азад.
   - Вы хотите сказать, что "волчицы" могут... путешествовать во времени?!
   - Не путешествовать - изменять направление хронострелы.  Хотя,  с  другой
стороны,  каждый  отдельно  взятый  момент  времени  -  это  самостоятельная
реальность,  которая  никуда  не  исчезает.  Прошлое,  настоящее  и  будущее
существуют одновременно. Стоит изменить что-то в прошлом - тут же изменяется
и будущее.
   - Значит, "волчицы" спустились в прошлое...
   - Они рассчитали тренд, послали в прошло группу  упырей,  и  те  изменили
тенденцию социальных устремлений вашего друга.
   - Не понял.
   - Я не знаю, что они сделали конкретно, какой параметр  жизни  Садовского
изменили, возможно, сделали так, что он не поступил в Академию  космонавтики
и вынужден был заниматься другим делом, заканчивать  строительный  институт.
Но факт налицо.
   Стас несколько мгновений смотрел  на  отрешенно-спокойное  лицо  Максима,
мотнул головой.
   - Мороз по коже! Страшные вы люди!
   - Почему же? - слабо улыбнулся контрразведчик.
   - Вы можете убить любого человека на Земле...
   - Не убить - нейтрализовать.
   - Какая разница? Человек был космонавтом - стал  строителем,  а  расстрой
эти упыри свадьбу отца и матери Кеши, он и вообще не появился  бы  на  свет,
так?
   - Так.
   - Вот видите. И вы после этого хотите, чтобы я вам помогал?
   - Хотим, - серьезно кивнул Максим. - Когда вы лучше узнаете  мир  и  наши
цели, вы согласитесь. Кстати, не перейти ли нам на "ты"? Мы почти одногодки.
Не возражаете?
   Стас кивнул, остывая.
   - Лучше бы я разбился к чертям собачьим,  чем  узнал  истинное  положение
вещей! Как можно жить в таком текучем и непредсказуемом мире?
   - Еще как можно. Тем более абсолютнику, который сам волевым усилием может
управлять процессами Вселенной.
   - Я этого не ощущаю.
   - Все еще впереди.
   - А вы... ты тоже абсолютник?
   -  Нет,  к  сожалению,  но  моя  милисса  защищена  особым  контрагентным
"файлом". Меня как бы нет совсем, "волчицы" не знают о моем существовании  и
о линии рода.
   - Но  обо  мне-то  они  знают?  Значит,  могут  в  любой  момент...  э-э,
нейтрализовать?
   - Наверное, могут, но  не  станут  этого  делать.  Во  всяком  случае,  в
ближайшее время. Как абсолютник ты обладаешь трансперсональным  восприятием,
метасознанием, и нужен маршалессе как реализатор ее планов. Она сделает все,
чтобы похитить тебя у нас.  Вот  почему  тебе  нельзя  пока  высовываться  и
встречаться с друзьями, родными и близкими.
   - Хотя бы маме позвонить, успокоить...
   - Мы сами позвоним.
   Стас посидел некоторое время, глядя  на  мелькание  пальцев  Максима  над
клавиатурой компьютера.
   - Кто такие упыри?
   - Мы так называем агентов, занимающихся корректировкой реальности,  -  от
слов "устранители препятствий".
   - А своих "устранителей" вы как называете?  Ведь  и  у  вас  должна  быть
подобная команда?
   - У нас их  несколько:  "четверка"  -  служба  оперативного  воздействия,
"пятерка" - служба кризисного реагирования, "восьмерка", "десятка".
   Стас подождал продолжения, спросил:
   - Чем же занимаются две последние службы?
   - "Десятка" - служба спасения,  -  нехотя  проговорил  Максим,  глядя  на
экран.
   - А "восьмерка"?
   Контрразведчик  оторвался  от  экрана,  глаза  его  на  мгновение   стали
колючими.
   - "Восьмерка" - служба ликвидации. Кстати, недавно  ею  стал  командовать
сын эвменарха. Не советую с ним ссориться.
   - Я ни с кем не собираюсь ссориться.
   - Это я к слову. Станислав, мне надо  подготовить  тренд,  займись  своим
образованием самостоятельно. Дима тебе  поможет.  Освобожусь,  обещаю  найти
тебе занятие по душе и познакомить интересными людьми. Идет?
   Стас поежился.
   - Я чувствую себя лишним... раздвоенность какая-то в душе... и  за  мной,
по-моему, наблюдают твои коллеги, все время кто-то торчит за спиной.
   - Тебя просто охраняют.  -  Максим  задумался,  побарабанил  пальцами  по
столу. - Что если тебе, пока  ты  не  занят,  показать  Регулюм?  Я  попрошу
декарха дать тебе проводника.
   - Что показать?
   - Весь наш Регулюм. Ты ведь не был на других планетах?
   - Даже не мечтал. - Станислав с недоверием глянул на собеседника. - Разве
это возможно?
   - Когда ты разберешься со своими личными возможностями  абсолютника,  сам
сможешь бродить по слоям Регулюма, а пока придется пользоваться скафандром и
хаб-генератором. Ну так как, согласен?
   Стас почесал затылок, ощущая легкое головокружение  и  пульсацию  ожившей
под костями черепа "сливовой косточки", и махнул рукой:
   - Согласен!
   ***
   Он стоял  на  вершине  правильной  формы  скалы  со  срезанной  вершиной,
напоминающей земные пирамиды, и,  затаив  дыхание,  чувствуя  необыкновенную
легкость  в  теле,  наблюдал  за  медленным  движением  ближайших  к   Урану
спутников, стерегущих его кольца. Колец было несколько, все они состояли  из
глыб льда и камней, и  даже  с  расстояния  в  десятки  тысяч  километров  -
Станислав находился на поверхности одного из  главных  спутников  планеты  -
Ариэля, - было видно зернистое строение колец.  Все  они,  по  словам  Димы,
сопровождавшего  Панова  во  время  экскурсии  по  Регулюму,  когда-то  были
искусственными сооружениями, своеобразными "арочными садами"  уранийцев,  но
после  упадка  и  исчезновения  цивилизации  механизмы  поддержания  "садов"
перестали работать, и приливные силы разорвали сооружения,  превратив  их  в
кольца из обломков.
   Ариэль постоянно повернут к Урану  одной  стороной  и  обращается  вокруг
патрона всего за двое с половиной суток. Диаметр его не превышает тысячи ста
шестидесяти  двух  километров,  поэтому  сила  тяжести  на  его  поверхности
составляет всего одну десятую земной, что и объясняло состояние  Панова,  не
привыкшего ни к слабому тяготению, ни тем более к невесомости. Его  все  еще
поташнивало, однако,  потрясенный  панорамами  космоса  и  планет  Солнечной
системы - они с Димой посетили Меркурий, Марс и спутник  Юпитера  Ио,  -  он
забыл о своих ощущениях и вспоминал о них только в моменты перехода с одного
слоя Регулюма (планеты) на другой.
   Вид Урана был необыкновенно хорош: гигантская пушистая глыба, испещренная
синими,  голубыми,  зеленоватыми  и   жемчужно-серыми   полосами,   медленно
вращалась вокруг своей оси, окруженная сизовато-дымчатым  гало,  кольцами  и
свитой спутников, - и все  же  Стаса  больше  поражал  сам  Ариэль,  ледяная
поверхность которого, изрезанная рифтами - длинными долинами  с  обрывистыми
краями  глубиной  до  десяти   километров,   -   все   еще   хранила   следы
технологической обработки ее бывшими хозяевами планеты.
   Скала со срезанной вершиной, на которой стояли  Панов  и  его  проводник,
представляла собой одно из сооружений Ариэля, хотя каково его назначение, не
знал и Дима.  Скала-пирамида  уходила  основанием  глубоко  в  ледяную  кору
планеты толщиной  до  двадцати  километров,  и  воображение  рисовало  Стасу
картину  огромного  города-  монолита,  населенного  необычными  существами,
похожими,  по  словам  Дмитрия,  на  гигантских  двухметровых  амеб.   Панов
попытался представить облик уранийца, и вдруг  явственно  увидел  его  перед
собой: полупрозрачную зеленоватую глыбу, опиравшуюся на выпуклости,  которые
выполняли роль ног,  перехваченную  в  талии  широким  золотым  поясом.  Она
смотрела на него двумя десятками глаз-шариков,  плавающих  внутри  глыбы,  и
плавно шевелила отростками.
   Псевдоподиями - сям собой всплыл в памяти подзабытый со  школьных  времен
термин. И тут же шевельнулась  "сливовая  косточка"  в  затылке,  выстрелила
длинной электрической искрой,  и  Стас  услышал  низкий  вибрирующий  голос,
исторгнутый, казалось, костями черепа:
   "Серв.  Одна  из  клеток  коллективного  разума   Урана.   Их   популяция
сохранилась, но уровень коррекции утерян".
   - Что? - растерялся Стас.
   - Ты о чем? - отозвался Дмитрий, упакованный в такой же скафандр, что был
и на Панове.
   - Нет, ничего, это я  сам  с  собой...  -  пробормотал  вспотевший  Стас,
понимая, что  действительно  разговаривает  сам  с  собой.  Вернее,  с  теми
знаниями, которые передал ему заросший седой щетиной старик. Такие "диалоги"
происходили все чаще, и Станислав  уже  перестал  пугаться  и  психовать,  а
просто ждал, когда упрятанные в голове Знания Бездн проявятся полностью.  Но
говорить об этом своим новым знакомым он не торопился. Хотелось  разобраться
во всем самому.
   Возвращение на Землю после многочасовой прогулки  по  планетам  Солнечной
системы ничем не отличалось от старта в космос. Дима включил  хаб-генератор,
встроенный в скафандр, и они оказались  в  особой  камере  базы  Равновесия,
располагавшейся глубоко под землей. Камера имела форму куба с  трехметровыми
гранями, в пол ее был вделан отливающий фиолетовым блеском черный диск, а  в
потолке пряталась воронка из такого же материала. На вопрос Панова: что  это
такое? -  Дима  ответил:  сдвиговая  защита,  и  Стас  требовать  дальнейших
объяснений не стал.  Он  уже  знал,  что  РА-квистор  весь  был  защищен  от
возможных изменений реальности, имея "сбросовые карманы".  Правда,  что  эти
"карманы" представляют собой не подземные выработки,  а  аварийные  варианты
реальности Стас узнал позже. А поскольку аппаратура и  устройства,  которыми
пользовались работники  Равновесия,  превосходили  все,  что  создали  люди,
Станислав не удержался от вопроса:
   - Почему так отличаются уровни техники - вашей и нашей? Ведь наши  ученые
еще даже не открыли принцип действия хаб-генераторов.
   - "Наши - ваши", - улыбнулся Дмитрий. - Все они "наши". Дело в  том,  что
техника,  которой  мы  пользуемся,  оставлена  нам  в   наследство   первыми
равновесниками Регулюма. Но есть и такие аппараты, которые созданы нашими же
современниками  и  которые,  к   сожалению,   остались   в   "хрономогилах",
недоступных людям основного потока реальности. Зато доступны нам.
   - Что такое "хрономогилы"?
   - Петлевые варианты бытия, возникающие в результате вмешательства  упырей
РК. Ты не представляешь, сколько прекрасных изобретений и открытий загублено
"волчицами" из-за их негативной коррекции реальности.
   Стас  хотел  спросить:  а  в  результате  вашего  воздействия  разве   не
происходит то же самое? - но удержался. Вспомнил Дарью.
   - НЛО случайно не ваших рук дело?
   - Наших, - улыбнулся Дима. - По сути, это результаты  нечистой  коррекции
реальности, те кое случается и у нас, и у "волчиц", и у тех, кто был до нас.
   - А нельзя нам спуститься в прошлое?
   - Нет, - покачал головой Дима, первым  снявший  скафандр.  -  Любое  наше
появление там чревато нерасчетным изменением Регулюма.
   - Даже если мы просто посмотрим на людей?
   - Мы все равно нарушим тонкие  связи  Регулюма.  Однажды  один  из  наших
активников... - это оперативники, имеющие право  активно  воздействовать  на
реальность, - допустил  оплошность  -  позвонил  по  телефону  своей  бывшей
приятельнице, и в результате "волчицы" РК перестали носить форму.
   Стас засмеялся.
   - Разве это плохо?
   - Очень плохо, - серьезно кивнул Дима. - Так  гораздо  труднее  работать,
вычислять слежку и статистику перемещений "волчиц".
   - Но они же сейчас все носят одинаковые костюмы, чем это не форма?
   - Нам пришлось разрабатывать очень сложный  тренд,  чтобы  нейтрализовать
ошибку активника. Так что в прошлое без особой подготовки вторгаться нельзя.
Даже в "хрономогилы". Опасно для жизни. Разве  что  абсолютники  могут  туда
спускаться без особых проблем. Весь Регулюм, по сути, держится на них.
   Они вышли из камеры, поднялись в зал отдыха базы, имеющий небольшой  сад,
в котором практически никто никогда не отдыхал,  все  сотрудники  Равновесия
почему-то предпочитали гулять на поверхности земли.
   - Зачем тебе в прошлое? - полюбопытствовал  Дима,  посмотрев  на  мрачное
лицо Панова. - Что ты хочешь изменить?
   - Я хочу найти свою девушку, - глухо ответил Стас.

   Поди туда, не знаю куда

   Вокруг вились  струи  дыма,  сквозь  которые  изредка  пробивались  языки
пламени, откуда-то снизу доносился неистовый шипящий  треск,  будто  там  на
раскаленную жаровню выливали тонны воды, а  Вадим  опускался  сквозь  дым  и
пламя, как семечко одуванчика, и покорно ждал встречи с жаровней, не в силах
даже пошевелиться. Наконец падение прекратилось, он достиг дна, ноги и  руки
пронзила странная боль, словно их пробили насквозь  гвоздями,  и  тотчас  же
откуда-то  сверху,  с  недостижимых  высот,  донесся  мягкий,  успокаивающий
женский голос:
   - Тише, тише, герой, все хорошо, сейчас все пройдет.
   Дым  перед  глазами  стал  рассеиваться,   сквозь   синевато-сизую   мглу
проступили  очертания  прет  красного  девичьего  лица:   удлиненный   овал,
огромные, слегка раскосые глаза, брови вразлет, тонкий нос, пухлые губы.
   - Красивая... - прошептал он, не чувствуя собственных губ.
   Послышался смех, женские голоса, чья-то теплая рука вытерла тампоном  пот
со лба, прошлась по груди, и  Вадим  окончательно  пришел  в  себя,  начиная
осознавать, что лежит на твердом ложе с пристегнутыми к  нему  запястьями  и
лодыжками. В тех  местах,  где  тела  касались  кожано-металлические  скобы,
покалывало, руки и ноги онемели, и Вадим их почти не чувствовал.
   - Снимите, - прошептал он, ища глазами девушку с прекрасным лицом феи.
   - А вести себя хорошо обещаешь? - раздался тот  же  голос.  -  Не  будешь
драться, герой?
   - Не буду...
   С отчетливым металлическим лязгом скобы отскочили,  освобождая  онемевшие
руки и ноги, но прошло  немало  времени,  прежде  чем  Вадим  начал  ощущать
пульсацию крови в кончиках пальцев. Приподнялся  с  трудом  и  сел,  узнавая
"хирургический стол", который на самом деле оказался специальной медицинской
кроватью - клинитроном.
   Он все еще находился под землей, в медицинском бункере, в руках "волчиц".
Вспомнилась финальная сцена  знакомства  с  евнухами-санитарами  и  бригадой
медработников, когда он попытался освободиться и начал бой, уже понимая, что
опоздал со своим решением.
   Отчаяние помогло Вадиму нейтрализовать санитаров и вырваться из отсека  в
коридор, где на него навалилась команда "волчиц", но даже в  этом  положении
он скорее всего смог бы пройти сквозь строй "бабского спецназа", если  бы  в
него не выстрелили из электрошокера. Голубоватая молния разряда попала ему в
шею,  и  Вадим  отрубился,  уже   не   чувствуя   ударов   разъяренных   его
сопротивлением женщин. Не помнил он и что было дальше, погрузившись в дым  и
огонь "отравленного пространства безволия".
   Сколько же времени прошло с момента  боя?  Видимо,  он  заговорил  вслух,
потому что услышал ответ:
   - Десять часов.
   Вадим повернул голову, увидел двух женщин в белых халатах,  одна  из  них
была той самой "феей", которая освободила его от  захватов  клинитрона.  Она
действительно  была  изумительно  красивой,  и  в  ее  глазах  он   прочитал
сочувствие и приветливость.
   - Кто вы?
   Женщины переглянулись.
   - Медработники центра, - нараспев проговорила девушка с лучистыми  серыми
глазами и бровями вразлет; у нее были роскошные светлые волосы по  плечи.  -
Вам еще нельзя двигаться, прилягте, пожалуйста.
   -Я  чувствую  себя  нормально.-  Вадим  поморщился,  потому  что  говорил
неправду: рот пересох, страшно хотелось  пить,  а  голова  звенела,  как  от
оглушающего удара по ушам. - Что вы со мной делали?
   - Мы - ничего. - "Фея" помогла Вадиму лечь,  что-то  сделала,  и  кровать
внезапно стала пружинно-мягкой. - Но вас допрашивали с помощью ГПЛ,  поэтому
вам так плохо.
   - Что такое ГПЛ?
   - Генератор подавления воли. Вадим покачал головой,  облизнул  пересохшие
губы и тут же увидел перед глазами стакан с водой.
   - Выпейте, это тоник.
   Вадим послушно выцедил полстакана горьковатой жидкости.
   - Ничего не помню... О чем меня спрашивали?
   - О ваших друзьях, о том, что они вам рассказывали.
   Вадим привстал на локтях, но почувствовал головокружение и  упал  обратно
на возвышение, заменяющее подушку.
   - Вот дьявольщина!  И  что  же  я  говорил?  Небось  наплел  сорок  бочек
арестантов... Девушка улыбнулась.
   - Вы подробно рассказали, что ваш друг Викентий Садовский был на  Луне  и
наткнулся на чью-то замаскированную  базу  с  очень  интересным  объектом  в
центральном зале.
   Вадим обрадовано посмотрел на незнакомку.
   - Значит, он все-таки космонавт, а не строитель? Мне вся эта свистопляска
с его профессией пригрезилась?
   - Он был космонавтом, но  после  вмешательства  "волков"  альтернативного
Равновесия стал строителем. Они изменили его  милиссу,  чтобы  не  допустить
утечки информации, так как он действительно набрел на их базу.
   Вадим вспомнил  разговор  с  Максимом,  пытавшимся  вырвать  его  из  рук
"волчиц".
   - Почему вы их называете "волками"?
   - Они же называют нас  "волчицами".  -  По  губам  незнакомки  скользнула
легкая ироничная улыбка. - Ваш друг находится у них, и это очень плохо.
   - Для кого?
   - Для нас, для вас, для него, для всей реальности. Они могут использовать
его для изменения законов  баланса,  что  приведет  к  дестабилизации  всего
Регулюма.
   - Что такое Регулюм?
   - Разве вы не помните?  Во  время  сеанса  ГПЛ  вам  ввели  информацию  о
Регулюме. Да и от Максима вы получили довольно объективные сведения.
   Вадима бросило в жар, в голове сквозь дым  и  звон  развернулась  "сфера"
знаний, и он вспомнил все, что ему сообщили  "волчицы"  после  допроса.  Мир
вокруг был  текуч  и  изменчив,  Вселенная  представляла  собой  фрактальный
кластер (надо же - и это  запомнил!),  или  фазовое  пространство  возможных
вариантов бытия, реализовались из которых только те, где был возможен баланс
потоков энергии и информации.  Назывались  такие  временно  сбалансированные
структуры регулюмами, и Земля представляла собой всего лишь  один  из  слоев
Регулюма с энергобазой в виде Солнца. А таких регулюмов -  каждый  со  своим
набором констант и физических законов - было много, собранных в сверхсистемы
типа галактик, разной формы звездных скоплений и более крупных  образований,
складывающихся  в  сетчато-ячеистую  структуру  Мироздания.  Каждый  регулюм
управлялся разумной силой, что и стабилизировало его положение в  изменчивой
Вселенной, матрица которой мгновенно перестраивалась от любого  воздействия,
как внутреннего, так и внешнего. Хотя что такое "внешнее воздействие", Вадим
не понял. Возможно, эту информацию ему вводить не стали.
   - Может быть, вам сделать успокаивающий укол? - с сочувствием  предложила
девушка с летящими бровями.
   - Не надо, - очнулся Вадим. - Я  просто  задумался.  Значит,  это  не  вы
изменили милиссу Кеши? Зачем же тоща следили за ним?
   - Он попал в поле зрения наших спецслужба случайно, когда мы  вели  поиск
связей вашего друга Панова. Кстати, вы сообщили также, что  вам  рассказывал
Станислав. Похоже, он получил какую-то информацию от инбы...
   -Кого?
   - Так  мы  называем  работников  вышестоящей  организации  -  инспекторов
СТАБСа. Станислав встретил инбу и его обережника на мосту и...
   - Я решил, он все это придумал.
   - Нет, это правда. Как и то, что наши конкуренты сообразуются  только  со
своими планами, расчетами и амбициями, и мы не  всегда  можем  им  помешать.
Хотя надо отдать им должное, ни в чем  не  повинных  людей  они  ликвидируют
редко, предпочитая бескровно изменять их милиссы.
   -А вы?
   Девушка-фея погрустнела.
   - Наши  оперработники  относятся  к  этому  иначе.  Однако  у  вас  может
сложиться превратное мнение о нас, поэтому лучше давайте поговорим о другом.
   - Оно и так нелестное, - буркнул Вадим, залпом допивая тоник.  -  Чем  вы
лучше альтернативного Равновесия? Они  регулируют  социум  по-своему,  и  вы
по-своему, и каждый добивается своей цели, напрочь отметая аргументы  другой
стороны. Разве нет?
   - К сожалению, вы правы, - нарушила молчание вторая женщина, постарше,  с
белой шапочко