я
в сторону племянника, Маргарет заставила себя успокоиться.
   Как только они двинулись дальше, молодая женщина вновь почувствовала, как
его рука словно рак клешней  сжала  ее  запястье.  Маргарет  развернулась  и
возмущенно протараторила:
   - Только попробуйте прикоснуться ко мне еще раз! Я не посмотрю на то, что
рядом бегает Рикардо, и задам такую трепку, которую вы надолго запомните.
   В следующее мгновение она подумала о том, что наверняка Федерико  Бокерия
еще никогда не получал такого достойного отпора. А тем  более  от  подданной
Датского королевства.
   Когда его рука выпустила ее запястье, она легко и с чувством выполненного
долга направилась к Рикардо, который по-детски жизнерадостно прыгал на одной
ноге. Федерико последовал за ней.
   Неожиданно они оказались в длинной светлой галерее, которая вела из холла
на улицу. По бокам галереи  располагались  помещения  кухни,  жилые  комнаты
домоправительницы и прислуги.
   Федерико заглянул в одну из дверей и попросил, чтобы для них  сервировали
столик с прохладительными напитками.
   Дорога к бассейну шла через живописную  солнечную  лужайку,  по  сторонам
которой росли розовые кусты. Сладкий аромат  цветов  пропитывал  раскаленный
послеполуденным солнцем воздух.
   Бассейн поразил их своими  поистине  олимпийскими  размерами.  В  потоках
солнечных лучей приветливо сверкала  чистая  голубая  вода,  казалось,  небо
купается в громадном рукотворном водоеме. От красоты  окружающего  ландшафта
захватывало  дыхание.  Деревья  с  серебристыми  и  темно-зелеными  листьями
окружали прохладную водяную гладь,  под  ними,  среди  серых  и  красноватых
камней, сонно шелестела пестрая трава, и везде были цветы, цветы, цветы.
   Настроение Маргарет переменилось. Все-таки  замечательно  начинались  две
недели, предназначенные для отдыха в  столь  прекрасной  стране.  Она  легко
вздохнула. Может быть, Федерико не будет чересчур навязчив. Еще в дороге  он
обронил пару фраз, из которых стало ясно,  -  в  нескольких  милях  от  дома
родителей у него есть собственное жилье. А раз так, то и засядет он  там,  и
не придется ему часто общаться с вдовой брата и ее сестрой.
   Но  еще  был  Рикардо,  вот  кому  общение  с  Федерико  шло  на  пользу.
Определенно на пользу. Похоже было, что с дядей мальчику  повезло.  Вон  как
они подружились, все время рядом - большой и маленький  Бокерия,  им  вместе
интересно... Господи, от всех этих мыслей может заболеть голова.
   - Почему бы вам ни устроиться отдохнуть где-нибудь  в  тени?  -  Внезапно
услышала Маргарет голос Федерико, тот стоял за ее плечом. Голос звучал  безо
всякого выражения - вежливое предложение и все. Молодой  человек  кивнул  на
кресла, стоящие под густой кроной огромного дерева, сквозь листву которого с
трудом пробивались лучи.
   - Солнце может быть безжалостным к новичкам.  -  Снова  ее  уши  резанула
подчеркнуто вежливая интонация.
   - Спасибо! - Маргарет взглянула на кресла, на столы, стоящие  поодаль,  и
сквозь зубы процедила:
   - Здесь очень хорошо. Прямо идиллия. Как только они с Федерико уселись  в
тени, появилась домоправительница Кристина, полная женщина невысокого роста.
Она привезла на тележке  лимонад  во  льду,  бокалы,  блюдо  с  пирожными  и
пастилками, орехи, цукаты и  фрукты  в  синей  вазе.  Улыбнувшись  маленькой
компании и потрепав полной рукой  кудри  Рикардо,  она  удалилась.  Маргарет
молчала.
   - Мне она понравилась, - громко сказал мальчик, нарушив тягостную тишину,
и надкусил пирожное. - Кристина вежливая и ласковая. Мне  вообще  здесь  все
нравится.
   Мальчик вслед за пирожным, засунул в рот пастилу  -  А  тебе,  тетя,  как
здесь? Ты ведь всегда все критикуешь, - пробормотал он с набитым ртом.
   Маргарет отпила из зеленоватого бокала лимонад.
   - Да, Рикардо. Здесь неплохо.
   Федерико разглядывал миссис Берн. У него был такой вид,  будто  он  хотел
произнести нечто важное, но  сдержался.  Однако  спустя  какое-то  время  он
оживился, и она услышала:
   - Хорошо.., даже превосходно! За две  недели  вам  понравится  здесь  еще
больше.
   Ей послышались в его голосе нотки сарказма.
   Как только Рикардо покончил с пирожными, он подошел к краю бассейна, снял
башмаки, носки, уселся на бортик и принялся болтать ногами в  воде,  мурлыча
под нос с совершенно счастливым видом, как умеют делать только дети.
   Магги неотрывно следила  за  мальчиком.  Тягостная  атмосфера  за  столом
достигла критической точки. В этот  момент  Федерико  кивнул  в  сторону  ее
племянника.
   - Кажется, ребенок уже свыкся с потерей отца.
   Зря миссис Берн встретилась взглядом с его бездонными глазами,  это  было
ошибкой.  Они  словно  невидимыми  лучами  прожигали  душу  насквозь.  Магги
заметила, что у нее дрожат руки.
   - Мануэль с Рикардо не были особенно близки,  -  сказала  она  с  трудом,
отводя взгляд в сторону. - Он много работал. Домой приходил только ночевать.
   В душе Маргарет считала, что Мануэль был жестоким отцом,  ребенок  скорее
боялся его, чем любил. Но об этом не стала  говорить  Федерико,  потому  что
могла и ошибиться: отца и сына она видела вместе всего-то несколько раз. Что
поделаешь, Маргарет жила и работала в Копенгагене, а сестра с семейством - в
родном благословенном Орхусе.
   - А вы, оказывается, не любили моего брата? - холодно заметил Федерико.
   Миссис Верн неожиданно для себя вновь взглянула  на  сидящего  перед  ней
мужчину. Теперь его глаза были скорее задумчивыми, чем враждебными. И все же
она ни на грамм не испытывала к нему доверия.
   - Почему вы так решили?
   - Разве я ошибся?
   - Он был мужем Карен, и она любила его.
   - Это не ответ, - произнес Федерико мягко.
   - Я так не думаю. -  Маргарет  подняла  подбородок,  сжала  губы,  сузила
глаза. Холодная, недоступная женщина. Шкатулка, запертая на ключ...
   -  Вы  считаете,  ваша  сестра  вышла  замуж  неудачно?  -  высказав  это
предположение, Федерико наклонился в сторону гостьи.
   "Вы считаете..."! Еще бы! Она до сих пор уверена: Мануэль  был  недостоин
Карен.
   - Думаю, отношения сестры и Мануэля - их личное дело. Не  стоит  ворошить
прошлое.
   - Совершенно с вами согласен. Тем не менее я угадал ваше особое отношение
к покойному брату. - Федерико подмигнул, как заговорщик.
   - Считаю преждевременным с вашей стороны  делать  какие-либо  выводы.  Мы
знакомы несколько часов, да и брата вы давным-давно не  видели,  -  сказала,
как отрезала, Маргарет. Она решила, что поставила Федерико мат в два хода.
   Тот молча откинулся  в  кресле,  расположившись  поудобнее.  Миссис  Берн
угадала какое-то "душевное движение, отразившееся в глубине его темных глаз.
Возможно, в этот момент он вспомнил те годы, когда они  с  братом  были  еще
вместе... Но Федерико, судя по  всему,  не  отличался  сентиментальностью  и
мягкостью. И Маргарет призналась себе, что именно в этом крылся  секрет  его
притягательной мужественности. Он выглядел грубым,  циничным,  безжалостным,
сексуальным, очень сексуальным. Скорее всего,  этот  сеньор  в  постели  был
динамитом.
   Эта мысль поразила ее,  она  даже  выпрямила  спину,  и,  словно  отгоняя
наваждение, встряхнула копной платиновых волос. С  чего  бы  ей  такой  бред
пришел в голову? Она, Маргарет, верно,  медленно  сходит  с  ума.  Испанское
солнце ей явно вредит.
   - Что случилось? - Глаза Федерико на этот раз сделались  серыми,  чуточку
встревоженными. Нет, ни одна мелочь в ее поведении не ускользала от него.
   - Ничего. - Маргарет придала своему голосу  холодность  и  равнодушие.  -
Если позволите, мне бы хотелось вернуться обратно в дом.
   - Я не против, -  спокойно  откликнулся  он.  -  Кстати,  мы  должны  еще
посмотреть автомобили, помните?
   - Это интересно Рикардо, а мне - нет, и  вы  прекрасно  об  этом  знаете.
Вовсе я не собиралась разглядывать вашу семейную автоколлекцию.
   Он улыбнулся.
   - Жаль, до гаража рукой подать.
   - Это не имеет значения. - С плохо скрываемым  раздражением  она  смерила
его взглядом. - Вы гостеприимны, идете навстречу пожеланиям своих гостей. Не
так ли, сеньор Бокерия? Не заставите же вы меня делать что-либо насильно?
   Каждое ее слово звенело,  словно  льдинка.  Федерико  снова  улыбнулся  и
произнес с невозмутимым видом:
   - Согласитесь, мое поведение зависит от гостьи.
   Боже мой, поразительная вежливость, убийственная вежливость!  -  подумала
она.
   - Или вы думаете, мои соотечественники в  середине  двадцатого  века  зря
дали женщинам право голоса?
   Ах, да он еще и язвит!
   - Мужской шовинизм, сеньор Бокерия, вас не украшает. Неужели вы  один  из
тех откровенных эгоистов, у которых вызывают аллергию женщины с  собственным
мнением? А  что  вы  думаете  о  прекрасной  половине  человечества  вообще?
Впрочем, могу догадаться.  Вы  считаете  -  наше  предназначение  рожать  да
хлопотать по хозяйству. Верно? И что женщины должны падать в сильные мужские
руки, умоляя о любви?
   - Если  вы  предполагаете,  что  во  мне  присутствует  весь  только  что
перечисленный вами набор сомнительных достоинств, то вам ничего  другого  не
остается, как немножечко подождать, - мягко заметил он.
   Маргарет душил гнев, щеки ее горели, глаза в одно мгновение стали злыми.
   - Вы, вы...
   - Договаривайте, Маргарет, по-вашему, я - обыкновенный кобель? Но если бы
вы захотели, то нашли бы более оригинальное определение для меня.
   Да он смеется над ней! На его губах - улыбка, в  глубине  темных  глаз  -
удовольствие. Миссис Верн так и  смазала  бы  по  наглой  физиономии,  но  в
нескольких шагах сидел Рикардо  -  ноги  в  голубом  бассейне,  на  губах  -
беспечная песенка. И нехорошо, если мальчик увидит стремительную атаку тетки
на свежеиспеченного дядю.
   Маргарет усилием воли заставила себя  успокоиться.  Как  будто  читая  ее
мысли, Федерико мягко добавил:
   - А сейчас, пожалуйста, Маргарет Берн, не  заставляйте  меня  тащить  вас
силой в гараж. Родственники умеют понимать друг друга.
   - Для вас семейные отношения превыше всего! - выпалила она с жаром.
   - Конечно. - Темные  глаза  прищурились.  -  Я  очень  забочусь  о  своих
родителях и уверен, вы также заботитесь о  своей  сестре.  Давайте  хотя  бы
сделаем  вид,  что  мы  цивилизованные  люди.  Хорошо?  По   крайней   мере,
притворимся ненадолго, на каких-то две недели.
   Маргарет собрала остатки сил и глубоко вдохнула перегретый жарой  воздух.
Никогда  не  встречался  ей  такой  неприятный  человек,  никогда!   Грубый,
отвратительно грубый, наглый, циничный... Она раскусила  его.  Маргарет  еще
выше задрала подбородок и равнодушным голосом сообщила:
   - Хорошо, мистер Бокерия, я потерплю  две  недели.  И  вы  уж  как-нибудь
осильте этот срок.
   - Замечательно. - Он поднялся со своего места, подал ей руку. - А  сейчас
берем  Рикардо  и  идем  смотреть  так  называемые  буржуазные  авто.  Потом
возвращаемся в лоно семьи. Довольные, счастливые, улыбающиеся  и  спокойные.
Хорошо?
   Магги сжала зубы, встала, не обращая внимания на протянутую  руку.  Слава
Богу, Федерико не жил со своими родителями. Никогда, ни  за  какие  коврижки
она не согласилась бы в течение двух недель видеть этого самодовольного типа
каждый день.
   Она наблюдала, как он идет  к  Рикардо.  До  чего  же  роскошная,  ловкая
походка, а повадки, повадки! Ее всю трясло и душил гнев. Какая гадость,  ему
удалось ее задеть, поранить независимую женскую душу. Подобное  случилось  с
Маргарет впервые в жизни, и ей было  трудно  сообразить,  как  противостоять
этому. Она вспомнила свадебную фотографию своей матери.
   ...Давным-давно, в детстве, они с Карен в субботний день рылись в рухляди
на чердаке, мечтая найти несусветные  сокровища.  Времени  у  девчонок  было
предостаточно, поскольку их мама приходила домой только ночевать,  постоянно
пропадая на работе. Она напоминала ломовую лошадь - погасший взгляд, усталые
движения.
   Как ненавидели Карен и Маргарет своего отца, который с ними не  жил.  Это
он виноват, что мать так измотана. Встретить бы его и высказать все!  И  вот
среди  пыльного  чердачного  хлама  они  обнаружили  пожелтевшую   свадебную
фотографию. На снимке рядом со счастливой мамой стоял улыбающийся  здоровяк,
эдакий  датский  мачо,   светловолосый   красавец.   Невеста,   похожая   на
романтическую актрису, смотрела  на  него  с  обожанием  и  таким  преданным
взглядом, что сестричкам в одну секунду стало понятно: мама не просто любила
- обожала своего избранника. А жених почему-то не смотрел на свою светящуюся
от счастья  невесту.  Взгляд  его,  устремленный  в  объектив  фотоаппарата,
говорил о том, что он любит себя, только себя. Это  был  человек,  обожающий
дорогие костюмы, серебряные портсигары, случайные  связи...  Свадьба?  Ну  и
что? Все люди женятся.
   Через пару месяцев после рождения двойни  отец  бросил  семью  и  никогда
больше не появлялся в доме. Когда девочки подросли, они услышали от  хороших
людей, что отец променял их на одну из местных красоток,  пахнущую  дешевыми
духами.
   Это детское воспоминание не покидало Маргарет всю  жизнь,  терзало  душу.
Свадебная фотография родителей - вот главное доказательство, что их отец был
такой же кобель, как и другие мужчины. Он - скотина, мерзавец, поведение его
омерзительно. Из-за него любимая мама тяжело и много работала и, в сущности,
вела  одинокую,  безрадостную  жизнь.  Да,  отец  изуродовал   судьбу   этой
прекрасной женщины, не было ему прощения и не будет.
   Вот только когда мама говорила им про маршрут маргариток - дорогу счастья
и добра, любви и верности - глаза ее сияли чистыми звездами.
   - Тетя, ну пойдемте же! - Нетерпеливый возглас Рикардо вернул Маргарет из
мрачного прошлого на свет яркого июньского солнца. Несколько  мгновений  она
тупо смотрела на появившегося перед  ней  племянника,  -  прошлое  с  трудом
отпускало ее.
   - Дядя Федерико сейчас покажет нам "ламбарджини".
   Сейчас Рикардо верил, что все на свете только и хотят, что  увидеть  чудо
автомобильной техники. Мальчик не  мог  допустить,  что  его  любимой  тетке
наплевать на поход в гараж.
   Магги взглянула на нетерпеливую сияющую мордашку, искренне  улыбнулась  и
легко согласилась.
   - Пойдем, дорогой.
   Она снова шла за ними - спокойным  Федерико  и  прыгающим  от  нетерпения
племянником.
   Дорожка вилась между розовых кустов, за их колючими стеблями расстилалась
покрытая изумрудной травой лужайка, воздух благоухал ароматами цветов.
   Внезапно Маргарет  увидела  низкую  деревянную  скамейку,  вкопанную  под
купами роскошных деревьев. Такой пейзаж мог быть в  окрестностях  старинного
датского замка. Сердце женщины затрепетало. Она снова, в который раз за этот
день,  вспомнила  родной  Орхус,  беззаботные  студенческие  дни,  свидания,
невинные поцелуи с милым Арнольди.
   Да, наверное, семейство Бокерия содержит целую  армию  садовников,  чтобы
поддерживать всю эту красоту. Раз денежки есть, отчего бы их ни  тратить  на
украшение усадьбы, подумала Маргарет.
   Гаражи оказались за теннисными кортами; их красные крыши гармонировали  с
бездонным, голубым небом. От этого сочетания цветов поднималось настроение.
   Раритетный экземпляр "ламбарджини"  лазоревого  цвета  стоял  у  открытых
ворот левого гаража. Маргарет на расстоянии наблюдала, как  Рикардо  ахал  и
охал, бегая вокруг престижной красавицы, трогая ее  сверкающую  поверхность,
щупая новенькие шины.
   Федерико  не  отставал  от  племянника  и  тоже   восторгался   роскошным
автомобилем, как будто только что увидел его. Усевшись за руль и  с  большим
удовольствием то включая,  то  выключая  двигатель,  он  показывал  мальчику
какие-то кнопки, рычаги. Оба были счастливы.
   Да, Карен вляпалась в интересную историю,  родственнички  покойного  мужа
оказались весьма состоятельными людьми. И, честно  говоря,  теперь  уж  было
совсем  не  понятно,  какая  такая  причина   заставила   Мануэля   покинуть
родительский дом, этот рай, эту сказку?
   Понятное дело, братья Мануэль и  Федерико  -  холодные  властные  натуры.
Эгоисты, каких поискать. А эгоисту ничего не стоит наплевать на близких,  на
традиции, на родной дом, и умчаться в неизвестном направлении.  Но  подобные
типы не вырастают сами по себе, словно трава у дороги.  Такими  гнусными  их
воспитывает семья, окружение. Но почему отец Мануэля и Федерико,  Бартоломео
Бокерия, показался ей пару часов назад таким дружелюбным, да и хозяйка дома,
Камилла, тоже?
   Стоп. Это не мое дело, совершенно не мое, сказала  самой  себе  Маргарет.
Конечно, испанские родственники и  их  штуки-дрюки  касаются  только  Карен.
Пусть она и распутывает прошлые семейные тайны.
   О  Господи,  в  ту  самую  минуту,  когда   Магги   бросила   взгляд   на
"ламбарджини", она увидела, что Федерико, этот мужлан и кобель,  смотрит  на
нее безотрывно. Взгляд его пронизывал  до  костей.  Не  может  она  доверять
господам Бокерия, не может! И от Федерико, так  запросто  обаявшего  дурашку
Рикардо, ее просто тошнит!

Глава 3

   В  гостиной  царила  идиллия.  Спокойная,   умиротворенная   Карен   мило
разговаривала со свекровью, часто улыбаясь теплой,  почти  детской  улыбкой.
Иногда женщины прикасались друг к  другу.  Маргарет  заметила,  как  Камилла
ласково поправила на виске сестры платиновую прядь волос.
   Слава Богу, подружились. Налицо теплые  родственные  отношения,  подумала
она. Но внутреннее напряжение не покидало ее. Не странно ли это?
   Сколько раз в их жизни бывало  так:  простодушная  Карен  открывала  свое
сердце первому встречному, люди казались ей добрыми,  прекрасными,  а  потом
наступало разочарование, иллюзии  рушились,  как  карточные  домики,  и  ей,
Маргарет, приходилось собирать сердце доверчивой сестры по кусочкам,  словно
разбитую вазу.
   Это было и в детстве, и когда они стали  подростками,  и  в  студенческие
годы тоже. Люди часто  буквально  играючи  втирались  в  доверие  к  наивной
девушке. Но сейчас был  другой  случай,  совершенно  другой.  Она  со  своим
ребенком находилась на территории семьи  сеньора  Бокерии,  положение  могло
быть очень опасным.
   Рикардо подбежал к  матери,  его  распирали  впечатления  от  бассейна  и
автомобилей.
   - Мама, мама, здесь так здорово! - затараторил  мальчик.  -  Бассейн  как
пять наших, школьных! А "ламбарджини"! Такая классная машина!
   Маргарет остановилась в дверях,  слушая  "отчет"  племянника,  и  в  этот
момент услышала, как Федерико тихо шепнул ей на ухо:
   - Улыбайтесь, миссис Верн. Мои родители могут подумать, что  они  вам  не
нравятся, у вас кислое выражение лица. Это не дело.  Помните  уговор:  мы  -
цивилизованные люди.
   Несмотря  на  присутствующий  сарказм,  в  его  словах  все  же   звучала
искренность. Ах, он считает, что может уже диктовать ей правила поведения...
Бесстрашно и жестко Маргарет ответила, тоже шепотом:
   - Никто не может мне приказывать, что я должна  делать,  сеньор  Бокерия.
Тем более вы. Запомните это.
   Она отошла от дверного косяка, к которому минуту  назад  прислонилась,  и
проследовала в гостиную, сознавая, что сейчас мужское эго Федерико уязвлено.
Поэтому Маргарет сочла своим  долгом,  взглянув  на  Камиллу  и  Бартоломео,
проявить вежливость, благодаря этим их за гостеприимство.
   - У вас - прекрасный дом.
   - Спасибо, моя дорогая, - ласково улыбнулась Камилла. - Я понимаю, вы для
Карен, когда Мануэль умер, стали опорой во всем.
   Маргарет хотела, проявив любезность, сказать в  ответ  что-нибудь  милое,
ничего не значащее, но, заглянув в  глаза  матери  Мануэля,  поняла,  почему
Карен так по-доброму, доверчиво разговаривала со свекровью. В глазах Камиллы
жили боль, страдание и светилась надежда. Жена умершего  сына  и  ее  сестра
поймут и даже полюбят ее.
   Миссис Верн уселась рядышком с Камиллой.
   - Ну какой я стала опорой?  Помогала,  чем  могла.  Опора  -  это  сильно
сказано. После вашего письма я поняла, как важно для моей сестры приехать  к
вам сюда. А Рикард