берегов Малой Голубой, которая текла  на  северо-запад.  За  три  недели
путешествия все стали умело управляться с фургонами, познакомились  друг
с другом и освоились с  особенностями  продвижения  по  прериям.  Мозоли
затвердели на руках, привычных теперь ко всякой работе.
   Мускулы у людей окрепли, и теперь они могли  проходить  по  несколько
миль в день, не изнывая под вечер от смертельной усталости. Мулы и  волы
дружно тащили ярмо, больше не упрямились и не тянули  фургоны  в  разные
стороны. Все быстро научились чинить ломающиеся фургоны,  сосед  помогал
соседу, поэтому караван продвигался довольно быстро.
   Путешествие весной 1867 года имело свои преимущества по  сравнению  с
походами пионеров-первопроходцев, хотя были и свои  недостатки.  Маршрут
был отмечен следами тысяч фургонов, которые прошли здесь раньше, а часто
и могилами тех, кто умер от  холеры  или  змеиного  укуса  или  каких-то
других роковых происшествий во время пути. В  эти  дни  путешественников
предупреждали не пить воду и не купаться там, где  она  загрязнена.  Те,
кто  следовал  этим  советам,  избежали  многих  неприятностей.   Другое
преимущество состояло в том, что земля местами уже оказалась  заселенной
и освоенной, по крайней мере в некоторых местах Канзаса и Небраски.  Там
можно было пополнить  запасы  провизии,  купить  новых  животных  вместо
захромавших, починить многие поломки и  получить  последние  новости  по
телеграфу.
   Однако оборотной стороной медали было то, что более поздние эмигранты
практически не могли раздобыть топлива для костров.
   В прериях не росли деревья, деревья  вдоль  берегов  рек  давно  были
вырублены, а изрядное количество  высохшего  навоза  бизонов  служившего
первопроходцам отличной заменой дерева, исчезло. Много земель здесь  уже
было огорожено и распахано, и огромные стада бизонов больше не  водились
в этих местах, как десятилетие назад. Сухой навоз еще попадался, но  его
было мало,  да  и  встречался  он  в  основном  на  дороге,  где  прошли
предыдущие караваны, оставив эти "подарки" тем, кто шел за ними.
   Многие реки теперь можно было пересечь на построенных предприимчивыми
парнями паромах  и  переправах,  или  в  редких  случаях  по  мосту,  но
оставалось еще много ручьев и водоемов,  сотворенных  Матерью  Природой,
через которые приходилось переправляться. Дожди еще  продолжались,  реки
поднимались, и колеса фургонов продолжали утопать в грязи.
   В добавление  ко  всему  появилась  и  новая  проблема,  или,  вернее
сказать, старая нерешенная проблема снова подняла свою уродливую голову.
У переселенцев прежде возникало не  так  много  конфликтов  с  индейцами
этого  региона,  ведь  они  просто  проходили  по  их   территории,   не
представляя реальной угрозы племенам или их  способу  существования.  Но
чем  больше  белые  поселенцы  стали  захватывать   земли   на   западе,
распахивать их, приносить с собой  болезни,  строить  дороги,  сооружать
форты, прокладывать железнодорожные пути по  индейской  территории,  тем
обстановка   становилась   напряженнее.   Договоры    подписывались    и
разрывались, все больше строилось дорог и железнодорожных путей,  больше
фортов, все больше солдат посылалось на границы, чтобы защищать интересы
государства.  Разногласия  умножались  с  каждым  годом,  и  конфликт  с
племенами индейцев разрастался.
   Сейчас индейцы были снова  возбуждены,  они  встали  на  тропу  войны
против белых солдат и поселенцев, вторгшихся в их земли.
   Только в  прошлом  декабре  им  удалось  завлечь  восемьдесят  одного
солдата в кровавую засаду возле Форт-Фил-Керни в районе Паудер-Ривер,  в
местечке, известном теперь как  Феттермэн-Массакр.  Короткий  перерыв  в
сражениях был во время самых холодных  зимних  месяцев,  но  с  приходом
весны военные действия возобновились. Хотя большинство битв  происходило
к  северу  от  дороги  на  Орегон,   вдоль   Боземэн-Роуд,   вооруженные
столкновения случались и в других местах, и американская армия запрещала
путешествовать на одиночных фургонах в западной  части  Канзаса.  Каждой
группе переселенцев также рекомендовалось быть постоянно наготове, чтобы
иметь возможность отразить нападение индейцев.
   Однако за все время пути  никто  из  путешественников  не  увидел  ни
одного краснокожего, и опасность  казалась  отдаленной.  Кроме  того,  с
таким большим количеством фургонов в своем караване и встречая  по  пути
другие караваны, переселенцы были уверены в своей превосходящей  силе  и
вооружении. Среди молодых парней на самом деле нашлось много  хвастунов,
которые хотели бы напасть на дикарей  и  разрушить  их  селения.  Многие
мужчины были готовы ввязаться в сражение и доказать свое  превосходство,
и только женщины, казалось, сохраняли здравый  смысл  и  благоразумие  и
благодарили Бога за отсутствие индейцев.
   Наконец  на  горизонте  показался  Форт-Керни,  ознаменовавший  собой
следующий этап их продвижения  на  запад.  От  этого  пункта  они  будут
следовать вдоль Платте-Ривер через западную Небраску в земли  Вайоминга.
В  скором  времени  им  предстояло  отправиться  из  форта  и   оставить
цивилизацию позади. Больше в пути им не встретится крупных ферм и ранчо,
дополнявших ландшафт амбарами, конюшнями, ветряными мельницами на каждом
повороте дороги, не будет городков, разбросанных вдоль железной  дороги.
Эти города-призраки возникали так же быстро, как потом  их  покидали,  в
зависимости от скорости продвижения  вперед  рабочих,  прокладывавших  в
прериях Небраски Тихоокеанскую Железную Дорогу.
   Форт был долгожданным пристанищем, где переселенцы смогут собраться с
силами, пополнить свои запасы и рассказать о своих  приключениях  другим
путешественникам, остановившимся здесь же. У всех были свои заботы.
   Хотя путешествие до настоящего момента проходило довольно гладко,  не
было серьезных происшествий и смертей, тем не менее некоторые сочли, что
такое первопроходство  не  для  них.  Эти  разочаровавшиеся  переселенцы
решили  воспользоваться  предоставившеися  возможностью,  продать   свои
фургоны и вернуться назад на поезде. Старший каравана, со своей стороны,
собирался обсудить с начальником форта предстоящий  переход  и  уточнить
ситуацию с индейцами. Остальные переселенцы искали свежих мулов и  волов
или занимались починкой своего снаряжения в мастерских форта.
   В то время как большинство женщин  обменивались  новостями  с  женами
солдат и с женщинами из других караванов, Джейд и  "девушки"  собирались
заняться досугом войск, разместившихся в форте. Почти в ту  минуту,  как
их фургоны остановились и волы  были  распряжены,  шесть  женщин  начали
возбужденно копаться в своих вещах, подбирая свои самые красивые наряды.
В наспех поставленной палатке были  разбросаны  платья  и  нижние  юбки,
похожие на яркие цветные листья.
   - Где мои чулки в сеточку?
   - Кто взял мое красное пушистое боа?
   - Кто-нибудь видел мои страусовые перья?
   - Я не могу найти кринолин от своего костюма для канкана!
   - Возьми свой кринолин, Фэнси. А вот мой черный  корсет  на  шнуровке
исчез!
   Фэнси решила отыграться на Мэвис и наточила свой язычок.
   - Ты всегда можешь воспользоваться упряжью для волов,  милая.  Одному
Богу известно, сколько снаряжения тебе нужно,  чтобы  поддерживать  твои
раздутые кувшины.
   - Ой, Фэнси, не надо ехидничать, - со смехом вмешалась  Блисс.  -  Не
стоит насмехаться над Мэвис только потому,  что  тебе  самой  приходится
подкладывать вату в лифчик.
   - Но ведь в том, что говорит Фэнси, есть доля правды, вы же знаете, -
засмеялась Джейд. - Я бы, например,  не  хотела  бы  оказаться  рядом  с
Мэвис, когда ее корсет однажды распахнется. Это  все  равно  что  стоять
рядом со стреляющей пушкой. К тому времени,  как  ее  сиськи  перестанут
раскачиваться, добрая дюжина невинных зевак будет ослеплена и повержена,
и Мэвис очень повезет, если она сможет устоять на ногах.
   Смех заполнил всю палатку.
   - Ты мастерица поболтать, - проворчала Мэвис,  хотя  и  она  тоже  не
смогла сдержать улыбки, представив смешную картину, нарисованную  Джейд.
- Это не то что у тебя, это тебе надо подкладывать апельсины  в  корсет,
чтобы наполнить бюст у платья. Я думаю,  что  мужчина  с  длинным  носом
может задохнуться, зарывшись в слоях твоего платья.
   - О, бедный преподобный Ричарде! - простонала Лизетт. - Он  уж  точно
умрет!
   Пичес согласилась.
   - Да, но он умрет с улыбкой на лице!
   Наконец девушки оделись. Не успели  они  выбраться  из  палатки,  как
столкнулись лицом к лицу с Мэттом.
   - Привет, преподобный, - прощебетали они, проскальзывая мимо него.
   - Вы придете сегодня на наш большой парад? - спросила Блисс,  как  бы
приглашая его. - Билли договорился с майором о нашем  представлении.  Мы
будем танцевать канкан, а Джейд собирается петь.
   За те недели, что девушки проехали в караване, Мэтт  не  видел  их  в
"рабочих" нарядах.
   Большинство из них сейчас  так  накрасили  свои  лица,  как  вряд  ли
осмелится разрисовать себя даже индеец. Он  также  был  уверен,  что  на
юбках цыганок видел гораздо меньше оборок и бахромы, и у птиц в  хвостах
тоже было не так много перьев, как у них. Шеи у всех  были  обнажены,  а
из-под юбок на несколько сантиметров короче принятой  длины  были  видны
длинные стройные ноги в черных чулках в сеточку. Нижние юбки были сильно
присборены и отделаны кружевами, и он заметил по крайней мере  три  пары
подвязок, когда они  вышагивали  на  каблуках  по  неровной  земле.  Ему
подумалось, что это будет настоящее чудо, если ни одна из них не сломает
ногу еще до наступления ночи.
   В ответ на приглашение Блисс посетить их представление,  он  ответил,
слегка нахмурившись:
   - Я уверен, вы будете окружены толпой пылких обожателей,  и  я  лучше
проведу время в молитвах о  вашей  безопасности.  Я  удивляюсь,  неужели
никто из вас не осознает того риска, которому вы подвергаетесь  в  таких
вызывающих нарядах?
   Джейд коснулась его руки своими пальцами с ярко-красными накрашенными
ногтями, словно пытаясь успокоить его.
   - Не стоит из-за этого лишаться сна, Мэтт. Мы знаем, как позаботиться
о самих себе, и мы следим друг за другом.
   - Всякое может случиться, нелегко держать под контролем мужчин, когда
"они охвачены страстью. Даже нормальный спокойный  мужчина  может  стать
неуправляемым, когда им овладеет вожделение.
   - Мы знаем, о чем вы говорите, преподобный. Когда у мужчины  закипает
кровь, его мозги перестают соображать. Мы  ценим  вашу  заботу,  но  это
риск, связанный с нашей работой, и  мы  научились  справляться  сами,  -
заверила его Мэвис.
   - Но вам не нужно справляться с этим. Ни одной из вас. Я  уверен,  вы
сможете найти себе более подходящее занятие. Я  с  удовольствием  помогу
вам.
   - Это очень любезно с вашей стороны, пастор Ричарде, но во всем нужна
удача, чтобы добиться хоть небольшого успеха, - отозвалась Пичес,  в  ее
голосе сквозила горечь. - Я видела, как высохла моя мама от  постоянного
недоедания, и я поклялась, что сама никогда не окажусь в такой  ситуации
снова.
   Фэнси кивнула.
   - Может, мы и рискуем жизнью и ногами, но мы не голодаем, и у нас нет
кучи оборванных и голодных детишек, высматривающих нас, чтобы  наполнить
свои пустые животы, так же как нет и никчемных мужей, которые  только  и
делали бы нас беременными, как получается у многих бедных женщин.
   Лизетт добавила свое мнение.
   - Жизнь полна опасностей, монсеньор Ричарде, и вы не можете спасти от
них целый мир. Так что оставьте вашу жалость для тех,  кто  нуждается  в
ней больше, чем мы.
   - Есть разница между  жалостью  и  искренней  заинтересованностью,  -
возразил Мэтт. - Я бы не хотел, чтобы кто-то из вас оказался в беде.
   Джейд улыбнулась и снова коснулась его руки.
   - И мы тоже не хотим, и мы изо всех сил стараемся избежать этого, так
что не нагоняй на себя тревогу, а то поседеешь раньше времени.
   Девушки  повернулись  и  пошли,  болтая  и  смеясь,   их   настроение
повышалось с каждым шагом. Краем глаза они заметили, как Мэтт взял Джейд
за плечо, чтобы удержать ее.
   - Ну что еще? - со вздохом произнесла она. - Разве для одного  вечера
недостаточно ты уже прочитал нам мораль?
   - Очевидно, нет.
   Его яркие голубые глаза критически осмотрели ее с головы до ног. Хотя
она была одета несколько более консервативно, чем ее  сестры  по  греху,
она все равно выглядела очень привлекательной и слишком соблазнительной.
Ее изумрудное шелковое платье, более длинное, чем костюмы  для  канкана,
было присборено с одного бока, открывая стройную ногу почти до  середины
бедра, где взгляд приковывали красивые  подвязки.  Ее  грудь,  казалось,
была готова выскочить  из  выреза,  такого  глубокого,  что  было  видно
красивое черное кружево, которым был отделан корсет. Красивая застежка и
сногсшибательный бант завершали этот наряд.
   Ее щеки и губы были подкрашены,  подчеркивая  их  природную  красоту.
Ресницы были подкрашены темной тушью, а блестящие зеленые тени на  веках
подчеркивали блеск ее зеленых кошачьих глаз. Одна часть ее  великолепных
волос была зачесана назад и перехвачена гребешком, другая  же  красивыми
золотисто-медными локонами свободно спадала на плечи.
   -  Ты  выглядишь  как  проститутка,  Джейд!  -  гневно  заключил  он,
озадаченный тем, что видит ее такой и все еще домогается  ее,  думает  о
ней как о самой желанной женщине, какую он когда-либо знал - или, точнее
сказать, желал бы познать в подлинно библейском смысле этого слова.
   - И  не  говори!  -  огрызнулась  она,  округлив  глаза.  -  С  такой
потрясающей наблюдательностью тебе следовало бы  работать  среди  лучших
детективов Скотленд-Ярда!
   - Возможно, там я добился бы  большего  успеха,  чем  здесь,  пытаясь
убедить тебя прислушаться к разуму, - заключил он.
   - Ты сделаешь большое одолжение нам  обоим,  если  прекратишь  биться
головой о каменную стену и позволишь мне заняться своим делом.
   Он тяжело вздохнул.
   - Не могу,  Джейд.  Я  должен  попытаться  заставить  тебя  правильно
посмотреть на вещи.
   - Но то, что правильно для тебя, может оказаться неверным для меня. Я
ведь не святая, Мэтт, да и не собираюсь становиться ею.
   - Мне не нужна святая, Джейд. Я хочу тебя.
   Она без предупреждения неожиданно изменила тактику.  Прислонившись  к
нему, она крепко прижалась к его груди. Ее глаза смотрели в его глаза, а
на  губах  появилась  очаровательная,  соблазнительная  улыбка,  которая
составила бы честь самой изощренной куртизанке.
   - Тогда возьми меня, дорогой, - спокойно  предложила  она.  -  Здесь.
Сейчас. Я вся твоя.
   Он уставился на нее, его тело не слушало доводов его рассудка.
   - Какой ценой, Джейд? Твоей души? Моей?
   Она не отодвинулась от него. Наоборот, она кокетливо изогнула  бровь,
облизнула губы и заворковала:
   - А мне казалось, ты говорил, что страсть не является грехом в  твоей
книге, преподобный. Или это была небольшая ложь?
   Он покачал головой.
   - Нет, Джейд. Страсть - это данная Богом эмоция,  но  Он  ожидает  от
нас, чтоб мы пользовались ею разумно и в определенных пределах.
   - Каких?
   - Супружество. Священный союз между мужчиной и женщиной.
   Она поникла, как цветок на ветру, затем начала быстро  высвобождаться
из его объятий.
   - Опять ты за свое, - ответила она. - Я ведь уже говорила  тебе,  что
распланировала свое будущее. Я хочу  стать  богатой  и  знаменитой,  как
Дженни Линд, и собираюсь добиться всего этого сама. Так что обрати  свое
внимание  на  кого-нибудь  еще,  пожалуйста,  потому  что  мне  ты   уже
действительно начинаешь надоедать.
   - Хорошо. - Он резко притянул ее к себе, негодование светилось в  его
глазах. - Наконец-то на каком-то уровне до тебя дошло, полагаю, что  это
определенная степень прогресса.
   Крепко удерживая ее одной рукой, другой он достал из кармана  носовой
платок и стал стирать с ее губ помаду.
   - Я не хочу, чтобы между нами было хоть что-то искусственное,  Джейд,
- резко сказал он. - Ни сейчас, ни потом. У меня достаточно было этого в
жизни, и я не хочу пройти через это снова.
   У  нее  даже  не  оказалось  времени,  чтобы  понять  это   последнее
любопытное заявление, потому что его губы приблизились и накрыли ее  рот
с такой настойчивостью, которая лишила ее сил, она не  могла  отвергнуть
его. Сладостные, горячие языки пламени охватили ее, растворив  ее  волю,
подчиняя ее тело и душу его желаниям. В его крепких объятиях,  когда  он
целовал ее губы, она была полностью подвластна его воле,  его  командам,
она была его пленницей.
   Они оба утратили ощущение времени, охваченные  страстью,  так  быстро
захватившей их. Ее руки поднялись, судорожно обняв  его  за  плечи.  Его
руки неистово двигались по ее спине, по  бедрам  и,  наконец,  неумолимо
скользнули меж их слившихся тел к ее груди.
   У Джейд перехватило дыхание, и ее грудь оказалась  в  его  ладони.  У
него вырвался стон блаженства. Длинные гибкие пальцы  Мэтта  ласкали  ее
округлые груди, погружаясь  в  шелковую  ложбинку  между  двумя  мягкими
полушариями.
   Она резко вздрогнула, заставив Мэтта очнуться, напомнив ему о месте и
времени, они оба осознали, как быстро страсть охватила их и  как  далеко
они могут зайти. Медленно, нехотя он отнял свои губы от ее рта, прижимая
ее к своей груди, вдыхая прохладный вечерний воздух.
   - Я хочу, чтобы ты больше  так  не  делал,  -  тихо  прошептала  она,
прислонившись для поддержки к его сильному, крепкому телу.
   - Как?
   - Так целовал и прикасался ко мне.
   - Почему? - потребовал он ответа.
   - Ты сводишь меня с ума и заставляешь меня хотеть  того,  чего  я  не
должна делать. Ты заставляешь меня сильно хотеть тебя.
   Он приподнял  ее  лицо  за  подбородок,  взглянув  на  нее  нежным  и
неотразимым взглядом.
   - Тогда возьми меня, - просто ответил он, вернув  ей  ее  собственные
слова. - Я весь твой - в любое  время,  когда  ты  решишься  стать  моей
женой.
 
Глава 11 
 
   С ослепительной улыбкой и поклоном, при  котором  ее  груди  едва  не
выскочили   из   низкого    выреза,    Джейд    приняла    аплодисменты,
приветствовавшие ее последний номер,  и  сошла  с  небольшой  платформы,
служившей сценой. Как только девочки поднялись вслед за  ней  на  сцену,
Билли заиграл мелодию для их канкана.
   Шоу было хорошо поставлено  и  прекрасно  принималось  аудиторией  из
солдат и  переселенцев,  хотя  мужчины,  конечно,  оценили  это  зрелище
гораздо выше, чем женщины.
   Проложив  себе  дорогу  сквозь  толпу  зрителей  и  вежливо  отклонив
предложения нескольких парней, вызвавшихся проводить ее, Джейд подошла к
столику с освежающими напитками и присела на стул. Не успела она сделать
заказ, как у нее в руках оказался  стакан  с  пуншем  благодаря  заботам
Мэтта Ричардса.
   - Это чистый фруктовый сок, - сухо проинформировал он ее. - Возможно,
не совсем по твоему вкусу, но лучше для тебя.
   Она поблагодарила его взглядом.
   - А, вижу, мой самоуверенный покровитель все-таки решил прийти.
   - Блисс пригласила меня, если ты помнишь.
   - А кто смотрит за детьми, пока ты здесь развлекаешься?
   - Шарлотт Клевер  любезно  согласилась  посидеть  с  ними.  Она  сама
настояла на этом, - сообщил он с самодовольной улыбкой.
   Джейд насмешливо фыркнула.
   - Бет может присмотреть за малышами так же хорошо, как и мисс Клевер.
Возможно, даже лучше. Но раз уж это твое решение... -  добавила  она,  с
деланным безразличием пожимая плечами. - Но я бы остерегалась  позволять
этой сморщенной старой деве переступать твой порог обеими ногами,  иначе
ты потом от нее никогда не избавишься.
   Глаза  Мэтта  вспыхнули  от  мужского  самолюбия,  от  такого  явного
проявления ревности, которое Джейд не удалось скрыть.
   - Я подумаю над этим, - ответил он.
   Джейд поднесла стакан к губам и уже  собралась  отпить,  когда  сзади
раздался тихий голос:
   - Я и не знал, что ты можешь так прекрасно петь,  милочка,  а  то  я,
возможно, дважды