струившимися  по
спине, она в его глазах походила  на  заигравшегося  котенка.  На  ней  была
длинная белая коттоновая ночная рубашка и халат с шелковой завязкой на шее -
ничего провоцирующего. Однако материал, казавшийся топким, словно папиросная
бумага, не скрывал формы ее грудей, бедер и длину ног.
   Дон с трудом сдержался, чтобы не шагнуть к ней ближе. Ты будешь последним
идиотом, предостерег Конихана внутренний голос, если сделаешь такую  ошибку.
Заставив себя вновь обратить внимание на плиту, он нахмурился.
   - Откуда это? Не помню, чтобы у меня имелись такие кастрюли.
   - Вы правы, - тихо сказала девушка. - Я захватила их с собой.
   Как же часто она страдает  бессонницей,  если  в  ней  живет  потребность
таскать за собой все эти причиндалы!
   - Нэнси...
   - Извините... - Они  как  два  подростка,  испугавшись  внезапной  паузы,
заговорили одновременно. - Извините, что разбудила  вас.  Просто  я  уже  не
могла лежать.
   Он прекрасно знал, что значит  лежать  в  темноте  с  открытыми  глазами,
безуспешно пытаясь отогнать терзающие тебя мысли.
   - Ерунда, - сказал он,  отмахиваясь  от  ее  извинений.  -  Мне  тоже  не
спалось. Вам еще долго?
   Пропустив мимо ушей вопрос, Дон наклонился и, подняв кастрюлю, подал  ей.
Нэнси бы взять кастрюлю и отвернуться к плите, чтобы проверить  выпечку,  но
неожиданно для себя она почувствовала, что не может пошевелиться. Она  молча
и внимательно смотрела на него, будто пытаясь  на  будущее  запечатлеть  его
образ.
   Он стоял так близко, что она заметила крошечный шрам над правым соском  и
щетинки на небритом подбородке. Сердце ее учащенно забилось, и, не говоря ни
слова, она взяла из его рук кастрюлю и прижала к груди,  словно  прикрываясь
ею как щитом.
   - Может, выпьем по чашечке кофе?
   - Не хочется.
   Не хватает еще распивать с ним кофе среди ночи. Она уже знала, на что  он
способен, и ее не на шутку тревожила вероломность  этой  маленькой  кухни  и
темнота за окном, создающая впечатление, что они одни в целом мире.  Но  Дон
уже подошел к кофеварке и начал заваривать кофе.
   - Дон, зачем вам здесь оставаться?  -  взволнованно  проговорила  она.  -
Какой смысл, что завтра вы будете полуживым, только потому  что  я  не  могу
уснуть. Мне совсем не нужна няня.
   - Ну и прекрасно, - ответил тот. - Разве вы ребенок?
   Он неотрывно следил за Нэнси. Его взгляд и слова,  произнесенные  хриплым
голосом, обволакивали, сообщая всему ее телу, вплоть  до  кончиков  пальцев,
сладостное тепло. Внезапно в кухне стало жарко, однако  жар  исходил  не  от
включенной плиты.
   - Дон...
   Не обращая внимания на ее предостерегающий тон, он пожал  плечами,  делая
вид, что ничего не происходит.
   - Значит, вы сами печете хлеб, - как бы между прочим сказал он,  взглянув
на нее, и скрестил руки на обнаженной груди. - Даже не представлял,  что  вы
так старомодны. Кто научил вас готовить?
   Растерявшись, она заморгала, щеки вспыхнули румянцем.
   - Бабушка. Неужели меня можно назвать старомодной только  потому,  что  я
умею печь хлеб? Мне вообще нравится готовить.
   Он почувствовал себя неловко от того, что она оправдывается.
   - Я совсем не хотел вас обидеть. Просто я удивился, вот и все. А чему еще
научила вас бабушка?
   - Лазить по скалам. - И заметив в его  глазах  недоумение,  она  сдвинула
брови и пояснила:
   - Моей бабушке следовало родиться на пятьдесят лет  позже.  В  шестьдесят
она бегала как лань, а  в  семьдесят  дважды  ходила  на  Гранд-Каньон.  Она
никогда не чувствовала возраста и делала все, что хотела.
   Кофе уже был готов, и Дон разлил его по чашкам. Поставив свою на  стойку,
отделявшую кухню от гостиной, он уселся на высокий табурет и тихо попросил:
   - Расскажите мне о ней.
   Зачем? Уже поздно, да и ее рассказ не сделает эту комнату менее интимной.
Но, с другой стороны, разговоры о бабушке  всегда  вызывали  много  светлых,
добрых воспоминаний и поднимали настроение. И больше  не  раздумывая,  Нэнси
принялась рассказывать о  своем  детстве,  припоминая  забавные  истории,  в
которых участвовала вместе с другой Нэнси, матерью ее матери.
   Увлеченная рассказом, она неожиданно раскрылась для  Конихана  совершенно
новой гранью личности, к которой, судя по всему, допускались  лишь  единицы.
Постоянно сдерживающие ее оковы  внезапно  пали,  и  перед  Доном  предстала
беззаботная и веселая девушка, какой, вероятно, была до случившегося  с  ней
несчастья. Она с присущей ей грациозностью достала из печи готовый  хлеб  и,
оживленно рассказывая о эскападах бабушки,  принялась  наводить  порядок  на
кухне. Дон с восхищением следил за ней, потрясенный ее очарованием.
   Очнувшись, он  понял,  что  надо  срочно  прекращать  их  тет-а-тет.  Эта
обворожительная женщина одной своей улыбкой, предназначенной к тому же вовсе
не ему, сумела возбудить в нем бурю эмоций. Такого  с  ним  еще  никогда  не
было! Он слишком увлекся ею и, не ровен час, просто потеряет  голову.  Этого
только не хватало! Ему прекрасно известно, что, возжелай он перейти с ней  в
другие, более близкие отношения, случится новая беда. Может, она и хочет его
- он видел это по глазам Нэнси, - но как быть с ее тяжелыми воспоминаниями и
связанным с ним страхом?
   Но в следующее  мгновение  он  понял,  что  грош  цена  всем  его  благим
намерениям, что он неподвластен себе и не может уйти спать, не поцеловав ее.
Дон всегда гордился своей выдержкой, и ни одна женщина не могла вывести  его
из равновесия. Но Нэнси как ураган ворвалась в его жизнь, и от его стойкости
не осталось и следа. Он страстно, отчаянно хотел ее, но за этим его желанием
скрывалось  нечто  гораздо  более  серьезное,  чем   простое,   естественное
физическое влечение к женщине.
   - Боже, как поздно! - вдруг воскликнула Нэнси, взглянув на часы. -  Через
два часа нам уже вставать. Что же вы не остановили меня.
   Он пожал плечами.
   - Мне приходилось спать и еще меньше. Вы очень интересно рассказывали.
   Что-то, промелькнувшее в его  глазах,  заставило  ее  насторожиться.  Она
вдруг поняла, хотя и слишком поздно, что рассказывая о  себе,  непроизвольно
разрушила разделявшую их  стену.  Резкими,  отрывистыми  движениями  девушка
снова начала вытирать стойку.
   - Я сейчас закончу, вам ни к чему здесь оставаться.
   - Не волнуйтесь, я подожду.
   Дрожащими руками Нэнси бросила тряпку на край раковины и, выдавив из себя
улыбку, обернулась к нему.
   - Видите? Вот и все. Сейчас бы только добраться до  подушки.  А  вы  тоже
устали?
   Дональд уже представил ее в постели - своей, - и разговор о сне показался
ему совершенно неуместным. Сделав неопределенный  жест,  он  встал  рядом  с
дверью, пропуская ее.
   - Проходите, я выключу свет.
   Ее ладони вспотели, в горле  пересохло.  Нэнси  взбежала  по  лестнице  и
остановилась включить свет. Не успела она сделать и шагу, как услышала:
   - Если у вас будут еще проблемы со сном, разбудите меня.
   Уходи, поблагодари его за заботу и сразу же уходи, твердил ей  внутренний
голос. Но, с другой стороны, она боялась показаться невоспитанной  дикаркой.
Ведь  только  благодаря  ему  к  ней  снова,  хоть  и  ненадолго,  вернулось
спокойствие, и потом что же, она так и будет бегать от него как затравленный
заяц.
   - Думаю, в этом нет необходимости, - ответила она, обернувшись к нему.  -
Но спасибо за предложение. И извините, что до смерти вас заболтала.
   - Ну что вы, мне было так интересно. Он стоял внизу лестницы, не сводя  с
нее глаз. На щеке у нее осталась мука, милая, белая пыльца, от  одного  вида
которой у него помутилось в голове. Порыв страсти, обжигающей и  рассылающей
пламя во все утолки тела, властно толкал его к ней.  Осторожно,  предостерег
он себя. Ты знаешь, через что она прошла. Не доставляй ей новой боли.
   Поцелуй, беззвучно умолял он. Всего лишь один поцелуй. Ему больше  ничего
не надо. Но сознавая всю полуправду этой  своей  мольбы,  он  медленно  стал
опускать голову и резко остановился, когда увидел  ее  полные  тоски  глаза.
Паника, плясавшая в них, болью отозвалась в его сердце. Он никак не  ожидал,
что кто-то, не произнеся ни звука, может причинить ему столько мук.
   - Поцелуй, Нэнси, - хрипло прошептал он. - Я просто хочу поцеловать  тебя
перед сном, и больше ничего.
   Он стоял с  опущенными  руками  и  смотрел  на  нее  молящим,  немигающим
взглядом. Инстинктивно Нэнси понимала, что  ему  легче  дать  оторвать  себе
руку, чем нарушить слово. Но глаза его  были  полны  такой  нежной  любви  и
горячей страсти, что она невольно испугалась.
   - Дон... - С трепетом выдохнула она его имя, и этого оказалось достаточно
ему, Конихан вмиг взлетел по лестнице и, призывая на помощь все свои силы, с
завидным спокойствием прижался к ней, давая ей время ощутить  его  близость,
принять его. Но от глаз Дона не скрылась ее внутренняя борьба, когда она все
еще боязливо, робко подняла лицо ему навстречу.  Сдерживая  свой  порыв,  он
прикоснулся губами к ее трепещущим губам...
   Их поцелуй длился очень недолго, но достаточно, чтобы у Дона запылало все
внутри. Он зашатался и резко отступил, не отрывая от нее глаз. Еще минута, и
он затеряется в ней, подумал он. Прижмет к себе, утонет в ее  нежности..,  и
потеряет навсегда.
   Эта мысль мгновенно отрезвила его. Отступив еще на шаг, он пробормотал:
   - Спокойной ночи. - И поспешил в свою комнату.
   Чувствуя себя подхваченной и унесенной ввысь каким-то вихрем  страстей  и
сразу резко сброшенной на землю, Нэнси долго стояла в оцепенении. Впервые за
долгие годы ей захотелось вновь стать  той  веселой  беззаботной  девчонкой,
какой когда-то слыла, прижаться к Дону и долго, нежно целовать его. Но разве
могла она себе такое позволить? Боже, что она делает!

Глава 6

   Наутро Нэнси пыталась убедить себя,  что  вчерашний  взрыв  эмоций  после
поцелуя Дона ни больше ни меньше как реакция на усталость и  позднее  время.
Только поэтому  в  простом  поцелуе  перед  сном  ей  померещились  какие-то
чувства. В поцелуе, напомнила она себе, который для него ничего не значил. А
как еще объяснить, что он так быстро ушел и даже ни разу не оглянулся.  И  в
чем  его  можно  упрекнуть?  Какой  мужчина  захочет  общаться  с  женщиной,
превращающейся в драчливую кошку всякий раз, когда он приближается к ней? Не
стоит обнадеживать себя, видя в его легком поцелуе нечто большее. Ничего  не
изменилось...
   Хотя  за  завтраком,  случайно  встретившись  с   ним   взглядом,   Нэнси
показалось, что аура, возникшая накануне, все еще не исчезла. Он  не  сделал
ни малейшей попытки прикоснуться к ней, но в глубине души она знала, что  он
просто сдерживает себя.  В  его  задумчивых,  полных  понимания  глазах  она
прочитала, что он далеко наперед просчитал ситуацию...
   Эмоции, так долго сдерживаемые ею, уже готовы были выплеснуться наружу  и
захлестнуть ее. Не проработав и часу, Нэнси почувствовала, что ей  очень  не
хватает Конихана. Как ты можешь скучать по  человеку,  с  которым  в  страхе
провела уик-энд? Но она ничего не могла с собой поделать. Еще какое-то время
она пыталась  сосредоточиться  на  работе,  но,  поняв  всю  тщетность  этих
попыток, она оставила  их  и  предалась  мыслям  о  Доне.  Неожиданно  дверь
распахнулась, и она увидела его стоящим на пороге. Его  темные  волосы  были
взлохмачены, галстук, аккуратно завязанный  пару  часов  назад,  сдвинут  на
сторону.
   Сердце, подпрыгнув у нее в груди, заколотилось с  бешеной  силой,  ладони
стали влажными. Она хотела было подняться со своего  места,  но  обнаружила,
что не может пошевелиться.
   - Что? - спросила Нэнси внезапно осипшим голосом. - Что случилось?
   Случилось? - едва не вырвался у него крик. Просто ему чертовски плохо без
нее! Все утро он боролся с собой, ища повода увидеть ее. Каждый раз,  выходя
в холл, он ловил себя на мысли, что ноги сами несут его  в  административное
крыло. Ничего не лезло в голову. Фил недоуменно глядел на коллегу, чувствуя,
что тот не находит себе места. Наконец, пробормотав, что  ему  срочно  нужен
свежий воздух, Дон выскочил на улицу. Однако воздух здесь был  явно  ни  при
чем. Вернувшись в департамент, он, невзирая  на  все  призывы  благоразумия,
направился прямо к Нэнси. Я погиб, решил он.
   - Ничего, - ответил он. - Просто я был здесь неподалеку и посчитал нужным
зайти и узнать, не было ли еще звонков.
   Ей стало обидно. Значит, это простой  визит  вежливости.  Подумай,  из-за
чего ты огорчаешься, ты же сама не далее как сегодня уверяла себя, что между
вами только деловые отношения.
   - Нет, звонков не  было,  -  сухо  ответила  девушка.  -  Сегодня  вообще
подозрительно тихо. Если что-то изменится, я позвоню вам. - Она взяла  ручку
и уткнулась в бумаги.
   Ну что ж, это отставка чистой воды. И он не первый, оказавшийся  в  таком
положении. Она поступает так с каждым, кто пытается приблизиться к  ней.  Но
он-то не каждый! Разозлившись, Дон размашистым  шагом  вошел  в  кабинет  и,
резким движением поставив стул перед ее столом, уселся на него, положив ногу
на ногу, словно решил задержаться здесь надолго.
   - Итак, как вы себя чувствуете?  Она  сжала  ручку  и,  не  отрываясь  от
записей, ответила:
   - Хорошо. Почему вы об этом спрашиваете?
   - Потому что знаю, что вы не выспались. Она залилась румянцем  и  подняла
на него глаза.
   - Дон...
   Ее прервал резкий телефонный звонок. Нэнси облегченно вздохнула и подняла
трубку.
   - "Криминальная хроника".
   - Как ты провела уик-энд, Нэнси? Конихан  заметил,  как  она  напряглась,
лицо стало белым, в тон блузке под  зеленым  пиджаком.  Он  понял  -  звонит
преступник. Что же ты сидишь и смотришь, как  этот  таракан  издевается  над
ней! - разозлился он  на  себя.  Дотянись  и  нажми  кнопку  прослушивающего
устройства. Наконец-то у них появилась  возможность  прищемить  хвост  этому
ублюдку! Выругавшись, он вскочил  и,  отбросив  стул,  потянулся  к  кнопке.
Однако взгляд Нэнси предупредил его, что лишь она имеет право  распоряжаться
кнопкой. Он убрал руку.
   Нэнси хотелось поблагодарить его, что он без слов понял  ее,  но  все  ее
внимание сейчас было сконцентрировано  на  знакомом,  отвратительном  голосе
человека, мурлыкавшего в трубку как влюбленный.
   - Что же ты молчишь, Нэнси?  -  кудахтал  маньяк.  -  Тогда  позволь  мне
рассказать о своем уикэнде.  Я  не  смог  добраться  до  тебя.  Поэтому  мне
пришлось пообщаться кое с кем, похожим на тебя. Конечно, она не  ты.  Просто
ей меньше повезло, чем тебе, Нэнси. Но и твой час придет. Ты только подожди.
   Ужас, казалось, уже отпустивший ее, нахлынул с новой силой.
   - Нет! - Потрясенная своим криком, Нэнси с силой нажала на кнопку.
   - Молодец, девочка, -  облегченно  выдохнул  Дональд,  чуть  слышно.  Ему
безумно захотелось обнять ее, но, сдержавшись, он всего-навсего  легко  сжал
ей руку. - Подержи его, родная, потяни разговор, -  подбадривающе  прошептал
он. - Помни только одно - он не посмеет причинить тебе зла.
   Увидев улыбку Конихана, она вдруг поняла, что  ничто  ей  не  страшно.  С
каких это пор его поддержка стала такой значимой для нее?
   Вздрогнув, она отвлеклась от своих мыслей и снова прислушалась к  словам,
эхом раздававшимся в ушах. Она знала,  что  телефонной  компании  необходимо
время, чтобы установить, откуда  звонил  преступник.  Полученная  информация
сразу же передастся полиции, и посланная патрульная машина  без  промедления
отправится по указанному адресу.
   - Ты врешь, - гневно возразила она. - У меня нет сведений об еще каких-то
изнасилованиях. Мне бы сразу сообщили.
   - Я? - усмехнулся он,  причем  акцент  стал  еще  заметнее.  -  Просмотри
вечерние новости. Слушай, а может, мне позвонить на телестудию? Пожалуй,  им
будет любопытно узнать, почему я уделяю столько внимания рыженьким.  Как  ты
думаешь, Нэнси? А? - распалялся он. - Поведать  сегодняшней  жертве  и  всем
будущим, кого они должны благодарить за такой исключительный интерес к цвету
их волос?
   - Нет! Я ни в чем не виновата! Негодяй, как ты  можешь  обвинять  меня  в
своих преступлениях...
   В этот момент зазвонил другой телефон, не связанный с горячей линией. Дон
быстро обогнул стол и, схватив трубку, тихо произнес:
   - Детектив Конихан. Что у вас?
   - Звонок производится с платного телефона на первом этаже здания суда.
   - Сукин сын! - выругался Дон.  Звонивший  находился  всего  за  три  дома
отсюда! Смелый, мерзавец! Скороговоркой пробормотав слова благодарности, Дон
повесил трубку и набрал номер диспетчера.
   - Дорогуша, - нетерпеливо шептал он. - Черт побери, ответь же!
   Краем уха Нэнси слышала, как Дональд давал  указания  диспетчеру  согнать
все имеющиеся в наличии силы к дому суда.
   - Ты жалкое подобие мужика, - яростно говорила она, глаза ее сверкали.  -
Неужели ты чувствуешь какое-то дьявольское удовлетворение, когда  сваливаешь
вину за свои преступления на слабую женщину? Тогда  я,  наверное,  не  скажу
ничего нового, обозвав тебя гнусным слизняком.
   - Вы ответите за это, леди. Ждать осталось не так уж долго.
   - Не думаю, - отпарировала Нэнси и, забыв о благоразумии, припугнула:
   - Да у тебя кишка тонка...
   Она пришла в такое бешенство, что собиралась сказать еще кое-что в  таком
же духе, но он бросил трубку. За несколько секунд до  того,  как  преступник
прекратил разговор, Нэнси услышала рев сирен полицейских машин.
   Только сейчас она поняла, что натворила. Расстроенная, она подняла  глаза
на Конихана.
   - Боже, Дон, извините! Он свел меня  с  ума!  Я  даже  забыла,  что  надо
держать его на линии. Что меня толкнуло запугивать мерзавца!
   Конечно, напрасно она так поступила, подумал Дон, но вслух не произнес, а
только ласково  улыбнулся  ей.  Ему  так  хотелось  привлечь  ее  к  себе  и
расцеловать.
   - Не знаю, что он говорил вам, моя дорогая, но вы прекрасно сыграли  свою
роль. Я горжусь вами.
   Нэнси улыбнулась, с трудом сдерживая слезы,  и  порывисто  взяла  его  за
руку. Он посмотрел на нее с удивлением, быстро сменившимся радостью...
   - Он сообщил, что совершил еще одно изнасилование, - сказала она тихо.  -
Опять надругался над рыжеволосой, по его словам, только потому, что не  смог
получить меня. Грозился позвонить на телевидение и сделать заявление, почему
он проявляет такой интерес именно к рыженьким.
   Дои  смачно  выругался  про  себя.  Значит,  теперь  этот  опарыш   решил
переложить вину на чужие, невинные плечи.
   - Ты чертовски права, ему не удастся добраться до тебя. На сей раз он  не
уйдет от нас - мы бросили половину наличного состава на окружение дома суда.
Вместо того чтобы звонить и угрожать, ему стоит позаботиться об адвокате.
   Конихан не пытался убедить девушку в невозможности  нового  преступления;
они оба уже давно не заблуждались насчет преступника. Его слова  никогда  не
расходились с делом. Сжав руку своего телохранителя, Нэнси подошла к окну  и
издали  посмотрела   на   здание   суда.   Сине-белые   полицейские   машины
подтягивались к дому со  всех  сторон,  заблокировав  движение  и  превратив
площадь перед  ним  в  зону  военных  действий.  Зябко  поеживаясь,  девушка
взволнованно прошептала:
   - Боюсь, он не настолько глуп, чтобы так легко попасться.
   И его все-таки не поймали.
   Удостоверившись в безопасности Нэнси, Дон бросился к зданию суда догонять
Фила. Но вскоре выяснилось,  что,  несмотря  на  все  старания,  преступнику
удалось ускользнуть. Телефонная кабина оказалась  пустой,  хотя  трубка  еще
хранила тепло человеческих рук. Без сомнения, маньяк был там  -  он  дерзнул
оставить на полке под телефоном кассету с надписанным на ней  именем  Нэнси,
предварительно  стерев  отовсюду  свои  отпечатки  пальцев.   Среди   людей,
наводнявших  помещение  суда,  никто  не  заметил  ни  одной  подозрительной
личности.
   Дон и Фил методично обшарили все здание сверху донизу и  в  конце  концов
поняли, что это пустая трата времени. Не имея на руках описания преступника,
легче было найти