ошения?
   - Да. Мой брат Рейф забрал меня к себе, когда мне было двенадцать.
   - Понимаю. Вы не хотите, чтобы Сарита испытала нечто подобное.
   - Обещаю, этого не случится.  Долгое  мгновение  черные  глаза  доньи
внимательно изучали ее, заглядывая, казалось,  в  самые  тайные  глубины
души.
   - Я верю вам,  -  сказала  она  наконец.  -  Кстати,  вы  очень  мило
обставили комнату.
   Шейн было  очень  приятно  сознавать,  что  ее  старания  оценены  по
достоинству. Она хотела, чтобы Сарита чувствовала себя спокойно и  уютно
в новой обстановке, понимая, как  это  нужно  маленькой  девочке:  очень
важно чувствовать себя в безопасности, когда ты далеко от родной  семьи.
Шейн испытала это сама. Она выбрала мебель нежного кремового  цвета,  на
пол постелила мягкий шерстяной ковер, стены были  выкрашены  в  приятный
золотистый цвет. Шейн предусмотрела также два больших ящика с игрушками,
небольшой письменный столик с секретными полочками  для  "сокровищ".  Но
внимание Сариты привлекла куколка, сидящая на скамеечке у окна.  Девочка
не осмеливалась взять ее, а только смотрела на нее сверкающими глазами.
   - Нравится? - мягко спросила Шейн, подходя к ней. -  Это  папа  купил
тебе подарок. Смелее! Бери ее!
   Сарита схватила куклу и больше с ней не  расставалась.  Пока  малышка
играла, Шейн и донья Изабелла осмотрели ванную комнату. Она  не  вызвала
никаких  нареканий.  Но  в  глазах  строгой   доньи   читался   какой-то
неутоленный интерес.
   Вернувшись обратно, Шейн подошла к платяному шкафу и открыла  его.  В
задней стенке шкафа обнаружилась маленькая дверца.
   - Это на случай, если она испугается грозы  или  еще  чего-нибудь,  -
объяснила  она  удивленной  донье.  -  Согласитесь,  гораздо  интереснее
попасть в спальню родителей через потайную дверь, чем обычным  способом;
кроме того, так гораздо быстрее. А ну-ка,  малышка,  -  позвала  девочку
Шейн, - покажи бабушке, как это нужно делать. Мы скоро  присоединимся  к
тебе.
   Сарита, прижимая  куклу  к  груди,  подбежала  к  шкафу  и  мгновенно
оказалась в другой комнате, прикрыв за собой дверь.
   - А мы с вами пойдем туда другим путем, улыбнулась Шейн.
   Она привела донью Изабеллу  в  небольшую,  залитую  солнцем  комнатку
напротив спальни Сариты. Здесь  стены  были  выкрашены  в  нежно-голубой
цвет; пол был выложен светлым паркетом  (тем,  кто  пользуется  тростью,
неудобно ходить по ковру); в комнате, кроме кровати и  платяного  шкафа,
стоял маленький  журнальный  столик  с  телефоном,  старинный  торшер  и
огромное кожаное кресло (прекрасное место, чтобы читать Сарите сказки!);
напротив на треножнике стоял маленький телевизор.
   Шейн бросила на донью Изабеллу чуть испуганный взгляд, боясь, что  та
не оценит ее старания, и заговорила:
   - У вас будет собственный телефон и телевизор, по которому вы сможете
смотреть "Шоу Опры"  или  любимый  телесериал.  Надеюсь,  стряпня  Моджо
придется вам по вкусу. Если вы,  конечно,  решите...  Маленькой  девочке
нужна бабушка...
   - Вы хотите сказать,  что  приготовили  эту  комнату  специально  для
меня?
   - Я, конечно, понимаю, у вас есть родственники в Мехико... Но я знаю,
как тяжело маленькой девочке расставаться с  любимым  человеком.  Сарита
будет очень рада, если вы останетесь...  Но  если  вам  надо  уехать  по
делам... Эта комната всегда будет ждать вашего приезда.
   - Вы сделали это для меня? -  Голос  доньи  Изабеллы  дрогнул.  -  Вы
действительно хотите, чтобы я осталась?
   - Да. Пожалуйста, примите мое предложение.
   Я знаю, как важна для человека семья. Вы заботились о  Сарите,  когда
погибла ее мать, и она очень любит вас.
   - Макинтайр не разрешит мне остаться, - сухо заметила донья.
   - А я скажу ему, что вы переезжаете к нам на две недели, чтобы Сарита
быстрее привыкла к новой обстановке. За это время он привыкнет к  вам  и
смирится с тем, что вы остаетесь с нами.
   - Сомневаюсь.
   - Напрасно, Изабелла! Чэз только притворяется бессердечным, на  самом
деле у него доброе сердце. Ну, что вы решили?
   - Я  согласна,  -  ответила  донья  Изабелла,  явно  сдерживая  слезы
радости.
   - Я поговорю обо всем с Чэзом.
   - Хотела бы я быть мухой, чтобы незаметно подслушать ваш разговор,  -
улыбнулась сквозь слезы пожилая женщина.
   - Боюсь, это меня пришлепнут как муху, хмыкнула Шейн.
   Донья ласково провела рукой по ее щеке и мягко спросила:
   - Вы действительно этого хотите, детка?
   - Конечно, - без малейших колебаний ответила Шейн, прекрасно  понимая
безграничную любовь доньи Изабеллы к правнучке.  -  Я  с  самого  начала
планировала, что вы будете жить у нас. Пожалуйста, останьтесь.
   - Я останусь. А теперь проводите меня к  Сарите.  Кстати,  вы  можете
сказать синьору Макинтайру, что я разрешаю ему заботиться  о  дочери.  И
еще скажите ему, что я остаюсь  с  вами,  чтобы  убедиться,  что  Сарита
привыкла к новому дому.
   - То есть навсегда?
   - Навсегда, - кивнула она.
   В  коридоре  они  встретили  Джимбо.  Он  заделывал  дырки   в   полу
миниатюрными мозаичными плитками,  которые  Шейн  привезла  с  собой  из
Коста-Рики.
   - Это ваши изделия? - поинтересовалась донья Изабелла у Шейн.
   - Угадали.
   - Увлечение или работа?
   - Я занимаюсь этим в свободное время.
   - Знаете, - донья Изабелла неожиданно сменила тему разговора, -  меня
не покидает ощущение, что вы  давно  знакомы  с  Макинтайром..,  что  вы
встречались с ним до того, как он познакомился с Мадлен.
   - Мы были женаты, - призналась Шейн, - но мой брат  посчитал,  что  я
слишком молода, и аннулировал наш брак.
   - Что ж, это многое объясняет.
   - Неужели вы передумали жить с нами?
   - Нет, дорогая. Я  приняла  правильное  решение.  Позволь  дать  тебе
маленький совет.  Ничего,  что  я  обращаюсь  на  "ты"?  Откройся  мужу,
расскажи ему, что тебя тревожит.
   - Я не могу!
   - Грустно видеть двух любящих людей, которые боятся  рассказать  друг
другу о своих чувствах.
   - Чэз не любит меня!
   - Став старой, как я, ты поймешь, как глупо звучат твои слова. Сделай
это, дорогая, или...
   - Или?
   - ..или ты будешь до конца дней своих  рыдать  по  ночам  в  подушку,
вспоминая о прошлом, которого, увы, не вернуть. - С этими словами  донья
Изабелла позвала Сариту когда девочка выбежала из спальни Чэза  и  Шейн,
она взяла ее за руку и повела к выходу.
   - Что значит: "она ушла"? Где Сарита? - Чэз был вне себя от злости. -
Я не успел даже попрощаться с ней!
   - Не волнуйся, все хорошо, она вернется.
   - Что эта ведьма тебе сказала? Она позволила нам воспитывать Сариту?
   - И не только, - уклончиво ответила Шейн.
   - Что это значит? Дай угадаю... У нее есть еще какое-то условие?
   - Донья Изабелла обещала мне, что оно будет последним.
   - Мне было бы гораздо спокойнее, если б я услышал это сам, -  заметил
Чэз, - но делать нечего... Чего она хочет?
   Шейн не ответила, а подошла к окну в гостиной и задумчиво произнесла:
   - Вот куда можно будет поставить рождественскую елку...
   - Мы уже обсуждали этот вопрос, помнишь?
   - Я думала,  ты  изменил  свое  решение,  -  в  ее  голосе  слышалось
отчаяние.
   - Нет.
   - Но Сарита...
   - Забудь ты про елку, расскажи мне наконец, чего хочет от нас донья!
   Шейн обернулась. В глазах ее стояли слезы:
   - Она еще совсем маленькая, Чэз, и не поймет,  почему  ты  ненавидишь
Рождество. Сарита не сможет понять,  почему  у  нее  в  доме  нет  елки,
праздничных огней и подарков, как у других ребят.
   Чэз подошел и обнял ее за  плечи,  чувствуя,  что  за  этими  словами
скрывается нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
   - Давай не будем говорить сейчас о Сарите, - мягко попросил он.
   -  Прости,  -  Шейн  вытерла  слезы.  -  У  меня  тоже  есть   плохие
воспоминания о Рождестве... Я сделаю все, чтобы  твоя  дочь  никогда  не
узнала этого горького чувства.
   Чэз попытался ее успокоить:
   - Брось, дорогая, стоит ли плакать из-за какого-то дерева.
   - Я просто хочу, чтобы Сарита была счастлива.
   - Ты плачешь не только поэтому. Давай же, расскажи мне все.
   - Я плохо себя чувствую... Мне надо полежать...
   - Дорогая...
   - Пожалуйста, Чэз, дай мне отдохнуть.
   - Но ты так и не сказала, чего хочет от нас донья Изабелла.
   - Думаю, сейчас я не в состоянии  ответить...  -  прошептала  Шейн  и
быстро выбежала из гостиной.
   Чэз  хотел  было  ее  догнать,  но  благоразумие  взяло  верх.  "Надо
считаться с ее желаниями, подумал он, посмотрев  на  часы.  -  Час  дня.
Пусть немного отдохнет, потом мы с ней обо всем  поговорим:  и  о  нашем
прошлом, и о Сарите, и о нашем браке, и о будущем..."

Глава 9

   Моей давно потерянной невесте

   Еще один год прошел, и снова наступила зима. Или она была всегда?
   В моей душе она поселилась навечно. Я смотрю на белоснежную равнину и
вспоминаю тебя: ты была такой же чистой и непорочной, когда  мы  впервые
поцеловались. Сколько лет прошло, а воспоминания не меркнут!
   Ничего не понимаю: наша любовь давно умерла, а я все еще вижу тебя  в
каждой встречной женщине. Ты так же прекрасна, как была в тот  вечер.  В
моем сердце, в моих мыслях только ты. Я вспоминаю  твой  голос,  улыбку,
чарующий аромат  духов.  Я  храню  тебя  в  своем  сердце,  здесь  ты  в
безопасности, и я могу мечтать о тебе, когда  захочу.  Шейн...  Жена  из
прошлого... Единственная женщина, которую я любил и люблю до сих пор.

***

   Чэз нашел жену в спальне.  Она  крепко  спала.  Чэз  присел  на  край
кровати и (уже в который раз!) мысленно спросил себя: "Почему у Шейн так
быстро  испортилось  настроение?"  Неожиданно  ему   в   голову   пришла
удивительная мысль:
   "Может, она узнала, что не беременна, и боится, что я прогоню ее?"
   Стук в дверь вернул  его  к  реальности.  На  пороге  стоял  Моджо  с
подносом.
   - Хозяйка не спустилась к обеду, - сказал он. -Может, вы заставите ее
поесть немного?
   Проводив его,  Чэз  невольно  подумал,  что  Шейн  умеет  завоевывать
людские сердца. Поставив поднос на тумбочку у кровати, он  посмотрел  на
спящую жену: она выглядела хрупкой и беззащитной. Почувствовав на глазах
слезы, Чэз поспешил чем-то заняться. "Ей  неудобно  спать  в  одежде,  -
подумал он. - Надо переодеть ее в пижаму".  Чэз  выдвинул  верхний  ящик
трюмо - пусто. Второй, третий, четвертый  -  пусто!  "Что  за  черт!"  -
выругался он, не зная,  что  и  думать.  Сначала  Чэз  решил,  что  Шейн
собирается уехать, и обвинил во всем донью Изабеллу, которая,  очевидно,
обидела ее плохим отношением, вынудив уложить чемоданы.  Чэз  подошел  к
шкафу и открыл его: там висело одно-единственное платье, а внизу  стояли
сумка и два чемодана. Неожиданно он все понял: она не распаковывала вещи
со дня их приезда! "Шейн была готова уехать в любой момент! -  размышлял
Чэз. - И как я этого  не  замечал?  Она  была  готова  покориться  своей
судьбе, как и я когда-то! Нет, я ее не отпущу!" Он не знал, когда в  нем
произошла эта перемена, но всей душою желал, чтобы она  осталась  с  ним
навсегда.  Чэз  старался  убедить  себя,  что  не  любит  ее,  а  просто
наслаждается теплом и уютом рядом с ней, напрасно. Он понял, что  просто
обязан сделать что-нибудь, чтобы она не ушла. Решение пришло  мгновенно.
Чэз достал из шкафа ее вещи и стал быстро раскладывать их  по  местам...
Неожиданно он заметил на дне чемодана маску, взял ее в  руки,  вспоминая
их последнюю встречу на Балу Золушки. Колокольчики мелодично  зазвенели,
приветствуя его. Потом его взгляд снова упал  на  пустые  чемоданы.  Чэз
быстро открыл окно и выкинул их на улицу. Шум разбудил Шейн.
   - Чэз, что ты сделал с моими чемоданами? сонным голосом спросила она,
садясь на кровати.
   -  Я  навожу  порядок,  -  Чэз  протянул  ей   поднос   с   едой.   -
Проголодалась?
   - Не понимаю, какой порядок?
   - Ты умная женщина. Догадайся.
   - Да-а... В ближайшем будущем я точно никуда не уеду.
   - Правильный ответ. Умница!
   - Даже несмотря на то, что проблема решена и донья  Изабелла  наконец
разрешила тебе воспитывать Сариту?
   Чэз протянул Шейн сандвич, прежде чем ответить:
   - Этому дому нужны умелые женские руки. Кроме того,  мне  нужны  твои
советы, чтобы правильно воспитывать дочь. Соседи у нас хорошие...
   - Ты что же, хочешь навечно привязать  меня  к  этому  дому?  -  чуть
нахмурившись, спросила она.
   "Да,  она  собиралась  уйти  от  меня!"  -  подумал  Чэз,   а   вслух
поинтересовался:
   - А мне придется это сделать?
   - Мы никогда  не  обсуждали  наболевшие  вопросы,  -  заметила  Шейн,
откусывая кусочек сандвича. - Думаю, время пришло.
   Чэз не хотел слышать, что  она  не  беременна,  и  поэтому  попытался
отшутиться:
   - Мне что-то не хочется. Давай отложим до следующего раза...
   Но Шейн не слушала его, она решила окончательно расставить точки  над
"i".
   - Ты искал меня, Чэз?
   "И почему  она  вдруг  вспомнила  об  этом?"  тоскливо  подумал  Чэз,
чувствуя, что совершенно не готов к подобному разговору.
   - Искал, но Рейф постоянно мешал мне.
   - И сколько времени ты искал меня?
   - Шейн...
   - День?
   - Дорогая, давай не будем...
   - Месяц? Год? Может, больше?
   - Черт побери, Шейн, ты ничего не понимаешь! -  рассердился  Чэз.  Он
находил все больше доказательств тому, что она хотела уйти от него.
   - Так просвети меня!
   - Прекрати, слышишь?
   Шейн посмотрела на Чэза с укором и тихо спросила:
   - Ты сдался, да?
   Тот стал мерить шагами комнату, чувствуя, что уже не может рассуждать
логически. Случайно взглянув в зеркало трюмо, он ужаснулся:
   "Бледный, растрепанный, с горящими  глазами  настоящий  дикарь!  Надо
же!" Чэз сделал несколько глубоких вдохов, стараясь взять себя  в  руки,
но напрасно: казалось, вся комната пропиталась негативными флюидами.
   - Я искал тебя, Шейн! Где ты была? Почему ты не вернулась ко мне?
   - Я пыталась.
   Спокойный ответ Шейн вернул Чэзу самообладание, и он был рад этому.
   - И что же тебя остановило?
   - Я.., попала в аварию.
   - В аварию? В ту самую аварию, о которой ты рассказывала Моджо?
   - Да.
   Чэз растерянно присел на край кровати:
   - Это из-за меня.., это из-за меня ты получила шрамы...
   - Нет, что ты! - Шейн обняла его за плечи.  -В  том,  что  случилось,
никто не виноват. Был дождь, под колесо попал камешек...
   - Рейф пытался тебя остановить, не так ли?
   - Он не преследовал меня, если ты это имеешь в виду. Рейф знал,  куда
я еду, и хотел перехватить меня по пути в аэропорт. Мне повезло, Чэз,  -
если бы он не поехал по горной дороге...
   - Не продолжай, пожалуйста!
   - Да ты весь дрожишь! - Шейн заглянула ему  в  глаза,  в  ее  взгляде
читались забота и тревога.
   "Нет, я больше не могу!" - подумал Чэз и хрипло произнес:
   - Скоро и ты задрожишь, детка...
   Он опрокинул ее на кровать. Шейн не сопротивлялась. Она  смотрела  на
него спокойно и нежно, как жена смотрит на мужа.  Чэз  торопливо  скинул
одежду, помог раздеться Шейн. В наступающих сумерках он довольно  быстро
разыскал на ее теле тоненькие серебряные полоски  -  зажившие  шрамы,  и
стал их осторожно целовать. По ним, как по карте, он мог прочитать,  как
сильно страдала она все эти годы. Насладившись дивным ароматом ее  кожи,
Чэз нежно взял ее за запястья, и она инстинктивно сцепила ладони у  него
на шее, словно приглашая его прижаться  к  ней  еще  ближе.  От  первого
прикосновения его губ Шейн вздрогнула и закрыла глаза, чувствуя,  как  с
каждым движением его языка внутри нее разгорается  пламя.  Почувствовав,
что время пришло, Чэз медленно вошел в нее, лаская пальцами ее  грудь  и
живот...
   - Как давно они у тебя? - спросил Чэз, когда они немного отдышались.
   - Давно.
   - Как давно? Пять лет?
   - Да!
   - Шесть?
   - Да!
   - А может, восемь? Ты спешила на Бал  Годовщины  к  Монтегю,  да?  Ты
надеялась встретить меня там, чтобы начать все сначала?
   - Да, Чэз! - Шейн была готова расплакаться от счастья. - Я так  этого
хотела.., на самом деле хотела...
   Чэз не дал ей договорить. Он поцеловал Шейн так нежно и страстно, что
у нее из глаз брызнули жгучие слезы радости. "Все в прошлом", -  слышала
она его слова, и все в ней трепетало от счастья и блаженства. Чэз  снова
коснулся губами ее тоненьких шрамов. Он целовал  каждый  миллиметр  этих
знаков верности, навсегда врезавшихся в ее стройное,  гибкое  тело.  Его
ласковые руки скользнули по ее груди, животу и  бедрам,  губы  коснулись
самой сокровенной части женского тела. Шейн выгнулась под ним,  ее  тело
беспрекословно подчинялось своей  природе  -  ноги  раздвинулись,  живот
напрягся, соски набухли...
   - Чэз, прошу тебя... - с трудом разлепила  она  опухшие  от  поцелуев
губы.
   - Да, дорогая... - совершенно  охрипшим  голосом  ответил  тот.  -  Я
буду.., ублажать тебя всю ночь. Сейчас наше.., время.
   Чэз еще раз  быстро  скользнул  рукой  по  полной  груди,  животу  и,
почувствовав под ладонью влажное теплое  лоно,  быстро  вошел  в  нее...
Теперь  они  стали  единым  целым:  одна   душа,   одно   сердце,   одно
наслаждение!..
   Безумно влюбленные супруги быстро  заснули,  не  разжимая  сладостных
объятий... Правда, Чэз проснулся среди  ночи,  но  шевелиться  не  стал,
чтобы не разбудить жену. Он был счастлив, зная, что Шейн останется в его
жизни навсегда.
   - Повтори, пожалуйста, что ты сделала?
   - Я знала, что ты  разозлишься.  -  Шейн,  завернувшись  в  простыню,
искала чулки и разговаривала с мужем.  -  Поэтому  и  не  сообщила  тебе
раньше.
   - Слушай меня внимательно, жена: скорее ад замерзнет, чем  я  разрешу
этой ведьме жить с нами! Достаточно она мучила меня!
   - Донья Изабелла заботится лишь о благополучии Сариты.
   - Глупости! - Чэз не сводил глаз со стройной фигуры Шейн. - Она хочет
свести меня с ума.
   - Сарита нуждается в ней. Кроме того, я уже ответила "да".
   - Придумай что-нибудь.
   - Что именно?
   - Солги. Скажи правду. Объясни, что у  нас  нет  комнаты  для  нее...
Короче, любым способом отправь "Ее Величество" в Мехико!
   - В твоем плане есть одна маленькая загвоздка.
   - И какая же?
   - Я не могу сказать ей про комнату.., потому что она уже видела ее.
   - Не понимаю, что она видела?
   - Я.., я... - чуть слышно произнесла Шейн, приготовила одну из спален
для доньи Изабеллы и, конечно, пригласила ее взглянуть...
   - Что?!
   - Если бы ты больше интересовался тем, что я делаю, - голос ее окреп,
стал уверенным, - ты бы заметил это. Я ничего от тебя не скрывала  и  не
скрываю.
   Чэз вскочил с кровати:
   - Ты хочешь сказать, что планировала это с самого начала?!
   - Я всегда говорю то, что думаю. Я предельно откровенна с тобой.
   "Ну почему он опять злится на меня, как тогда на Балу Золушки? Может,
нам не следовало заниматься любовью? - размышляла Шейн. -  А  может,  он
заранее все спланировал, чтобы... Глупости! Чэз был искренен со мной,  я
знаю!"
   - Так! Значит, ты переделала одну  из  комнат  специально  для  доньи
Изабеллы!
   - Да.
   - И она... Я даже боюсь произнести... Она остается?
   - Да, да.
   - Почему?
   Шейн уверенно ответила:
   - Сарита нуждается в ней.
   - У нее есть мы.
   - Это не одно и то же,  Чэз.  Поверь,  я  знаю.  Сарита  знает  донну
Изабеллу с рождения. Она - ее единственная семья. Донья Изабелла  ничего
не рассказала мне, но я подозреваю, что она не хочет увозить  девочку  в
Мехико из боязни, что ее не примут другие родственники Мадлен.
   - Я никогда не задумывался над этим, -  признался  Чэз.  -  Но  донья
Изабелла все равно должна уйти.
   -  Ты  хоть  представляешь  себе,  как   больно   маленькой   девочке
расставаться с любимым человеком?
   Что-то в ее голосе привлекло его внимание.
   - Конечно, нет. А ты?
   - Да, - спокойно ответила Шейн, но было очевидно, что ей неприятно об
этом говорить. - Сарита будет расти среди любящих ее людей. Однако никто
и никогда не заменит девочке бабушку.
   - Твои неприятные воспоминания как-то связаны с тетей?  С  той  самой
тетей, от