а для его защиты.
     -- Это все, что вы хотели от меня? -- вежливо поинтересовался Инсект.
     -- Все, спасибо, -- пробормотал Ростислав В наушниках рации послышалось
неровное  дыхание  Сухова-старшего, наконец сумевшего сбросить с  себя паука
заклятия.
     -- Одну минуту, дружище. Нам бы не помешала еще одна вещица.
     -- Может, не стоит рисковать? -- вмешался в разговор Такэда.
     -- Что за вещица? -- спросил Ростислав.
     -- "Умертвие".  Я понимаю,  что в  отличие  от Финиста оно  создано  не
Творцом, а Люцифером,  и не для защиты жизни, а  для разрушения и смерти. Но
пусть лучше оно  будет у нас, чем  у Дуггура.  Мало  ли  что взбредет ему  в
голову!
     -- Разве "умертвие" не заблокировано Повелением Семерых, как и меч?
     -- Заблокировано, однако вдруг Дуггуру удастся его оживить?
     Ростислав задумался.  Что-то смущало его во всей  этой ситуации, но что
именно -- поймать так и не удалось.
     -- В принципе я не возражаю.
     --  Побыстрее,  соратники,  --  поторопил  их Инсект. -- Я  чую угрозу.
Сторожевая система владений игвы Дуггура начинает просыпаться.
     -- Подключаемся к общему каналу и ищем "умертвие"! -- решил Никита.
     Повторилась процедура вхождения в  общую  сферу магического _видения_ и
оперирования, пронизавшую математический "дворец" Дуггура и  высветившую все
хранившиеся в коконах гиперупаковки объекты.
     "Умертвие" удалось найти через несколько минут -- по "запаху" тихой, но
отчетливо    звенящей    враждебности.    Когда    черная   сеть   заклятия,
законсервировавшего  изделие  Люцифера,  после  недолгой  борьбы  сгорела  и
рассыпалась  прахом, звенящая  струна  ненависти  и  угрозы  стала  слышней.
"Умертвие"  даже в состоянии "клинической смерти" внушало страх и подспудное
желание спрятаться.
     Инсект перепрыгнул несколько потоков серой жижи, приблизился к холмику,
на котором лежало "умертвие", с любопытством обследовал его, шевеля усиками.
Затем взлетел и умчался куда-то к дальним холмам.
     Люди  тоже  подошли ближе  к "умертвию", больше  всего  походившему  на
головешку, приделанную к  рукояти "маузера". Трудно было поверить, что перед
ними абсолютное оружие,  способное остановить  любые внутриядерные процессы,
даже такие, как виртуальные осцилляции вакуума.
     --  С  вашего  разрешения я возьму эту штуку,  --  сказал  Никита,  без
особого  труда преодолевая  ручьи серой  жижи.  Наклонился  над  "маузером",
протянул руку и отдернул. -- Дим, оно не взорвется?
     -- Сейчас, пап.
     Будимир взлетел, спикировал по дуге к холмику с  "умертвием".  Подержал
над ним ладошку.
     -- Нет, оно не заминировано.
     Сухов-старший  взял  оружие, некоторое  время разглядывал  его  и сунул
"головешкой" дула в карман на бедре комбинезона.
     -- Порядок.
     -- Тогда я возьму меч, -- сказал Такэда. -- Никто не возражает?
     -- Кому как не оруженосцу носить меч? -- сказал Никита ворчливым тоном.
-- Поноси пока, в случае необходимости поменяемся.
     -- В случае какой необходимости? Меч надо вернуть владельцу, Святогору.
В крайнем случае -- Седьмому. Только они могут его активировать.
     --  Как знать,  --  философски заметил Никита. -- Времена изменились  и
законы тоже. Возможно, Финиста ждет другой хозяин.
     -- Ты серьезно или шутишь?
     -- Уходим, джентльмены,  --  напомнил  о  себе Инсект,  паря  где-то  у
горизонта. -- Мне очень не нравится начавшаяся в хроне суета.
     -- Мне тоже, -- тихо сказал Будимир.
     -- Бери  меч, самурай, --  сказал  Сухов-старший. -- Пора смываться. Уж
очень подозрительно все это.
     -- Что?
     Ростислав вдруг поймал мысль, беспокоившую его со  времени их появления
в хроне Дуггура.
     -- Мы  слишком просто  завладели  мечом и "умертвием", -- быстро сказал
он. -- Дуггур должен был предусмотреть наше появление и оставить засаду. Или
усилить охрану. Почему он этого не сделал?
     -- Я тоже подумал об этом, -- хмыкнул Сухов-старший.
     --  Поздно,  бывший  носитель  Седьмого!  -- раздался  с  небес  гулкий
раскатистый голос.
     Равнина  содрогнулась.  Потоки серой жижи  вспенились и воспламенились,
превращаясь в ручьи жидкого огня и реки лавы.
     В сотне метров от застывших людей проявился призрак всадника-гиганта на
жутком звере, соединявшем  в  себе черты коня и  носорога. Все узнали в этом
звере  жругра.  Призрак  плыл,  колебался,  покрывался  сеточкой  фиолетовых
молний,  становился совсем прозрачным или начинал светиться,  но  так  и  не
достиг вещественной плотности.  Он был  похож  и  на старика в развевающихся
лохмотьях (вылитый Праселк!), и на  горбатого хаббардианца, и на гигантского
медведя.
     -- Дуггур!  -- хладнокровно сказал  Такэда, поднимая  меч и отступая  с
ним.
     -- Он самый, оруженосец! Не совсем весь, но больше чем наполовину.
     Ростислав  понял, что речь идет  о физическом  воплощении  многомерного
существа. Игва Дуггур жил одновременно в  сотнях "измерений" -- миров Веера,
и появился в своих  владениях как  коллективное существо,  собрав  множество
своих "дублей" в одно тело.
     -- Не  верил,  что вы  осмелитесь  заявиться прямо  ко  мне  домой,  --
продолжал всадник гулким  басом, медленно приближаясь и нависая над  людьми.
-- Вы наглее, чем я  думал. Тем лучше, пора остановить вас, пока не наломали
дров.
     Взрослые попятились, собираясь вокруг Будимира.
     Ростислав, отступая, подобрал гранату, спрятал за спину.
     Появился Инсект, блистая хитиновой броней, словно  обсыпанный  алмазной
пылью.
     -- Кого  я вижу! -- прогрохотал всадник насмешливо (разумеется, это был
не голос -- мыслепередача, отражавшая эмоции говорившего). -- Мастер Формика
сапиенс, бывший  Собиратель  Семерых собственной  персоной! Разве мой пастух
отпустил тебя?
     -- Меня  освободили,  -- учтиво  отозвался Инсект, покрываясь  такой же
сеточкой молний, как и Дуггур.
     -- Как это мило! Вечно люди вмешиваются в чужие дела и освобождают тех,
кто этого не  просит. Однако  тебе не повезло,  мастер, сегодня ты разделишь
участь землян, зашедших непозволительно далеко.
     -- Меня много,  -- тем же  тоном сказал Муравей Муравьев, раздваиваясь.
-- Вряд ли тебе удастся справиться со всем моим родом.
     Инсектов стало четверо,  потом восемь,  шестнадцать,  тридцать два. Вот
уже перед всадником целое войско! Но Дуггур не испугался.
     -- Блефуешь, мастер,  -- захохотал он  так, что небо потрескалось  и  с
него на равнину посыпались металлические листы. --  Это  все  фантомы, детей
пугать.
     Он   взмахнул  огромной  рукой,  и  все  грозное  муравьиное   воинство
заколебалось как отражение в воде, раскололось на осколки и блики, исчезло.
     Инсект метнул яркую золотую молнию.
     Небрежным  движением  ладони  всадник  отбил  ее.  Глаза его  вспыхнули
_черным_ огнем.  Людей  шатнуло. Ростиславу  показалось, что  у него в груди
сердце остановилось и замерзло.
     --  Бросайте, дядя Слава! -- послышался тоненький пси-голосок Будимира.
-- У вас инферно-мина! Я его отвлеку!
     Мальчик  вдруг  взвился  в воздух,  словно его  швырнула катапульта,  и
вонзил в голову всадника ослепительно белый  клинок энергетического разряда.
Отбить его Дуггур не  успел,  хотя при этом не очень-то  и пострадал, только
лицо почернело, да фигура покрылась пульсирующими темными пятнами.
     -- Ах ты, микроб!
     Всадник попятился, поднял над головой ало засветившиеся руки.
     И в этот момент Ростислав выдернул чеку гранаты и метнул  изо всех сил,
помогая ей лететь мыслью и волей.
     Граната,   названная   Будимиром   инферно-миной,   врезалась   в   лоб
"коню-носорогу"  Дуггура  и взорвалась. Но  не во все стороны,  как  обычная
граната,  а  _вовнутрь_!  Она  оказалась  чем-то  вроде  генератора  свертки
пространства в черную дыру.
     В течение нескольких мгновений  образовавшаяся черная воронка втянула в
себя голову "коня",  затем грудь, передние ноги и  часть  туловища всадника.
Процесс  этот  развивался все  стремительнее,  начиная поглощать и  почву, и
пылающие ручьи, и самого Дуггура.
     -- Бежим! -- крикнул Будимир.
     Инсект,  очнувшийся от  атаки  игвы, поддержал его  на уровне _силы_, и
землян  увлек  тоннель  хроноперехода,  в  последний  момент  унесший их  из
гибнущего "дворца" Дуггура.

Глава 5
     Олирна  приняла беглецов, как всегда, дружелюбно и приветливо, несмотря
на  свою  незаживающую  рану -- Мировую  Язву, след великой битвы  светлых и
темных сил, происшедшей за тысячу лет до появления на  ней Посланника,  отца
Будимира.
     Инсект высадил своих пассажиров  --  в отличие от Вольха и Рамага он не
тащил  их на себе, а  внедрял в  свою энергооболочку -- в лесу,  возле  избы
старухи Ягойой. Он был настолько измотан борьбой с Дуггуром, потерял столько
энергии, что еле смог пробить хронобарьер  между мирами. А  ушел  в свой мир
только спустя несколько  часов, кое-как подпитавшись светлой _силой_ местной
природы.
     Земляне тоже нуждались в  отдыхе  и,  не сговариваясь, устроились спать
кто где мог: Такэда и Ростислав -- в  избе, на лавках, Суховы -- возле избы,
на охапках травы. Судя по слою пыли на полу избы, на лавках и столе, а также
по отсутствию следов, хозяйка в свой дом так и не заявлялась.
     Проспали почти  сутки. Без  тревог и волнений. Словно спали у себя дома
на Земле, как и  все законопослушные  добропорядочные граждане, уверенные  в
том, что их охраняет закон и государство.
     Первым проснулся Будимир. Не  потревожив отца, он  поднялся и некоторое
время _прислушивался_ к природе, к  жизни Мировой Язвы и побережья Огнь-реки
в  полусотне  километров от  избы.  Затем  обнаружил  Святогора, --  великан
действительно распахивал мертвые земли за рекой, приспособив для этой цели в
качестве лошади одного из  чудищ  Язвы  -- трехголового  шестиногого  ящера,
соединявшего в себе черты  динозавра и насекомого. Мутагенность Мировой Язвы
была настолько велика, что здесь рождались и более причудливые твари.
     Поговорив со  Святогором  дистанционно,  посредством пси-поля,  Будимир
умылся  ключевой  водой  в  лесу и  разбудил  Ростислава.  А  через  полчаса
проснулись Такэда и Сухов-старший.
     В  избе  Бабы  Яги нашли  ржавый  меч с  волнистым лезвием  и  устроили
утренний тренинг с мечами и без них. Ростислав впервые в жизни увидел приемы
сечи   Радогора  в  исполнении  Никиты  и  преисполнился   уважения:  бывший
Посланник, несомненно, был  мастером боя на мечах. Сражаться с ним на равных
было  невозможно,  он  спокойно  отбил  атаки   Ростислава  и  Такэды,  тоже
прекрасного фехтовальщика, а затем обезоружил обоих.
     Как  и учитель Будимира, Ростислав остался доволен  разминкой  и  после
знакомства с мечом Ягойой оставил его у себя, заметив, что старуха не  будет
зря хранить у себя  ненужную вещь.  Вполне возможно,  меч был заколдован или
принадлежал какому-то былинному герою.
     Позавтракали концентратами из запасов  Ягойой, то есть, конечно, сварив
из них два вида каш -- гречневую и бобовую. Гречневую кашу попросил Будимир,
потом к нему присоединился Ростислав.  Бобовую без  удовольствия,  но быстро
съели Сухов и Такэда.
     Помыли и убрали посуду, заварили чай, нашли варенье, однако насладиться
чаепитием не успели: заявился гость.
     Будимир  услышал его приближение  раньше всех, прислушался  к кажущейся
глухой тишине леса и заулыбался заговорщически. Затем и Ростислав сообразил,
что далекие размеренные удары, вызывающие почти неощутимые сотрясения почвы,
являются эхом чьих-то тяжелых шагов. И только через минуту приближение гостя
почувствовали Сухов-старший  и Такэда.  Еще  через несколько минут над лесом
выросла голова седобородого исполина. Это был Святогор.
     --  Сердечно приветствую Избавителя и его сородичей. -- Великан снял  с
плеча  шипастую палицу, осторожно поставил на  опушку леса; размер палицы не
уступал размеру многосотлетней сосны. -- Вы позвали, я пришел. Чем могу быть
полезен?
     -- И мы рады приветствовать основателя Руси, -- покосился на смущенного
Будимира его отец. -- Присоединяйся к трапезе.
     -- Благодарствую, я сыт.
     -- В таком случае посмотри-ка на этот клинок.
     Сухов кивнул Такэде, и тот снял с пояса меч.
     Святогор  замер, разглядывая  стальной  с виду,  отбрасывающий  тусклые
блики Финист.  Потом нагнулся и  осторожно,  двумя пальцами  взял  свой меч,
никак не прореагировавший на это. Поднес к глазам.
     -- Он? -- спросил Никита.
     Ростислав  затаил  дыхание.  Впрочем,  остальные  путешественники  тоже
замерли, ожидая ответа.
     -- Не знаю,  витязи, -- качнул  головой  Святогор. --  Он  _пахнет_ как
Финист, но не отзывается.
     -- Сможешь разбудить его? Вдохнуть в него жизнь?
     Меч в  пальцах великана  задымился,  раскалился до  красного свечения и
погас. Несколько мгновений он был черным, как обгоревший сучок дерева, затем
посветлел, но так и остался серым, покрытым окалиной.
     -- Увы, судари мои,  он  мне  не  подчиняется. Я  слышал, что Повеление
Семерых лишило силы многие _высшие_ вещи,  в том  числе  такие,  как Финист.
Моего умения не хватает, чтобы оживить творение Создателя.
     -- Может, ты попробуешь? -- повернулся к сыну Никита.
     --  Я  уже  пытался,  --  покраснел Будимир.  -- На  нем  лежит  Печать
Соборного Духа Веера. Снять ее могут только те, кто поставил.
     -- Семеро Светлых? -- уточнил Такэда.
     -- Или...
     -- Кто? -- Никита обнял сына за плечи. -- Договаривай.
     -- Или настоящий Избавитель.
     --  Не горюй,  сынок, у тебя  еще все впереди. Хотя,  с другой стороны,
желательно,  чтобы меч нам никогда не  понадобился. Святогор вернул потухший
Финист Такэде.
     -- Прошу прощения, други.  Не  имею возможности пригласить вас в гости,
не обустроился пока, дел много. Могу я вам помочь чем-то еще?
     -- Пожалуй, пока нет, -- сказал Никита. -- Мы хотели активировать меч и
с его помощью усмирить нечисть Веера.  Так как  это  нам не удалось сделать,
будем решать задачу другими способами. Хотелось бы кое-что уточнить...
     -- Я вас внимательно слушаю.
     -- Очень надеюсь, что  этого не потребуется, но вдруг... Ежели появится
необходимость   собрать   дружину  для   борьбы  со  слугами  Люцифера,   ты
присоединишься к нам?
     -- Можете не сомневаться. Я еще не вернул им свой долг за долгий сон.
     -- В таком случае просьб больше нет.
     -- Еще  раз прошу прощения, судари  мои. Я тут недалече навожу порядок,
Мировую Язву распахиваю,  так  что  скоро  нашу  Свентану не узнаете.  Когда
закончу -- приходите, попразднуем.
     Святогор  вскинул на плечо свою огромную  палицу, поклонился и  зашагал
туда,  откуда пришел. Вскоре  треск  деревьев  и гул  шагов  великана  стих,
наступила тишина.
     -- Представляю, каково теперь здешней нечисти, -- усмехнулся Такэда. --
Вряд ли у нее есть шансы выжить на Олирне.
     -- Он один, -- задумчиво проговорил Никита. -- А нечисти -- легион!
     --  Почему он один? А Яросвет? А пограничная  дружина?  А другие витязи
земли русской? Стоит им объединиться -- никто не устоит!
     -- В том-то все и дело, что им еще надо объединиться. Хотя я тоже верю,
что здесь, на Олирне, Святая Русь  скоро возродится и засияет в полную силу.
А там, глядишь, и у нас наведут порядок.
     -- Оптимист твой отец, -- сказал Ростислав, подмигнув Будимиру. -- Русь
на  Земле  более  беззащитна,  чем  здесь.  Да  и  Святогора  у  нас  нет, и
нечисти-погани больше.
     -- Она вся мелкая, -- не согласился Никита.
     -- Зато ее много.
     --  Хрен  с  ней, с  нечистью,  разберемся  с Люцифером  --  Дуггуром и
попросим Святогора почистить  и  наши земли. Да и  сами  поможем.  Итак, что
решаем, господа мечтатели?
     В воздухе  снова  повисла тишина. Мужчины  смотрели  друг  на  друга  и
молчали.
     --  Надо уточнить,  дошел  Имеющий Право  до цели или нет, -- предложил
Будимир. Все посмотрели на него.
     -- Устами  младенца  глаголет  истина, --  улыбнулся Сухов-старший.  --
Однако учтите, после  того как мы забрали у Дуггура меч и "умертвие",  он из
кожи вылезет, чтобы нас ущучить.
     -- Отобьемся, -- хладнокровно сказал Такэда. -- У нас теперь три меча и
кое-что помощней.
     -- "Умертвие" же не работает.
     -- Я имею в виду мозги.
     -- По части мозгов я  -- пас, -- вздохнул Никита. -- Только на молодежь
надежда.
     Ростислав  засмеялся.  Ему  нравилась легкая  пикировка старых друзей и
отличительная   черта  их   характеров   --   не  унывать   ни   при   каких
обстоятельствах.
     -- Как мы будем действовать?
     --  Как   обычно  --  вызывать  магических  помощников.  Отыскать  хрон
Уицраора, из  которого он строит Мост через  Суфэтх, могут только они. Даром
мы их, что ли, спасали?
     -- Положим, спасли их они, -- кивнул японец на Ростислава с Будимиром.
     -- Так было задумано, -- отмахнулся Никита. -- Этот сценарий не менялся
тысячи  лет, и  я  подозреваю,  что он  разработан  Создателем Веера.  Когда
Шаданакар  нуждается  в  защите,  срабатывает некий  Закон  охраны  основных
этических норм, и самый ответственный исполнитель начинает собирать команду,
искать союзников и  помощников. Одно то,  что нам  удалось освободить магов,
стоящих  на стороне  этого Закона  в разные времена, говорит о  правильности
нашего выбора.
     --  Тебя  сложновато отнести к разряду ответственных  исполнителей,  --
заметил Такэда ровным голосом.
     -- У  меня  было трудное детство, -- парировал Сухов-старший.  -- И еще
более трудная юность. Но  я все-таки смог изменить  карму. Как говорил  один
древний мусульманский поэт:

     Я только сын Аллаха, я не Бог.
     Но я достичь своей вершины смог.
     [Ибн аль-Фарид]

     Он подумал и добавил:
     -- Теперь ваша очередь.
     --  Я  стар для этого, --  хмыкнул  Такэда.  -- Но  у нас есть неплохая
замена -- капитан  Светлов, который,  судя по всему, идет верной  дорогой, и
наш Дим-Избавитель. Я очень на них надеюсь.
     -- Слава, прояви инициативу, -- посмотрел Никита на Светлова.
     -- Я  предлагаю  вызвать Усыню,  -- сказал Ростислав. -- Он помогал нам
только один раз и не устал так, как Волк и Сокол.
     Сухов-старший вопросительно поднял брови.
     --  Усыня -- это  Сом Сомов, --  сказал Будимир. -- Он  живет здесь, на
Олирне.  Но вряд ли он так же свободен,  как Вольх  или Рамаг. Его стихия --
вода.
     -- Тогда решай сам.
     --  Давайте вызовем  Рамага,  он  старший  среди  зооморфов  и  знает о
Шаданакаре больше.
     --  Хорошо.  -- Ростислав сосредоточился,  _ушел_ в  "саммай"  и позвал
звучным голосом, нараспев: -- Рамаг, приди!
     С  минуту  ничего не происходило,  даже ветер перестал шевелить вершины
деревьев  вокруг  избы  Ягойой. Затем  над  центром  поляны, поросшей желтой
пожухлой травой, возникло тусклое стрельчатое сияние, и с тугим  хлопком  из
этого сияния вылупилось тело огромной серебристо-белой рогатой птицы.
     Рамаг взмахнул крыльями так, что воздушная волна шатнула людей, и сел в
траву. Янтарно-желтые глаза его были полны терпеливой грусти.
     --  Приветствую  Избавителя  и  честную  компанию,  --  послышался  его
характерный -- посвистывающий и клекочущий -- мыслеголос.  -- Рад убедиться,
что вы здоровы и вместе. Чем могу служить?
     -- Мы знаем, что ты устал и, наверное, еще полностью  не восстановился,
-- сказал Никита. -- Однако без твоей помощи нам не обойтись. Слышал  ли  ты
что-нибудь о маге по имени Имеющий Право Решать?
     Сокол Соколов повесил голову, как это делает задумавшийся человек.
     --  Если  память мне не  изменяет,  он  является  одним  из  воплощений
Соборной Души Веера. Иногда его называют "богом данного мгновения". Я знавал
одного  человека по имени  Александр, которого тоже  называли "богом данного
мгновения". И  он  тоже являлся инкарнацией  Соборной  Души Шаданакара. Но я
также точно знаю, что Имеющий Право Решать -- не человек.
     --  Соборная Душа  Веера  может проявляться  одновременно  в  миллионах
сущ