р сдавленным голосом.
     Ростислав  опомнился,  перестал прижимать к себе мальчишку, выглянул из
расщелины.
     На   том   месте,   где   недавно   полусидел  навья-воин,  возвышалась
стометрового диаметра  полусфера,  утыканная длинными колючками. Чем-то  она
напоминала  цветок чертополоха.  Это  было все, что осталось  от Кривоглаза,
или, точнее, от демона Кривды, не выдержавшего взгляда  своего более мощного
родственничка.

Глава 5
     Неизвестно,  какие  чувства  испытывал   Волк  Волков,  неся  на  спине
надоедливых --  с  точки  зрения  Светлова --  седоков,  однако  он никак не
высказал  своей  досады или неудовольствия,  когда высаживал  их  на  берегу
Огнь-реки.
     Скачка длилась всего  около часа. Так  быстро ни Ростислав, ни  Будимир
еще  не  передвигались по суше -- со скоростью триста  с лишним километров в
час!  --  и  поэтому  почти  не  смотрели по  сторонам  на  красоты пейзажа,
вынужденные все  внимание уделять дороге и собственному положению. Свалиться
с "коня" на такой  скорости было, наверное,  равнозначно гибели. Лишь  позже
Ростислав  узнал, что сын  Сухова "привязал" их к спине Волка  Волков особым
_повелением_, и свалиться они не могли.
     -- Все, дальше  мне ходу  нет, -- сказал  Вольх (по-прежнему мысленно),
свесив язык и бурно дыша. -- Огнь-река заколдована, а я еще не в форме.
     --  Как-нибудь  переберемся,  -- махнул рукой Ростислав. --  Спасибо за
подмогу. Постараемся больше тебя не беспокоить.
     -- Вот  уж о чем я думаю меньше всего. Всегда к  вашим услугам, друзья,
ведь мы делаем общее дело.  Как я  могу отказать в помощи  Избавителю, а тем
более такому юному?
     Будимир покраснел.
     -- Я еще слабый...
     --  Ты  не  слабый, --  возразил  Ростислав,  -- ты  неумелый.  Тебе бы
хорошего наставника, да где его найти?
     -- Вот  и стань ему  наставником,  защитник, -- осклабился  Вольх. -- У
тебя для этого есть все необходимое, а главное -- сердце.
     -- Но я практически ничего не знаю... и не умею... кроме как стрелять и
махать мечом!
     --  Ошибаешься,  знаешь.  Загляни  в  себя,  Сеттутеп  дал  тебе  такую
возможность, и ты увидишь _бездну_. А Избавитель  поможет  тебе войти в поле
Хроник Веера. Люди называют это поле "хрониками Акаши".
     Ростислав с сомнением посмотрел на Будимира.
     -- В принципе я не возражаю... но будет ли толк?
     --  Надо  просто поверить в свои  возможности,  --  подмигнул  ему Волк
Волков. -- Вера -- великое дело.
     -- Не  веры я  ищу, я не пророк...  --  пробормотал Светлов,  вспоминая
стихи  любимого поэта [М.Ю.Лермонтов]. -- В  конце концов  попытка не пытка,
рискнем.  Но позже. Сначала доберемся до старухи  Ягойой, по словам лесовика
Живы, она добрая баба и может знать о местонахождении Финиста.
     -- Удачи вам, друзья!
     Волк  Волков  крутанулся  вокруг себя  и исчез, только  пыльный  вихрик
завертелся на том месте, где он стоял.
     Ростислав поймал  себя  на  мысли,  что воспринимает  все  эти чудесные
исчезновения и появления зверя как должное, спокойно, и усмехнулся про себя:
он  уже  перешагнул  черту  внеземного  бытия  и   вполне  стал  гражданином
Шаданакара. Оставалось  лишь  овладеть кое-какими магическими  технологиями,
чтобы чувствовать себя более уверенно,  а тогда можно будет  отказаться и от
звенящего на тонком плане оружия.
     Огнь-река ничем не отражала своего названия. Река как река,  широкая --
метров под двести, глубокая, медленно текущая, прозрачная, ничего  на ней не
горело и не дымилось. И веяло от нее прохладой и спокойствием. Но Ростислав,
по  рассказам Такэды, уже знал, что это  за  река, и не удивился, разглядев,
что  она  течет  сразу  в  обе  стороны,  разделенная  посередине  невидимой
границей.
     -- Как  будем переправляться? -- поинтересовался Светлов.  -- Есть  два
варианта: мост и дельтаплан. Однако ни первого, ни второго у нас нет. Или ты
колданешь?
     Будимир смутился.
     -- Попробую... но, может быть, лучше вызвать нашего друга?
     -- Вольх же сказал, что дальше ему ходу... а, ты имеешь  в виду сома? Я
о нем совсем забыл. Действительно, почему бы и нет?
     Будимир закрыл  глаза, сосредоточился  на своих  ощущениях и проговорил
звучным, совсем не мальчишеским голосом:
     -- Усыня, появись, пожалуйста!
     Несколько мгновений ничего не происходило, вокруг стояла сонная тишина,
река медленно несла воды в разные стороны, а ветер шевелил высокую траву  на
холмах.  Затем  солнце,  стоящее высоко в  синем-синем небе, мигнуло, воздух
содрогнулся,  и из  воды  в  полусотне  метров  от берега  вынырнула  голова
гигантской усатой рыбы. Это был Сом Сомов, спасенный путешественниками сразу
же по прибытии на Олирну.
     --  Слушаю  вас,  спасители  мои,  --  раздался  в  головах  людей  его
шелестящий мысленный "голос". -- Приказывайте.
     -- Нам надо переправиться на тот берег, --  сказал Светлов. Сом нырнул,
с минуту не показывался на поверхности, затем появился уже у самого берега.
     -- Задача не из  простых, но выполнимая.  Будьте  готовы к _полыханию_.
Половина  Огнь-реки   течет  в  будущее,  половина  --  в  прошлое.  Кстати,
Мокша-река,  из  которой  вы  меня  вытащили,  является  одним  из  притоков
Огнь-реки. Поэтому, когда мы пересечем границу потоков, начнется аннигиляция
времени,  что  будет   сопровождаться  эффектами  красочными,  но   довольно
опасными.
     --   Ничего,   мы   защитимся,   --   сказал   Ростислав,   глянув   на
Сухова-младшего. -- Избавитель знает, как это делается.
     -- Тогда садитесь и поплыли, друзья.
     Путешественники  перепрыгнули  с берега  на спину  Усыни,  величиной не
уступавшему гигантским белым  акулам, и Сом Сомов помчался к  другому берегу
как удивительный катер или скорее всплывшая подводная лодка. Ростислав и его
юный  спутник вынуждены  были  присесть на  корточки  и  опереться руками  о
шершавую кожу сома.
     Приблизилась граница разделения вод реки на два течения. Сом пронзил ее
как тугую пленку и вдруг оделся в  пленку жидкого желтого  огня, стреляющего
во все стороны ручьями оранжевого пламени. Ростислав невольно зажмурился, но
тут же открыл  глаза,  отмечая,  что пленка огня обняла и седоков сома, но в
радиусе метра,  словно  они находились под защитой невидимого  конусовидного
колпака.
     Движение замедлилось.
     Сом "поежился" --  волна  мелкой дрожи прошлась  по  его телу. Ему было
очень больно -- горела кожа! -- но он терпел и продолжал плыть.
     -- Огнь, погасни! -- отчетливо выговорил Будимир.
     И тотчас же огонь погас! Стали видны река, приближающийся берег, кромка
леса в полуверсте от берега. Шкура Усыни стала коричнево-черной, пористой  и
продолжала дымиться, а сам он словно бы съежился, уменьшился в размерах.
     -- Прыгайте! Я долго не продержусь! Эта мертвая вода не держит  на себе
даже пуха!
     Путешественники перепрыгнули один за другим на берег, и Сом Сомов сразу
же  повернул  обратно.  и  --  Всего  наилучшего,  спасители!  Зовите,  коли
понадоблюсь!
     Гигантская  рыба нырнула, скрылась  из  глаз, не шевельнув глади  реки.
Ростислав  подождал немного,  выискивая  ее  глазами,  не нашел, обернулся к
Будимиру.
     -- Он не утонул?
     -- Нет, перешел в другое время. Посмотрите на небо, дядя Слава.
     Светлов поднял голову.
     Солнце, пять минут назад стоявшее высоко, теперь готово было нырнуть за
горизонт. Или наоборот -- только встало, судя по его утренней чистоте.
     --  Лопни мои глаза! -- с расстановкой произнес  Ростислав. --  Что это
значит?
     -- Река,  -- тихо сказал  мальчишка. -- Пока  мы плыли по этой половине
реки, время  двигалось  назад.  Ой, не так!  --  Он  порозовел под  взглядом
взрослого,  пошевелил пальцами.  -- Наверное,  мы  двигались назад вместе со
временем реки.
     --  Понял, Усыня предупреждал, что  одна половина реки течет в прошлое.
Надеюсь, на берегу и дальше время идет правильно?
     Будимир промолчал.
     Они поднялись  по  песчаному откосу на  гребень  берега, увидели  луг с
высокой травой, за которым начинался лес.
     -- Итак,  подведем  итоги.  Мы лишились пистолета и кырта, но сохранили
меч  и  два  ножа.  Еда  у нас есть,  питье тоже.  -- Ростислав похлопал  по
наплечному ранцу своего "доспеха" и по деревянной фляге на  боку.  -- Дня на
три хватит. Идем искать избу Бабы Яги? Далеко идти-то?
     -- Не  надо никуда идти, -- сказал мальчишка, глядя за  спину спутника.
-- Она сама нас нашла.
     Ростислав оглянулся и  увидел вынырнувшую из леса  и  помчавшуюся к ним
низко над травой ступу, оставляющую за собой опадающий хвост искр и дыма.
     * * *
     Ни Светлов, ни Будимир никогда прежде не были в гостях у настоящей Бабы
Яги (баба Домна,  устроившаяся на  Земле, не в счет),  поэтому с  одинаковым
любопытством осматривали ее жилище и подступы к нему.
     Располагалась  изба старухи  Ягойой  посреди  поляны  в дремучем  лесу,
поросшей высокой --  в рост Будимира -- травой. Выглядела  она  примерно так
же, как  изба  Вуккубовой  родственницы,  сложенная  из огромных, до метра в
диаметре, серых, замшелых  бревен.  Изба  была  покрыта  двускатной  крышей,
сбитой из половинок менее толстых бревен, которую пронизывала толстая труба,
похожая на морщинистый, закопченный пень. Ни окон, ни дверей изба  не имела,
хотя  было  видно,  что середина  одной из стен  светлее остальных. Судя  по
всему, вход в избу находился здесь.
     Так оно и оказалось.
     Когда ступа доставила хозяйку и  гостей  (все трое уместились в  ней  с
трудом, да и летела она медленно),  Ягойой стукнула длинной клюкой -- вместо
веника -- о землю, скрипуче выкрикнула какое-то слово, и более светлая часть
стены просто исчезла, будто испарилась, открывая дверной проем.
     -- Проходите, гости  жданные, -- проговорила  старуха хриплым басом. --
Не чаяла встретить сынка Посланника, да еще такого милого.
     Ростислав внимательно посмотрел на Ягойой. С виду она казалась суровой,
у  нее было коричневое морщинистое  лицо, мохнатые седые брови,  крючковатый
нос, светлые до белизны глаза и горб,  и  она  здорово  походила на  старика
Праселка, встретившегося путешественникам на Хаббарде.
     --  Что  разглядываешь?  --  усмехнулась  старуха.  --  Кромешников  не
видывал?
     --  Видывал, -- усмехнулся в  ответ Ростислав, сжимаясь  под  ее острым
взглядом  и  отражая  укол  в  голову;  чуть позже  он  понял,  что  впервые
самостоятельно  отразил гипноатаку хаббардианки. -- Привет вам  от Вуккуба и
бабы Домны.
     -- Я так и  скумекала, что  вы  были у них. Весточка  мне пришла -- жди
гостей,  а каких -- неведомо. Думалось, не сам ли Седьмой  заявится? АН нет,
сыночек его пожаловал.
     --  Как вы догадались, что это  сын Сухова... э-э, прежнего Посланника?
-- полюбопытствовал Ростислав.
     --  У  него на лбу написано, -- хитро сузила глаза Ягойой. -- Не стойте
на пороге, проходите  в горницу,  никто  вас здесь не тронет. Старик-домовик
давно преставился, так что одна я последние деньки коротаю.
     Внутри  изба  хаббардианской Бабы  Яги  оказалась  маленькой, стиснутая
гигантской  русской печью, огромным  дубовым столом, такими  же несоразмерно
большими лавками  и сундуком-великаном. Кроме этого, в горнице располагалась
лежанка  величиной с двуспальную кровать, с горой подушек, сундук  поменьше,
окованный  железными  полосами, деревянный  шкаф для посуды, бадья с  водой,
лохань и  столец -- огромное деревянное кресло с  резной спинкой и ножками в
виде  медвежьих  лап.  Как  в  этой  тесноте  передвигалась  хозяйка,   было
непонятно. Во всяком случае, гости  с великим трудом пролезли между шкафом и
креслом, чтобы сесть за стол.
     Старуха  поняла  их невысказанные  чувства,  проворчала, расставляя  по
столу посуду:
     --   Раньше  изба  была  большая,  просторная,  да   теперича   времена
вывернулись наизнанку,  сил  нету держать  такие хоромы.  Скоро  все  совсем
схизнет, сожмется, и мать-земля заберет избу. Да и меня следом.
     -- Вам еще жить и жить, -- покачал головой Ростислав.
     -- Спасибо на добром слове,  -- усмехнулась  старуха. -- Да не от  меня
зависит --  жить или не жить. Я и так две жизни тут просидела,  все ждала...
-- Она осеклась,  метнула на осоловевшего Будимира  острый взгляд, загремела
горшками в печи.
     Ростислав  подождал  продолжения,  хотел было спросить: что или кого не
дождалась старуха,  но  не решился.  Вполне  могло  быть,  что  речь шла  об
освобождении от заклятия Семерых.
     Он еще раз оглядел горницу, отмечая,  что в ней светло, как  днем, хотя
ни свеч,  ни лучин, ни  электрических  светильников изба не имела. Казалось,
светится сам воздух: над столом ярче, в углах -- темнее.
     -- Мовницу  истопить? --  предложила  хозяйка. --  Помоетесь с  дороги,
полегчает.
     -- Не стоит, мы вчера мылись в бане, -- отказался Ростислав.
     -- На заставе небось, у Веселина?
     Ростислав не удивился осведомленности старухи. Ягойой была  ведьмой, то
есть  _ведающей_  матерью, колдуньей,  и  должна  была  знать  приемы добычи
информации в условиях вечной войны Мировой Язвы с Русью.
     -- У него.
     Старуха налила им  в деревянные резные кубки кваса. Будимир провел  над
кубками ладошкой, взял один. Ягойой понимающе прищурилась.
     --  Правильно  делаешь,  малец,  что _смотришь_ вглубь.  Лихие  люди  и
отравить могут. Но не я, не бойтесь.
     --  Мы  и  не  боимся,  --  проворчал  Ростислав, почуяв  жажду,  отпил
полкубка. -- Хорош квасок! Прямо живая вода!
     -- Не вода, на меду варено,  с обережь-травой. А  вы, значицца, прямо с
Земли-матушки  сюда? Отца-то где оставил, соколик? --  Ягойой  посмотрела на
Будимира.
     -- Он  нас догонит, -- сказал  Ростислав,  чувствуя легкое эйфорическое
головокружение. -- Дела у него.
     -- А куда направляетесь?
     --  Да есть  проблема, которую надо  решить. Вы случайно не знаете, где
Посланник, а точнее, Седьмой, оставил меч Святогора?
     --  Не вы  первые его шукаете, -- проворчала старуха, доставая из  печи
глиняную миску с готовыми блинами, шлепнула ее на стол.  --  Не  знаю я, где
ваш батюшка Финист оставил. Разве он сам не знает?
     -- Батюшка его -- человек земной, а вот Сухов-Седьмой  -- маг, и мы его
ищем. Может, слыхали, в какие края он подался?
     -- Шаданакар  велик.  Слухи  разные ходят, да верить  им не можно. Одни
бают,  ушел Седьмой в Суфэтх,  ищет следы Властелинов Всего и  Везде. Другие
гомонят,  стакнулся он с  последним Великим  игвой и строит мост к Господину
Тьмы.
     -- К Люциферу?
     -- К нему, витязь, к Деннице.
     -- Не  может  быть! Седьмой с  ним воевал и вышвырнул  из Шаданакара  в
Суфэтх! Не мог он переметнуться на его сторону!
     -- Вот и я так полагаю.  Говорю же -- разные слухи летают по  Вееру, не
знаешь, какому верить. Есть и такой, к примеру: увлекся наш Седьмой какой-то
Великой Игрой, приспособил для нее один из хронов и закуклился.
     -- Ничего  себе перспектива!..  -- хмыкнул Ростислав. -- Что же  это за
Игра такая, от которой он так балдеет?
     --  Того  не  ведаю,  говорят, смысл  этой  игры  в  создании  каких-то
несусветных "запрещенных реальностей".
     --  Не  верю,  не  тот человек Никита  Сухов, то  есть  его  магическая
матрица,  чтобы играми  забавляться.  Не  был  он  сумасшедшим  компьютерным
юзером.
     --  Это уж дело  твое,  витязь, верить аль не верить. Ешьте пироги вот,
блины, варенье, морс калиновый пейте. Потом побалакаем еще.
     Старуха вышла в сени, загремела чем-то, ворча себе под нос.
     --  Не  слушай  ее,  --  сказал  Ростислав,  берясь за  горячие, вкусно
пахнущие пироги. -- Она нарочно нас поддразнивает.
     -- Не...  -- качнул головой Будимир, -- она говорит,  что знает. На нее
нет смысла обижаться. К тому же Седьмой -- не отец мне, ну, я имею в виду --
прямой, мой  папа  -- Никита, а Седьмой  -- это уже другой уровень, носитель
_силы_, понимаете?
     --  Он  как  бы  уже  не  Сухов,  --  кивнул  Ростислав,  --  магически
проявленная отдельная сверхсущность, так? Хотя  я все равно не  верю, что он
станет сотрудничать с Уицраором или Люцифером.
     Съели пироги: Будимир --  два, Ростислав -- пять,  принялись за блины с
вареньем,  запивая вкусным морсом. Баба-Яга вернулась в горницу, когда гости
насытились  и отвалились от стола. Махнув клюкой,  она отправила всю  посуду
прямиком в  печь, очистив таким образом  стол,  уселась в кресло,  в котором
запросто могли уместиться трое нехудых мужчин.
     -- Наелись?
     -- Спасибо, бабушка, -- в один голос проговорили Ростислав и Будимир.
     -- Очень вкусно готовите, -- добавил Ростислав, поклонившись.
     --  Чем  еще я могу  помочь дитю  Посланника?  Сразу предупреждаю: куги
нетути, одна осталась, да и та хромая.
     -- Чего нет?
     -- Ступы, -- тихонько подсказал Будимир.
     -- И  оружья  нема, -- нахмурила брови Ягойой. -- Какое было -- еще его
папаше отдала.
     -- А  сестрица ваша Домна говорила,  что  у  вас кое-что  осталось,  --
равнодушным голосом  сказал Ростислав; о том,  что это говорил лесовик Жива,
он решил не упоминать.
     Старуха неприязненно сжала губы.
     -- Тоже мне, сестрица нашлась! Что она знает?
     -- Якобы у вас есть какой-то "пушистик".
     --  А ведь точно!  -- хлопнула Ягойой ладонями по подлокотникам кресла.
-- Совсем запамятовала,  старая! Этот "пушистый  бумм" остался у меня  еще с
дедовских  времен, его черные  оскепоносцы  оставили. Дам я его вам,  только
поосторожнее  обращайтесь, зело  опасен  "пушистик".  Еще  чего  обещала моя
сестрица?
     -- Копье бы нам...
     --  Пошукаю  оскеп, может,  и  найду. Еще?  Ростислав  и  Сухов-младший
переглянулись.
     -- Да вроде все, остальное мы сами добудем. Ягойой внезапно подобрела.
     -- Это хорошо,  что вы  такие незазырчатые, мало просите.  Домна небось
вам  с  три  короба  наобещала,  а  вы постеснялись  попросить. Посидите,  в
покладушу схожу.
     Старуха слезла с кресла, открыла неприметную дверь за печью и исчезла в
темной кладовой.  Отсутствовала несколько минут, не издав ни звука, несмотря
на открытую дверь,  будто провалилась в яму.  Затем  пыхтя выволокла большой
кошель  из  потертой, в дырках,  желтой  кожи.  Достала  оттуда нечто  вроде
сморщенного яблока или скорее огромного ореха.
     --  Держи,  витязь,  "пушистик" это. Бросать  будешь -- падай сразу, да
помни:  "пушистик" токмо раз можно  использовать. Ягойой вытащила  из кошеля
засушенную медвежью лапу.
     --  Это медведь-мертвяк, пособит,  ежели  что, но тоже токмо один  раз.
Бросишь на пол, в глаза ему поглядишь, скажешь: _встань_! -- он оживет.
     Ростислав  невольно  покачал  головой,  разглядывая  лапу,   спрятал  в
нагрудный карман "доспеха". Взвесил в руке "орех", ощущая его переливающуюся
"злую" тяжесть.
     --   Сколько   же  всякого  оружия  наделал  человек  для  собственного
уничтожения!
     --  "Пушистик" делал не человек, -- отмахнулась  Баба Яга. -- Хотя люди
действительно превзошли всех по этой части. Вот вам еще свет-зеркальце.
     -- Оно-то  зачем?  --  спросил  Ростислав, принимая самое  обыкновенное
круглое   зеркальце   в   деревянной   оправе.   --  Или  это   какой-нибудь
замаскированный лазер?
     -- Зеркальце волшебное, в нем токмо _явь_ отражается. Авось пригодится.
И еще скляночки возьмите, в них мертвая и живая вода.
     -- Есть у нас уже... -- заикнулся Ростислав.
     --  Бери,  говорю!  -- осердилась  старуха,  протягивая  два  пузырька:
голубого   и   оранжевого  цвета.   --   Это   настоящая   вода,   Яросветом
приготовленная! Боле у меня ничего нету, все раздала витязям разным.
     -- Каким витязям?
     -- Вы не первые Русь спасаете, да и весь Веер. Хата моя, как говорится,
с краю мира стоит, много у меня гостей перебывало, да где они теперя?
     Ростислав покосился на Будимира.
     -- Я не знал, что кто-то идет впереди нас.
     -- Папу курьер посещал,  -- сказал мальчик негромко. -- Он сообщил, что
до нас дважд