альной шкатулки спичку  и  зажгла
ее. Глядя, как она медленно сгорает в темноте,  представляла  себе  пылающий
мост. И лицо мое осветилось улыбкой.

***

   Нос нашего катера рассекал кристальную поверхность моря,  чьи  сверкавшие
на солнце волны, словно драгоценные ленты, оплетали редкую цепочку скалистых
островков.  Но  вот  они  остались  позади,  и  над  нами   выросла   темная
остроконечная громада Омфаллоса.  Его  зазубренные  лавовые  утесы  сверкали
мириадами бриллиантов, когда их покрывали брызги от  волн,  разбивавшихся  о
подножие скал.
   Вдоль берега выстроились в ряд стройные кипарисы, На фоне белых  домишек,
толпившихся  возле  пристани,  их  силуэты  казались  нарисованными   углем.
Пристанью являлся небольшой каменный  мол,  выдававшийся  в  море.  Под  его
защитой расположилось множество рыбачьих лодок, выкрашенных в яркие  красные
и синие тона. Волны молчаливо облизывали камни на молу.
   Когда нос катера мягко уткнулся в причал, я  увидела  Лелию.  С  большого
камня возле самого мола она махала мне руками, зонтик развевался  на  ветру.
Ее цветастое муслиновое  платье  с  широкими  рукавами,  каштановые  завитки
волос, обрамлявшие лицо, корзина с цветами, стоявшая на краю мола, - все это
показалось мне настолько прекрасным, что я едва удержалась от слез умиления.
   - Таракая! - воскликнула она, награждая меня русским медвежьим  объятьем,
как только спустили сходни и я оказалась на берегу. -  Я  так  беспокоилась,
что ты не приедешь!
   - Ну что ты, я не могла не  приехать,  -  отвечала  я.  До  меня  донесся
приторный аромат ее цветов. Мне хотелось сию минуту увидеть Тора.
   - А где все остальные? - поинтересовалась я.
   - Все трудятся - ту ле мин. Зорзион, она здесь,  делает  снимки  острова.
Она сочла его таким красивым, она не могла устоять. Перл делает нам  деньги,
как и всегда. А прекрасный Золтан во Франции.
   - Во Франции? - не поверила я своим ушам. Значит, Тор заставил меня сломя
голову мчаться в такую дель, а сам сидит во  Франции?  -  Ну  что  ж,  давай
отправим в отель мой багаж и посмотрим, что поделывают наши девочки.
   - Нет отель, - сообщила мне Лелия, сияя улыбкой счастливого  собственника
и увлекая меня за собою. - У нас есть шатд - замок, - тараторила она,  в  то
время как я ковыляла по мостовой, стараясь не попадать  каблуками  туфель  в
щели между камнями, - и я сама там все украсила. Это бесподобно.
   Мы миновали маленькую деревушку с домиками, беленными мелом и увенчанными
красными остроконечными  крышами,  и  принялась  карабкаться  по  извилистой
пыльной тропке, опоясывающей гору. Наша рахитичная лошадка, по словам Лелии,
часть местного национального  богатства,  судя  по  всему,  прекрасно  знала
дорогу. Она уверенно двигалась куда  хотела  и  с  той  скоростью,  с  какой
хотела, между  зарослей  серебристых  олив,  обступавших  маленькие  звонкие
ручейки, то и дело пересекавшие тропинку. Повсюду буйно пробивалась весенняя
растительность. Это были и дикие ирисы,  и  барвинки  синего,  пурпурного  и
желтого оттенков, подмигивавшие сквозь темную зелень сочной  листвы,  и  Бог
знает какие еще цветы и травы. Нам  очень  повезло,  что  ни  одно  из  этих
маленьких чудес не попало на фотографии в рекламном проспекте, иначе дело не
обошлось бы тринадцатью миллионами долларов, за  которые  сторговала  остров
Лелия.
   Взобравшись на вершину, возле самого кратера  вулкана,  на  высоте  около
двухсот футов над водой, мы  смогли  окинуть  взглядом  суровые  зазубренные
черные склоны, вздымавшиеся над сверкающей поверхностью моря,  которая  была
такой яркой в этот час, что показалась мне сработанной из одного невероятных
размеров  аквамарина.  Даже  с  такой  высоты  я  смогла  разглядеть  сквозь
кристально чистую воду стайки ярко окрашенных рыб, двигавшихся вдоль берега.
А на противоположном краю кратера расположился замок.
   Лелия ничуть не преувеличивала, называя его именно так. Цитадель из грубо
обтесанных камней охристого  оттенка  окружала  зубчатая  стена,  защищавшая
внутренний двор. Лелия сказала, что замок построен  властителями  Венеции  в
шестнадцатом  веке,  чтобы  защищать  пролив  между  Турецким  побережьем  и
остальными, более густо населенными островами  архипелага.  И  хотя  прошлое
замка ныне представляло собою  сплошную  загадку,  похороненную  под  прахом
минувших веков,  Лелия  была  уверена,  что  Гримани  -  род  могущественных
Венецианских дожей - должны были провести свои годы в ссылке именно  в  этом
месте.
   Когда мы наконец добрались до замка и смогли взглянуть на море с  другого
края кратера, оказалось, что твердыня  буквально  нависает  над  обрывом,  а
единственное узкое окно, прорубленное в стенах цитадели, обращено в  сторону
моря.
   Стоило нам снять с лошадки  мой  багаж,  как  она  резко  развернулась  и
моментально скрылась из виду.
   - Наше транспортное средство дало деру! - вскричала я,  пускаясь  было  в
погоню.
   - Ах, она просто возвращается домой, - со смехом заверила меня  Лелия.  -
Она всегда возит багаж туристов и обучена, как голубь, возвращаться домой.
   Домой? Внезапно я ощутила  себя  одинокой,  покинутой,  заброшенной  черт
знает куда, на самый край земли.
   Лелия так  и  светилась  от  радости,  что  может  угостить  нас  тушеной
бараниной и пловом, которые с гордостью выставила перед  нами  на  массивном
каменном столе.
   Перл помогала ей в хлопотах, а Джорджиан сидел спиною к нам на  парапете,
делая снимки заката над морем.
   Лелия поставила принесенные цветы в находившиеся здесь же каменные  урны,
а в каждую щелку каменных стен воткнула восковые свечки.
   Перед нами раскинулось море, окрашенное в свете  умиравшей  зари  во  все
оттенки красного: от едва  различимого  розового  до  густого  кровавого.  С
наступлением вечера ощущалась сырость, но теплые язычки свечей в  освещенном
ими янтарном кругу, словно хранили для нас тепло уходившего дня. Я поплотнее
закуталась в тяжеленный свитер из чистой шерсти, который одолжила мне Лелия,
и подошла к Джорджиан.
   - Это так прекрасно, - сказала я. - Мне  бы  хотелось  навсегда  остаться
здесь и позабыть обо всем на свете.
   - У тебя это прекрасно получится, - вмешалась подошедшая  сзади  Перл,  -
как только ты впервые искупаешься в здешних водах нагишом.
   - Или как только отправишься по нужде, - подхватила  Джорджиан.  -  После
долгих усилий, когда ты утомишься сидеть, свесив задницу  над  краем  обрыва
над водой.
   - Пожалуйста! - вскричала Лелия. - Это уже не спор о  романтике!  Хватит,
мадам ла фотограф. Мы должны съесть этот обед, что я  приготовила  для  вас,
или нет?
   Джорджиан сползла со стены,  на  которой  сидела,  подметая  камни  своим
расшитым  гладью  кафтаном  (Лелия  была  облачена  в   такое   же   изделие
ярко-синего, а Перл - конечно же, изумрудно-зеленого цвета), и  вот  мы  все
собрались вокруг каменной глыбы, служившей  столом.  Лелия  разлила  вино  в
бокалы на тонких ножках. Я занялась салатом, пока Перл произносила речь.
   - Завтра я покажу тебе, чего нам удалось достичь. Тор  вернется  часам  к
десяти, хотя мы ждали его сегодня.  Но  он  позвонил  в  офис,  единственное
место, снабженное  средствами  связи,  и  сказал,  что  случилась  небольшая
неувязка, с которой надо срочно разобраться.
   - В Париже? - уточнила я.
   Могу заверить, что я испытывала нечто большее, чем легкое  разочарование.
Ведь стоило ему щелкнуть пальцами, и я помчалась сломя голову на край земли,
а он  меня  не  только  не  встретил,  но  и  вообще  отсутствует.  Но  Перл
истолковала тон моего вопроса совершенно по-иному.
   - Я уверена, что его опоздание не связано ни с чем серьезным, - принялась
она меня успокаивать. -  У  него  все  просчитано  от  начала  до  конца.  Я
убедилась в этом за те месяцы, что  проработала  вместе  с  ним.  Хочу  тебя
поблагодарить за то, что ты отправила меня для  участия  в  этой  финансовой
авантюре. Я нигде не смогла бы всего за два месяца  приобрести  такой  опыт.
Это в корне, думаю, изменит мою жизнь.  Когда  вернусь,  я  смогу  пройти  в
огонь, и воду. Немногим счастливчикам представляется подобная возможность.
   - Итак, ты все же собираешься вернуться? - ехидно спросила я. - А  мне-то
казалось, что вы так очарованы здешней  идиллией,  что  готовы  остаться  на
острове до конца дней своих.
   - Не совсем, - отвечала Перл, заговорщически подмигивая Лелии. -  Все  мы
можем  предстать  перед  лицом  грубой  реальности  несколько  быстрее,  чем
рассчитываем.
   Джорджиан вытащила меня из постели на рассвете - это ее любимое время,  -
чтобы я могла полюбоваться на восход солнца.
   Она  безжалостно  прервала  мой  сон  на  соломенном  матрасе,  служившем
постелью для обитателей замка, и  не  успела  я  даже  продрать  глаза,  как
напялила на меня необъятных размеров  кафтан  и  поволокла  по  выщербленным
ступеням.
   - Кофе, - туго соображая, пробормотала я, стараясь не  скатиться  кубарем
вниз.
   -  Он  тебе  не  понадобится,  -  утешила  меня  Джорджиан,   беспардонно
вытаскивая на яркий солнечный свет. - Посмотри, какой великолепный день!  Ну
разве твое сердце не начинает сильнее биться при виде  этакого  чуда?  Разве
это не вселяет в тебя радость от того, что ты просто существуешь?!
   - Кофе сделает меня безумно счастливой, - тупо твердила я. - У меня глаза
жжет, словно в них попал песок.  По-моему,  никому  и  в  голову  не  придет
разглядывать все это до завтрака.
   - Ты пойдешь со мной и не вздумай  увертываться,  -  тоном,  не  терпящим
возражений, заявила Джорджиан. - Когда Тор вернется с материка, он наверняка
завалит нас работой по самое горло. И тогда у меня уже не будет  возможности
распоряжаться своим и твоим временем.
   Она схватила меня за руку и  потащила  вниз  по  тропинке,  петлявшей  по
склону и  спускавшейся  к  морю.  У  подножия  горы  из  расщелины  в  скале
пробивался горячий источник,  чьи  воды  наполняли  небольшое  углубление  в
потоках  застывшей  когда-то  лавы.  Влага,  перетекавшая  через  край  этой
драгоценной черной чаши, сверкавшей  в  солнечных  лучах  между  небесами  и
морем, прежде чем устремиться вниз, к морю,  образовала  небольшой  водопад.
Дикие цветы и  камнеломки  с  сочными  мясистыми  листьями  сплошным  ковром
застилали ближние к пруду утесы мертвой скалы, омываемой  волнами  Эгейского
моря.
   Джорджиан в один момент скинула  расшитый  пурпурными  и  желтыми  нитями
кафтан и скользнула в бассейн. Вода курилась паром и забурлила вокруг нее, в
платиновой шевелюре Джорджиан заблестели бисерики осевшей влаги.
   И в этот миг, стоя в полусне над чудесным бассейном, я чуть не ослепла от
внезапно вспыхнувшей передо мною реальной картины моей жизни. Я увидела банк
с  его  люминесцентным   освещением,   душной   атмосферой,   контролируемой
влажностью,   секретными   переходами,   пропускниками    и    стенами    из
пуленепробиваемого стекла -  словом,  всеми  его  атрибутами,  больше  всего
напоминавшими тюрьму. Как я могла отдать всему этому десять лет своей жизни,
когда на свете существуют такие вот чудеса?!
   - Кончай грезы наяву, засоня, и полезай сюда, - позвала меня Джорджиан. -
Этот ключ бьет из недр самого  вулкана.  Когда  мы  попали  сюда,  была  еще
настоящая зима. Я купалась в этом горячем источнике, а сверху  меня  поливал
холодный дождь!
   - Надеюсь, ты не забыла сделать снимки, -  сказала  я,  осторожно  пробуя
воду ногой.
   -  Сколько  мне  тебя  учить,  нельзя  сфотографировать   волшебство,   -
наставительно произнесла она. - Это ты стараешься все выбелить,  обесцветить
и считаешь, что достигла совершенства. Потому и стала холодная, как змея. Мы
с Тором полностью согласны, что настало время малость ослабить твои вериги.
   - Ах, вот как? - воскликнула я, освобождаясь от  одежды  и  погружаясь  в
бурлившую воду. - И что же вы намерены предпринять?
   - Почему бы тебе не спросить об этом  у  самого  Тора?  Вот  он  как  раз
спускается к нам с горы.
   Я подняла глаза и увидела, что  Тор  действительно  собственной  персоной
спускался по древним утесам, на фоне которых выглядел  совершенно  нелепо  в
своем костюме преуспевающего бизнесмена и итальянских туфлях, скользивших на
влажной от росы траве.
   - Я обнаружил парочку прелестных ундин, - обратился он к нам, не  отрывая
глаз от окружавших красот природы. -  Даже  не  подозревал  о  существовании
такого места! Лелия за шиворот стащила меня с борта катера и послала  искать
вас, посоветовав идти по этой тропинке.
   Не могу не отдать ей должное - она оказалась права.  Какое  захватывающее
зрелище!
   Последняя фраза, как ни странно, адресовалась не к окружающему ландшафту,
а ко мне. Он показался мне еще прекраснее  после  нескольких  месяцев  нашей
разлуки. На свежем  воздухе  он  поздоровел  и  загорел,  и  медные  завитки
отросших волос касались белоснежного воротника шелковой рубашки.  Беседуя  с
нами, он принялся развязывать галстук.
   - Я присоединяюсь к вам,  если  вы  пообещаете  не  подглядывать.  Должен
признаться,  что  крайне  стеснителен,  а  особенно   в   окружении   милых,
молоденьких девушек...
   Джорджиан,  весьма  польщенная  таким  описанием  своей  особы,  послушно
отвернулась и даже закрыла глаза ладонями, пока Тор сбрасывал с себя  одежду
и забирался в наш бассейн. Мне оставалось  лишь  гадать,  что  им  с  Лелией
успела насплетничать Перл по поводу перемены в наших отношениях.
   - Взгляни, что я обнаружил, пока спускался по тропинке,  -  говорил  Тор,
продвигаясь ко мне по дну бассейна. В руке он сжимал веточку дикой  орхидеи,
которую вплел мне в волосы, - Как чудесно, - отвечала я. - Может  быть,  мне
удастся посадить такую у себя, когда я вернусь в Сан-Франциско.
   Тор в замешательстве обменялся с Джорджиан мрачными  взглядами  и  поднял
брови:
   - Она до сих пор полагает, что вернется в Сан-Франциско, - произнес он, -
и ты позволила ей оставаться в заблуждении?  Разве  она  не  знает,  что  ее
похитили и заточили на Острове сокровищ?
   - Это твоя специальность - разбираться  в  мозгах  у  серых  фланелек,  -
возразила Джорджиан. - А теперь ты не подглядывай, я хочу выбраться из нашей
горячей ванны.
   Мы отвернулись, и вот уже  через  мгновение  Джорджиан  окликнула  нас  с
ближнего уступа, облаченная  в  пурпурно-желтое  одеяние,  развевавшееся  на
ветру подобно крыльям гигантской бабочки.
   - Не делайти ничего такого, чего бы не  стала  делять  я!  -  с  ухмылкой
посоветовала она и исчезла за поворотом тропинки.
   - А что именно Джорджиан не стала бы делать? - улыбаясь, осведомился Тор.
   - Пожалуй, совсем немногое из того, что может  прийти  мне  в  голову,  -
отвечала я.
   - Ну что ж, может быть, нам стоит заняться тем, что она стала  бы  делать
наверняка? - предложил он. - Мне кажется, мы могли бы  провести  весь  день,
плавая в этом бассейне и обсуждая прелести секса.
   Я  рассмеялась,  но  не  избавилась  от  терзавшего  меня   беспокойства.
Неожиданное появление Тора после долгой разлуки застало меня  врасплох.  Мои
чувства смешались, словно моток пряжи в лапках у котенка, и я знала почему.
   За эти двенадцать лет между нами возникла такая прочная  душевная  связь,
что, как говорил Тор (и я была с ним согласна), она  успела  превратиться  в
своеобразную   психическую   пуповину.   Затем   последовали   два    месяца
интеллектуального соперничества, пережитая вместе  смертельная  опасность  в
подвалах  информцентра  и  уикэнд  не   необитаемом   острове,   наполненный
восхитительными переживаниями.
   А потом ничего. Ни звонка, ни письма, ни даже открытки: "Чудесно  провожу
время на Бора-Бора. Скучаю по тебе",  -  или  еще  что-нибудь  подобное.  Он
предоставил мне самой барахтаться в лавине обрушившихся на  меня  событий  и
чувств и удалился на поиски приключений, словно я вообще не существовала. "И
вот теперь, - подумала я, чувствуя, как во мне вскипает злость, - ему угодно
было решить, что достаточно будет одного телефонного звонка от третьего лица
- и я снова брошусь в его объятия". Кстати, за  эту  свою  покорность,''  на
себя я злилась даже больше, чем на него.
   - Прости, что не успел тебя встретить, - сказал Тор, словно прочитав  мои
мысли. - Я всей душой стремился сюда, но случилось нечто непредвиденное...
   Преодолевая сопротивление черной воды, он приблизился вплотную, взял  мое
лицо в ладони и нежно поцеловал. Его пальцы запутались было в  моих  влажных
волосах, но вот они высвободились и скользнули по плечам,  по  спине,  вниз,
вниз...
   - Твоя кожа подобна шелку, - едва слышно произнес он,  -  я  не  могу  не
ласкать ее. Ты вся словно влажный золотистый угорь...
   - Угорь? - рассмеялась я. - Звучит что-то не слишком уж соблазнительно!
   - Ты удивишься, если увидишь, какие  картины  это  навевает  на  меня,  -
возразил он с улыбкой.
   - Я и так все прекрасно представляю, - заверила я его. - Но мне  кажется,
что ты хотел рассказать мне о чем-то совершенно неотложном, что случилось  в
Париже.
   - Эта волшебная теплая вода, - отвечал  он,  зажмурившись.  -  Все  мысли
улетучиваются, и рассудок мой слабеет.
   - Да, этот пруд обладает чудесными качествами, -  согласилась  я.  -  Но,
может быть, тогда нам лучше выбраться и устроиться где-нибудь на мягком мху?
Или это чересчур прагматично?
   - Тебе не  приходилось  заниматься  любовью  в  бассейне?  -  ответил  он
вопросом на вопрос, целуя мне шею.
   - Нет, и никогда не собиралась этого делать, - заявила  я,  из  последних
сил сопротивляясь охватившей меня истоме. - Полагаю, что это  будет  трудно,
неудобно и вообще я утону.
   - Ты не утонешь, дорогая, - заверил он,  продолжая  ласкать  меня.  Не  в
силах больше сопротивляться, я затрепетала под его руками.

***

   Собравшись возвращаться. Тор надел рубашку, не потрудившись застегнуть на
ней пуговицы, подвернул штанины брюк, перекинул пиджак через плечо, а  носки
и галстук за ненадобностью рассовал по карманам. С улыбкой  он  окинул  меня
взглядом:
   - Растрепанная, мокрая, босая. Подумать только, вице-президент  банка,  а
выглядишь как жертва насилия!
   - Уж не вы ли тот насильник, мистер? - улыбнулась я в ответ. Еще  никогда
в жизни мое тело не переполняла такая усталость и внутреннее тепло.
   Взобравшись повыше на гору, мы издалека заметили Джорджиан, Лелию и Перл,
разлегшихся  на  парапете  замка.  Облаченные  в  купальные  костюмы,   дамы
принимали солнечные ванны и подкреплялись шартрезом. При  нашем  приближении
они поднялись.
   - Все мои маленькие пулетс слетелись, значит, настало время для дежюн,  -
воскликнула Лелия, мигом  притащив  поднос,  полный  всякой  снеди:  длинные
хрустящие хлебцы, а на них красовались и тунец,  и  маринованные  оливки,  и
темно-бордовый лук со сладкой и острой  приправами.  Мы  отдали  должное  ее
стряпне, заливая горевший во рту перец свежим ледяным пивом.
   - Лелия сама пекла  эти  хлебцы,  -  похвасталась  Перл,  -  в  старинной
каменной духовке, которую мы раскопали внизу, где раньше была  кухня.  Держу
пари, этот маленький закусон прибавит мне  весу  не  меньше  чем  на  десять
фунтов.
   - Мы не о том говорим сейчас, - перебила ее Лелия. -  Что  это  за  люди,
которые собираются купить наш бизнес? - спросила она у Тора.
   Купить их бизнес?! Так вот как они собрались выиграть  пари!  Они  смогут
выкупить свои займы  -  с  немалой  выгодой  для  себя,  -  а  потом  вернут
похищенные облигации. И тогда уже  никто  не  сможет  доказать,  что  кто-то
что-то когда-то украл. Ведь на деле выйдет, что они ничего не украли, просто
заняли деньги в Бэнкс, а потом вернули. Никому и в  голову  не  придет,  что
ценные бумаги, служившие обеспечением займа, когда-то были  "позаимствованы"
у Треста депозитов. Если кого-то  и  заинтересуют  подробности,  дело  будет
выглядеть так, будто они просто  взяли  деньги  взаймы  без  дополнительного
обеспечения.
   - И кто же покупатели? - спросила я, когда вся эта буря мыслей и  до