Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
главное -
как. И вот теперь мне показалось, что настал час воспользоваться этими
знаниями.
Никому и в голову бы не пришло попытаться передавать деньги с помощью
телефонного кабеля. Суть электронного обмена, которым мы занимались,
состояла в том, что мы сообщали какому-либо банку, что он уполномочен снять
определенную сумму с "соответствующего счета", открытого у них нашим банком.
То есть, как бы выписывали чек. Большинство банков, которым постоянно
приходится обмениваться фондами, имеют такие "соответствующие счета" друг
друга. Если же их нет, то банки обращаются к посредничеству третьего, у
которого есть счета обоих первых.
Только в Штатах в течение года подобным образом происходит оборот около
трехсот триллионов долларов, сумма, намного превышающая сумму всех активов,
хранившихся в банках страны. А все эти банки не имеют ни малейшего
представления о том, сколько денег ушло у них по обменным счетам. Лишь к
концу дня, когда будет подведен итог тому, сколько денег ушло из банка и
сколько в него поступило, они смогут узнать это, и только с помощью КФТ.
А сколько таких государств, чьи правительства не имеют представления о
суммах, ежедневно пересекающих их границы в обход установленных правил? Кто,
к примеру, подсчитает, какое количество денег провез некий господин из
Ирана, совершивший несколько рейсов из Зальцбурга в Сан-Хосе и обратно? Да и
как можно уследить за этим, если зачастую обмен значительными суммами
сводится к дружескому рукопожатию двух джентльменов в каком-нибудь
привилегированном клубе? И хотя правила банковской деятельности установлены,
как говорится, издавна, правила компьютерного обмена фондами могут
уместиться на четвертушке тетрадного листа. Если какой-то род банковской
деятельности и нуждается в принятии мер безопасности, так это именно обмен
фондами. Дело, которым я занимаюсь.
Как всякий потомственный банкир, в жилах которого вместо крови текут, как
известно, черные чернила, я никогда не бросаюсь в новое мероприятие очертя
голову.
Мой дедушка Биби привил мне основные правила банковской игры, когда мне
было всего четыре года. "Всегда просчитывай степень риска", - это он мне
твердил постоянно. К сожалению, сам однажды не удосужился последовать
собственной мудрости. Биби был владельцем небольшой сети банков в
Калифорнии, создал ее буквально из ничего. И хотя дело было поставлено на
высокий уровень, не хуже, чем у Веллс Фарго, Американского банка или
Всемирного банка, этих финансовых монстров, именно дедушкины предприятия
принесли в определенный момент гораздо больше пользы, чем любой из них. Как
раз после окончания Великой депрессии, когда страну, и в особенности
Калифорнию, наводнили толпы безработных иммигрантов из Испании, России,
Армении, Биби путем разумного финансирования и обеспеченных капиталом
вложений помог этим обездоленным людям встать на ноги, приобрести небольшие
клочки земли для ферм и ранчо.
А в шестидесятые годы, когда у всех на устах зазвучала "конгломерация" и
дедушкины предприятия стали общедоступны, их втихую скупила некая команда
деловых парней со Среднего Запада. После чего они уже вовсе не втихую
вынудили дедушку превратиться в консультанта с правом лишь наблюдать, как с
визгом и улюлюканьем разносят они по кирпичику здание, на возведение
которого он потратил всю свою жизнь. Биби умер через год. И в этот день я
решила, что карьера банкира не для меня. Переехав в Нью-Йорк, окончила курсы
информатики и превратилась в высокооплачиваемого манхэттенского технократа.
Но безжалостная судьба подстроила ловушку. Стоило мне перейти на работу в
новую компанию, как ее акции скупила другая команда, как когда-то скупили и
разорили предприятие Биби, только на сей раз это проделал не кто иной, как
Всемирной банк. Я переехала в Сан-Франциско, потому что мне, молодой
двадцатидвухлетней женщине, предложили работу, от которой не хватило духу
отказаться: деньги, власть и должность... Такого еще не знала история
банковского дела. И это обстоятельство так заворожило меня, что я не сумела
прийти в себя целых десять лет.
Но, похоже, в Бэнкс по-прежнему относились ко мне так, словно я нуждалась
в постоянном присмотре и мудром руководстве. Как я могла променять свои
мечты да и надежды моего дедушки на жизнь в отблесках чужой славы с тусклой
бронзовой табличкой с моим именем, привинченной к рабочему столу. Да,
пожалуй, вместо "Вице-президент Верити Бэнкс" стоило бы написать "Величайшая
шлюха банковского дела". Но ведь никогда не поздно изменить расклад,
предложенный тебе судьбой. Слава Богу, дедушка успел научить и этому.
Тем более к тому же у меня был припрятан не один козырь.
***
Мой план состоял в том, чтобы пробить брешь в автоматизированной системе
безопасности, проникнуть в недра обменных фондов и ухитриться перевести
значительную сумму денег в такое место, где никто их не смог бы обнаружить,
а уж потом звонить в колокола и разъяснять всем и каждому, как просто было
это сделать.
Прежде всего банкир отвечает за безопасность денег, которые ему доверили
клиенты. Если я ухитрюсь пробиться через существующую ныне систему
обеспечения безопасности и наложу руки на живые деньги вкладчиков, это не
только сотрет ухмылку с физиономии Киви, но и послужит неопровержимым
доказательством существования проблемы, для разрешения которой меня и
собирался взять на работу ФЭД. Но сделать это было непросто, мне необходима
помощь.
В Нью-Йорке у меня был друг, который знал о способах кражи денег больше,
чем иной банкир о способах их накопления. Этот малый имел доступ к
криминальным отчетам ФБР, секретным полицейским досье и даже к некоторым
архивам Интерпола. Звали его Чарльз, и я была с ним знакома на протяжении
вот уже двенадцати лет. Захочет ли он продолжить наше знакомство, узнав,
какую роль я отвела для него в моем спектакле, - это другой вопрос.
Хотя в Нью-Йорке был уже полночный час, я не сомневалась, что Чарльз еще
бодрствует. И была вправе рассчитывать на его снисходительность, ведь в свое
время я спасла не только его карьеру, но и его жизнь. Наступило время
платить по счетам. "Пусть только посмеет проявить неблагодарность", - думала
я, выходя из лифта и направляясь к своему кабинету.
Однако слово "благодарность" не входило в словарь Чарльза.
- Твоя затея с душком, - сообщил он свое мнение в присущей ему
бесстрастной манере. - Вероятность успеха мала.
Идея, как я в двух словах ему изложила, состояла в манипулировании
фондами обмена. Многие так или иначе хоть раз в жизни бывают вынуждены
манипулировать с чеками, как правило, даже не отдавая себе отчета в том, что
их действия незаконны. Можно явиться в супермаркет в субботу и расплатиться
чеком на двадцать долларов, хотя на вашем счету нет денег, чтобы его
обеспечить. В понедельник, прежде чем чек успевает поступить в наш банк, вы
выписываете следующий, к примеру, на тридцать долларов в этот раз, чтобы
покрыть предыдущий чек. Ну и так далее.
Единственное, что не дает обывателям забавляться подобной игрой, это то,
что в наши дни предприниматели имеют возможность предъявить чек к оплате
быстрее, чем их успеет оплатить махинатор. Чтобы не выйти раньше времени из
игры и накопить таким образом достаточно внушительную сумму, вы должны быть
полностью уверены в том, что всякий раз успеваете оплатить фиктивный чек
прежде, чем он попадет в ваш банк. А мне играло на руку то обстоятельство,
что при оперировании обменными фондами Всемирного банка, подобная информация
поступала через компьютерную систему, которая находилась у меня в
подчинении.
Мне неинтересно было знать, нравится Чарльзу моя затея или нет. Я лишь
хотела, чтобы он рассчитал для меня степень риска, пользуясь той обширной
информацией, которая у него имелась. К примеру, сколько фиктивных счетов мне
необходимо открыть, чтобы с их помощью манипулировать деньгами? Как долго я
смогу "заимствовать" деньги из обменных фондов, чтобы покрывать ими
фиктивные счета? И наконец, какое количество денег я смогу "подвесить в
воздухе", не опасаясь, если вдруг вся эта масса рухнет и погребет под собою
меня? Но самое главное - как долго я смогу играть в подобные игры, не
опасаясь быть схваченной за руку?
В ожидании ответа на все эти вопросы, наверное, предстояло просидеть
здесь всю ночь, не имея возможности вмешаться в игру, которая теперь велась
по правилам Чарльза. Пока он занимался своими логическими построениями и
умозаключениями, я сидела в ожидании, нетерпеливо барабаня пальцами по
поверхности своего казенного полированного стола, и бездумно разглядывала
обстановку кабинета.
Нельзя не признать, что место, в котором я по приблизительным подсчетам
проводила не меньше двенадцати часов каждый день, совершенно не выглядело
обжитым. А уж сейчас, ночью, в прозрачном свете люминесцентных ламп, и вовсе
походило на склеп. Ни одна безделушка не украшала встроенных в стены
стеллажей. Единственное окно кабинета упиралось в стену соседнего здания.
Самой живой деталью интерьера являлась большая стопка книг на полу, за три
года, я так и не удосужилась расставить их по полкам. Чтобы как-то оживить
обстановку кабинета, я решила обзавестись комнатными растениями.
Чарльз нарушил мои наблюдения, соизволив поделиться результатами своих
рассуждений.
- Согласно статистике, - сообщил он, - из женщин получаются более ловкие
воры, чем из мужчин. Большинство воров из когорты "белых воротничков"
принадлежит к вашему племени - и на удивление мало попалось.
- Женоненавистник, - сказала я.
- Не стоит благодарности, - парировал Чарльз. - Я всего лишь даю свое
видение фактов.
Я уже ломала голову, как бы съязвить в ответ, но он нетерпеливо
осведомился:
- Просмотрел факторы риска, о которых ты просила. Мне просто перечислить
их или дать подробный анализ?
Я покосилась на настенные часы: десять с хвостиком, стало быть в
Нью-Йорке второй час ночи. Меньше всего я бы хотела обидеть Чарльза, но меня
раздражала его черепашья медлительность: складывалось впечатление, что он
попросту пересчитывает кнопки у себя на пульте, а не работает. Словно некое
Божественное Провидение подслушало мои мысли, и мой принтер проскрипел:
- МЫ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ОТКЛЮЧИТЬ ЕГО ЕЩЕ В ПЯТЬ ЧАСОВ - БУДЬТЕ ЛЮБЕЗНЫ ДАТЬ
ОТБОЙ.
Действительно, рабочий день Чарльза давным-давно кончился, и
обслуживавшие его операторы там, в Нью-Йорке, по всей вероятности, собрались
выключить его, чтобы заняться профилактическим осмотром, который проводили
каждую ночь.
- ВСЕГО ДЕСЯТЬ МИНУТ, - нетерпеливо напечатала Я. - ПОПРИДЕРЖИТЕ ЛОШАДЕЙ.
- ПО РАСПИСАНИЮ ТЕХОБСЛУЖИВАНИЕ НАЧИНАЕТСЯ В 0100 НАМ ТОЖЕ ОХОТА ПОСПАТЬ
НОЧЬЮ, МАДЕМУАЗЕЛЬ. МИЛАШКА, ЧАРЛИ ШЛЕТ ВАМ ПРИВЕТ. ПОКА,
ФРИСКО<Сан-Франциско>.
С НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ - БОБСЕЙ ТВИНС. "Вот тебе и "Фриско", - подумала
я, с невольной дрожью вспомнив о щекотливости работы, которую поручила
выполнить Чарльзу. Хотя по сути он всего лишь дорогостоящая куча
металлолома, я не могла не признать, что зачастую компьютеры его класса
бывают проницательнее людей. Я вытащила дискету и сунула в ридикюль.
Собираясь отключить свою машину, я вспомнила, что неплохо бы распечатать
поступившие за день сообщения - ведь из-за стычки с Киви у меня совершенно
это вылетело из головы. Принтер как раз поставил последнюю точку, когда
операторы Чарльза "утешили" меня, передав на мой дисплей:
- ИНТЕРЕСНЫЕ СПРАВОЧКИ НАВОДИМ, ФРИСКО. КОНЕЧНО, ИНТЕРЕС ЧИСТО
ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ?
- НЕТ ВРЕМЕНИ ПРЕРЕКАТЬСЯ. А ТЕ, КТО ПОУМНЕЕ, ГОВОРЯТ САН-ФРАНЦИСКО, -
отстучала я. - И МНЕ ПРЕДСТОИТ НОЧЬ В ОПЕРЕ. ТА-ТА ФОР НАУ<Сигнал отбоя>.
- НОЧЬ В ОПЕРЕ - ДЕНЬ В БЭНКС? Т. Т. Ф. Н. - пришел ответ, и экран
потускнел.
***
Я вновь окунулась в промозглую сырую ночь и направилась в театр. Если
продававшееся в опере шампанское было просто плохим, то кофе по-ирландски
оказался ужасен. Я имела неосторожность заказать чашечку перед тем, как
вернуться к себе в ложу. Пригубливая покрывавший чашку взбитый крем, я
созерцала восхождение богов по радужному мосту, ведущему в Валгаллу. Золотое
кружево музыкальных звуков обволакивало меня с ног до головы, а виски
согрело сердце. Я расслабилась, почти забыв и про Киви, и про неудачу с
разработкой, и про крушение карьеры, про никчемную жизнь с идиотской идеей
утвердиться, перевернув с ног на голову всю банковскую систему. Кому и что я
хочу доказать? Кого обмануть? И тут я взглянула на распечатку.
Громовые крещендо налетали и разбивались, подобно могучим волнам, а я
сидела, тупо уставившись в мокрый клочок бумаги с компьютерным текстом,
распечатку поступивших для меня сообщений, которые не успела прочитать в
офисе. Все вроде бы как обычно: счета от портного, бакалейщика, дантиста,
несколько рапортов от подчиненных, но вот еще одно послание, которое, судя
по маркировке, было получено уже после окончания моего общения с Нью-Йорком.
Казалось, литавры загремели не в оркестровой яме, а у меня в ушах, когда до
меня дошел смысл сообщения:
"ЕСЛИ ВЫ НЕ ПРОЧЬ ОБСУДИТЬ ВАШ ПРОЕКТ, ПОЗВОНИТЕ МНЕ.
ИСКРЕННЕ ВАШ, АЛАН ТУРИНГ".
Это краткое сообщение ошеломило меня. Во-первых, Алан Туринг, знаменитая
личность, виртуоз в компьютерной технике и математике, никак не мог знать о
существовании такой серой мышки, как я. А во-вторых, он почил в бозе лет
сорок назад.
ДЕНЬ В БЭНКС
Организованный финансовый рынок обладает массой преимущества. Но в то же
время его нельзя назвать школой общественной этики или политической
чистоплотности.
Р. X. Тауни
На следующее утро, когда я проснулась, мой мозг, подобно вспышке молнии,
озарило воспоминание о послании, прочитанном ночью в опере, и теперь, стоя
под струями горячего душа и потягивая апельсиновый сок, я постаралась
припомнить все о настоящем Алане Туринге, чьим именем подписался загадочный
корреспондент.
Туринг был одним из кудесников от математики, который жил и работал в
Кембридже и создал первые процессорные компьютеры. Он прожил короткую жизнь,
всего сорок один год, но успел стать видной фигурой среди лидеров английский
информатики и прославился как творец искусственного интеллекта.
Большинство программистов в той или иной степени были знакомы с работами
замечательного ученого, но я знала человека, технократа чистейшей воды,
который считался в этой области экспертом, так как читал лекции о работах
Туринга.
Двенадцать лет назад, когда я впервые попала в Нью-Йорк, он стал моим
наставником. Это был очень скрытный человек, обладавший тысячей талантов. И
хотя мне как никому иному предоставилась возможность познать его, все, что я
могла о нем сказать, уложилось бы в десяток-другой фраз. Несмотря на то, что
мы уже много лет не виделись, лишь изредка обмениваясь весточками, он сыграл
огромную роль не только в выборе моего жизненного пути, но и наравне с Биби
в установлении основных жизненных принципов. Звали этого человека доктор
Золтан Тор.
Каждому программисту знакомо его имя; ведь Тор создал многоканальную
схему и написал несколько работ по теории коммуникаций. Он был очень
известен, и молодое поколение, изучавшее его работы, могло подумать, что
этот авторитет давно умер. На самом же деле он пребывал в добром здравии, и
ему не было и сорока.
А теперь, когда он позвонил после стольких-то лет, долго ли осталось
пребывать в добром здравии мне? Если уж Тор решился вмешаться в мою жизнь,
стало быть, я в беде. "Нет, пожалуй, "беда" здесь не очень подходит,
правильнее было бы сказать об опасности, которая меня подстерегала", -
думала я, выходя из душа.
Среди бесчисленных талантов Тора было и его увлечение
криптографией<Способ тайного письма, понятного лишь посвященным, тайнопись.
(Прим ред.)>. Он даже написал по этому поводу книгу, которую включили в
список обязательного чтения для агентов ФБР, имеющих отношение к
компьютерам. И я очень нервничала, поскольку именно в этой книге описывались
различные способы проникновения в компьютерные коды, "взлом", кража
информации, а также способы борьбы с подобного рода диверсиями.
Почему же Тор-Туринг позвонил мне? Как он догадался, какого рода
"расследование" я начала прошлой ночью? Разве что ему удалось на расстоянии
в три тысячи миль прочесть мои мысли и понять, что я собираюсь предпринять в
ближайшее время. И я решила как можно скорее постараться разузнать, что
думает он по поводу моей затеи.
Прежде всего нужно было его разыскать. А это непросто, ведь речь шла о
человеке, презиравшем, телефонные номера и почтовые адреса настолько, что
очень редко звонил и никогда не отправлял писем от своего имени. Top должен
был иметь связи с командой, которая занималась его финансовыми делами, так
называемой "Дельфийской группой", несомненно, по аналогии с оракулом, но их
номер не значился в телефонной книге Манхэттена. Ну, да у меня-то он был.
Однако не следовало забывать, что Тор никогда не появлялся в своем офисе,
а если туда и удастся дозвониться, то можно было нарваться на весьма
странный ответ. И все же я попыталась.
- Дельфийцы, - проквакало в трубке. Эти ребята явно не отличались
разговорчивостью.
- Мне нужно связаться с доктором Золтаном Тором. Он случайно не находится
по этому номеру? - спросила я. - Сожалею, - отвечали мне голосом, в котором
сожаления я и не почувствовала, - вы набрали неверный номер. Пожалуйста,
проверьте ваши данные. - Ну прямо ЦРУ какое-то.
- Ну, а если у вас появится кто-нибудь с похожим именем, вы передадите
ему мою просьбу? - теряя терпение, спросила я.
- О какой просьбе идет речь?
- Пусть позвонит Верити Бэнкс, - рявкнула я и бросила трубку, пока мне не
предложили повторить по буквам свое имя.
Завеса секретности, оказавшаяся намного плотнее, чем завеса системы
безопасности в международных банковских связях, раздражала меня не меньше,
чем десять лет назад раздражало его постоянное вмешательство в мою жизнь.
Как бы то ни было, у меня накопилось много работы, и я должна ею
заниматься. Часы показывали девять, когда, одевшись, я спустилась на улицу и
направила свой потрепанный "БМВ" в густой смог, окутывавший Сан-Франциско.
Банкир отправился на работу. Я обычно поднималась с первыми лучами зари, но
в зимние месяцы эта самая заря занимается не раньше половины девятого. И все
же меня не покидало странное ощущение: как бы поздно ни начался нынешний
день, он обещал быть бесконечно долгим.
Как правило, у профессионального банкира имеется не меньше разного рода
консультантов, чем язв у прокаженного. Всемирный банк содержал армию
экспертов, которые объясняли нам, как мы должны распределять свое время и
организовывать работу, а также как должны заботиться об окружающей нас
обстановке. Я никогда не обращалась ни к одному из них.
К примеру, меня совершенно не интересовали исследования, с помощью
которых доказывалось, что серые фланелевые костюмы создают некую ауру власти
и благополучия. Я же предпочитала одеваться так, чтобы выглядеть владелицей
данного банка, лишь на минутку заглянувшую сюда поинтересоваться, насколько
в этом месяце возросли мои дивиденды.
И в это утро явилась в офис, завернутая в такое количество темно-синего
ш