слала мне платье, и ноты, и еще несколько фотографий, сопровождаемых подробнейшими инструкциями, - с улыбкой пояснила Андреа. - Мне пришлось упражняться не один день, чтобы приготовить тебе достойный сюрприз.
     - Просто чудо, что я не помер на месте от удара, когда тебя увидел. Или не помер потом, во время танца, не в силах преодолеть то дикое желание, которое ты во мне разбудила.
     - Так это бурчало у тебя в животе?
     - И прегромко. Во мне проснулся первобытный, дикий самец.
     - Нам надо будет почаще выпускать его на волю. Мне очень даже понравилось быть пленницей дикого самца.
     - А как наша старушка? - через какое-то время вспомнил Брент.
     - Мэдди? Непоседлива, как всегда. Она, похоже, получает огромное удовольствие от своего кругосветного вояжа. В последний раз писала из Константинополя. По всему выходит, что там она познакомилась с каким-то турецким негоциантом и полностью поработила его. Он-то и помог ей достать этот костюм. Она пишет, что у нее еще один точно такой же, только ярко-красный. Она сочла, что пурпурный будет мне больше к лицу, и прислала мне его.
     Брент приподнялся и окинул взглядом ее вроде бы одетое тело. Аметист снова ударил ему в глаза ярким пучком света. Он тихонько потрогал его.
     - Уверен, что он не настоящий. Он величиной с куриное яйцо и стоит столько, что можно купить полцарства, если он настоящий.
     - А я не сомневаюсь, что он настоящий, - пожала плечами Андреа. - Мэдди может подчас быть непостижимо экстравагантной. В письме она настойчиво повторяла, что этот костюм будет ее рождественским подарком для нас обоих. Для меня, чтобы я его носила, и для тебя, чтобы ты наслаждался последствиями.
     - Ах она хитрющая старая лиса, - засмеялся Брент. - А ты - распутница.
     - И ты обожаешь нас обеих.
     - Да, и к тому же жду - не дождусь, когда ты опять станцуешь для меня. У тебя потрясающая грация и... чувственность в каждом движении.
     - Ох, мне нужно еще столько упражняться, чтобы достичь совершенства, - сказала она. - Однако, кажется, через пару месяцев у меня будет получаться во много раз лучше. По крайней мере будет чем исполнять танец живота.
     И она замерла в напряженном ожидании. Прошло немало времени, пока до Брента дошло, что она имела в виду, и у него во второй раз за этот вечер открылся от изумления рот.
     - Так ты... Мы... Ты именно это имела в виду, то, о чем я подумал?
     - Да, любовь моя. - Ее глаза испытующе смотрели на него, лучась радостью. - Мы с тобою ждем ребенка. Если мои подсчеты верны, он родится в начале лета.
     С невыразимой нежностью и благоговением он положил ладонь на ее пока что совершенно плоский живот. Его пальцы слегка вздрагивали, равно как и голос, когда он прошептал:
     - Ох, милая моя! Не верю своим ушам. Мое дитя, и оно сию минуту растет вот тут, в твоем обожаемом мною теле.
     - Если не концентрироваться на проблемах, которые возникли в процессе воспитания Стиви, я так и подумала, что ты обрадуешься - ведь не кто иной, как ты заявил мне, что хочешь иметь десяток детишек, - улыбнулась она.
     - Да, сказал. Я и теперь хочу... наверное.
     - Ну, тогда мне, несомненно, придется все-таки принять на службу няню.
     Он склонился и покрыл поцелуями ее животик, ее грудь, ее губы.
     - Я надеюсь, что у нас родится девочка, - шептал он. - У нас ведь уже есть сын. А теперь пусть будет чудесная девчушка с такими же локонами лунного оттенка, ослепительными фиалковыми глазами и прочими неотразимыми чарами, которые она унаследует от матери.
     - И с поясом целомудрия, - добавила Андреа с тихим довольным смешком.
     - Определенно, и с поясом целомудрия, - согласил он.