а довольно  угрюмая  группа,  которая  с  печальными  улыбками
прощалась  со  своей  подругой.  Выслушав  их  грустный  рассказ,   Мэтт
попытался приободрить их.
   - Вы будете время от времени встречаться с ней во время  путешествия,
по крайней мере до тех пор, пока мы не доберемся до Южного пути, а может
быть, и дальше.
   - Но это уже будет совсем не то, - пожаловалась Джейд. - Господи! Как
тяжело терять тех, кто дорог твоему сердцу.
   - Я знаю.
   Глаза у Мэтта  сделались  задумчивыми,  когда  он  углубился  в  свои
собственные мысли, и Джейд могла только вообразить, как же, должно быть,
тяжело было для него потерять жену,  женщину,  с  которой  он  собирался
провести вместе всю оставшуюся жизнь. И теперь  Мэтт  хотел,  чтобы  она
заняла место Синтии.
   Но как же она сможет? Из того, что Джейд слышала,  эта  женщина  была
совершенством во всех отношениях - в то время как у  Джейд  было  больше
недостатков, чем она могла сосчитать.
   - Прости меня, Мэтт, - прошептала она, хотя не совсем  отдавала  себе
отчет, за что.
   Простить за  навеянные  на  него  печальные  мысли?  За  то,  что  ее
совершенно нельзя было сравнить с  Синтией?  Простить  за  то,  что  она
никогда не сможет быть такой, какая ему нужна и какую он заслуживает?  А
может, она сожалеет, что не может  повернуть  время  назад  и  исправить
ошибки, которые она натворила в своей собственной жизни?
   Мэтт взглянул на нее.
   - Простить? - повторил он, отгоняя от  себя  темные  мысли.  -  Я  не
понимаю.
   - За то, что заставила тебя вспомнить о твоей  тяжелой  потере..  Это
так бездумно с моей стороны.
   Он пожал плечами и чуть улыбнулся.
   - Ничего страшного.
   Раз он спокойно воспринял  ее  извинения,  Джейд  следовало  бы  быть
благоразумной и не продолжать обсуждения, но она не смогла удержаться.
   - Какой она была? - полюбопытствовала она.
   - Кто? - спросил он, нахмурив брови.
   - Твоя жена, Синтия. Ведь мы же говорим о ней в конце концов.
   В действительности, не  Синтия  занимала  мысли  Мэтта,  когда  Джейд
упомянула о потере тех, кого он любил. Он вспомнил о своих родителях и о
своем единственном брате. Его отец умер в самом  начале  войны.  Старший
Ричарде упал и сильно ушибся, когда пытался  починить  крышу  коровника.
Через шесть месяцев  мать  Мэтта,  страдавшая  от  сердечных  приступов,
умерла во сне. Вскоре после похорон Джордан вступил в армию Союза,  хотя
и мог остаться дома, когда штат Кентукки решил сохранять  нейтралитет  в
этой войне. В течение трех лет Мэтт получал от  Джордана  редкие  скупые
письма. Потом письма перестали приходить, и с тех  пор  Мэтт  ничего  не
слышал о своем брате. В  армейских  списках  он  не  числился  ни  среди
мертвых, ни среди пропавших без вести на  полях  сражений,  и  Мэтт  мог
только предполагать, что Джордан был мертв.
   - Мэтт?
   Джейд снова вернула Мэтта к разговору,  коснувшись  его  руки.  Он  с
трудом собрался с мыслями.
   - Синтия? - задумчиво пробормотал он.
   Его губы изогнулись в  подобие  улыбки.  -  Она  была  светловолосой,
красивой, как фарфоровая принцесса, - сказал  он,  подтвердив  наихудшие
опасения Джейд. Для себя он  цинично  добавил.  Холодная,  бессердечная,
мелочная.
   Бесценная прекрасная  статуя  -  которой  можно  восхищаться,  но  не
касаться. В конце концов не для меня.
   - Какая жалость, что ты потерял ее. - Хотя Мэтт и не мог знать этого,
но вздох Джейд был больше вызван жалостью к  себе,  чем  к  нему  и  его
умершей жене.
   Если бы до Мэтта дошло, чего Джейд наслушалась о Синтии или  что  она
мысленно сравнивала себя с его предыдущей абсолютно  совершенной  женой,
то он, возможно, и раскрыл бы некоторые плохие стороны натуры Синтии.  А
так он не видел смысла в  том,  чтобы  осуждать  Синтию  или  выставлять
напоказ свое собственное унижение и чувство вины  и  сожаления  о  своей
неудачной женитьбе.
   Поэтому он просто покачал головой и тихо засмеялся:
   - Я сомневаюсь, что Синтия действительно была моей, чтобы терять  ее.
Она больше была похожа на мечту, которую ты хранишь, но которая  никогда
не окажется реальностью.
   - А вы оба хотели, чтобы у вас были собственные дети?
   - Я надеялся, но мне пришлось быстро отказаться от этой мечты. Сейчас
я думаю, это даже лучше, что у нас не было детей.
   В то время как Джейд продолжала размышлять над  этим  замечанием,  он
заговорил снова, его улыбка стала нежной и дразнящей, когда он  взглянул
на нее.
   - Я думаю, что с гораздо большим удовольствием буду  иметь  детей  от
тебя, моя ирландская кокетка. С твоим темпераментом и моим благоразумием
это будут просто маленькие кошмары, ты не согласна?
   - Я ни с чем не согласна, -  ответила  она,  бросив  на  него  долгий
взгляд. - И в наименьшей степени, когда это касается тебя и меня.
   - Милая, я начинаю думать, что под твоим острым язычком слишком много
колючек.
   - Я всего лишь осторожна, -  обеспокоенно  добавила  она,  думая  про
себя, что она действительно труслива, когда речь заходит о замужестве  с
ним и возможности оказаться  на  месте  Синтии.  -  Я  предпочитаю  быть
осмотрительной.
   Он взглянул на нее с обворожительной и немного коварной улыбкой.
   - И я собираюсь поймать тебя, - пообещал он. - Когда ты меньше  всего
будешь ожидать этого.
 
*** 
 
   Теперь их путь пролегал вдоль южного берега Южной Платт-Ривер. Вода в
реке сильно поднялась,  к  обильным  снегам  прошедшей  зимы  добавились
сильные весенние дожди, и река была готова выйти из  берегов.  Сэм  Грин
сообщил всем, что переправляться на фургонах через реку  крайне  опасно.
Лучше добраться до переправы, что в  нескольких  милях  вверх  по  реке,
заплатят необходимую сумму, погрузят фургоны  на  паром  и  благополучно
переберутся на другую сторону.
   Как  оказалось,  Тихоокеанская  Железнодорожная  Компания   проложила
рельсы на противоположном берегу реки как раз этим летом.
   Чтобы добраться до переправы, путешественникам понадобилось три  дня;
над водой разносился громкий стук молотков  по  металлу,  заглушая  даже
привычный скрип и треск колес фургонов. Этот  грохот  стоял  от  восхода
солнца до заката, а когда  опускалась  темнота,  воздух  оглашали  звуки
буйного пьяного веселья, продолжавшегося почти всю ночь.
   Большинство эмигрантов начали понемногу отставать, и это было  просто
временным осложнением. Другие же были благодарны высокой  воде  в  реке,
отделявшей их от  противоположного  берега,  они  постоянно  твердили  о
недопустимости пьянства и о его вреде. Подруги Джейд,  однако,  смотрели
на все это совершенно иначе.
   - К черту все это! И почему надо было тащиться именно по этой стороне
реки? - ворчала Фэнси. - Мы бы с успехом могли  поразвлечь  этих  парней
железнодорожников.
   - Сдается мне, у них и так полно подружек, - заметила  Блисс,  махнув
рукой в сторону противоположного берега, где  несколько  женщин  стирали
белье.
   Лизетт презрительно сморщилась и потянула носом воздух.
   - Обозные шлюхи! - фыркнула она.
   Пичес рассмеялась.
   - Господи, да оставь ты этот свой смешной французский акцент,  Лиззи.
Грязь есть грязь, как ее ни называй, а шлюха есть шлюха, где бы она этим
ни занималась. Эти девицы ничем не лучше и не хуже нас.
   - Говори только за себя, будь так любезна, и не надо нас всех  мазать
одной краской, - резко вмешалась Джейд.
   - Да совершенно не имеет  значения,  что  вы  говорите,  -  вмешалась
Фэнси. - У нас ведь нет лодки, чтобы добраться до их лагеря и приступить
к действию. И не имеет значения, сколько там у них женщин,  держу  пари,
что там нет ни одной, которая  могла  бы  петь  лучше,  чем  Джейд,  или
танцевать канкан так, как мы, или играть на пианино, как Билли.
   - Может, и так, но мы здесь, а они  там,  и  это  надо  учитывать.  -
напомнила Блисс. - Я, например, не собираюсь рисковать жизнью и  ногами,
чтобы  переплыть  эту  бурную  реку  темной   ночью,   чтобы   доставить
удовольствие нескольким парням, независимо от того, сколько  они  готовы
заплатить за это!
 
*** 
 
   Чтобы переправить фургоны через  бурную  реку,  понадобилось  гораздо
больше времени, чем думали. Вода оказалась слишком неспокойной, и  паром
мотало из стороны в сторону.
   Уже от одного только вида такой переправы у Джейд тошнота  подступала
к горлу, и к тому моменту, когда подошла ее очередь,  она  была  готова,
скорее, броситься назад, в Ричмонд, чем ступить на этот шаткий паром.
   - Я не смогу сделать этого, я же говорю! -  стонала  она,  вырываясь,
когда Блисс и Пичес пытались втащить ее на маленький паром, где уже были
закреплены их фургоны.
   - Ну, по правде говоря, не думаю, чтобы у  тебя  был  большой  выбор,
милочка, - нетерпеливо произнесла Пичес. - Давай, пошли.
   Мы задерживаем остальных.
   - Что за проблема, девушки?
   Захваченная врасплох, Джейд не слышала, как подошел Мэтт, пока он  не
заговорил. Сейчас, когда подруги все еще держали ее, она  повернулась  к
нему с мольбой в глазах.
   - Я не могу сделать этого, Мэтт. Не позволяй им заставить меня делать
это. Пожалуйста!
   Он никогда  не  видел  ее  такой  бледной,  с  огромными  испуганными
глазами.
   - Что случилось, Джейд?
   - Она почему-то заупрямилась и отказывается переправляться через  эту
реку, - сообщила ему Блисс.
   Мэтт нахмурился.
   - Я не понимаю, Джейд, мы же раньше переправлялись через столько рек,
и ты никогда не была такой растерянной.
   - Но эта же гораздо шире, и вода в ней очень бурная, и я видела,  что
лачуги строят из гораздо большего количества  дерева,  чем  этот  паром.
Кроме того,  мой  желудок  весь  выворачивается  наизнанку,  как  только
начинается качка! Я страдала во время всего плавания из  Ирландии,  и  я
лучше повешусь, чем снова пройду через это!
   Теперь, когда она упомянула об этом, ее лицо просто позеленело.
   - Милая, но мы же говорили о пятнадцатиминутной  переправе,  а  не  о
пятнадцати днях.
   Ты, определенно, сможешь вынести это, и  я  скажу  тебе,  почему.  Ты
можешь переправиться вместе со мной и  детьми,  если  это  поможет  тебе
чувствовать себя спокойнее.
   Джейд коснулась пальцем своего подбородка, словно проверяя его.
   - Я почувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы ты стукнул  меня
по челюсти, как Сина неделю назад. Этого как раз хватит,  чтобы  сделать
меня бесчувственной, пока не доберемся до другой стороны.
   Он изумленно уставился на нее.
   - Джейдин Эгнис Донован! Я не смогу сделать этого! Я никогда в  жизни
не ударю женщину!
   - Я сделаю это для тебя, если ты хочешь! - предложила Блисс, выступив
вперед и свирепо сверкнув глазами.
   Джейд подозрительно взглянула на свою подругу.
   - Блисс, да ты не попадешь даже собаке в ухо!  А  я  и  не  собираюсь
ходить с разбитой губой или с головной болью, как ты понимаешь.  Я  хочу
спокойного, сладкого забытья, чтобы проспать всю эту переправу.
   Блисс пожала плечами и улыбнулась.
   - Ну что ж, только помни, я предлагала тебе помощь. - Она повернулась
к остальным. -  Пойдем,  девчата.  Оставим  Джейд  на  попечение  нашего
преподобного, пусть они разберутся сами.
   В конце  концов  после  нескольких  минут  убеждения  Мэтт,  наконец,
уговорил Джейд переправиться вместе с его фургоном.
   - Я буду рядом с тобой, Джейд, - пообещал  он,  -  только  постарайся
быть храброй, а то все твои страхи передадутся детям.
   - Будь храброй, - ворчливо повторила она. - Уверена,  следующее,  что
ты можешь мне предложить - это завязать глаза и закурить сигарету.
   Мэтт хмыкнул.
   - Мне  не  нравится,  когда  женщина  курит,  но  учитывая  драматизм
момента, я мог бы предложить  тебе  поесть  немного  сухого  бисквитного
печенья и чашку молока.
   Джейд засмеялась.
   В какой-то момент Мэтт даже испугался,  что  ему  придется  привязать
Джейд к колесу фургона, чтобы удержать на  плоту.  Сироты  вели  себя  в
десять раз лучше, чем она. К счастью,  он  не  терял  времени  и  быстро
отправил паром по течению, и Джейд ничего  не  осталось,  как  молиться,
чтобы все это быстрее кончилось.
   - Я  припомню  тебе  это,  Мэтт  Ричарде!  -  произнесла  она  сквозь
стиснутые зубы.
   Он улыбнулся.
   - У меня дрожат все поджилки, Эгги.
   Но его улыбка быстро исчезла вплоть до того момента, пока  они  снова
не оказались на твердой земле. Наихудшие опасения Джейд быстро  сбылись,
и Мэтту все время пришлось держать  ее  возле  перил  на  одной  стороне
парома, в то время как Бет, не  по  годам  сообразительная,  следила  за
малышами внутри сильно раскачивающегося фургона.
 
Глава 19 
 
   Понадобился целый день, чтобы переправить через реку все  фургоны,  и
здесь не  обошлось  без  неудач.  Во  время  многократно  повторяющегося
процесса переправы  толстый  трос  перетерся,  обтрепался  и  неожиданно
лопнул от сильного  натяжения.  Паром  развернуло  сильным  течением,  и
фургон свалился в реку.
   К счастью, быки не были прицеплены к повозке и все произошло недалеко
от берега, так что фургон не затонул  полностью,  хотя  течение  немного
отнесло его. Нескольким мужчинам удалось подплыть  к  фургону,  зацепить
его прочными веревками и вытащить на берег, в то время как  перепуганная
семья крепко ухватилась  за  эти  снасти.  Ущерб  оказался  минимальным,
содержимое фургона только намокло,  некоторые  продукты  были  испорчены
водой, и бедные хозяева напуганы до смерти.
   Джейд наблюдала за происходившим с замирающим сердцем, с  белым,  как
мел, лицом  и  молча  благодарила  счастливую  звезду,  которая  помогла
перебраться на этот берег их фургону без происшествий.
   - Это могло бы случиться и  с  нами,  -  тихо  прошептала  она,  едва
выдавливая из себя слова.
   - Но не случилось, - уверенно добавил Мэтт.  -  Господь  простер  над
нами свою руку.
   - Что ж, похоже, он смотрел в другую сторону, когда лопнул этот трос,
- заметила Джейд. - Что за ужасное время для этой бедной семьи!
   - Да, но никто не пострадал, и за это мы  действительно  должны  быть
благодарны. Продукты и сахар можно возместить, одеяла и одежду высушить.
Жизнь - вот что действительно самое ценное.
   Фургоны переправляли через реку вплоть до  наступления  темноты,  два
последних совершили переправу уже  при  свете  фонарей.  Путешественники
разбили лагерь в миле от  большого  палаточного  городка,  воздвигнутого
рабочими-железнодорожниками.  Как  обычно,  немедленно  были  выставлены
караульные для охраны животных и фургонов. Однако  в  этот  вечер  число
караульных было удвоено, чтобы можно было  отразить  любые  выходки,  на
которые  могли  оказаться  способными  эти  работяги.  От   этой   банды
хулиганов, нагрузившихся сверх  меры  пивом,  можно  было  ожидать  чего
угодно, и не было никакой возможности образумить их.
   Мэтт должен был дежурить с трех  часов  и  до  рассвета,  поэтому  он
собирался лечь спать на  час  раньше,  чем  обычно.  И  все  же  он  был
раздражен, когда Джейд не явилась  на  свой  урок  чтения  вскоре  после
ужина. Он видел, как она  расхаживала  возле  своего  фургона  некоторое
время назад, но  потом  он  немного  отвлекся  и  теперь  никак  не  мог
припомнить, видел ли он ее или других девушек в  последние  полчаса.  Их
костер едва тлел, и возле фургона не было никого.
   Глубокие морщины прорезали его лоб.
   - Она не должна, - говорил  он  самому  себе,  покачивая  головой.  -
Конечно, нет. Особенно после того, как она была  гак  сильно  расстроена
сегодня. - Он кивал головой, словно пытаясь убедить самого себя. -  Она,
вероятно, просто отдыхает. Скорее всего, легла спать,  совершенно  забыв
про свои уроки.
   Однако чем дольше он сидел, глядя на ее темную палатку,  тем  сильнее
его одолевало беспокойство. Наконец, не выдержав больше  этих  сомнений,
он поднялся и пошел в разведку.
   - Ты ведешь себя, как дурак, Ричарде, - сердито ворчал он про себя. -
Не о чем беспокоиться.
   Он осторожно приподнял край палатки и заглянул  внутрь.  При  смутном
свете костра он увидел, что кровати были  расправлены,  яркие  платья  и
нижние юбки были вытащены из рюкзаков и разбросаны кругом, но не было ни
одной живой души.
   Джейд и вся ее пестрая когорта исчезли.
   И Мэтт определенно знал, где ее искать, хоть он никак не мог взять  в
толк, зачем ему это делать.
   - К черту все это! - ругался он.  -  Мне  нужны  все  эти  хлопоты  и
унижения как собаке пятая нога! После Синтии я думал,  что  хоть  что-то
узнал про этих женщин и их коварство!
   Почему,  ну  почему  Бог  наградил   меня   любовью   к   еще   одной
безответственной, ветреной женщине? Почему изо всех женщин я должен  был
влюбиться в эту ирландскую потаскушку?
 
*** 
 
   Палатка,  где  девушки  давали  представление,  большая   и   кое-как
обставленная, была забита полупьяными рабочими с хриплыми голосами. Днем
эта брезентовая  лачуга  служила  столовой,  а  вечером  превращалась  в
таверну.
   Земляной пол прикрыт сырой соломой. Бар был сооружен из  пары  досок,
которые  положили  на  большие  бочки.  Перевернутые  небольшие  бочонки
служили  стульями,  а   три   стола,   ободранные   и   обшарпанные,   -
импровизированной сценой.
   На этих подмостках и стояла Джейд, исполняя свою третью за этот вечер
песню. Позади нее красовались ее четыре подруги в своих ярких  костюмах,
предназначенных для канкана. Они улыбались и  кокетливо  покачивались  в
такт музыке, ожидая выхода на сцену. Билли стоял в стороне, аккомпанируя
Джейд на губной гармошке из-за отсутствия пианино. Казалось,  никого  не
интересовало, на чем играл Билли, он  с  таким  же  успехом  мог  просто
насвистывать или стучать  в  барабан,  толпу  это  мало  интересовало  И
несмотря на  отчаянные  усилия,  Джейд  едва  слышала  себя  среди  хора
веселых, громких голосов. В воздухе, заполненном дымом от многочисленных
сигар, ей приходилось буквально выкрикивать слова песни, ее голос стал в
эту минуту очень резким.
   Она как  раз  начала  последний  куплет  песни,  когда  один  изрядно
подвыпивший парень попытался схватить ее за ногу.
   - Иди сюда, конфетка!  -  пьяно  бормотал  он,  его  слащавая  улыбка
обнажила неполный ряд прокуренных зубов. - Ты запоешь еще лучше, когда я
окажусь на тебе.
   В этот момент некоторые из его приятелей принялись  его  усмирять,  в
воздухе замелькали кулаки, и Джейд испуганно отступила назад.
   Через несколько секунд в  палатке  уже  все  молотили  кулаками  друг
друга, пока не оказалось, что в этом мордобое не участвовал только  один
мужчина.
   Когда пара дерущихся ударилась о  стол,  едва  не  перевернув  его  и
вместе с ним Джейд, она  испуганно  закричала.  Позади  нее  кричали  ее
подружки и пытались как-то соскочить со своих шатающихся  насестов,  они
были слишком заняты спасением собственных шей, чтобы думать и о ней. Как
только ей удалось обрести равновесие, кто-то схватил ее за руку и сильно
дернул, и  Джейд  оказалась  на  широком  мужском  плече.  Сильная  рука
обхватила ее ноги, и в следующее мгновение Джейд увидела, что ее тащили,
как мешок с картошкой, перед глазами у нее мелькали только пол и мужская
спина.
   С отчаянным криком Джейд стала молотить кулаками по широкой спине,  в
то же время извиваясь, как большая рыба на крючке.
   -  Отпусти  меня  сейчас  же,  сумасшедший  болван!  Что  ты  о  себе
возомнил?
   - Я не сомневаюсь, что я самый доверчивый идиот на свете.  -  ответил
знакомый рокочущий голос, в котором сейчас безошибочно слышался гнев.  -
А сейчас я зол, как шершень, поэтому советую  тебе  воспользоваться  тем
небольшим разумом,  которым  наградил  тебя  Господь,  и  попытаться  не
провоцировать меня дальше.
   Она на какой-то миг застыла  от  шока,  услышав  этот  голос.  Потом,
несмотря на свое неудобное положение и  его  предупреждение,  она  снова
начала вертеться и громко потребовала:
   - Мэтт Ричарде! Отпусти меня сейчас же!
   Его  ответ  оказался  не  словесным,  но  довольно  эффектным,  чтобы
привлечь ее внимание,  когда  его  рука,  которой  он  раздвигал