асибо, брат! Век не забуду. Зайди, угощу вином.
     --  Как-нибудь  в другой раз, -- пообещал Светлов, поворачиваясь к нему
спиной,  и вдруг поймал чей-то внимательный взгляд. Повернул голову. На него
поверх  штакетника   смотрел  с  территории  соседской  усадьбы  воспитатель
Будимира, японец "дядя Толя". Кивнул. Светлов кивнул в ответ и зашел в дом.
     На душе скребли кошки, хорошее настроение улетучилось. Из головы не шла
мысль,  что  он  что-то  забыл  или  упустил из виду.  Походив  по светлице,
Ростислав  умылся, смывая водой отрицательную энергетику, подсел  к  столу и
занялся работой. На носу была выставка художественных ремесел в Калуге, и он
торопился закончить большое панно с лунным пейзажем.
     Кто-то робко постучался в дверь.
     -- Войдите, -- крикнул Светлов.
     В  светлицу  проскользнул светлоголовый  соседский  мальчишка  Будимир,
остановился  у порога.  Глаза его светились изнутри как у кошки, и Ростислав
поежился, встретив исполненный странной силы и теплоты взгляд парнишки.
     -- Можно, дядя Слава?
     -- Проходи, не стесняйся. Я думал, ты еще спишь, лето ведь, каникулы.
     -- Не-е, я рано встаю. Мама говорит: кто рано  встает, тому Бог подает.
Можно, я с вами посижу?
     --  Дома  не обижают?  Какой-то ты  сегодня печальный. Будимир  несмело
улыбнулся, качнул головой.
     -- Меня никто не обижает.
     Светлов вспомнил странно  задумчивый взгляд японца, наблюдавшего за ним
во время утреннего инцидента с омоновцами.
     -- А этот твой дядя Толя? Хорошо к тебе относится?
     -- Очень, -- убежденно сказал Будимир. -- Как папа.
     -- Значит, отца у тебя нет?
     -- Почему,  есть, он живет  в  Москве с мамой. Дядя  Толя его друг, мой
наставник и учитель, он очень много знает и хорошо дерется. Лучше всех.
     -- Почему же он тогда не вмешался, когда приезжали омоновцы?
     -- Не  знаю,  мы вышли, когда вы  уже  с ними...  -- Будимир с  улыбкой
пошевелил пальцами. --  Вы тоже здорово деретесь,  дядя  Слава. А что  такое
рэкс?
     -- Это жаргонное словечко, аббревиатура слов "разведчик экстра-класса".
     Глаза мальчишки загорелись.
     -- Вы разведчик? Я так  и думал. Вы сильный -- внутри, я это  чувствую.
Расскажите, где вы служили.
     -- Потом когда-нибудь,  --  пробормотал  Ростислав,  смущенный  оценкой
парня. -- Значит, твой дядя Толя мастер по рукопашному бою?
     --  О  да,  и очень искусный. Почти как папа. Они еще  умеют  биться на
мечах.
     -- Даже так? Понятно. Очевидно, они служили вместе в каком-то спецназе.
     -- Нет, не служили,  они просто друзья.  Папа  у меня вообще-то  бывший
танцор,  сейчас ведет  мастер-класс в  танцевальной  академии. А  дядя  Толя
работает в охранном агентстве.
     Ростислав с интересом посмотрел на мальчика.
     --  Отец  танцор?  Любопытно.  И в то  же  время  он  боец...  Как  это
сочетается?
     Будимир пожал плечами.
     -- Приходите к нам в гости, дядя Толя  расскажет. А вот тут  вы слишком
светлую дощечку положили, нужна чуть потемней.
     Он поискал среди разложенных  на столе кусочков дерева дощечку с нужным
рисунком и протянул Светлову.
     Тот присмотрелся, кивнул, понимая, что мальчик прав. Погладил гостя  по
голове и  получил  при этом нечто  вроде тихого  и  приятного электрического
разряда,  от  которого  по  спине  побежали мурашки,  а  в нагрудном кармане
рубашки сам собой шевельнулся амулет Миха.

Глава 3
     В воскресенье он поехал в Калугу на книжный рынок.
     Конечно,  этот рынок,  занимавший  часть центрального  городского рынка
недалеко  от вокзала,  не шел в  сравнение  с московским, располагавшимся  в
Олимпийском дворце спорта у метро "Проспект Мира", однако и здесь можно было
купить  новинки издательств,  специализирующихся на эзотерической  и научной
литературе, и покопаться в развалах старых книг советского периода.
     Пробродив по рынку полтора часа, Ростислав приобрел у какого-то старика
бомжеватого вида семитомник Михаила Ломоносова,  который давно  искал  из-за
главных трудов ученого  --  "Риторика" и "Грамматика",  а также купил  новую
книгу Асова о предках русов -- гиперборейцах. Довольный, он вышел на площадь
Старый Торг, подошел к музыкальному киоску, сунул голову в окошко и попросил
продавщицу  подыскать   записи  старинных  романсов.   В  это  время  кто-то
бесцеремонно оттолкнул его от  окна, так что Светлов едва не стукнулся щекой
о раму.
     -- Отойди, старый.
     Ростислав  с  удивлением  глянул  на  бритоголового  бугая  с  мясистым
складчатым  затылком,  заросшего  многодневной  щетиной,  в грязных джинсах,
обтягивающих толстые ляжки,  и в майке. Бугай сунул голову в окно киоска, не
обращая на него никакого внимания, будто Ростислава не существовало.
     --  Эй, торговля,  дай-ка мне последний хит этой пигалицы николаевской,
как ее там... Катьки. Продавщица смерила его взглядом.
     -- Я подбираю товар покупателю.
     -- Старый подождет, -- небрежно бросил бугай. -- Тащи Катьку, быстро, я
спешу.
     -- Спешить можно, --  тихо проговорил Ростислав, покосившись на второго
верзилу, спутника бугая. -- Хамить нельзя.
     -- Чо  ты  вякнул?!  -- выдернул голову из окошка  бритоголовый.  -- По
морде захотел?!
     Ростислав спокойно отодвинул здоровяка, наклонился к окошку.
     -- Подыскали?
     -- Да,  конечно,  у  нас есть  две  кассеты  с концертами Захаренкова и
Меладзе, возьмете? -- предложила продавщица.
     --  Ах  ты,  курва  патлатая!  --  Бугай  ударил  Светлова  кулаком  по
затылку... и, тихо икнув, осел на тротуар с остекленевшими глазами.
     Ростислав  как  ни  в  чем не  бывало  протянул в окошко  деньги,  взял
кассеты,  мельком  посмотрел на осоловевшего  молодого  человека  и пошел  к
автобусной  остановке.  Спутник  бритоголового   ошалело  глянул   на  него,
опустился на корточки перед приятелем.
     -- Ты чо, Утюг? Что с тобой?
     -- Ос-станови й-ехо... -- прохрипел бугай, держась за горло. -- Коз-зла
с-старого...
     Верзила  догнал Светлова, рванул за  плечо и  замер, увидев перед собой
сияющие ледяной синью глаза хромого "старика". Руку больно  сдавили железные
пальцы.
     -- Не шали, оглобля, -- сказал Ростислав  почти  ласково,  --  покусаю.
Возвращайся  к  дружку  и  передай,  что  хамов  терпеть  не могу!  А  будет
предъявлять претензии -- сделаю калекой.
     Он отпустил побелевшего парня и снова неторопливо побрел через площадь,
с  грустью  подумав,  что  началась  какая-то  неприятная  полоса  в  жизни.
Позавчера на фабрику снова заявились воры, которых пришлось  крепко поучить.
Вчера случился конфликт с ОМОНом. Сегодняшняя стычка с бритоголовым наглецом
явно  продолжала  цепочку  инцидентов  и укладывалась  в  какую-то нехорошую
систему. Следовало задуматься  над  этим  и попытаться поменять образ жизни,
вернуть размеренное течение бытия.
     В  кармане  "вздохнул"  Миха.  Ростислав замедлил  шаг, боковым зрением
отметил чей-то острый  взгляд,  повернул  голову  и в человеке,  сидевшем на
месте  водителя  старенькой  "Ауди",  узнал  того  самого  японца,  которого
соседский мальчишка называл дядей Толей и своим наставником.
     Японец   кивнул.  Ростислав  ответил  кивком,  чувствуя  неопределенную
досаду, будто его застали за неблаговидным занятием.
     Японец приоткрыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.
     -- Присаживайтесь, подвезу. Светлов остановился.
     -- Мне далеко, в Илейкино.
     Мимо проковыляла пара верзил, с которой у Светлова произошел инцидент у
музыкального  киоска,  но  останавливаться  и  качать   права  не  рискнула.
Ростислав перехватил взгляд японца, нахмурил брови. Тот усмехнулся.
     -- Хорошо, если ваш урок пойдет им на пользу.
     -- Не одобряете? -- буркнул Ростислав.
     --  Почему же,  одобряю. Добро  должно  побеждать  зло,  хотя бы и  его
оружием.  Садитесь, Ростислав  Степанович,  у нас  к  вам имеется  серьезный
разговор.
     -- У кого это -- у вас?
     --  У меня и у  моего друга, отца Будимира, Никиты Сухова. Он  ждет нас
недалеко отсюда, в ресторане "Ока". Ростислав угрюмо поднял бровь.
     -- Вы что же, следите за мной? Откуда вы знаете, что я в Калуге?
     -- Мы все объясним.
     Ростислав  машинально потрогал кармашек, в котором обитал малагасийский
амулет Миха, оглядел площадь, бросил на заднее сиденье сумку с книгами и без
особого желания сел в машину.
     Миха в кармане  сделался вдруг холодным, как бы  предупреждая хозяина о
чем-то.
     Сжалось  сердце. Мысль, пришедшая в голову,  была пугающе  простой: его
нашли те, с  кем  он  когда-то воевал!  Но у водителя (шло  такое спокойное,
располагающее  лицо,  что  Ростислав  посмотрел  на  него  и  с  облегчением
расслабился. Этот человек был опасен, но не для него.
     --  Меня зовут Тоява Оямович  Такэда, -- сказал  японец, словно  почуяв
колебания пассажира. -- Но все зовут меня Толей, и я привык.
     -- Будимир  рассказывал мне о вас,  -- кивнул  Ростислав.  -- Он иногда
забегает  ко мне, интересуется, чем я занимаюсь. Удивительный пацан! Хороший
глазомер,  чувство гармонии,  чувство  прекрасного...  Из  него  может выйти
великолепный художник.
     -- Да, парень он удивительный, -- проговорил Такэда с какой-то странной
интонацией.
     -- В  каком он  классе учится? -- Ростислав отметил  эту  интонацию, но
заострять на ней внимание не стал.
     -- Димка учится в гимназии с лингвистическим уклоном, в девятом.
     -- Как в девятом?  -- не поверил  Светлов. -- Ему же на вид  всего  лет
двенадцать...
     -- Двенадцать, но  он  в  год успевает пройти программу  двух  классов.
Учеба дается ему легко. Он мог бы вообще закончить гимназию года  за три, да
это никому не нужно.
     Ростислав хмыкнул.
     --  Феноменальные  способности! Я  почему-то был уверен, что  он  знает
больше, чем можно судить по внешнему виду.
     Такэда промолчал.
     "Ауди"  свернула  на улицу  Ленина,  остановилась  у  ресторана  "Ока",
расположенного  напротив   Калужского   областного  художественного   музея.
Водитель  и  пассажир вышли.  Ростислав  потянулся за  сумкой с книгами,  но
Такэда остановил его:
     --  Оставьте  в машине, после  беседы я отвезу  вас в деревню. Судя  по
объему, вы сегодня приобрели солидное собрание сочинений, нет?
     --  Вы  догадливы,  --  сухо  сказал  Светлов. --  В последнее время  я
пристрастился  к  чтению, могу  позволить себе приобрести  то, что нравится.
Литература -- самое гуманное средство ухода из жизни, знаете ли.
     -- В  другую жизнь, --  наметил улыбку японец.  -- Я  вас понимаю. Хотя
юному поколению мы,  наверное,  кажемся  старомодными. Сейчас  все  повально
увлечены компьютерным  уходом  из  жизни,  что  чревато  весьма  негативными
последствиями.
     Один за другим они вошли в ресторан и направились  к столику у окна, за
которым  сидел  спортивного  телосложения  мускулистый  мужчина: развернутые
плечи,  красивая  гордая посадка  головы, шапка русых  волос, волевое  лицо,
пронзительные желтые глаза, твердые губы. Он был  очень похож на Будимира, и
Ростислав сразу понял, что это и есть отец мальчика.
     --   Знакомьтесь,  --  сказал  Такэда.  --  Никита  Будимирович  Сухов,
Ростислав Степанович Светлов. Кличка Росс.
     Ростислав внутренне вздрогнул, подавая руку Сухову. О  том, что он рэкс
из спецкоманды "Возмездие" по кличке Росс, знали единицы. Да и времени с той
поры  утекло  достаточно,  многое  успело  забыться,  многое изменилось  или
обесценилось. И тем не менее японец _знал_, кем он был в прошлом.
     Рука Никиты Сухова оказалась сухой и сильной. Они сжали ладони до боли,
пробуя  силу  друг друга.  По губам Сухова скользнула мгновенная усмешка, он
первым ослабил хватку, кивнул.
     -- Наслышан.
     -- Зато я ничего о вас не знаю, -- проворчал Ростислав. --  Хотелось бы
узнать, кто та зараза, что сдала меня вам.
     Такэда и Сухов переглянулись с одинаковыми едва заметными улыбками.
     -- Присядем?
     Они сели.
     -- Сейчас объясню, -- сказал Такэда. -- Обедать будете? Давайте закажем
и начнем беседу. Светлов заколебался.
     --  Обед  за  наш  счет,  -- тонко  понял  его колебания  Сухов.  -- Не
беспокойтесь, мы можем  позволить себе угостить приятного во всех отношениях
человека.
     Светлов порозовел, пригладил бороду, пытаясь скрыть смущение
     -- Я сам в состоянии заплатить за обед.
     -- Без проблем, -- кивнул Сухов.
     Они  заказали  грибы в сметанном соусе, рыбу,  суп с  клецками, тушеные
овощи, и оказалось, что все трое не едят мяса. Принялись за еду. Такэда съел
первое блюдо быстрее всех и отложил ложку.
     --   Итак,   Ростислав  Степанович,  пока  вы  будете  есть,   я   буду
рассказывать.  Не  перебивайте,  каким  бы  сказочным  мое повествование  ни
казалось. Обещаю ответить на все вопросы после рассказа.
     -- Откуда  вы знаете, что я... Росс? Только  не говорите, что  узнали в
милиции.
     Такэда  и  Сухов  снова  обменялись  мгновенными  взглядами,  прекрасно
понимая друг друга.
     -- Разумеется, не  в милиции, -- сказал японец. -- Не могу  утверждать,
что мы знаем о вас все,  но  кое-какие сведения  имеем. Ко  всяком случае, о
вашей службе в группе "В" и о том, как вы стали инвалидом.
     -- От кого? -- глухо спросил Ростислав.
     -- От полковника в отставке Юрия Трофимовича Владимирова.
     Светлов с недоверием глянул на невозмутимое лицо собеседника.
     -- Вы знакомы с Владимировым?
     -- Мир тесен, -- улыбнулся Сухов. -- Полковник сейчас работает в Совете
ветеранов спецслужб, в Москве,  Толя  случайно встретился с ним по некоторым
общим делам, он служит в охране важных персон, так они и познакомились.
     -- Понятно,  -- успокоился  Ростислав,  тряхнул головой. --  Ничего  не
понятно!  Зачем я  вам понадобился? Юрок мой одногодок,  но жив-здоров, да и
опер отличный. Зачем вы разыскали именно меня?
     -- Прошу прощения, Ростислав Степанович, но уж так получилось. -- Сухов
отодвинул  тарелку, промокнул  губы салфеткой.  --  Нам нужен  был  человек,
способный постоять за себя и защитить невинного и  при этом не  выделяющийся
из толпы. Выбор пал на вас.
     -- Я калека...
     -- Я видел вас в деле, --  без улыбки сказал Такэда. -- Вы мастер  боя,
несмотря на известные физические... э-э,  ограничения. К тому  же они вполне
устранимы. Но на первых порах никто  не примет вас всерьез: хромой, да еще с
покалеченной рукой... никому в голову не придет, что ваши кондиции позволяют
вам отбиться не только  от толпы  мужиков, но и  от специально тренированных
бойцов. Не так ли?
     -- Ну-у... в общем-то... -- пробормотал сбитый с толку Ростислав. --  Я
не понимаю... вы хотите предложить мне работу?
     -- Мы надеемся, что вы  вольетесь  в нашу команду и  поможете спасти...
м-м... -- Такэда посмотрел на друга с неким колебанием.
     -- Кого? -- поинтересовался Светлов. -- Заложника?
     -- В принципе где-то вы недалеки...
     -- Двух, трех? Женщин, детей?
     --  Давайте все-таки по порядку.  Но сначала ответьте на пару вопросов,
если не возражаете.
     -- Валяйте.
     -- Как вы относитесь к мифам и легендам?
     --  Что? К мифам? -- удивился Ростислав, не  ожидая такого вопроса.  --
Положительно отношусь,  в смысле -- читаю с удовольствием. Некоторые мифы  и
легенды  основаны  на  реальных событиях  и могли  бы  изменить  взгляды  на
человеческую историю, если к ним отнестись серьезно.
     Собеседники напротив вновь обменялись взглядами.
     -- Очень хорошо, Ростислав Степанович.
     -- Зовите меня просто Слава, мы, по-моему, одного возраста.
     -- Тогда и мы для вас Толя и Ник, идет? Еще вопрос: как вы относитесь к
мистике и колдовству? Ростислав не выдержал, засмеялся.
     -- Ох и вопросы вы задаете, мужики, прямо на засыпку. Не знаю даже, как
отвечать.
     -- А  вы  воспринимайте их  отвлеченно,  в  качестве некоего  теста.  О
колдовстве у нас речь пойдет и дальше, и нам  бы хотелось знать ваше мнение,
верите вы в него или нет.
     Светлов стал серьезным, покачал головой.
     -- Странные  вопросы... странные намеки...  а люди вы с виду степенные,
серьезные. Что ж, тест так  тест. Я считаю, что колдуны, ведьмы и волшебники
на Земле  существуют  и  поныне, только не  афишируют  свою  деятельность  в
отличие  от  шарлатанов-экстрасенсов,  магистров  черной  и  белой  магии  и
целителей-недоучек. Сам я с ними  не  встречался, но  истории всякие слышал.
Мой дед,  к  примеру, утверждал, что знал одного  самого настоящего  волхва,
который и  доселе, наверное,  живет в Тульской губернии. Это,  пожалуй, все,
что я могу сказать о колдунах. Надеюсь, мой ответ вас не разочаровал?
     -- Ни в коей мере, все верно. Еще вопрос. Вы владеете кэндо?
     Ростислав озадаченно поправил волосы на виске.
     -- Вы имеете в виду рубку на мечах?
     -- Точно так.
     -- В пределах необходимого. Хотя против настоящего мастера не выстою.
     -- Это поправимо,  главное, что вам не  надо будет начинать  с азов.  И
последний вопрос: что вы знаете о Веере Миров?
     -- О Веере? -- Ростислав недоуменно поднял брови. -- Может быть, о Розе
Мира? Вы имеете в виду книгу Даниила Андреева?
     -- Мы  имеем  в виду объективно существующую  структуру Мироздания. Лет
двенадцать-тринадцать назад она  имела  вид  своеобразного  "веера",  каждая
пластина-хрон которого была сдвинута относительно соседней  на  определенный
временной   угол,  на   хроноквант.  Теперь  Веер  превратился   в   "пенный
конгломерат" Миров, проваливающихся друг  в друга. Мы называем его Фракталом
Миров.  Вам  предстоит  задача спасти  этот  "пенный"  Фрактал...  если  вы,
конечно, согласитесь.
     --  Ни  много  ни  мало, --  развеселился Светлов, ожидая,  что  Такэда
переведет разговор в шутку. -- Раз плюнуть!
     Собеседники посмотрели  на  него оценивающе, с одинаковым  терпением, и
Ростислав почувствовал себя неуютно.
     -- Ни  много ни мало,  --  тихо повторил Такэда.  -- Но раз плюнуть  не
получится. А теперь выслушайте историю Пути  одного  человека,  волею судьбы
ставшего магом в наше  время. Если поверите и  согласитесь  помочь, тогда мы
начнем...
     -- Толя, ты слишком многословен, -- скривил губы Никита Сухов.
     -- Извини, волнуюсь, -- сказал японец невозмутимо.
     Ростислав   понял,   что   услышит   сейчас   нечто   необычайное,   не
укладывающееся  в  рамки   обыденного  течения  жизни,  и  попытался   унять
поднявшееся в душе волнение. Такэда посмотрел на него своими  узкими, словно
прицеливающимися глазами и начал  рассказывать историю Посланника.  Сухов не
мешал  ему,  лишь изредка  вскидывал на  Ростислава взгляд, проверяя, как он
воспринимает те или иные детали рассказа, и вставлял короткие реплики.
     Сначала Ростислав  слушал рассказ Такэды с изрядной долей скепсиса, как
литературное  сочинение,  не имеющее  ничего  общего  с реальными событиями.
Потом увлекся и не заметил, как начал _сопереживать_ и ждать развязки. Когда
Такэда  закончил  повесть  жизни  Никиты  Сухова  битвой   Семерых  магов  с
Люцифером, Ростислав  выдохнул  воздух сквозь стиснутые зубы, разжал кулаки,
постарался  успокоить  сердце  и  обвел глазами ждущие сосредоточенные  лица
собеседников.
     -- Это все... правда? Все так и было?
     -- Правда, -- кивнул Сухов без улыбки.
     -- Но тогда... все-таки... зачем вам понадобился именно я? Обыкновенный
человек,  да еще  инвалид.  Вы же...  маг! Один  из  Семи... в  ваших  силах
обойтись без...
     -- Во-первых, я уже давно не маг, --  спокойно возразил Сухов. -- Перед
вами только физическая  оболочка,  чисто  человеческое  тело,  так  сказать,
_носитель_ силы. Сухов-маг ушел,  и  никто  не  знает, где он сейчас,  в том
числе  и я.  Во-вторых, мир  изменился  радикально, хотя  далеко не  все это
замечают,   даже   _видящие_.  Веер   Миров  действительно   превратился  во
фрактальную "мыльную пену", пузырьки которой постепенно тают, проникают друг
в друга,  сливаются из-за  спонтанного исчезновения  потенц