интересом наблюдал за девушкой, отмечая странности в ее поведении,
но каждый  раз забывал об этом, его недоумение рассеивалось, не достучавшись
до  сознания.   Так  и  на   этот  раз   он   объяснил  поведение  Ненагляды
мировоззрением ее народа, населявшего Белобог-Русь  и  относившегося ко всем
сверхъестественным явлениям с философской сдержанностью.
     -- Мы  вполне  могли  промахнуться,  -- попытался  Ростислав  успокоить
парня. -- Твой отец и дядя Толя могут находиться на любом из деревьев. Здесь
их миллиард.
     Будимир промолчал. Он  продолжал _вглядываться_  в пространство  Дигма,
расширяя сферу гиперчувствования, и тратить силы. Но отец не откликался.
     -- У  меня  идея, -- оживился Ростислав. -- Давай  поищем  транспортную
систему Гагтунгра, связывающую миры-деревья.  Ведь  должен же он был  как-то
перемещаться с дерева на дерево?
     -- Ему транспортная система ни к чему, он сам себе -- транспорт.
     -- Хорошо,  допустим, я упустил это  обстоятельство из виду, но ведь на
этих  деревьях  наверняка  живут  какие-нибудь разумные  существа, достигшие
определенной  стадии   развития.  Они-то  уж  точно  должны   были  пытаться
исследовать свой космос с помощью каких-либо самолетов  или ракет. Покличем,
попросим  их одолжить на время такой  самолет-звездолет и  полетаем по лесу,
поищем дерево с твоим отцом. Будимир бледно улыбнулся.
     -- Я не уверен, что кто-нибудь согласится одолжить нам звездолет.
     -- У тебя есть другое предложение?
     -- Н-нет.
     -- Я хочу вернуться, -- вставила слово Ненагляда, поеживаясь.  -- Здесь
страшно...
     -- Куда вернуться?
     -- Туда, где мы были. Там тепло, уютно... и никого нет.
     --  Может быть,  еще  придется  вернуться на  Эреб,  в  замок  Даймона.
Вызываем Вольха, Дима?
     -- Здесь недалеко кто-то есть... и он страдает...
     --  Еще  один  кандидат  на  спасение?  --  хмыкнул  Ростислав.  -- Уже
становится нормой спасать кого-то, вызволять из плена и освобождать.
     -- Это общая  тенденция, -- не  поддержал шутливого  тона  Будимир.  --
Добро  нуждается  в  том,   чтобы  его  защищали  и  освобождали.  По  Вееру
распространяется ударная  волна  Зла,  порождаемая  деятельностью  Люцифера,
Уицраора и их  последователей,  и  все  светлые силы вынуждены отбивать  эту
волну. Кто не смог -- тот или уничтожен...
     -- Или находится в плену. Да я не спорю, видно, такова  уж наша доля --
спасать  друзей. -- Ростислав посмотрел на Ненагляду, улыбнулся, встретив ее
заинтересованно-притягивающий   взгляд.  --  Надеюсь,  они   оценят  это  по
достоинству. Ну, что стоим? Идем выручать аборигена. Ты хорошо _видишь_ его?
Кто он?
     -- По-моему, птица...
     --  Птица?  --  развеселился Ростислав.  -- Это интересно. До этого  мы
спасли зверя, рыбу и насекомое, пришла очередь птицы. Веди, Избавитель.
     Будимир   покорно   повернулся   и   зашагал  от  стены-ствола  дерева,
направляясь к одному ему видимой цели.
     Оказалось,  что по  ветви  дерева, толщина  которой достигала  никак не
менее   десяти   километров   --  судя  по   закруглению   горизонта,  можно
передвигаться  в  любом  направлении, в том числе по окружности, не срываясь
при этом вниз, как это случилось бы, расти дерево  на  Земле. Здесь же некая
сила сродни гравитации прижимала людей к коре точно по радиусу к центральной
оси ветви, и, куда бы они ни шли, ветвь всегда была под ними, то есть внизу,
а  все остальное --  вверху. Единственное, что  изменялось при движении, это
ориентация самого "эвкалипта". Казалось, он валится то вправо, то влево,  то
превращается в горизонтальную стену, то в вертикальную.
     Прошагав  около   пяти  километров   "вниз  и   в  длину"  по   твердой
крупнопористой коре ветви, вовсе не похожей на  кору, а  скорее напоминавшей
слой  утрамбованного торфа  серо-желтого,  иногда  более  темного, кофейного
цвета,  путешественники   обнаружили  сначала   заросли  высокого  высохшего
лишайника, а  за ними неглубокую ложбину с торчащей из нее уродливой башней.
Подойдя ближе, они поняли, что башня на самом деле  является засохшей ветвью
того же дерева,  только  несравненно меньшего диаметра.  Но  и  толщина этой
"веточки" у  основания  достигала  сотни метров, о высоте же  и  говорить не
приходилось:  сухая,  морщинистая, сучковатая вершина ветви уходила вверх за
пределы  атмосферы,  исчезая  в мерцающей,  размывающей  очертания предметов
дымке.
     Но  не  величина  ветви  поразила  землян.  Она  оказалась  полой, имея
множество дыр и дупел, а особо большие дупла  диаметром до  двадцати метров,
расположенные у основания ветви, были забраны самой настоящей сетью красного
цвета  и  охранялись  двумя  гигантами,   похожими  на  циклопов,  известных
путешественникам по земным мифам и легендам.
     Циклопы  имели  толстые короткие ноги,  поросшие бурой шерстью, толстые
бочкообразные  туловища,  волосатые  лапы,  бесформенные  бугристые  головы,
растущие прямо из плеч, с  обширными лысинами, а также заросшие волосом лица
с картофелеобразными  носами. На  лбу у  каждого  сверкал  глаз.  На  плечах
великаны держали огромные дубины, каждая -- толщиной с тушу быка. Рост обоих
достигал высоты четырехэтажного дома.
     -- Турсы,  -- сказал Будимир, мгновенно оценивающий обстановку,  где бы
они ни появлялись. -- Охраняют острог с пленником.
     -- Мне бы сейчас не  помешал РПГ,  --  проговорил Ростислав  задумчиво,
оценивая стражу.
     -- Что? -- не понял мальчик.
     -- Гранатомет. Этих красавцев только гранатой  и возьмешь, а еще  лучше
ракетой из ПЗРК.
     -- Неужели вы собираетесь с ними сражаться? -- наивно ахнула Ненагляда.
-- Они же вон какие огромные!
     -- Ничего, величина еще не говорит о силе.  Предлагаю подойти поближе и
попросить  циклопов  отпустить  пленника.  Хотя  вряд  ли  они  послушаются.
Интересно,  кто их хозяин?  Зачем ему  понадобилось держать в тюрьме  птицу?
Кстати, какую?
     -- Это  не  простая  птица,  -- проговорил  Будимир. -- Сокол  Соколов.
Магическое  существо,   поддержавшее  когда-то  светлые  силы  в   борьбе  с
Люцифером.
     -- Откуда тебе это известно? Или ты с ним общаешься? Мальчик кивнул.
     -- Ясно. Значит, его захватили слуги Уицраора и заперли здесь, чтобы не
мешал планам их  господина.  Это нам знакомо.  Пошли, Дима.  А  ты  останься
здесь, девочка,  мало  ли что  случится. Хотя, думаю, мы справимся  с  этими
парнями.
     Ненагляда схватила его за руку, но устыдилась своего порыва, отступила,
потупив взор.
     -- Я подожду, гридь.
     Ростислав почувствовал желание обнять девушку и даже сделал движение  к
ней, но наткнулся на недоумевающий взгляд Будимира и опомнился. "Странно все
же,  что  она  так действует на меня",  мелькнула почти задавленная эмоциями
мысль. Но не задержалась в голове, утонула в более важных переживаниях.
     Они  с  Будимиром  двинулись  к  дереву-тюрьме,  внутри  которой иногда
мелькало что-то  серебристое,  белое,  живое. Однажды  в  одном  из  верхних
отверстий даже показался круглый, янтарно-желтый, явно птичий глаз.
     Циклопы,   обходившие   дерево   кругом,   наконец   заметили   гостей,
остановились, в недоумении разглядывая их. Каждый  из гигантов был в  десять
раз выше Светлова и мог бы спокойно раздавить человека ногой.
     --  Эй,  уроды,  здравия  желаю!  --  крикнул Ростислав,  сложив ладони
рупором. -- Есть деловое предложение. Великаны-турсы переглянулись.
     -- Угр хыхр? -- пробурчал первый.
     -- Кто это? -- перевел лингвер,  хотя мгновением  раньше Светлов  и сам
понял  сказанное.  Турсы разговаривали  на  одном из диалектов  "провальных"
миров  Шаданакара, соседствующих  с хронами Великих игв.  Как они  очутились
здесь,  в мире Гагтунгра,  в другой метавселенной Веера,  можно было  только
догадываться.
     --  Руссини  бругдиг, --  весело  ответил  Ростислав,  что  в  переводе
означало: "русские пришли". -- Недерр фих герр баринегг (Предлагаю отпустить
пленника). Хиш манар брад (Он мой друг).
     Циклопы снова переглянулись, потом зычно заржали, разевая черные пасти.
Один из них снял  с  плеча дубину, присел на корточки, навис над  землянами,
произнес одно длинное, почти непроизносимое человеческим языком слово.
     -- Ты, наверное, хочешь умереть, козявка? -- перевел лингвер.
     Ростислав пригорюнился, ответил в том же тоне:
     -- А вам, наверное, давно не мяли бока, мальчики?
     Typс выпрямился, глаз его налился кровью.
     -- Гхрро?! (Что?!)
     --  Что  слышал,  -- пожал плечами  Ростислав.  --  Может,  договоримся
по-хорошему? Вы отпускаете пленника, мы дарим вам жизнь.
     -- Агр ахр! --  прорычал второй циклоп, что переводилось  как известное
земное ругательство. -- Фих герр буррухимм!
     Он замахнулся дубиной, ударил, но дубина с лета наткнулась на невидимое
препятствие, соскользнула и ахнула прямо по ноге приятеля. Тот завопил  так,
что затряслась ветвь под  ногами, бросил  свою дубину,  схватился лапами  за
раздробленную ступню и запрыгал на одной ноге. Повалился на спину, продолжая
вопить.
     --  Больно? --  посочувствовал  Ростислав, переждав крики.  --  Видите,
какие  вы  неловкие?  Чего  доброго  перебьете  друг  друга.  Стоит  ли  так
рисковать?
     Турс,  покалечивший приятеля, в  недоумении  глянул на  него,  заревел,
ударил еще раз. Дубина отскочила от невидимого _зеркала_ и едва  не  угодила
ему в лоб. Циклоп отшатнулся, опустил дубину, озадаченный случившимся.
     -- Хочешь, вылечу твоего напарника? -- спокойно предложил Светлов.
     Раненый  турс   перестал  подвывать,  посмотрел  на  своего   сородича,
проворчал  что-то  сквозь зубы.  Тот  заколебался,  не зная,  как поступить,
поднял  дубину,  опустил,  снова  поднял.  Потом  недоверчиво глянул  на  не
двинувшихся с места землян.
     -- Угр йе? (Кто вы?)
     -- Люди, -- ответил Ростислав. -- Издалека идем, друзей ищем.
     -- Льюддь? Кадаббрусс? (Волшебники?)
     --  Естественно,  --  кивнул  Ростислав, забавляясь.  -- Так что, будем
сражаться или разойдемся миром? Еще раз предлагать такие выгодные условия не
буду.
     -- Мы не можем... мы служим...
     -- На них заклятие, -- тихо сказал Будимир.
     -- Можешь снять? -- так же тихо спросил Светлов.
     -- Попробую.
     -- Мы вас освободим от этой  неблагодарной работы, вылечим ногу,  идите
на все четыре стороны.
     Турс переложил дубину из лапы в лапу, с сомнением посмотрел  на землян,
перевел взгляд на поскуливающего напарника.
     -- Придет господин, он нас замучает!
     -- Кто ваш господин?
     -- Великий игва Дуггур!
     Ростиславу послышался чей-то тихий, еле слышный возглас: "Кретины!"  --
он  даже  оглянулся в  поисках того, кто мог прошептать  это слово, но  турс
заговорил снова:
     -- Вам с ним не справиться... убирайтесь!
     -- А может,  все-таки справимся? Он далеко, мы близко.  Кого вы боитесь
больше?
     -- Его! Он сильнее! И близко!
     Ростислав хмыкнул, оглянулся на _засветившегося_ Будимира.
     --  С  каких  это  пор игва  Дуггур,  он  же  Праселк,  он же наместник
хаббардианский,  стал  Великим?  И что означает -- он  близко? Где? Здесь, в
хроне Гагтунгра?
     Глаза мальчика метнули молнии.
     Оба циклопа вздрогнули, раненый перестал подвывать, его спутник выронил
дубину, выкатил  глаз,  ухнул,  растерянно  прислушался  к  своим ощущениям.
Переступил с ноги на ногу.
     -- Вы  козявки...  вы не сможете...  Великий игва превратит  вас...  он
сильнее...  вы слабые  совсем... он сильный... вы...  --  Бормотание циклопа
становилось все невнятнее и слабее, наконец он замолчал и вдруг сел на землю
с осоловелым видом.
     -- Все,  снял,  -- с  облегчением сказал Будимир. --  Теперь  они будут
повиноваться  нам.  Вообще-то  турсы незлобные  существа,  но у них  рабская
психология, они привыкли кому-либо служить, не важно кому.
     -- Это высказывание в духе твоего учителя.
     -- Дядя Толя  любит четкие формулировки, -- слабо улыбнулся Будимир. --
Но разве он не прав?
     -- Прав, наверное. Во  всяком  случае, он знает больше,  чем я. Прикрой
меня в случае чего.
     Ростислав  достал склянку старухи  Ягойой с мертвой  водой,  подошел  к
лежащему на спине циклопу.
     -- Лежи смирно, лечить буду! Лапы убери!
     Турс замер.  Поколебавшись, отнял  от  раздробленной  ступни  волосатые
лапы.   Ростислав   покачал   головой,   разглядывая    сочащуюся   из   ран
голубовато-серую жидкость.
     -- Надо же, у них кровь голубая... Не дергайся, я сказал!
     Он смочил носовой  платок  водой  из оранжевой  склянки,  протер ступню
великана.  Тот  дернулся,  утробно  охнул,  заворчал,  но остался на  месте.
Прислушался к себе, с удивлением и недоверием посмотрел  на  почти мгновенно
затянувшиеся раны, пошевелил пальцами ноги -- их было шесть, все без ногтей.
     -- Великий Дуггур!..
     --  Великий  я! -- поправил его  Ростислав. --  С  этого момента будете
служить мне, а  не какому-то Дуггуру. Может, он и велик,  но вряд ли стал бы
вас лечить. Вставай, все уже, лечение закончено.
     Турс заворочался, недоверчиво-радостно  ощупывая ногу, поднялся во весь
рост.
     -- Я твой раб! Приказывай!
     -- Ты был прав, -- вздохнул Ростислав, обращаясь к Будимиру. -- Им  все
равно, кому служить. Итак, господа  циклопы, вы свободны.  Взять  с собой мы
вас  не  можем,  поэтому живите  здесь,  помогайте слабым и  беззащитным, не
обижайте  маленьких  и  _никогда_  не служите  Дуггуру! Что  бы  он  вам  ни
предлагал! А если объявится здесь -- прогоните его!
     -- Это им не под силу, -- усмехнулся Будимир.
     --  Ничего, главное, чтобы они не перешли  на его сторону.  Чем  больше
друзей  мы  сделаем из  врагов, тем слабее  будет основной  наш  соперник --
Уицраор.  --  Ростислав  повернулся  к  турсам.  -- Уходите.  Когда  вы  мне
понадобитесь, я вас позову.
     Циклопы подобрали дубины и послушно двинулись прочь от  тюрьмы, которую
охраняли  неведомо  сколько   времени.  Увидев   Ненагляду  на  холме,   они
приостановились, переглянулись, а потом вдруг побросали дубины, развернулись
и помчались  в обратную  сторону,  не разбирая дороги,  спотыкаясь  и падая.
Через минуту  они  скрылись  за  вздутием-холмом ветви, еще некоторое  время
доносился треск кустарника и топот, но и он стих.
     --  Что  это  с  ними?  -- удивленно  осведомился  Ростислав.  -- Такое
впечатление, что они испугались. Ты никого не _видишь_?
     -- Я бы предположил... -- начал Будимир, умолк.
     -- Что?
     -- Нет, ничего... этого не может быть. Я устал, дядя Слава.
     --  Колдуй дальше,  снимай  заклятие  с  этой  дырчатой  камеры.  Потом
отдохнем.
     Мальчик кивнул, потер ладошкой лоб, сосредоточился.
     Красная сеть,  опутывающая засохший сук с дуплами,  тускло засветилась,
начала корчиться, как живая, протаяла жидкими струйками и вскоре испарилась.
     Внутри  деревянной  тюрьмы  наметилось какое-то  движение,  послышалось
шуршание, скребыхание,  царапанье,  и  на свет появилась  гигантская рогатая
птица, сияющая  серебром перьев,  с  хищным клювом  и умными янтарно-желтыми
глазами.  Расправила   крылья,  достигавшие   в  размахе   двадцати  метров,
подпрыгнула несколько раз, будто разминаясь после долгого плена, внимательно
оглядела  застывших путешественников.  Затем открыла клюв  и проговорила  на
чистом русском языке:
     -- Рад  познакомиться,  освободители.  Я сокол Рамаг,  сын  Симаргла  и
Гамаюн.
     --  Меня  зовут  Ростислав,  --  представился  Светлов,   понимая,  что
"русский" язык птицы рожден его подсознанием.  -- Это Будимир, сын Седьмого.
И Ненагляда, жительница Белобог-Руси.
     Сокол зорко посмотрел на девушку, прижавшую к щекам ладони.
     -- По слухам,  моих  освободителей должно  быть двое. Вас трое.  Что-то
случилось непредвиденное, это неправильно. Однако примите мою благодарность,
друзья, я жду  избавления уже много лет,  если исчислять этот  срок в земных
годах. Если потребуется помощь, можете мной располагать.
     -- Спасибо, не надо, -- стесненно проговорил Будимир. -- Может быть, вы
слышали что-нибудь о людях, путешествующих по этому миру? Здесь  должны были
появиться двое наших соотечественников...
     -- Его отец и друг, -- добавил Светлов.
     -- Нет, не слышал, к сожалению, -- ответил Рамаг, встопорщил  перья  на
шее. -- Но если они находятся в Дигме, их можно поискать.
     -- Как?
     -- Я помогу вам.  Садитесь на  меня  и  держитесь покрепче.  Я  один из
_древних_, и это мой мир. Великий игва Гагтунгр когда-то  переделал  его, но
уничтожить _древних_ не сумел. Я знаю здесь каждый уголок, каждый кустик.
     --  Хорошая идея, -- согласился Ростислав. -- Однако нас трое.  Унесешь
всех?
     Сокол Соколов открыл клюв, что, возможно, означало улыбку.
     --  _Силой_ не  обделен. Игва Дуггур поймал меня в ловушку  случайно, с
помощью примитивной,  старой  как  мир хитрости. Больше  на эту  уловку я не
попадусь.
     -- Что за хитрость?
     -- Самка, -- еще раз "улыбнулся" Рамаг. -- Простите за откровенность. Я
просто потерял голову.
     Ростислав невольно  оглянулся на Ненагляду, которая уже бежала к ним со
всех ног, преодолев две сотни метров буквально за считанные секунды.
     -- Почему вы их  не убили? --  воинственно  спросила она,  имея в виду,
очевидно, циклопов. На  гигантскую птицу,  освобожденную землянами,  она  не
обратила никакого внимания.
     --  Зачем? --  пожал плечами  Ростислав.  --  Мы их победили, заставили
слушаться, из врагов превратили если и не в друзей,  то  в соратников. Зачем
же убивать? Мы лежачих не бьем.
     --  Садитесь, -- поторопил  их  Сокол. --  Время дорого.  Меня ждут мои
соотечественники, а  вас --  ваш путь.  К тому  же  я  чувствую  какие-то не
слишком приятные колебания эфира.
     -- Я  тоже, -- смущенно  признался  Будимир. Ростислав первым  полез на
подставленное крыло магической птицы.

Глава 2
     Никогда прежде им не доводилось летать на огромном соколе, сидя  у него
на спине и цепляясь за перья.
     Сначала они  боролись  со  страхом высоты  и  качкой:  Рамаг  летел, то
проваливаясь  вниз,  то  взмывая  вверх,  что  не  могло  не  сказаться   на
самочувствии  седоков.  Потом Сокол  Соколов  приноровился к  ноше и полетел
ровнее,  а  его пассажиры  наконец  принялись разглядывать "лесные"  пейзажи
Дигма, находя и сходство с земными лесами, и весьма существенные различия.
     Чем больше они  удалялись от  колоссальных деревьев, представляющих, по
сути, графы -- топологические уровни многосложной пространственной структуры
Дигма, тем  больше мир  Гагтунгра походил на лес, основание которого и кроны
утопали  в  тумане.  Но  стоило  приблизиться  к  любому  дереву,   как  оно
превращалось в чудовищную  конструкцию планетарного масштаба, соединявшую  в
себе  функции  дерева  --  как  растительной  экологической   системы  --  и
физического  объекта  со  своими  иерархиями,  законами  и   ландшафтами.  И
Ростислав не удивился, получив _вылет_ пакета информации  из глубин памяти о
том,  что  деревья Дигма  являются  сложнейшими  фрактальными  образованиями
нецелочисленной  размерности  типа  рандомированной L-системы с  бесконечным
стеком  [Читателей,   интересующихся  фракталами,  автор  отсылает  к  книге
Р.Кроновера "Фракталы и хаос", издательства "Постмаркет", Москва, 2000].
     Однако  поиски Сухова-старшего  и Такэды, длившиеся несколько часов, --
за это время Сокол Соколов пролетел мимо тысячи деревьев Дигма, -- ничего не
дали.  Искать  их визуально  не имело смысла, на  этот  процесс  требовалось
огромное количество  времени и соответствующая аппаратура,  в ментальном  же
поле Будимир ничего _не слышал_. Если отец и находился на поверхности одного
из  миров-деревьев,  то очень  далеко  от  зоны  поисков.  Так  далеко,  что
_свечение_ его ауры не достигало пси-сферы сына.
     Наверное, они продолжали бы кружить по  лесам Дигма еще долго, несмотря
на  усталость -- свою и огромной  птицы, но Ненагляду ст