- Ты и так слишком рисковал из-за нас.
   - Но я мог бы?
   - Нет, Сеп. Если нам придется еще раз ехать этой дорогой, нам обязательно
потребуется твой совет. Оставайся в городе и собирай все  сведения,  которые
могут нам понадобиться.
   - Вы правы, милорд. Я могу неплохо  собирать  информацию.  У  меня  полно
знакомых от Занкоса до Дальнего побережья. А еще Кельсин! Он -  оружейник  в
Киптауне. Мы вместе сражались на юге, - он машинально почесал лысую  голову.
- Готов поклясться, у него есть для меня пара любопытных баек?
   Сеп помолчал и продолжил:
   - Простите меня, милорд, вы устали, да и мне  тоже  пора.  Мы  не  должны
встречаться  до  вашего  отъезда.  Я  не  слишком  уж  добродетелен,   чтобы
пользоваться особой милостью богов, однако чего бы ни стоили мои молитвы,  я
стану молиться за вас и за принца.
   Кузнец протянул руку ладонью  вверх,  и,  пожимая  его  запястье,  герцог
почувствовал ответное крепкое пожатие.  Выходя,  Сеп  аккуратно  прикрыл  за
собой дверь.
   Оставшись один в комнате Хэбби,  Дэрин  огляделся  по  сторонам,  обратив
пристальное внимание на грубую мебель  и  немногочисленные  личные  вещи  на
полках и на столе. Разглядывая их,  он  пытался  понять,  каков  может  быть
характер хозяина подобной комнаты, однако это  ему  никак  не  удавалось.  В
задумчивости он снял со стены лютню и присел с нею на табурет возле кровати.
Инструмент не был столь дорогим, какой была его Кэндилэсс,  однако  сработан
он был хорошим мастером и довольно давно. Было  заметно,  что  лютня  немало
потрудилась и попутешествовала: темный лак деки, прямо  под  струнами,  весь
облез, однако теперь  она  была  совершенно  расстроена.  Обхватив  пальцами
изогнутый гриф, Дэрин попытался настроить инструмент  и  обнаружил  изрядную
вмятину в том месте,  где  корпус  лютни  прилегал  к  его  телу.  Задумчиво
поглаживая темное дерево, Дэрин задумался о том, что  могло  оставить  такой
след на нежном инструменте.
   Несмотря на потрепанный внешний вид, инструмент звучал прекрасно, хотя  и
несколько меланхолически. Очевидно, когда-то ее  очень  берегли  и  лелеяли.
Откуда вдруг возникло в нем осознание этого, Дэрин сказать не мог; он просто
почувствовал это, стоило лютне ожить под его руками.
   Дверь тихо отворилась, и Хэбби вернулась в спальню. В одной  руке  у  нее
была бутылка вина, вторую бутылку она прижимала к боку. Когда она улыбнулась
ему, герцог заметил только ямочки на щеках да блеск раскосых зеленых глаз.
   - Мальчику я не понравилась, - заговорила она, ставя  вино  на  маленький
столик возле одного из окон. На полке умывальника  она  отыскала  две  чашки
сдула с них пыль, прежде чем наполнить их вином. - Может  быть,  он  боится,
что я украду тебя у него.
   Дэрин с благодарностью принял вино из рук Хэбби.
   - В последнее время ему пришлось нелегко.
   - Почему?
   Дэрин выпил вино и спросил вместо ответа:
   - Хочешь, я спою тебе сейчас?
   - Да, мне бы этого хотелось, - Хэбби снова наполнила чашку вином, и Дэрин
осушил ее долгим глотком,  надеясь,  что  вино  поможет  ему  справиться  со
странной робостью, которая никак не отпускала его.
   Для начала он выбрал песню попроще - лирическую балладу о другом веке,  о
других мужчине и женщине, которые жили в другой стране. Когда  он  закончил,
Хэбби поставила свое вино на пол и уселась у его ног, положив голову ему  на
колено и обвивая рукой голень. Ее длинные темные волосы  были  распущены,  и
Дэрин ласково погладил их, прежде чем запеть следующую песню.
   Должно  быть,  необычная  тональность  инструмента  придала  этой   песне
сверхъестественные силу и глубину. Лишь  только  отзвучала  последняя  нота,
Хэбби встала и осторожно приняла лютню из  рук  Дэрина,  заставив  его  тоже
встать рядом с собой. Лютня была отставлена в сторону.  Женщина  была  почти
одного роста с Дэрином, и когда он обнял ее, она без труда нашла его губы  и
прильнула к ним долгим поцелуем. Этот поцелуй был  необыкновенно  нежным,  а
губы прохладными, липкими и хмельными от выпитого вина.  Дэрин  со  страстью
ответил ей, но Хэбби оттолкнула его и стала расшнуровывать лиф платья.
   Они лежали в  объятьях  друг  друга  на  ее  узенькой  кровати.  У  Хэбби
оказалось неожиданно много ласки и нежности, но и Дэрин тоже мог  многое  ей
дать. Свои дары он расточал щедро, но постепенно и не торопясь,  так  что  в
конце она с благодарностью прильнула к нему, шепотом  рассказывая  Дэрину  о
своей жизни. Герцог ласкал ее плечо и внимательно слушал.
   Ее муж зверски избил ее через несколько  дней  после  свадьбы,  выбив  ей
передние зубы. Он был уже в  летах,  а  ей  едва  минуло  четырнадцать.  Они
прожили вместе всего десять лет, а потом муж умер, оставив ей  гостиницу.  В
первое время многочисленные  женихи,  уверенные  в  том,  что  ей  необходим
мужчина, который мог бы ее защитить, буквально не давали ей прохода, и Хэбби
доставляло огромное удовольствие указывать им на их заблуждение. Потом у нее
появился любовник - молодой человек, на  лютне  которого  Дэрин  только  что
играл.  Однажды  ночью,  когда  он  пел  в  зале  таверны,  какой-то  пьяный
посетитель, которому не понравилась  мелодия,  заколол  его.  Юноша  пытался
защититься от удара лютней, и клинок поцарапал и вмял  дерево.  Он  умер  на
руках Хэбби. После этого она  никого  не  любила,  несмотря  на  все  слухи,
которые о ней ходили. Хэбби позволяла мужчинам думать  так,  как  им  больше
нравилось, и они считали ее общедоступной, хотя она не принадлежала  никому.
Да и с Дэрином намеревалась только пофлиртовать, как и  со  многими  другими
посетителями, - как правило, это сильно увеличивало доход, который приносила
гостиница, - однако на протяжении вечера она отчего-то передумала.
   Она рассказывала, а Дэрин тихо  целовал  ее  в  голову  и  легко  касался
пальцами груди. Ее мягкая кожа казалась  удивительно  гладкой  и  нежной  на
ощупь, герцог возжелал ее снова и снова встретил взаимность.
   Дэрин не помнил, как заснул. Разбудил  его  какой-то  глухой,  монотонный
звук, донесшийся снаружи. Он был похож на звон надтреснутого колокольчика, и
герцог с сожалением приоткрыл глаза. Рядом  с  ним  дремала  теплая  со  сна
Хэбби, и вылезать из постели не хотелось. Снаружи только-только рассвело.
   Раздался новый тупой удар, и Дэрин заметил, как ком снега ударил  снаружи
в переплет рамы. Выскользнув из-под одеяла, он подошел к  окну  и  встал  за
толстым стеклом.
   Во дворе гостиницы стояли оседланные кони, а  возле  них  приплясывал  от
нетерпения Гэйлон, закутанный в плащ. Он махнул герцогу рукой, но  лица  его
было совершенно не видно под низко надвинутым капюшоном. Лошади  переступали
с ноги на ногу, выдувая из ноздрей огромные облака пара.
   Дэрин отвернулся от окна и увидел, что Хэбби  проснулась  и  стоит  возле
кровати. Темные волосы рассыпались по плечам, и от этого казалось, будто  ее
кожа светится в полумраке комнаты. Дэрину  захотелось  прикоснуться  к  ней,
обнять ее в последний раз, но он справился с собой и, схватив  одежду,  стал
быстро одеваться. От холода его башмаки задеревенели, и он сражался с  ними,
чувствуя, как Хэбби наблюдает за каждым его неловким движением. То, что  она
не произносила ни слова, отчего-то больно уязвляло его, но он не  мог  найти
слов, чтобы обратиться к ней. Когда он наконец  справился  с  обувью,  Хэбби
шевельнулась. Взяв лютню обеими руками, она протянула ее Дэрину.
   - Не забывай меня, - тихо попросила она и отвернулась,  когда  он  принял
подарок.
   Дэрин почувствовал, что между ними уже пролегло огромное расстояние.
   Дэрин со всеми предосторожностями спустился по  ступенькам,  стараясь  не
разбудить никого из постояльцев. Отперев входную дверь, он вышел во двор.
   Гэйлон уже сидел верхом на Кэти, держа Эмбер в  поводу  у  самых  дверей.
Дэрин снял с  седла  свой  плащ  и  набросил  на  плечи,  тщательно  прикрыв
капюшоном лицо. В его голове все еще  не  было  ни  одной  мысли,  когда  он
привязывал лютню к седлу сзади.
   - Дэрин? - Гэйлон протянул герцогу какой-то  длинный  предмет,  тщательно
завернутый в мешковину. - Ночью в гостиницу приходил  Сеп.  Он  сказал,  что
если он не может поехать с нами, то пусть эта вещь напоминает нам о нем.
   Вот и еще одно воспоминание? Дэрин развернул  ткань  и  обнаружил  внутри
старый тяжелый меч. Меч был настолько увесист, что сильный  человек  мог  бы
рассечь им воина  вместе  с  доспехами.  Серебряная  рукоять  была  украшена
изображениями морских драконов.  Это  были  длинные  и  изящные  существа  с
рубиновыми глазами и переливающейся серо-зеленой чешуей.  Ножны  из  толстой
промасленной кожи не были ничем украшены, и Дэрин прицепил их к поясу. Когда
он садился в седло, он чувствовал у бедра необычный вес оружия.
   - Он сказал, что меч этот зовется Сквал и что он будет  молиться  о  том,
чтобы меч этот служил тебе так же верно, как когда-то он служил ему во время
Южной кампании.
   Все это принц сообщил таким ровным и бесстрастным голосом,  что  Дэрин  с
любопытством покосился на своего спутника, однако лицо Гэйлона было скрыто в
тени капюшона.
   - Куда  мы  направляемся?  -  осведомился  Гэйлон  все  тем  же  нарочито
спокойным тоном.
   "В самом деле - куда?" - подумал Дэрин, пытаясь предугадать будущее и  не
видя впереди ничего, кроме непроницаемого тумана и черноты,  бесформенной  и
тревожной. Потом он вспомнил замок Госни. Может  быть,  там  они  смогут  на
время укрыться от Люсьена и обрести союзников среди тех, кто когда-то служил
верой и правдой его отцу и был предан династии Рыжих  Королей.  Оттуда  было
недалеко до Ласонии, и Дэрин надеялся, что  северные  соседи  поддержат  их,
хотя их заснеженные королевства были еще беднее, чем Виннамир.
   - Мы направляемся на север, - ответил он принцу. -  Постараемся  избегать
главных дорог, насколько это будет возможно.
   Гэйлон лишь кивнул ему. Это было короткое, еле заметное  движение  головы
под грубым капюшоном плаща, после чего принц погнал Кэти прочь от гостиницы.
Дэрин поскакал следом, но не выдержал и оглянулся через  плечо  на  окно  на
втором этаже. Он надеялся увидеть Хэбби в последний раз, но  -  нет.  Темное
окно слепо таращилось на дорогу.

8

   "Книга Камней"? Она даже выглядела устрашающе. В  ней  было  бесчисленное
множество страниц из очень тонкой бумаги, переплетенных в дерево и кожу. Как
и всякая колдовская книга, она была написана  от  руки  мелкими  руническими
письменами. Руны  были  черного  цвета,  однако  легенда  гласила,  что  для
изготовления чернил использовалась и человеческая кровь.
   Страницы в книге были не нумерованы, а главы не имели названий. Тот,  кто
пытался читать эту книгу, не обнаружил бы в ней  ни  знаков  препинания,  ни
промежутков между отдельными  словами.  Для  того  чтобы  понять  что-то  из
написанного,   необходима    была    предельная    концентрация    внимания,
сосредоточенность и решимость, а также серьезная предварительная подготовка.
Однако же тех, кто смог что-то понять в ней, ожидало  щедрое  вознаграждение
за труды. Книга казалась  одновременно  и  учебником,  причем  во  множестве
областей знания, и волшебной сказкой, рассказанной мудрым магом. Страницы ее
хранили сокровенные тайны природы,  секреты  металлургии,  химии,  физики  и
философии, и даже хроники прошедших веков. Ключом к "Книге"  был  Колдовской
Камень, а "Книга" в свою очередь была ключом к Камню.
   "Книга Камней" содержала в себе еще один ключ, и  именно  его  разыскивал
Фейдир. Где-то среди этих неисчислимых страниц  было  сокрыто  упоминание  о
Кингслэйере, и Фейдир надеялся отыскать этот абзац. Вот  уже  на  протяжении
нескольких недель он  посвящал  поискам  каждую  свободную  минуту,  которая
выпадала в дневное время, а также большую часть ночей. Он искал эту страницу
методично и тщательно, до тех пор пока глаза его  не  начинало  щипать  так,
словно в них насыпали песку, а строки не начинали прыгать и наезжать друг на
друга.
   Посланник работал в личной библиотеке короля. Ему не  было  больше  нужды
скрывать свое могущество, и он стал носить свой Камень открыто,  на  цепочке
вокруг шеи, так что  Камень  свисал  ему  на  грудь,  вселяя  страх  в  души
невежественных и заставляя мудрых вести себя осторожно. Барон Грэйстоун  уже
испытал на себе силу его  неудовольствия,  а  его  пример  стал  для  прочих
предостережением. Фейдиру очень нравилось вызывать ужас в окружающих. Люсьен
же, играя на этом, завоевывал все большую  популярность,  делая  вид,  будто
защищает подданных от своего жутковатого родственника. Оба начали  эту  игру
неосознанно, но она принесла им немалую  пользу.  Молодой  король  вел  себя
очень хитро - чем  Фейдир  был  крайне  доволен,  -  однако  он  по-прежнему
относился к племяннику с предельной осторожностью:  полностью  ему  доверять
было бы в высшей степени глупо.
   Перевернув следующую  страницу,  маг  впился  глазами  в  черные  строки.
Существовал еще один путь к Кингслэйеру: Дэрин из Госни. Люсьен нашел в  его
комнате обрывок бумаги, на котором иносказательно упоминалось о  легендарном
мече, и теперь Фейдир напрягал все свои силы и знания, пытаясь  понять,  что
мог знать о Наследии герцог Госнийский. Для этого,  однако,  ему  необходимо
было как минимум разыскать самого Дэрина. Он  не  верил  в  то,  что  герцог
мертв. Люсьен так и не признался  дяде  в  том,  что  именно  он  задумал  и
осуществил убийство короля, принца и Дэрина, но Фейдир слишком  хорошо  знал
своего племянника и не  сомневался  в  его  причастности  к  этому  мрачному
событию. Скорее всего, Дэрин тоже погиб под развалинами  охотничьего  домика
вместе со всеми остальными.
   Вот только странное чувство  того,  что  Дэрин  жив,  никак  не  покидало
Фейдира, хотя он и применил волшебный кристалл, дабы разыскать  герцога  при
помощи   магии.   Всегда   оставалась   возможность    того,    что    Дэрин
противодействовал ему, использовав свой Колдовской Камень.  Именно  поэтому,
когда все поисковые  отряды  потерпели  неудачу,  Фейдир  отправил  капитана
стражи Нанкуса с отрядом его лучших  людей  продолжать  прочесывать  леса  и
деревни. И если Госни отыщется и будет доставлен к нему, тогда?
   Камень Фейдира начал пульсировать в предвкушении того, что будет тогда, и
маг сжал его в ладони, наслаждаясь ощущением сменявших друг друга  холода  и
огня.

***

   Вчерашняя буря закончилась еще ночью, и утро вставало на востоке свежее и
румяное. Отражаясь от выпавшего за ночь снега, ослепительное утреннее солнце
заставляло путников щуриться. Вскоре стало настолько тепло, что и  Дэрин,  и
Гэйлон сбросили плащи. Теперь они двигались не по дороге, а к западу от нее,
скрываясь в лесу на склоне холма, однако талая вода, наполнив русла питавших
Южный приток пересохших ручьев, превратила их в  бурные  потоки,  которые  с
ревом прокладывали себе путь между сугробами, и путники вынуждены были то  и
дело  возвращаться  на  главную  дорогу,  чтобы   воспользоваться   хлипкими
деревянными мостиками. Довольно долгое время  им  везло,  и  они  никого  не
встретили во время этих переправ.
   Гэйлон молчал всю дорогу от гостиницы, неизменно скача впереди и  задавая
изнурительно быстрый  темп.  Стоило  Кэти  споткнуться  об  упавшее  дерево,
прикрытое снегом, или провалиться в неглубокую лужу, принц давал ей шпоры и,
раздирая мундштуком губы лошади, понуждал ее  двигаться  еще  скорее.  Около
полудня они в очередной раз вышли на  почтовый  тракт,  чтобы  переправиться
через реку. Дэрин, решив, что с него, пожалуй,  довольно  мрачного  молчания
принца, догнал Кэти прежде, чем они успели достичь моста.
   - Гэйлон!
   Мальчик не обратил на него  внимания,  и  Дэрин,  перегнувшись  с  седла,
схватил его кобылу под уздцы.
   - Едем дальше, - прошипел Гэйлон, стискивая зубы.
   В его голосе прозвучала такая с трудом сдерживаемая  ярость,  что  герцог
некоторое время даже не решался заговорить.
   - Я хочу знать, чем ты расстроен, - сказал он наконец.
   То, что произошло потом, потрясло обоих. Солнечный  блик,  стремительный,
как капля ртути, ринулся вниз, и герцог едва  успел  отдернуть  руку,  чтобы
избежать увечья. Гэйлон попытался еще раз  взмахнуть  кинжалом,  который  он
спрятал в своем башмаке после того, как он так удачно  воспользовался  им  в
случае с Тоби, но сумел удержать  свою  руку  на  полпути,  так  что  кинжал
остановился в воздухе. Постепенно его гнев превратился в ужас.
   - Почему ты так поступил? - спросил Дэрин, как можно спокойнее. -  Отчего
ты так сердит?
   Гэйлон отвернулся, опуская кинжал обратно за голенище. Дэрин тем временем
попытался сам найти причины случившегося.
   - Это из-за Хэбби?
   - Нет, - ответил Гэйлон подозрительно быстро. - Да, - сказал он несколько
мгновений спустя.
   Дэрин не знал что сказать.
   - Видишь ли? Может быть, ты еще  слишком  юн,  чтобы  понять?  мужчина  и
женщина иногда?
   - Я все отлично понимаю, - раздраженно отозвался Гэйлон.  Он  по-прежнему
глядел в сторону, но плечи его слегка вздрагивали.
   Дэрин неловко спешился, спрыгнув с лошади прямо в раскисшую колею.
   Обхватив мальчика за пояс, он стащил его с коня.
   - В чем же дело? - спросил он озадаченно.
   Гэйлон ответил так тихо, что герцог едва расслышал его слова:
   - Я испугался.
   - Чего?
   - Я боялся, что ты снова оставишь меня одного?
   Мальчик больше не скрывал слез, и Дэрин сказал ему:
   - Нет, Гэйлон. Я не оставлю тебя, каковы бы ни были причины, и уж конечно
я не променяю тебя на Хэбби.
   Гэйлон наконец-то повернул к нему заплаканное лицо.
   - Ты даже не знал ее. Это было? Она просто  околдовала  тебя.  Я  не  мог
заснуть всю ночь, боялся, что она причинит тебе  вред  или  позовет  солдат,
чтобы захватить тебя и получить это золото. А  я  не  смогу  защитить  тебя,
потому что меня не будет рядом с тобой!
   В смущении герцог крепко прижал Гэйлона к себе. Как могло случиться,  что
они  незаметно  поменялись  ролями?  Он-то  воображал  себя   защитником   и
покровителем, а оказалось, что мальчик больше думает о его безопасности, чем
о своей собственной.
   И конечно, Хэбби действительно  околдовала  его,  хотя  это  была  вполне
земная магия, которой владеет  каждая  женщина  с  самого  своего  рождения.
Дэрину стало стыдно; он так небрежно отнесся к чувствам Гэйлона  и  даже  не
подумал о том, что принц может бояться снова остаться один.
   Слезы высохли на глазах Гэйлона, и он  протянул  Дэрину  кинжал  рукоятью
вперед.
   Дэрин покачал головой:
   - Оставь его у себя. Засунь его в ботинок - однажды он снова  может  тебе
понадобиться. Я не успел поблагодарить тебя за то, что  ты  сделал  вчера  в
таверне. Так вот, я благодарю тебя сейчас, благодарю от всего сердца.
   Принц просиял, вытирая рукавом нос. Его ореховые глаза заблестели.
   - Я бы убил его, будь у меня такая возможность.
   В его словах прозвучали такие  бессердечность  и  жестокость,  что  Дэрин
невольно вздрогнул.
   - Я рад, что ты этого не сделал, - тихо проговорил он,  подбирая  поводья
Эмбер.
   Перекрывая гул потока, словно гром среди ясного  неба,  прозвучал  грохот
копыт по деревянному настилу моста. Слишком поздно они подняли головы, чтобы
заметить отряд всадников, приближающийся к ним  с  севера.  Дэрин  подхватил
Гэйлона и забросил его на спину Кэти.
   - Гони! - крикнул он, птицей взлетая в седло.
   Принц словно окоченел, неподвижно глядя  на  отряд,  предводительствуемый
капитаном Нанкусом. По его команде всадники перешли в галоп.
   - Беги! - снова крикнул Дэрин, хватаясь за рукоять меча. - Я  задержу  их
как можно дольше. Возвращайся к Миск!
   - Нет, - возразил Гэйлон, потянувшись к своему небольшому мечу. -  Бежать
или сражаться мы будем вместе.
   - Тогда бежим!
   Разозлившись, герцог развернул Эмбер и послал ее вверх по  склону  холма,
прямо через сугробы, уводя преследователей  от  реки.  Гэйлон  не  отставал.
Когда они достигли леса, Нанкус и его люди  были  доволь