и...
     Он оборвал себя на полуслове и опустил голову. Щеки его слегка покраснели.
     Фитцуол перегнулся к нему через стол и нравоучительно сказал:
     - Даже самый храбрый солдат скучает по дому, ваше высочество. Этого не надо стыдиться.
     Тейн повернулся, и на мгновение его глаза встретились с глазами герцога. Дэви слегка вздрогнул, ибо ощутил и пережил острую тоску мальчика по семье так, словно это была и его семья. Колдовской Камень на его груди немного нагрелся, разделяя его эмоции, которые в этот миг стали общими эмоциями Дэви и сына Рыжего Короля-мага. Это была едва уловимая, но очень сильная магия.
     - Милорд Дэвин, - шепнул вдруг Фитцуол, кивком головы указывая на соседний столик за спиной герцога, за которым вдруг раздались громкие гневные голоса.
     - Я думаю, что наш обед закончен, - так же тихо ответил Дэви, протягивая свой кошелек сержанту. - Заплатите хозяину и догоняйте. Встретимся снаружи. Не забудьте обед для Тода.
     Повернувшись к двум другим гвардейцам, Гэйбу и Силу, он твердо приказал:
     - Если начнется заварушка, не вздумайте полезть в драку. Наша главная забота - безопасность принца.
     Он уже крепко держал Тейна за руку, помогая тому выбраться из-за стола, однако все его внимание было направлено на ссорящихся.
     Это были два крепких моряка-ксенарца, которые казались изрядно подвыпившими, несмотря на относительно ранний час. Принц уже выбрался из-за стола, когда пьяные моряки пошли на абордаж. Все могло бы кончиться хорошо, если бы в драку не вмешался третий, видимо, их приятель, который попытался разнять дерущихся. В награду за свои добрые намерения он получил удар ножом в живот.
     Раненый отпрянул назад и, падая, врезался спиной в Дэви и принца. Рука Тейна выскользнула из пальцев Дэви, и принц, испугавшись, метнулся в сторону, прямо к тому моряку, который сжимал в руке окровавленный нож. Дэви, которого все еще соединяла с принцем таинственная связь, ощутил жгучую боль в своем собственном боку, когда кинжал моряка вонзился в тело Тейна. Внезапно внутри Дэви как будто что-то сломалось, он почувствовал холодную, расчетливую ярость, которая наполнила его целиком и разбудила Колдовской Камень даже в его шелковом узелке. Кинжал в кулаке матроса внезапно ожил и, вырвавшись из его руки, с глухим стуком вонзился в стену у него за спиной, причем лезвие вошло в дерево чуть не до половины.
     Герцог Госнийский выхватил меч и быстрым, бессознательным движением отсек моряку руку до самого локтя. Только ладонь Фитцуола на плече помешала ему пронзить незадачливого пьянчугу насквозь.
     - Принц! - выкрикнул в толпе сержант.
     К этому моменту все, кто находился в таверне, друзья или враги вопящего матроса, повытаскивали свои ножи. Немногочисленная толпа наиболее благоразумных завсегдатаев таверны сгрудилась у выхода. Хозяин уже давно куда-то исчез. Дэви подхватил принца на руки и понес к дверям, пока трое гвардейцев прокладывали ему дорогу рукоятками мечей.
     - Это сын короля Гэйлона! - проревел Фитцуол, заметив, что какой-то ксенарский матрос собирается напасть на Дэви с его ношей. - Держись подальше, если ты еще не совсем спятил!
     Нападавший на мгновение замешкался. Дэви крепче прижал Тейна к груди, чувствуя, как горячая кровь мальчика течет по руке. Если бы они хоть немного походили на принца и его свиту, этого несчастья могло не произойти. Какое безумие - останавливаться в подобном месте!
     Возле лошадей, привязанных в тени раскидистого дуба на заднем дворе таверны, их дожидался перепуганный Тод.
     - В городе должен быть врач, - сообщил Фитцуол, который был так же бледен от беспокойства, как и Дэви.
     Тейн высвободился из рук герцога и закатал испачканную в крови рубаху, чтобы посмотреть на рану. Удар пришелся ему в бок на уровне пояса, но так близко к краю, что лезвие едва не прошло насквозь. Несмотря на обилие крови, рана была не смертельной.
     - Я умру? - испуганно, но без слез спросил принц.
     - Нет, - рассмеялся Тод. - Но у тебя останется огромный шрам.
     - В самом деле? - принц и наследник выглядел почти довольным.
     Фитцуол выпрямился.
     - Нарежь бинтов, Тод, и достань нашу склянку с корнем "Золотая печать", - он потряс головой. - Не хотел бы я быть тем человеком, который доложит королю, как мы чуть было не потеряли его первенца в пьяной драке в таверне.
     - Будет немного щипать, милорд, - предупредил Тод, появляясь из-за вьючной лошади с пакетом бинтов и склянкой толченого корня.
     "Немного щипать" - это было слишком мягко сказано. Тейн, который до сих пор храбрился и стойко переносил боль, не выдержал и пронзительно закричал, когда порошок лекарственного растения посыпался на открытую рану. Герцог страдал вместе с ним. К тому времени, когда боль успокоилась, лицо мальчика было мокрым от слез. Дэви забинтовал рану широким полотняным бинтом и завязал концы на животе, пока Фитцуол разыскивал в багаже чистую рубашку.
     Затем они отъехали от гостиницы, не обращая внимания на раздающиеся изнутри вопли и треск мебели.
     - Ну что же, мы, по крайней мере, сэкономили на плате за обед, - фыркнул сержант, возвращая Дэви его кошелек.
     - И на мне, - угрюмо заметил оставшийся голодным Тод.
     - Я сберег немного печенья, - отозвался Сил, передавая товарищу сверток.
     Теперь Тейн тоже ехал на Кристаль, сидя на седле впереди герцога, который поддерживал его, а Тод тащил за собой в поводу Соджи. Дэви больше не гнал лошадь рысью, так как даже спокойный шаг причинял принцу боль. Мальчик, однако, не жаловался. Когда боль становилась невыносимой, он лишь прикусывал губу, но молчал. Теперь они не могли спешить, выполняя королевскую волю, но с этим ничего нельзя было поделать.
     - Что случилось с кинжалом?
     Вопрос принца заставил Дэви очнуться от его невеселых мыслей.
     - Я не знаю, - осторожно ответил герцог.
     - Но ты же видел его, не так ли? Видел, как он выскочил из руки того моряка?
     - Может быть, он просто метнул его.
     - Нет, - настаивал принц. - Я видел. Лезвие прямо выпрыгнуло у него из руки и само полетело к стене. Я видел это... как тебя сейчас. А как он сможет быть моряком без руки?
     В этом последнем вопросе Тейна неожиданно прозвучали сострадание и забота о человеке, который чуть было не прикончил его.
     - Как-нибудь... - герцог отвернулся. - Мне очень жаль, ваше величество, что вы видели это, и мы все сожалеем, что вы были ранены. Король доверил мне вашу безопасность, а я не оправдал его доверия и подвел вас.
     - Нет, - пробормотал принц, прижимая ладонь к раненому боку. - Это была не твоя вина. Но я же видел это, видел, как полетел кинжал!
     Когда Дэви не ответил, принц снова спросил:
     - Скажи, Дэви, это все... которое только что было - это приключение?
     - Думаю, что это можно назвать и так.
     - Ох... - Тейн запрокинул назад голову, чтобы взглянуть в лицо герцога, и его губы уныло скривились. - Это оказалось вовсе не так интересно, как я думал.

***

     Многочисленные работники, свободные и рабы, не покладая рук трудились над восстановлением дворца и сада. После войны от всего Занкоса уцелел только дворец короля Роффо, однако его мраморные стены почернели и растрескались от огня Кингслэйера, а все внутреннее убранство - деревянные панели и лепнина - все сгорело или раскрошилось. Погибли и великолепные террасные сады с их плакучими оливковыми деревьями и вечноцветущими цитрусовыми.
     На высокой каменной стене, окружавшей королевский сад, стоял молодой Раф Д'Гулар и смотрел, как упряжка лошадей волочет за собой к вырытой в земле яме взрослое оливковое дерево. Новые деревья привозились из Катая, расположенного на востоке, и площадка возле дворца уже начинала приобретать ухоженный вид. На реконструкцию дворца было брошено больше пятисот человек, и работа шла своим чередом, даже несмотря на суматоху и суету.
     - Ну, и как все это выглядит сверху? - крикнул кто-то с земли, и Раф посмотрел вниз.
     Это был новый дворцовый врач Нильс Хэлдрик. Он смотрел на Рафа, прикрыв ладонью глаза от солнца.
     Хэлдрик был высоким, изящным мужчиной в вышитой белой тунике и сандалиях. Лицо его под шапкой густых темных кудрей всегда было безмятежно спокойным. К своим обязанностям он должен был приступить, как только Великий посланник вернется во дворец с королевской семьей.
     Раф пожал плечами:
     - Вид довольно приличный.
     С этими словами он перемахнул через ограждение стены и спрыгнул вниз, гася чувствительный удар согнутыми коленями. Внизу пыли оказалось намного больше.
     - Будьте осторожны, милорд, не то вы прикончите моего пациента, - дружелюбно проворчал Хэлдрик. - Позвольте-ка мне взглянуть на вашу руку.
     И прежде чем Раф успел возразить, врач взял его за кисть.
     Молодой аристократ почувствовал осторожные прикосновения пальцев врача к больным местам. Хэлдрик учился своему искусству в далеких странах и одинаково свободно пользовался как древним эзотерическим знанием, так и современной медициной и инструментами Ксенары.
     - Гм-мм, - сказал доктор раздумчиво. - Вы слишком много пьете вина, мой друг. Старайтесь есть побольше рыбы и свежих фруктов и избегайте мяса.
     Выпустив руку Рафа, он предложил:
     - Давайте-ка отыщем такое место, где воздух немного посвежее.
     Молодой Д'Гулар покорно последовал за врачом, ощущая в больной руке странное покалывание. По пути через площадку им приходилось постоянно огибать группы работников или пробираться прямо сквозь них.
     - Как красиво, - заметил Раф, рассматривая цветочные клумбы. - Однако все усилия в конечном итоге могут оказаться направленными лишь на то, чтобы доставить удовольствие моему брату-недоумку, в жилах которого случайно оказалось несколько капель королевской крови.
     - Все может быть, - неопределенно отозвался Нильс. - Кстати, как ваш отец?
     Этот вопрос заставил Рафа горько рассмеяться.
     - Как всегда, - ответил он. - Он готов заплатить любую цену, лишь бы посадить на трон Кила. Эовин Д'Ар глупец, если хочет посадить на ксенарский престол дочь Роффо. Если у нее осталось хоть немного здравого смысла, она откажется.
     - Боюсь, она просто не сможет этого сделать. - Врач провел его во двор, выложенный красной плиткой. - А вы, Раф? Какая роль во всем этом принадлежит вам?
     - Смею заверить, что вам придется приложить гораздо больше стараний и хитрости, чтобы выведать у меня секреты Хэррена.
     Нильс только рассмеялся в ответ:
     - Боюсь, что я не создан для интриг. Да и не за секретами я охочусь.
     Просто я заметил, что вы постоянно держитесь в стороне, наблюдаете, прислушиваетесь. Простое любопытство заставило меня задуматься, на какой стороне вы стоите.
     - В настоящее время, - легко ответил Раф, - я стою на солнечной стороне и хотел бы поскорее попасть в тень.
     - И все же?
     - Я по рождению и воспитанию принадлежу к роду Гуларов, мастер Хэлдрик.
     - Значит, сердцем вы на стороне отца?
     Раф отвернулся.
     - Я младший сын своего отца и не жду никакого наследства. Моего отца ничего больше не интересует, кроме его старшего сына, который наполовину идиот, а наполовину - король. Поэтому можете считать, что мое сердце принадлежит только мне одному.
     - В таком случае осмелюсь предположить, что истинная королева Ксенары окажет вам поддержку и покровительство, - сказал врач. - Ваше знание местных обычаев и отношений между кланами и семьями может оказаться ей исключительно полезно.
     За разговором они вошли во дворец и теперь очутились в просторной светлой комнате, которая некогда была Утренней комнатой. Ее стены были заново оштукатурены и покрашены, и Раф сморщился от резкого запаха.
     - Нет, - сказал он, прислушиваясь, как странно звенит в пустоте помещения его голос. - Как вы верно заметили, я предпочитаю смотреть за играми других.
     Раф повернулся, собираясь выйти. Хэлдрик не последовал за ним, он только негромко сказал:
     - Пусть вас не удивит, если однажды вы обнаружите, что вас давно заставили вступить в игру.

***

     В этом году розы распустились удивительно рано, во всяком случае, так утверждала королева. В Ксенаре розы цвели круглый год, однако никогда и нигде это зрелище не было столь красивым, как здесь, в Виннамире. Сандаал, пробираясь между кустами роз с плетеной корзиной, то и дело останавливалась, залюбовавшись пышным цветением или принюхиваясь к волшебным ароматам, и никак не могла решить, какие цветы ей срезать. Катина же, одетая в платье, которое своим оттенком способно было соперничать с розами, уже почти наполнила свою корзину.
     Сад был великолепен. По стене замка карабкались мелкие, но необычайно красивые темно-красные розы, оплетая балконы и решетки на окнах нижних этажей, а по периметру были высажены неброские, но чрезвычайно ароматные чайные розы. Остальные цветы были самых разных расцветок - пурпурно-красные, розовые, желтые и алые. Неудивительно, что, очутившись в этом царстве красок и запахов, Сандаал немного растерялась.
     Наконец она выбрала прекрасную желтую розу, едва раскрывшую свои нежные, чуть тронутые розовым лепестки. Срезав ее, она зашла глубже в сад, где ее внимание привлекли бледно-лиловые цветы. Однако лишь только она приблизилась к кусту, до ее слуха донесся хруст гравия. Осторожно выглянув из-за куста, она увидела мужчину, который вывел из конюшни серого в яблоках коня и повел его по дорожке к широкой площадке за садом.
     Он был одет довольно бедно, в запыленные дорожные брюки и темную вязаную рубашку, поверх которой был небрежно наброшен потрескавшийся от старости кожаный камзол. Высокие до колен сапоги отчаянно нуждались в новых подметках. Волосы, такие же темные, как у Сандаал, только слегка вьющиеся, были подстрижены на уровне плеч и завязаны сзади. И незнакомец, и его конь выглядели усталыми.
     - Наконец-то они прибыли, - сказала за спиной Сандаал Катина.
     - Кто?
     - Право же, Сандаал, - пробормотала младшая Д'Ял с плохо скрываемым удовольствием. - Если бы ты слушала, о чем все говорят, вместо того чтобы спать на ходу... Это, должно быть, герцог Госнийский. Старик только об этом и говорит вот уже неделю!
     "Стариком" Катина и Роза называли между собой Великого посланника, и в этом прозвище странным образом смешивались неуважение и восхищение.
     - Он ждал, пока герцог и принц вернутся из замка Госни на севере.
     Теперь мы скоро отправимся домой. Этот Виннамир надоел мне до смерти!
     - Но он совсем не похож на герцога, - возразила Сандаал, глядя, как молодой человек привязывает своего коня к коновязи на дальнем конце площадки и исчезает в тени. Несмотря на небогатую одежду, она успела заметить орлиный нос и высокие аристократические скулы герцога.
     - Он беден... - многозначительно заметила Катина. - И не стоит твоего внимания.
     Сандаал почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, однако смущение быстро сменилось гневом. Она рассердилась на себя, за то что глупые слова Катины заставили ее смутиться. Мужчины этой нищей страны, простолюдины и дворяне, все были неотесанны и, как правило, - неграмотны, а стало быть, не представляли для нее никакого интереса. И все же облик герцога отчего-то заставил ее изменить своему обычному хладнокровию.
     - Пойдем, - снова прервала Катина ход мыслей подруги. - Ты собираешь свои цветы слишком долго. Моя корзина уже полна.
     С этими словами она принялась срезать розы с ближайшего куста и укладывать их в корзинку Сандаал.
     - Поспешим, у нас не так много времени.
     Когда обе корзины были наполнены, Катина повела Сандаал обратно в замок. Внутри было прохладнее, а сырые коридоры из серого камня были тускло освещены. Сандаал Д'Лелан пожалела о том, что ей пришлось уйти из сада, однако королева слегла с простудой, и старый толстяк - замковый лекарь - предписал ей оставаться в своих покоях. Это было странно - свежий весенний воздух и солнечный свет принесли бы Джессмин гораздо больше пользы. На время болезни королевы Лилит поместили в ясли, где она находилась на попечении кормилицы, ибо легкая простуда у взрослого могла окончиться для маленькой принцессы плачевно.
     Катина Д'Ял открыла дверь в спальню королевы, даже не постучав. Эта молодая леди вела себя несколько агрессивно и даже позволяла себе некоторые вольности в общении с королевской семьей, однако Джессмин не обращала на это внимания. На столе рядом с ее кроватью уже ждали приготовленные для цветов вазы с водой и, пока сама королева оставалась в постели, Роза Д'Ял читала ей вслух одну из многочисленных книг, которые привез с собой Великий посланник.
     - Разве твоя мать не учила тебя, как надо обращаться с цветами? - раздраженно прошипела Кэт, выхватывая из рук Сандаал Д'Лелан розовый бутон, который та пыталась поставить в одну вазу с алыми розами. Впрочем, ее вспышка гнева быстро прошла.
     - Прости, пожалуйста, я не хотела...
     - Ничего страшного, - Сандаал вошла в спальню, держа в руках желтую розу - ту самую, которую она выбрала сама. - Ваше величество, - она вежливо поклонилась и приблизилась к ложу королевы, протягивая ей цветок.
     Джессмин улыбнулась, страдальчески сморщив распухший покрасневший нос, и Роза, завидев Сандаал и сестру, прекратила чтение.
     - Он прекрасен, но боюсь, что не почувствую запаха, - голос ее величества был хриплым, а в руках она комкала использованный носовой платок. - Как вам понравился наш розарий?
     - Прекрасный сад, - негромко сказала Сандаал. - Не хотели бы вы послушать музыку, ваше величество? Или нам следует дать вам отдохнуть?
     - Но я дочитала только до половины главы, - пожаловалась Роза из кресла.
     - Мы закончим ее в следующий раз, - Джессмин указала на мандолину Сандаал, которая лежала на низеньком столике в углу. - Я хотела бы немного послушать, как Сандаал играет. Будь так добра. Роза, подай мне немного горячего чаю.
     Младшая из сестер Д'Ял заложила книгу сухим листом какого-то цветка и без сожаления отложила ее в сторону, однако Сандаал перехватила хмурый взгляд девушки, направляющейся к дверям.
     - Присядь на край постели и спой мне, дитя, - Джессмин слабо похлопала рукой по одеялу.
     Сандаал взяла в руки инструмент.
     - Что бы вы хотели, чтобы я спела, миледи? - осведомилась она.
     - Что угодно. Мне ужасно наскучило лежать здесь.
     Сандаал чуть тронула струны, но королева внезапно тронула ее за плечо.
     - У тебя есть любимый, Сандаал? Может быть, ты помолвлена с кем-то?
     Это был слишком интимный вопрос, даже несмотря на то, что он исходил от королевы, и Сандаал дала волю своему гневу:
     - Нет, миледи. У меня ведь нет никакого приданого, на которое мог бы кто-нибудь польститься.
     - Но у тебя есть твоя красота и твой голос... и ясный острый ум.
     Молодая аристократка пренебрежительно улыбнулась в ответ:
     - В Ксенаре лорд должен сначала посмотреть на приданое, а потом на девушку.
     - И они еще полагают варварами нас! - с негодованием воскликнула королева и трубно высморкалась в платок. - Однако время еще есть. Мы подыщем тебе что-нибудь подходящее.
     Заметив испуганный взгляд Сандаал, королева поспешно добавила:
     - Ну, и приемлемое для тебя, конечно. Спой же для меня, дорогая Сандаал.

***

     Короля в замке не оказалось - он отправился на охоту за оленем в прибрежные горы. Именно так объяснил Дэви главный конюх, когда они наконец добрались до Каслкипа. Услышав эту новость, герцог не почувствовал ничего, кроме облегчения. Тейна немедленно отвели к Гиркану, а Кристаль, которая потеряла подкову, отправили в кузницу.
     Затем герцог, собрав свое имущество, пошел в свои покои, расположенные в юго-восточном крыле замка. Там он спрятал "Книгу Камней" под кроватью - ничего лучшего просто не пришло ему в голову - и, выкупавшись и переодевшись, отправился в покои королевы.
     Дверь ему открыла миловидная светловолосая девушка в голубом платье. Еще одна леди в богатом розовом платье сидела в кресле у очага. Судя по тому, насколько они были схожи друг с дружкой лицом и фигурой, это были сестры. Кроме того, в спальне кто-то иг