,  разглядывая  картины  на
стенах и пытаясь угадать одного-двух авторов.
   - Еще одно предубеждение человека с заячьими мозгами. - Он провел  ее
в  маленькую  гостиную,  где  был,  редкость  для   Лондона,   настоящий
замечательный камин, облицованный старинным кафелем. Над  очагом  висело
антикварное зеркало,  а  по  бокам  -  две  картины,  которые  выглядели
тревожно знакомыми. Все, что она видела,  говорило  о  богатстве.  Но  о
богатстве, которое не сопровождалось звуком фанфар.
   - Дом принадлежит моей семье уже несколько поколений. - Он  проследил
за ее взглядом и уловил удивление в глазах.
   - Это...
   - Совсем не похоже на хром и черные квадраты?
   - Просто великолепно.
   - Ну вот, препятствие номер один позади, - сухо констатировал  он.  -
Хочешь что-нибудь выпить? Чай? Кофе?
   - Спасибо. Чаю выпила бы с удовольствием. Молоко и один кусок сахара.
- Он многого не знает о ней. А ее удивляло странное чувство,  будто  она
знает этого мужчину всю жизнь. Она сидела в маленькой  гостиной,  ожидая
его возвращения, и размышляла о том, что им надо бы  написать  друг  для
друга что-то вроде автобиографии. Заполнить все  пропуски.  Обычно  люди
заполняют такие пробелы в период ухаживания. Узнают друг  друга.  А  они
все делают не правильно. Ребенок до брака.  Брак  до  знакомства.  Число
поступков ужасающе не правильных оказалось таким огромным, что  Джессике
даже не удалось их все вспомнить.
   Она  надеялась,  что  большинство  ее   правил   он   сочтет   вполне
приемлемыми. У них будет ребенок, и они сумеют общаться без трений.  При
отсутствии любви - смущающий момент - их отношения никогда не  достигнут
особых высот, но,  очевидно,  они  смогут  стать  друзьями.  Два  друга,
живущих в одном доме. Она  будет  закрывать  глаза  на  его  сексуальные
приключения. И можно предположить, что он  тоже  не  будет  замечать  ее
личной жизни.
   Нет, она знала: у нее любовных приключений не будет.
   Джессика никогда не думала о браке. Но сейчас,  когда  она  вынуждена
выйти замуж, надо посмотреть в лицо фактам. Она - женщина XX века, эпохи
сексуальной свободы. И неважно, есть у нее на пальце кольцо или нет.
   Для нее брак - это  преданность,  верность.  Невидящими  глазами  она
смотрела в окно эркера на сияющее небо и сад.
   Все говорило о любви. Как хорошо любить и быть любимой.
   Мысли побежали вспять - к прошедшим месяцам.
   Теперь все концы были соединены. Первый раз она видела свою  жизнь  с
абсолютной ясностью.
   Она всегда с гордостью думала, что ее друзья разделяют и поддерживают
их  общие  взгляды:  любая  мысль  о  романе  доводилась  до   циничного
отрицания. В течение нескольких лет  ей  удавалось  убеждать  себя,  что
карьера - это все, чего ей  надо  в  жизни.  Она  считала  положительным
моментом, что  ее  отношения  с  партнерами  были  краткими,  а  разрывы
безболезненными. Мужчины, с которыми она встречалась,  были  всего  лишь
объектами желания или временного наслаждения.
   Она понимала, куда заведут ее такие  мысли,  но  оказалась  бессильна
перевести их на другие рельсы.  На  голубом  небе  ни  единого  облачка.
Прекрасный фон, на котором она может рассматривать свою жизнь. Теперь ей
видно, как охотно она отказалась от иллюзий свободы и независимости.
   Правда в том, что она никогда не любила. Пока на  сцене  не  появился
Бруно Карр. Бурные эмоции, желание противоречить, охватывавшее ее в  его
присутствии, не имели ничего общего  с  неприязнью.  У  нее  открывались
глаза на собственную жизнь. Встреча с Бруно стала потрясением.  Наверно,
такой же шок переживает новорожденный, сделав первый глоток воздуха.
   Джессика почувствовала,  каким  прерывистым  стало  дыхание.  Но  она
продолжала рассеянно смотреть в окно, уносимая мыслями  далеко-далеко  -
так океанский отлив уносит случайную ветку.
   Когда  она  влюбилась?  Трудно  сказать,  но   то,   что   влюбилась,
несомненно. Да, она любит Бруно. И неудивительно,  что  беременность  не
вызвала у нее настоящего огорчения. Подсознательно она с  самого  начала
хотела его ребенка. Джессика закрыла глаза, пытаясь прогнать эти  мысли,
но они плавно катились дальше.
   Внезапно она почувствовала тошноту.
   Она не слышала, как Бруно вошел в комнату. Он спросил, все ли с ней в
порядке, только тогда она поняла, что он вернулся.
   - Ты бледная, как полотно.
   Она открыла глаза и посмотрела на него.  Будто  увидела  первый  раз.
Джессика взяла у него чашку чая, тихо дунула на него и молча  наблюдала,
как он сел напротив и скрестил ноги.
   Ужасающее открытие, которое она только что сделала, должно оставаться
ее секретом. Надо быть по-прежнему деловой и холодной. Это  единственный
способ владеть собой, не открывая ее тайны.
   Он смотрел на нее, очевидно ожидая хоть  какого-то  ответа.  Джессика
набрала побольше воздуха.
   - Проходящая тошнота. Мой желудок не привык к  пище  богатых.  -  Она
состроила улыбку,  он  нахмурился.  -  И  давно  ты  тут  живешь?  -  Из
вежливости она ухватилась  за  первый  же  бессмысленный  вопрос,  какой
пришел в голову. Морщина у него на переносице стала глубже.
   - Я уже говорил тебе. Дом принадлежит...
   - ..нескольким поколениям твоей семьи. Конечно. Забыла.
   - Что с тобой? - Он сощурился и будто пытался проникнуть в ее мысли.
   Она пустыми глазами смотрела на него.
   - Беременность и  амнезия.  Хорошо  документировано.  -  Она  сделала
глоток чая и села поудобнее. -По-моему, не стоит  спешить  со  свадьбой.
Малыш не обратит на себя внимание еще несколько месяцев. А нам, наверно,
нужно время, чтобы лучше узнать друг друга.  -  Время  нужно  ей,  чтобы
привести в порядок чувства или в крайнем случае научиться справляться  с
ними. Мысль о немедленном переселении в его дом наполняла ее ужасом.
   - По-моему, мы знаем друг друга лучше, чем тебе кажется,  -  возразил
он. - Но если ты хочешь подождать пару месяцев  вместо  пары  недель,  я
согласен. Я понимаю это так, что ты не  возражаешь  против  обручального
кольца.
   - В наши дни люди  еще  устраивают  помолвки?  -Джессика  знала,  что
устраивают.  Но  обручение  представлялось  ей   еще   большим   парадом
лицемерия, чем свадьба. Обручение  придумано  для  того,  чтобы  невеста
утопала в мечтах, надеждах и планах. А кольцо это сияющее доказательство
любви.
   - Понятия не имею... - пожал он плечами, - мне  все  равно.  Но  если
положенный ритуал не будет соблюден, моя мать сочтет это очень тревожным
фактом. Эта процедура может ничего не значить для каждого из нас. Но она
очень много значит для моей матери.
   Его  слова  ударили  Джессику  будто  острым  ножом.  Но  ей  удалось
улыбнуться.
   - В таком случае, - она пожала плечами, - как ты сказал, мне тоже все
равно. И если это порадует твою  мать,  то  и  прекрасно.  -  Главное  в
другом. Надо бы подумать о будущей жизни с малышом,  которому  предстоит
скоро появиться на свет. Но, может быть, так лучше. Если она ни о чем не
мечтает, то не будет и разочарований.
   - Пойдем,  -  резко  бросил  он,  вставая.  -  Тебе  стоит  совершить
экскурсию по дому.
   - Почему бы и не совершить?
   Джессика следовала за ним по комнатам и бормотала слова восхищения. А
сама пыталась прогнать фантазии о том,  как  они  будут  счастливы,  как
будут вместе стареть, сидеть рядышком на софе, вместе смеяться в  кухне,
развлекать друзей в столовой.
   Они поднялись наверх. Ее сердце стучало  все  сильней.  За  закрытыми
дверями находились спальни. Одна мысль о спальнях вызвала у нее холодный
пот.
   Расположение верхнего этажа зеркально отражало нижний. Большой холл в
центре, и все комнаты выходят в него. Четыре огромных спальни и гостиная
с большим телевизором. Джессика почему-то  не  могла  представить  Бруно
Карра, спокойно сидевшего перед экраном телевизора. Она воздержалась  от
подобного замечания, говоря вместо этого что-то о  мебели,  рассматривая
картины и стараясь подольше оттянуть вероятный визит в его спальню. В их
спальню. Их постели. Боже, захочет ли он хотя бы коснуться ее?  Или  его
глаза равнодушно будут скользить мимо?
   Его спальня оказалась очень просторной и включала гостиную  вместе  с
примыкающей громадной ванной.
   - Большая, - тихо пробормотала Джессика, не отходя от двери.
   - Черт, что с тобой происходит? - Он резко повернулся и  встал  перед
ней, упершись руками в притолоку.
   - Ничего со мной не происходит. - Она облизала губы.
   - Тебя что, пугает необходимость жить в одном  доме  со  мной?  -  Он
словно прочел ее мысли. Джессика яростно покачала головой.
   - Пойдем дальше.
   - Нет. Пока ты не ответишь на несколько вопросов. - Он  втянул  ее  в
спальню и усадил на маленькую мягкую кушетку возле окна  в  эркере.  Она
нехотя села, отвернувшись от королевских размеров викторианской постели,
доминировавшей в спальне.
   Сколько женщин побывало с ним на этом ложе?
   - С того момента, как ты вошла в дом, ты  ведешь  себя  точно  зомби.
Почему? - Он по-прежнему высился над ней, засунув руки в карманы.  Затем
сел рядом, и его бедра прикоснулись к бедрам Джессики.
   - Все кажется таким нереальным, - промямлила она, откидываясь  назад,
чтобы посмотреть на него. Джессика знала каждую складку  его  лица.  Как
кривится рот в  улыбке,  как  вытягивается  в  тонкую  линию,  когда  он
сердится. Удивительно. Она убеждала себя, что этот  мужчина  ничего  для
нее не значит, и в то же время не отпускал от себя. Как  случилось,  что
любовь так завладела ею, что она, не помня себя, попалась в засаду?
   - Какой тебе представляется наша жизнь после того, как мы  поженимся?
Когда ты переедешь сюда и не будет квартиры, в которую можно убежать?  -
Ей казалось, что бархатный голос проникает в нее откуда-то издали.
   - Не знаю. - Она пожала плечами. -  Наверно,  надо  подождать.  Потом
увидим. Я сейчас ни о чем не могу думать, кроме беременности. А потом..,
ну, дети требуют много внимания.
   - Ты не ответила на мой вопрос.
   - Какого ответа ты хочешь? - с жаром воскликнула она. Ее  бесила  его
невозмутимость. Конечно,  ему  гораздо  легче  справиться  с  ситуацией,
потому что перспектива  женитьбы  не  пугает  его.  Он  может  счастливо
сосуществовать с ней, потому что эмоционально она  ничего  для  него  не
значит. И это никак не отразится на его образе жизни.
   - Я хочу правду!
   - Нет. Тебе не нужна правда! - бросила  она,  опасаясь,  что  вот-вот
заплачет. - Меньше всего ты хочешь услышать правду! Ты хочешь,  чтобы  я
абсолютно со всем соглашалась, что бы ты ни сказал! Тебе надо,  чтобы  я
кивала головой на каждое твое слово и твердила, какой ты умный!
   - Какую чушь ты несешь!
   Она подалась к нему. Их лица почти соприкасались. И хотя  в  ней  еще
бурлило негодование, ей все равно хотелось закрыть глаза и  прижаться  к
его рту.
   - Нет, это не чушь, Бруно! Разве мы не можем спокойно  разобраться  в
нашем положении? Я была хороша для тебя в течение уикенда, но потом твой
интерес пропал...
   - Насколько я понимаю, ты говоришь о своей точке зрения,  -  прорычал
он.
   - Ладно! Уикенд, неделя, может быть, месяц, я забеременела, а ты  это
вычислил... Тогда ты решил испытать себя в отцовстве и закрутил  дело  с
фальшивой свадьбой, которая ничего для тебя не значит...
   - А ты хочешь, чтобы она была не фальшивая...
   - Я никогда этого не говорила!
   - Тогда, что конкретно ты говоришь?
   - Я говорю... - С несчастным видом она пыталась сформулировать  ответ
на его вопрос. Но в голове у нее крутилось  только  кошмарное  открытие.
Она любит этого мужчину, но ее любовь не взаимна. Какого рода ответ  она
может ему дать? - Ох, я не знаю. -Она спрятала лицо в ладонях  и  прочла
себе строгую лекцию о самоконтроле. И тут его рука легла ей на затылок и
начала массировать шею.
   - Повернись, - резко приказал он. Она подчинилась. Расслабила  мышцы,
и голова упала на грудь. Ей не хотелось думать, а его руки  на  шее  так
успокаивали!.. Она вздохнула от наслаждения.
   - Нравится? - пробормотал он. Она кивнула. Его пальцы передвинулись к
лопатке, потом к  позвоночнику,  надавливали  на  каждый  позвонок.  Она
приглушенно постанывала от удовлетворения.
   Его  руки   кружились   вокруг   грудной   клетки,   возвращались   к
позвоночнику, затем нашли груди. У нее перехватило дыхание.
   - Ты  чертовски  напряжена,  -  ласково  прошептал  он,  его  дыхание
щекотало ухо. - Я не массажист, но могу чувствовать.  Расслабься.  -  Он
расстегнул ей лифчик и провел руками по спине, нежно разминая ее плоть.
   - Я не напряжена.
   - Перестань спорить. Ты слишком много  споришь.  -  Он  обнял  ее  за
талию, потом пальцы заскользили вверх и легли на  груди,  пополневшие  и
потяжелевшие от беременности.
   По-прежнему с закрытыми глазами Джессика прижалась к нему и  положила
голову на плечо.  Он  чуть  подвинулся,  и  она  легла  на  спину.  Тело
изгибалось навстречу ему. Ее голова опустилась на кушетку.
   У Джессики возникло такое ощущение, будто последние несколько  недель
она провела  в  состоянии  постоянной  жажды,  в  желании,  которое  она
отказывалась признавать.
   Он наклонился над ней. Язык попробовал соски. Стон,  слетевший  с  ее
губ, будто  принадлежал  кому-то  другому.  Это  был  стон  глубочайшего
удовольствия. Его рот завладел соском. Джессика запустила пальцы  ему  в
волосы.
   - Видишь? Не бойся. Брак совсем не так  плох,  как  тебе  кажется,  -
прошептал он.

Глава 9

   Открыв глаза, Джессика  испытала  шок.  Над  ней  склонился  Бруно  с
побелевшим лицом.
   С большой натугой она вспомнила все события, приведшие ее в больницу.
Джессика стремительно села.
   - Ребенок. -  Она  знала,  что  было  кровотечение,  чувствовала.  Ее
охватила паника. Неужели она потеряла ребенка? До этой  минуты  Джессика
не понимала, как отчаянно ей хотелось иметь малыша. - Я давно  здесь?  -
Голос прерывался. На лице  выражение  страха.  Она  огляделась.  Никогда
белые стены не казались ей такими  пугающими.  На  ней  халат.  Один  из
безобразных больничных халатов. Стоит надеть его на человека, и любой  в
ту же секунду становится больным.
   - Несколько минут. Ты помнишь, что случилось? -Она  едва  узнала  его
голос. Исчезли самоуверенность и властность. Она внимательнее  поглядела
на него. Вокруг глаз собрались морщинки.
   - Я выбежала на дорогу.  -  Джессика  покачала  головой  и  не  стала
сдерживать брызнувшие слезы. Он нежно вытер их своим платком.
   Бруно обращается с ней как с инвалидом. Еще одно  подтверждение,  что
она больше не беременна.
   - Не говори об этом, если тебе не хочется.
   - Меня сбила машина?
   - Нет, она вовремя затормозила. - Он ухитрился улыбнуться.  -  Уверяю
тебя, ты бы почувствовала, если бы тебя сбила машина.  -  Тебя  привезли
сюда на "скорой помощи". - Голос звучал, словно  успокаивающий  бальзам.
Именно  такое  лекарство  ей  нужно.  Джессика   вспомнила   его   руки,
массирующие ей спину. Тогда  она  нуждалась  в  таком  массаже.  Она  на
несколько секунд зажмурилась, чтобы прогнать эту картину. Потом  открыла
глаза и посмотрела на него.
   Теперь, конечно, никакой свадьбы не будет. Теперь нет смысла жениться
на ней. Пустота расползалась по всему телу. Ни свадьбы, ни  ребенка,  ни
Бруно Карра. Ее ужасала мысль о браке с ним, и она не раз  представляла,
как будет любить его, оставаясь чужой. Но теперь ее поразила мысль,  что
она больше никогда не увидит его. И Джессика снова ужаснулась. Но совсем
по-другому. Будто заглянула в черную дыру.
   - Ты более-менее пришла в себя по дороге сюда.  В  палате  ты  совсем
недолго. - Он взял ее руку в свои. Это игра воображения  или  происходит
на самом деле? Неужели он испытывает к ней жалость?  -  Через  несколько
минут вернется сестра. Доктор уже осмотрел тебя, но  они  хотят  сделать
УЗИ... - Он не закончил фразу. Но в этом и не  было  нужды.  Она  и  так
знала, что он имеет в виду.
   - Что сказал доктор?
   - Есть сердцебиение, но...
   - Оно может прекратиться? Может быть выкидыш? Ну,  после  этого...  -
Она попыталась засмеяться. Не получилось. Он тоже молчал.
   Молчание опасно. Оно полно ненужных  примитивных  чувств.  Жалости  к
себе и отчаяния.
   Появилась накрахмаленная сестра, излучавшая бодрость. Джессика мрачно
взглянула на нее. Интересно, как больничные служащие  ухитряются  всегда
сохранять такое удручающе хорошее настроение?
   - Душа моя, врач готов сейчас посмотреть вас. -Джессику переместили с
кровати  на  кресло-каталку.  И  она  еще  больше   почувствовала   себя
инвалидом. Бруно держал ее за руку. В этот момент она испытывала к  нему
безграничную благодарность.
   Короткое головокружение перешло в туман. Страх застыл и превратился в
шар, который давил на голову.
   Комната, где проводили обследование, была темной. Джессика  легла  на
узкую кровать и наблюдала, как врач устанавливает экран под таким углом,
чтобы и она могла видеть, что происходит.  Или,  вернее,  чем  кончаются
подобные случаи.
   Бруно  крепче  сжал  ее   руку.   Врач,   женщина   средних   лет   с
сосредоточенным выражением лица стала объяснять, что надо делать.  Потом
включила аппарат.
   - Это, - она нашла, что искала, - плод. И здесь, видите, сердце.  Оно
бьется вполне весело.
   Капля. Расплывчатая серая капля с весело бьющимся сердцем. Облегчение
обрушилось на Джессику таким потоком, что она почти  потеряла  сознание.
Она слышала, как Бруно задает вопросы, и до нее смутно  доходили  ответы
врача.
   Весело бьющееся сердце.  Она  уставилась  на  экран,  чтобы  еще  раз
убедиться:   комочек   величиной   с   булавочную   головку   продолжает
пульсировать.
   - Конечно, -  сказала  врач,  выключая  аппарат,  придется  ненадолго
остаться здесь. Пока кончится кровотечение. А  оно  скоро  кончится.  Не
волнуйтесь.
   - О, она все сделает как надо, - услышала  Джессика  голос  Бруно.  -
Когда я заберу ее домой? Домой? В чей дом? , -  Тебе  нельзя  оставаться
одной в квартире, - без конца повторял он, когда они на  следующий  день
уезжали из больницы. - Подожди и выслушай,  прежде  чем  снова  начинать
дебаты. Тебе чертовски повезло... - На минуту он вроде бы  запнулся,  но
тут же голос приобрел  привычные  командные  ноты.  -  Ты  слышала,  что
сказала врач. Тебе нужен отдых.
   - Я могу отдыхать в своем доме.
   -  Абсолютно  невозможно.  Ни   в   коем   случае,   ни   при   каких
обстоятельствах, бесспорно.
   Она покосилась на него, пытаясь прочесть его мысли,  понять,  что  он
испытывает.
   Облегчение, что с ребенком все в порядке? Или огорчение, что  пропала
возможность отделаться  от  нежеланной  женитьбы?  И  сейчас  приходится
возвращаться в прежнюю клетку. Джессика не рискнула его спросить.
   - Как ты себя чувствуешь? - в третий раз спросил он.
   - Еще потрясена. Но все в порядке. Почему ты без конца спрашиваешь?
   - А как ты думаешь, почему? - Вопрос повис  в  воздухе.  Джессика  не
собиралась отвечать. Тогда он продолжил:
   - Ты можешь сказать, что я несу ответственность за случившееся. Разве
не так? - Лицо бесстрастное. Тон  обычный.  Но  по  вздувшимся  желвакам
Джессика догадывалась, что мысли у него обгоняют друг друга -  непростые
мысли.
   - Как ты пришел к такому выводу?
   - Перестань, Джессика, - прорычал он  и  стрельнул  в  нее  взглядом.
Затем снова уставился на дорогу. - Я  ласкал  тебя,  а  тебе,  очевидно,
этого не хотелось. И ты убежала. Автоматически.
   - Очень хорошо, что ты берешь вину на себя. И я  хотела  бы  оставить
тебя с такими мыслями. Но...
   - Но?..
   - Моя реакция не имела к тебе никакого отношения, - выпалила  она.  -
Да, ты ласкал меня. И я позволила себе принимать твою  ласку.  Но  когда
это случилось, я почувствовала, что мне надо уйти. Исчезнуть.
   - Тебя ужасает преданность?
   - Ужасает, - прошептала Джессика. Бруно горько и тяжело вздохнул.
   - В таком случае ты свободна.
   - Что?
   - Ты слышала, - вяло произнес он, не глядя на нее. - Ты  свободна.  Я
не собираюсь ради собственных пр