отлично смотритесь, - заметил я. -  Судя  по  всему,  дела  идут
неплохо, и вы умудрились натащить сюда еще больше металлолома, чем прежде.
   - Дело в том, что мы занялись  в  некотором  роде  почтовым  бизнесом,  -
пустился в объяснения Гаррис Вторичный. - Чарльз - президент нашей компании,
а мы - вице-президенты. В этих помещениях  за  долгие  годы  скопилась  куча
устаревшего ненужного оборудования. И  мы  подыхали  от  бесконечной  тоски,
просиживая ночи напролет, поэтому Гаррис Вторичный устроился днем работать в
Бэнкс. А потом сообразили, что можем использовать и  это  место,  даже  если
один из нас прирабатывает на стороне. Подойдя к делу  творчески,  мы  сумели
открыть бизнес. И за последние годы так сработались, что стали как бы единым
целым.
   - Звучит неплохо, хотя и несколько противозаконно, - заметила я. -  Ведь,
как бы то ни было, вы не владельцы этого информационного центра.
   - Да ведь и ты пользовалась Чарльзом в своих интересах все десять лет,  -
напомнил Гаррис Первичный. - Мы читали твои вводные и помним, что, не  спаси
ты ему когда-то жизнь, мы не смогли бы  добиться  того,  что  имеем  сейчас.
Существование Чарльза само по себе натолкнуло нас на мысль  о  необходимости
стать его антрепренерами.
   Пока шел наш разговор, я пролистала бумаги, накопившиеся в корзине  возле
принтера.
   - А это что за галиматья? - спросила я.
   - Это  перечень  почтовых  отправлений,  которые  мы  делаем  для  одного
крупнейшего  клиента,  -  пояснил  Гаррис  Вторичный,  -   для   консорциума
университетов Вое-. точного побережья. Они собрали в кучу все  списки  своих
выпускников, чтобы выбрать самые сливки - тех, кто побогаче, и разослать  им
специально сочиненные просьбы о денежных пожертвованиях.
   - Эти данные мы дополнили,  -  вмешался  Гаррис  Первичный,  -  почерпнув
информацию из Дана и Бред-стрита, авторов "Социального регистра", а также из
некоторых  других  источников  об   их   участии   в   различны   компаниях,
предприятиях, о владении. недвижимостью и  так  далее.  Если  бы  мы  сейчас
захотели продать этот список, то смогли  бы  заработать  на  нем  не  меньше
полумиллиона.
   Я изучила список повнимательнее. Он включал не только имя, ранг, серийный
номер, но и количество членов семьи, их политические амбиции, деловые связи,
членство в клубах, а также  имевшуюся  в  их  распоряжении  собственность  и
свободные от налогов взносы в различные  организации.  Этот  список  мог  бы
принести Бобсей Твинс полмиллиона, но мне он, несомненно,  принесет  намного
большие деньги.
   Я улыбнулась - мистер Чарльз приходит мне на выручку снова. Вернувшись  в
Сан-Франциско, надо будет распределить мои  тысячи  по  различным  фиктивным
счетам, не так ли? На этих счетах похищенные мною деньги будут находиться до
тех пор, пока я их во  что-нибудь  не  вложу.  Вряд  ли  я  сама  смогла  бы
подобрать более необходимые для этого имена, чем те, которые уже значились в
лежавшем передо мною списке. И теперь мне не нужно было выдумывать номера их
страховых полисов или  данные  о  кредитоспособности:  все  это  было  здесь
обозначено аккуратнейшим образом.
   В этом списке была еще одна весьма привлекательная деталь:  многие  среди
обозначенных в нем толстосумов являлись к тому же и членами  Вагабонд-клуба!
Что ж, может быть, на свете и существует высшая справедливость.
   Я легкомысленно насвистывала всю  дорогу  до  отеля.  Пятая  авеню  сияла
огнями, словно рождественская елка. Воздух был наполнен зимним  ароматом,  и
прохожие торопливо сновали по  сверкавшим  заснеженным  мостовым.  Стемнело,
когда я вошла в зеркальные двери "Черри-отеля".
   Зайдя в номер, чтобы переодеться к  обеду,  я  заметила  горящую  красную
лампочку на телефоне  и  позвонила  портье  узнать,  не  было  ли  для  меня
сообщений. Мне ответили, что было два звонка из Сан-Франциско: один от Перл,
а второй от Тавиша. Взглянув  на  ручные  часы,  поняла,  что  в  Калифорнии
половина пятого - не так поздно, чтобы позвонить в банк.
   Я решила принять сначала душ. Позвонив вниз и  заказав  бутылку  черри  в
номер, отправилась заниматься своим туалетом. Когда через пятнадцать минут я
вышла из ванной, обмотав влажные волосы полотенцем, то обнаружила в гостиной
поднос с бутылкой и бокалами. Налив себе черри, я занялась телефоном.
   - Мисс Лоррейн не отвечает по этому телефону, -  сообщила  мне  секретарь
банка. - Теперь она работает у мистера Карпа. Пожалуйста, не кладите трубку,
я соединю вас.
   Через минуту Перл была на линии.
   - Хелло, милая, - поздоровалась она. - Хорошо, что  ты  перезвонила.  Мне
кажется, я должна ввести тебя в курс происходящих событий. Наш дружище  Карп
и твой босс Киви замышляют какие-то пакости  в  твое  отсутствие.  Мой  офис
расположен рядом с офисом Карпа, если только предоставленную мне дыру  можно
назвать офисом, и через стенку я слышу все их переговоры с  Киви.  По-моему,
тебя ожидает заокеанский вояж в ближайшем будущем.
   - Что ты имеешь в виду? Они подводят под меня мину?
   - Намного хуже, моя сладкая, - мрачно сказала она. - Каким-то образом  им
удалось пронюхать, что твой маленький избранный  круг  с  особо  пристальным
вниманием изучает именно их отделы. Поэтому они  решили  перевести  тебя  во
франкфуртский филиал до конца зимы, прелестное место, особенно в  это  время
года. Если их не остановить, они преспокойно угробят твой  проект,  запросто
избавятся от меня, после чего Карп сможет вить из  Тавиша  веревки.  Кстати,
они имели в виду Франкфурт в Германии, а не в штате Кентукки -  и  вовсе  не
имели и виду перевод с повышением по службе!
   - Это дворцовый заговор, - согласилась я. - Ну что ж, завтра  утром  буду
дома, и  мы  обсудим  все  подробнее,  если  ты  сможешь  подвезти  меня  из
аэропорта. Прихвати, пожалуйста, с собою Тавиша, мне надо будет поделиться с
вами кое-какими новостями.
   - Кстати, раз уж мы с тобою наедине, позволь спросить: как  твои  дела  в
Манхэттене?
   - Провела  все  это  время,  отражая  бешеные  попытки  "потрахаться",  я
ответила на твой вопрос? Ты это имела в виду? - резко отвечала я.
   - Да брось ты, - со вздохом ответила Перл.
   - Благодарю за мудрый совет, - сказала я и повесила трубку.
   "Тавиша, вероятно, нет на месте", - подумала я,  набрав  другой  номер  и
слушая длинные гудки в трубке. Наконец кто-то ответил,  и  я  могла  слышать
скрип роликов по полу и гул от установок искусственного климата, пока Тавиша
позвали к телефону.
   - Где ты был - в  операторской?  -  спросила  я.  -  Ты  можешь  со  мною
говорить?
   - Вообще-то ты позвонила не в подходящий момент, - отвечал он. - Но  хочу
сказать, что ты сама знаешь, кто проявляет особенный интерес к нашей работе.
Он требует отчета каждый день - чуть ли не по часам.
   - Ты говоришь о Киви, - сказала я. - И что ты ему рассказал?
   - Но ведь я работаю на тебя, а не на него, - заметил  Тавиш.  -  Хотя  он
имеет большое влияние на всех остальных членов круга, рад тебе сказать,  что
среди них не нашлось пока предателя. Но, думаю, что это вопрос времени: рано
или поздно он сумеет все взять под контроль,  поскольку  движется  к  этому,
хотя и медленно, но упорно. Когда ты собираешься вернуться?
   - Завтра. Перл Лоррейн обещала подвезти меня из аэропорта: ты бы  не  мог
подъехать вместе с нею?
   - Отлично. А я и не знал, что вы так хорошо знакомы.  Кстати,  мы  с  ней
предприняли здесь  кое-какие  шаги,  чтобы  хоть  что-то  сохранить  в  твое
отсутствие...
   - Я только что переговорила с Перл. Ты мне скажи: вам удалось  пробраться
хотя бы в один файл?
   - - Нет, хотя мы усердно трудимся над этим, - отвечал Тавиш. -  Возможно,
к завтрашнему утру у нас уже будут какие-то результаты.
   Меня разочаровало известие о том, что Тавиш не  смог  подобрать  ключевые
шифры или хотя бы проникнуть в файлы с обычными счетами. Пока не будет в них
доступа, я не смогу даже определить номера счетов, открытых для  тех  важных
персон, которые значились в списке Бобсеев Твинс.
   А с другой стороны, может, это и к лучшему. Если бы кругу  избранных  уже
удалось разобраться с файлами или кодами, об  этом  мог  пронюхать  Киви  и,
конечно, донес бы до начальства. И тогда бы он присвоил себе свою  славу,  а
меня отстранил от "решения проблемы".
   Теперь ясно, что с моей стороны было  ошибкой  запускать  в  работу  круг
избранных в свое отсутствие и еще  более  безрассудно  предоставлять  Тавишу
действовать в вслепую. Чтобы рассчитывать на его реальную помощь,  я  должна
была посвятить его в свои планы.
   И все же самая большая моя ошибка - то,  что  я  оставила  без  присмотра
Киви, пусть всего на неделю. Если ему удастся вытурить меня в Германию,  мои
планы рухнут, а пари окажется проигранным, еще до того, как я  смогу  начать
действовать. Какое счастье, что завтра я уже вернусь. Возможно, у  меня  еще
останется время для быстрого маневра.
   Я  привела  себя  в  порядок,  причесалась,  надела  вечернее  платье   и
спустилась на Пятую авеню в поисках  такси,  которое  доставило  бы  меня  к
Лелии. Надо же мне в конце концов  узнать,  как  продвигается  вторая  часть
нашего пари.
   В связи с  приближавшимся  Рождеством  в  холле  дома,  где  жила  Лелия,
возвышалось гигантских размеров дерево из розовой фольги, на ветках которого
ослепительно  сияли  гирлянды.  Наверное,   приблизительно   так   выглядели
воплощенные в явь сны Марии Магдалины - до ее встречи со Спасителем.
   - Шампанское специально для гостей, - сказал лифтер  Фрэнсис,  протягивая
мне пластиковый бокал.
   В  передней  у  Лелии  меня  встретила  горничная,   коротко   стриженная
розовощекая деваха, протянувшая мне бокал, до краев  наполненный  пуншем.  Я
допила шампанское,  прихватила  немного  печенья  с  серебряного  подноса  и
направилась в  апартаменты.  Дверь  в  Алую  комнату  посредине  зеркального
коридора была полуоткрыта.
   - Обед подадут всего через полчаса, - заметил Тор, как только увидел, что
я тащу горсть печенья.
   - Пусть себе кушает! Ей надо поправиться! - воскликнула Лелия.
   Она раскинулась в уютном обитом алым  шелком  кресле,  поставив  ноги  на
мягкую кожаную оттоманку.  Около  нее  стоял  Тор  в  бархатном  смокинге  с
кружевной манишкой персикового цвета, в руках у него был бокал с грогом. Его
кудри отливали медью в отблесках пламени от камина. Он выглядел так,  словно
явился к нам из прошлого века. Не иначе как Лелия успела  приложить  руку  к
его нынешнему облику.
   Лелия выглядела ослепительнее, чем обычно, на фоне стоявшего  за  креслом
пышного рождественского дерева, чьи ветви украшали атласные банты и восковые
свечи. На ней  был  кафтан  из  темно-красной  парчи,  удивительным  образом
подчеркивавший красоту  ожерелья  из  двух  рядов  ярко-желтых  бриллиантов.
Обычно весьма всклокоченные волосы были зачесаны назад, чтобы открыть  взору
украшавшие ее уши серьги - огромные черные  алмазы  в  обрамлении  небольших
ограненных бриллиантов, - свисавшие чуть не до  плеч.  Когда  я  наклонилась
поцеловать ее, то уловила запах ванили и гвоздики.
   - Вы оба просто великолепны, - сказала я. - А где Джорджиан?
   - Она готовит тебе сюрприз, - сообщила  Лелия.  -  Надеется  очень,  что,
когда увидишь ее работу, ты удивишься.
   И, надув губы, она неодобрительно окинула меня взором.
   - Дорогая, снова ты в черном - но почему? Здесь никто не умер, и тебе нет
нужды рядиться в траур.  Когда  я  была  в  твоем  возрасте,  молодые  люди,
встречаясь со  мною  на  Елисейских  полях,  застывали  от  восхищения.  Они
преподносили мне цветы, целовали руки и сохли  от  тоски,  если  я  забывала
поприветствовать их.
   - Времена меняются, Лелия, - возразила я.  -  '.  И  теперь  дамам  одних
цветов мало.
   - Что еще может быть лучше? - удивленно приподняла она брови. - Ты просто
ничего не понимаешь. В твоей жизни наверняка  есть  огромная  макю,  которая
заставляет говорить тебя подобным образом.
   - Ради Бога, что это такое - макю? - с улыбкой переспросил Тор.
   - Кель сафройд, - подхватила Лелия. - Она всегда была тре  дифисель,  эта
особа.
   - Совершенно с вами согласен, - подтвердил Тор. - Она  действительно  тре
дифисель и на французском, и на английском, и на любом другом языке.  Вы  же
видите, она носит черный цвет не  оттого,  что  грустит  по  ком-то.  Просто
черный цвет ассоциируется с властью, а именно власти она жаждет.
   - Что есть власть? Обаяние - это главное, - - воскликнула Лелия. - Вы,  к
примеру, обаятельный мужчина, тре джен...
   -  С  прекрасными  манерами,  обходительный,  -  подхватила   я,   ехидно
улыбнувшись Тору.
   - У этого обаятельного мужчины лишь одна мысль, - распространялась Лелия,
- он хочет делать любовь с тобой. Но ты не настолько  дура,  что  не  видишь
этого!
   Тор уже не улыбался.
   - Вот как? - холодно осведомился он у  Лелии.  -  Чересчур  смелый  вывод
насчет моего интереса к облаченным в черное заумным занудам. И  не  так  они
привлекательны, как можно предположить. Пожалуй, лучше  пойду  посмотрю,  не
надо ли помочь Джорджиан. - И он удалился, не удостоив меня даже взглядом.
   - Лелия, ты смутила  доктора  Тора,  -  укоризненно  сказала  я.  -  Ваша
заокеанская мудрость часто приводит к конфузу.
   - А я говорю, что он любит тебя, - задохнувшись от возмущения,  прошипела
Лелия. - Ты можешь обзывать меня старой, выжившей из  ума  дурой,  но  часто
именно ла фоль удостаивается чести во всеуслышание сказать слово  правды.  Я
сумела помочь Моне победить слепоту - я могла видеть цветы для  него,  -  но
нельзя помочь победить слепоту, которая идет из сердца.
   В этот момент появилась Джорджиан в полупрозрачном,  не  длиннее  мужской
рубахи платье, расшитом розовыми блестками, сверкавшими при каждом движении.
   - Тор отправился в Павлинью комнату, - провозгласила она. - Идемте  же  и
мы, идемте! Все уже готово.
   В Павлиньей комнате, в самом центре, на  разостланном  на  полу  брезенте
гордо возвышался печатный пресс. Рядом стояли столы  с  коробками,  набитыми
всяческими  принадлежностями  для  печати.  На  знакомых  мне  по   прошлому
посещению  стояках  арматуры   были   смонтированы   внушительных   размеров
фотоувеличитель и камера, объективы которых в данный момент были опущены  на
поверхность просторного стола.
   Джорджиан застыла перед всем этим и, словно ребенок, широко  распахнутыми
глазами любовалась на чудо фотографического гения.
   Вокруг этой аппаратуры, что-то  подкручивая  и  подвинчивая,  поднимая  и
опуская разные части механизмов, с невообразимым шумом суетился  Тор.  Когда
мы вошли, он не обратил на нас внимания.
   Я гадала, что же удалось Лелии разнюхать о сути нашего спора. Она стояла,
вся превратившись в слух, у меня за спиной, в дверном проеме.
   - Разве это не удивительно? - спросила Джорджиан,  не  в  силах  сдержать
свой восторг.
   - По крайней мере впечатляет,  -  согласилась  я.  -  А  зачем  вам  этот
металлолом?
   - Мы собираемся делать ценные бумаги, - сказал Тор, продолжая возиться  с
прессом, - как я тебе и говорил ранее.
   - Ты мне никогда об этом не говорил, - возразила я. - Мне  казалось,  что
ты собирался ограбить Трест депозитов, чтобы доказать, с какой легкостью это
можно проделать.
   - Не Совсем так, - отвечал Тор, наконец оторвавшись от своих механизмов и
глядя на меня со своей неотразимой улыбкой, - Я не вижу смысла  в  похищении
ценных бумаг. В этом нет  необходимости,  если  можно  устроить  так,  чтобы
вначале они попали в этот самый трест. Ну подумай, зачем бы мне  понадобился
фотограф, если я замышлял простое ограбление?
   До меня наконец дошло. Они изготовят копии акций и облигаций -  придержав
у себя настоящие - и отправят на  хранение  в  трест  фальшивки.  Как  я  не
додумалась до этого раньше? Но и теперь не поздно, на мой  взгляд,  выяснить
ряд вопросов.
   - Если ты не собираешься проникнуть в  хранилище  ценных  бумаг,  как  ты
подменишь настоящие акции фальшивыми? - удивилась я. - По-моему,  тебе  надо
было бы их подменить до того, как они отправятся в трест.
   - Прелестно, - улыбнулся Тор.
   - Позволь мне объяснить, - перебила его Джорджиан.
   Взяв со стола документ, она протянула его мне. Я увидела голубую кайму  и
плотный  рифленый  текст,  проведя  пальцами  по  нему,  ощутила   неровную,
проработанную поверхность.
   - Тор раздобыл образцы облигаций, больше  всего  проданных  за  последний
месяц, - сказала она. - Они-то и составляют  основную  массу  ценных  бумаг,
которые будут в ближайшее время отправлены в Трест депозитов. Копии со  всех
образцов облигаций мы размножили, - вот образец, - она указала на документ у
меня в руках.
   - Так это ты напечатала? - удивилась я, а когда она с гордостью  кивнула,
спросила:
   - Но ведь все ценные бумаги имеют серийные номера?
   - Не только, но много и других хитростей, - согласился Top. - Мы не можем
предположить, сколько степеней защиты будет у каждой облигации, пока она  не
попадет к нам в  руки.  Но  когда  она  будет  отослана  в  Трест  депозитов
брокерской конторой или банком, мы ее уже не увидим.
   - У нас остается очень мало времени, чтобы вписать на каждую облигацию ее
серийный номер, - добавила  Джорджиан.  -  Единственное  ограничивающее  нас
обстоятельство - время высыхания чернил. Нужен  быстро  сохнущий  чернильный
растворитель  и  медленно  сохнущая  чернильная   краска,   чтобы   получить
безупречную подделку.
   - Но та,  которую  ты  мне  показала,  выглядит  очень  даже  неплохо,  -
призналась я. -  А  есть  у  вас  какой-нибудь  эксперт,  к  которому  можно
обратиться за консультацией?
   - Нет, разве что ты любезно позвонишь в госдепартамент и  поинтересуешься
их мнением, - сухо заметил Тор, прислонившись  к  стене  со  скрещенными  на
груди руками.
   У меня в голове роилась масса вопросов, но о чем бы  я  ни  спросила  эту
парочку, по их словам, все выходило легко и просто.
   - И как же вы собираетесь наложить  руки  на  все  эти  ценные  бумаги  -
ограбить инкассатора? - поинтересовалась я. -  А  водяные  знаки?  Ведь  ими
снабжены  все  ценные  бумаги  -  даже  денежные  купюры  самого  маленького
достоинства...
   - Ах, ну должны же мы сохранить хотя бы некоторые секреты!  -  с  улыбкой
прервал меня Top. - Как-никак ты наш соперник!
   - Это точно! - подтвердила Джорджиан. - Мы начинаем состязание! И  отныне
уста наши запечатаны.
   - Мне кажется, вы преждевременно отказались от моей помощи,  -  возразила
я, внезапно почувствовав себя очень одинокой и всеми брошенной. - Я  все  же
банкир.
   Держу пари, например, вы не продумали опасность регистрации.
   - Какой еще регистрации? - потребовала немедленных разъяснений Джорджиан.
   - Когда кто-то приобретает акции, на них печатают  имя  покупателя,  даже
если они  приобретаются  блоком  через  какую-то  компанию,  в  наименовании
компании должно быть зашифровано имя владельцев  акции.  Тор  в  курсе  этих
вещей, он сам мне про них рассказывал.
   - Это правда? - грозно спросила Джорджиан.
   - Абсолютная, - согласился Тор с загадочной улыбкой, - и  именно  поэтому
мы не собираемся подделывать  акции,  моя  маленькая  взъерошенная  синичка.
Вместо этого будем  фабриковать  облигации  на  предъявителя.  Облигации  на
предъявителя - чистое золото, моя милая!
   С самого начала нашей беседы Лелия тихо удалилась и  не  показывалась  до
тех пор, пока не пришла горничная и не сообщила, что уже накрывают на  стол.
И мы втроем направились по коридору.
   - Насколько посвящена во все дела Лелия? - спросила я у Джорджиан.
   - Ты же знаешь мою маму, от нее невозможно ничего удержать в секрете. Она
так и рвется всем и во всем помогать. Однако я не уверена,  поняла  ли  она,
что наша затея - не игра. Ведь мы действительно занимаемся  противозаконными
делами, какими бы чистыми ни были наши побуждения. Если нас схватят до того,
как мы успеем вернуть на место деньги, то угодим в тюрьму!
   - И это главная причина, чтобы держать Лели