ть. Что станет делать та или иная женщина, когда получит право выбора, - ее дело. Важно, чтобы выбор был. И потом, - добавила она, - Лорен Граб л-Монро вовсе не утверждает, что каждая женщина обязана найти себе миллионера.
     - Вот как! А о чем же, по-вашему, книга? - фыркнул Адам.
     Дорси пожала плечами.
     - На мой взгляд, это прежде всего социальная сатира.
     - Социальная сатира? - изумился Адам. - Ну и1ну! Что же "сатирического" в убеждении, что деньги - чужие деньги, заметим - могут решить все проблемы?
     Она снова взглянула ему в глаза, и Адам снова ощутил страстное желание выкинуть из головы все мысли о ее муже. Может быть, он работает в ночную смену и не узнает, если она немного задержится...
     - Деньги действительно могут решить почти все проблемы, - спокойно ответила она. - Хотите знать, почему чужие деньги?.. Скажите, пожалуйста, давно ли мужчины позволили женщинам самим зарабатывать себе на жизнь? Даже сейчас за одну и ту же работу женщина получает меньше, чем мужчина.
     - Вы любой разговор превращаете в лекцию, - пробормотал Адам.
     Знал бы Адам, как он недалек от истины!
     - И не пытайтесь сменить тему! - нервно оборвала его Дорси.
     - Вы в самом деле так думаете? Что женщинам меньше платят? По-моему, это из области городского фольклора, - усмехнулся Адам.
     Она выпрямилась и закатила глаза к потолку.
     - В самом ли деле я так думаю? Да, я на самом деле так думаю. Больше того, я хорошо это знаю!
     Он разочарованно покачал головой.
     - А я-то считал вас умной женщиной, Мак.
     - Я и есть умная, - без ложной скромности ответила она. - Женщины действительно получают меньше. И знаете, почему? Потому что деньги - это независимость. А мужчины, которые, увы, до сих пор правят миром, не позволят нам выйти из-под контроля.
     - Господи, с чего вы это взяли?
     Дорси сделала многозначительную паузу.
     - Да потому, что тогда вы станете нашими рабами.
     От такого ответа Адам на несколько секунд потерял дар речи. Восстановив самообладание, улыбнулся - по крайней мере, понадеялся, что эта гримаса сойдет за улыбку. От одной мысли стать рабом такой женщины мозги его, казалось, размягчились... а вот кое-что другое, наоборот, затвердело.
     - Хотелось бы продолжить эту увлекательную беседу, - проговорил он, - но что-то мне подсказывает, что с замужними женщинами подобных разговоров вести не стоит.
     Она залилась краской - словно только сейчас вспомнила, что у нее есть муж...
     Но тут их беседу прервало появление нового посетителя. Глядя, как Мак широко улыбается новому клиенту, Адам сказал себе: "Спокойнее, приятель, эта женщина не для тебя" - и повернулся к вновь прибывшему.
     Двадцатичетырехлетний Лукас Конвей был младше Адама на пятнадцать лет - и на целую жизнь. В своих мешковатых "докерах", свободной белой рубашке и кислотной расцветки галстуке он казался полной противоположностью шефу, не являвшемуся в клуб иначе как в тройке от Хьюго Босса. Светлые волосы, синие глаза и широкая мальчишеская улыбка молодого журналиста составляли разительный контраст с черноволосым, смуглым и суровым Адамом.
     Впрочем, по характеру шеф и его сотрудник были похожи. Оба гордились своим журналом и из кожи вон лезли, чтобы сделать его лучшим в стране мужским журналом. Оба не признавали авторитетов, смеялись над стереотипами и не боялись бросать вызов обществу. Наконец, оба были упрямы и умели добиваться своего.
     Порой Адам опасался, что это последнее качество рано или поздно выйдет боком. Им уже случалось сталкиваться лбами: до сих пор все разрешалось миром, но Адам понимал, что так будет не всегда. Что ж, мир журналистики жесток, и выживает в нем сильнейший. Даже если речь идет не о горячих новостях, а всего-навсего о развлекательном чтиве для мужчин.
     И тем не менее журнал стал для Адама радостью и гордостью, любимым ребенком, лучшей половиной души, смыслом жизни. "Жизнь мужчины" появилась на свет всего шесть лет назад - и уже завоевала первое место по продажам среди аналогичных изданий. И неудивительно - в этом журнале находилось место для всего, что дорого сердцу среднестатистического мужчины: гоночных автомобилей, изысканных вин, хороших книг, дорогих сигар, красивых и умных женщин - словом, для всего, без чего мужчине жизнь не в жизнь. "Жизнь мужчины" оправдала надежды Адама: теперь издатель и главный редактор мог сказать, что мечта его жизни осуществилась.
     - У меня есть идея для статьи, - заговорил Лукас, устраиваясь на соседней табуретке. Не давая Адаму ответить, он торопливо заговорил:
     - Вчера я три раза подряд наблюдал одну и ту же сцену. Три раза! По-моему, об этом стоит написать.
     Он призывно поднял руку, и Дорси кивнула, дав понять, что сейчас подойдет.
     - Три раза подряд? - с невольным интересом переспросил Адам. - Да, любопытно...
     - Это знак свыше, - подтвердил Лукас. - Вчера я три раза в трех разных местах натыкался на женщин, читающих "Как заарканить миллионера".
     - О нет! - возопил Адам, закатывая глаза. - Только не это!
     - Что же мне оставалось? - невозмутимо продолжал Лукас. - Пришлось зайти в книжный магазин и купить.
     Адам уставился на него такими глазами, словно у Лукаса выросли рога.
     - Как ты мог?! Ты предал весь род мужской!
     Лукас небрежно пожал плечами.
     - Послушай, я журналист, а эта книга - событие месяца.
     - И что же, - слабеющим голосом продолжал Адам, - ты ее... прочел?
     - А как же! И, доложу тебе, эта книженция подала мне классную идею.
     - Решил заарканить миллионера? Лукас заулыбался:
     - Не-а. Хочу заарканить Лорен Грабл-Монро. Звучит многообещающе!
     - И что ты с ней сделаешь? - поинтересовался Адам.
     Улыбка Лукаса стала прямо-таки демонической.
     - Разоблачу перед целым светом! Держу пари, этой дамочке есть что скрывать!
     Последние его слова утонули в звоне стекла. Подняв глаза, Адам обнаружил, что Мак смотрит на Лукаса расширенными глазами, приоткрыв рот: губы ее побелели, а на щеках выступили алые пятна. Переведя взгляд на ее протянутую руку, а затем перегнувшись и заглянув за стойку, Адам убедился в правоте своего предположения: разбитый бокал блестел мельчайшими осколками, отражая приглушенный электрический свет.
     С чего она вдруг так разволновалась? - недоумевал Адам. Никогда прежде он не видел, чтобы Мак теряла самообладание - тем более била посуду. Обычно она такая ловкая, умелая и четкая. Может быть, так подействовало на нее неотразимое обаяние Лукаса? Этому Адам вряд ли бы поверил, но тем не менее его охватило мгновенное и острое желание услать Конвея спецкором куда-нибудь в Южную Дакоту.
     Но, к сожалению, это невозможно. Ибо не кто иной, как Лукас, своим репортажем с Уолл-стрит в июньском выпуске на шесть процентов поднял продажи. И не кто иной, как Лукас, только что предложил идею, которая, как ни печально это признавать, прибавит журналу популярности. Вот только не превратится ли журнальная статья в дополнительную рекламу ненавистной Лорен Грабл-Монро?
     Но почему Мак так пялится на Лукаса своими лучистыми зелеными глазищами (на тридцать девятом году жизни Адам впервые узнал, что лучистые глаза встречаются не только в романах), почему приоткрыты ее крупные, сочные, алые губы, почему на лице написано изумление - и еще что-то трудно определимое, как будто она... как будто...
     И почему, черт побери, здесь так жарко? Какого дьявола Линди включила отопление на полную мощность?!
     - Не уверен, что хочу видеть у себя в журнале интервью с этой Лорен Грабл-Монро, - проговорил Адам, ослабляя галстук.
     Лукас улыбнулся и повернулся к Дорси:
     - Мне "Танкерей" с тоником.
     Адам отдавал должное Мак: вкусы своих клиентов она знала наизусть и обычно, едва завидев постоянного посетителя, начинала готовить для него любимый напиток. Вот и теперь, не дожидаясь просьбы, она подала Лукасу "Танкерей" с тоником и поставила бутылку обратно на полку. Но после этого не повернулась, как ожидал Адам, к другим посетителям. Нет, маячит перед ними - и глаз не сводит с Лукаса.
     Вот черт!
     - Читателям такой материал понравится, - продолжал, ничего не замечая, Конвей.
     - Смотря как подать...
     - Это будет настоящая бомба, - торопливо заговорил Лукас. - Я вытащу на свет всю подноготную мисс Грабл-Монро. Посмотрим, есть ли у нее моральное право учить других жить!
     Адам вздохнул и ничего не ответил. В душе его ангел-хранитель боролся с демоном. "Не рискуй, - предупреждал ангел, - пустишь эту мерзкую" бабу к себе на страницы - вовек не отмоешься". А лукавый бес нашептывал: "Давай, Адам, врежь ей как следует!"
     Ясно одно: если кто-нибудь сможет написать о новоявленной знаменитости блестящую, острую и безжалостную статью - это Лукас Конвей.
     Порой Адам удивлялся: отчего этот парень сидит в его журнале? С такими-то талантами надо репортажи из "горячих точек" делать или разоблачать тайные преступления ФБР, а не пописывать статейки о том, как хороши гаванские сигары в сочетании с калифорнийским коньяком.
     - А зачем вам это так нужно - разоблачить Лорен Грабл-Монро?
     Этот вопрос задал не он. Задала его Мак. И, похоже, с немалым интересом ждала ответа.
     Лукас отхлебнул вина, блаженно вздохнул и только после этого ответил:
     - Потому что она на наших глазах превращается в идола масс-культуры. Лорен Грабл-Монро - женщина, о которой говорят все. Это модно. Это популярно. Это характеризует общество. Здесь есть о чем писать. - Помолчав немного, он добавил:
     - И потом, у меня сложилось впечатление, что эта Лорен - девушка горячая! Ты книгу-то читала?
     Дорси кивнула, и щеки ее снова заалели. "Так она еще очаровательнее..." - подумал Адам, но тут же остановил себя. "Очаровательная" - это еще что за словцо? Редактору мужского журнала не пристало сюсюкать и отпускать галантерейные комплименты. Скажем лучше: она выглядит, как...
     Черт побери, да очаровательно она выглядит - иначе не скажешь!
     - Помнишь седьмую главу? - продолжал Лукас. - "Как заманить его в постель"? Да что за вопрос, конечно, помнишь! - Он повернулся к Адаму. - Ты не поверишь, что она там пишет! Взять хотя бы ее совет, как использовать сливки для... - Он покосился на Мак и оборвал себя:
     - Ладно, скажем так в постельных удовольствиях эта дамочка знает толк. На редкость возбуждающее чтение.
     - Возбуждающее? - отозвался Адам, не поднимая глаз. На Мак он и взглянуть боялся. - По-моему, скорее раздражающее!
     - Понимаю, старик, в твоем возрасте меняется отношение к сексапильным телкам. Но не переживай, ведь есть "Виагра"!
     Последнее, о чем мечтал Адам, - беседа о пользе "Виагры" в присутствии Мак
     - Оставь в покое мой возраст. Сам-то давно ли снял со стены картинку из "Плейбоя"?
     - А кто тебе сказал, что я ее снял? - усмехнулся Лукас.
     - Мне кажется, мистер Дариен прав, - медовым голоском вставила Дорси. - Не стоит завлекать читателей бульварными темами. Вы верно сказали: Лорен Грабл-Монро - идол масс-культуры. А читатель "Жизни мужчины" - это, - тут голос ее сделался еще слаще, - сексист, шовинист и закоренелый сноб. Ваши читатели, - продолжала Дорси, - много трудились и многим пожертвовали, чтобы сохранить свои сексистско-снобские взгляды на жизнь! Не надо их дразнить. Исследование масс-культурного феномена такого рода в рамки их предпочтений не впишется.
     - Нельзя ли попроще, Мак? - заметил Адам. - Вы ведь не лектор, а мы не ваши студенты.
     Мак нахмурилась, но промолчала, - как оказалось, кстати, поскольку Лукас еще не высказался до конца.
     - Я как раз и хочу разоблачить Лорен Грабл-Монро, - продолжил он, - и показать, что она поступила безответственно.
     - Это еще почему? - заинтересовался Адам.
     - Ее книга может принести горе множеству людей, - подумав, ответил Лукас. - Тысячи женщин начнут искать себе миллионеров, следуя инструкциям, - и останутся ни с чем.
     Адам лениво кивнул.
     - Подумать только, сколько будет разочарований! - горячо продолжал Лукас. Адам взглянул на часы.
     - Сколько разбитых сердец!
     Адам внимательнейшим образом разглядывал свои ногти.
     - Да выслушай же меня, наконец!
     Адам закинул ногу на ногу.
     - С удовольствием. Только давай поговорим о чем-нибудь другом. Я по горло сыт этой книгой!
     Лукас уставился в свой бокал, задумчиво водя пальцем по ободку.
     - Адам, - заговорил он наконец, - я очень хочу сделать этот материал.
     - Да? С чего бы это?
     - У меня на то свои причины.
     - Не хочешь поделиться?
     Лукас взглянул ему в глаза:
     - Не хочу.
     Адам не стал настаивать. И не потому, что ему не хотелось знать, что взбрело в забубенную головушку "молодого пера" (очень даже хотелось!) - нет, дело в том, что в его собственной голове в этот миг блеснула идея. Блестящая, но совершенно безумная. Безумная - но блестящая. Он не успел ее остановить: идея пустила корни, а в следующий миг уже расцвела пышным цветом.
     Вот что нужно для журнала! - думал он. Читатели от счастья умрут. Все на месте: и сексизм, и снобизм... Правда, бульварности хватает - но у "желтизны" есть свои плюсы. В конце концов, самый упертый женоненавистник и сноб - тоже человек!
     - Отлично, - заговорил он торопливо, боясь передумать. - Согласен. Пусть мисс Грабл-Монро станет темой номера. Но, - предостерегающе поднял он палец, - на моих условиях.
     - Адам, так нечестно! - взвыл молодой журналист.
     - Мой журнал - мои правила.
     Лукас смотрел на него так, словно вот-вот заплачет.
     - Не переживай, - утешил его Адам. - Тебе понравится. Ибо тебе, дорогой мой санитар леса, предстоит отправиться на охоту.
     - Звучит отвратительно, - упрямо проворчал Лукас. - Ты же знаешь, как я отношусь к убийству беззащитных зверюшек!
     - Знаю, - спокойно ответил Адам. - На зверюшек тебе плевать. И охотиться ты будешь не на зверей, а на женщин.
     - Если так - можешь на меня рассчитывать! - просиял Лукас.
     - Вот и молодец. Посмотрим, что у тебя выйдет.
     Лукас презрительно фыркнул:
     - А когда у меня что-то не выходило?
     - Верно. Поэтому я и выбрал тебя. Задание сложное, никто, кроме тебя, не справится.
     - Что за задание? Выкладывай скорее, я весь дрожу от нетерпения!
     На сей раз пришел черед Адама расплываться в улыбке:
     - Лукас, раз уж ты прочел книгу и она тебе понравилась, я хочу, чтобы ты взялся за дело и попробовал заарканить себе миллионершу.
     - Опять прикалываешься! - разочарованно простонал Лукас.
     - Я серьезен как никогда. Лорен Грабл-Монро обращается к женщинам, желающим заполучить богатого мужа. Почему бы ее советами не воспользоваться мужчине, желающему заполучить богатую жену?
     Несколько секунд Лукас молча открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на песок.
     - Ты... ты... - заговорил он наконец, - т-ты у психиатра давно проверялся? Не нужна мне никакая жена, ни богатая, ни бедная! Еще чего не хватало - жениться, а потом мучиться всю жизнь!
     Адам оставался невозмутим.
     - Жениться я тебе не предлагаю. Просто зааркань ее. Захомутай. Замани в свои сети. Очаруй, обворожи, заставь оплачивать твои милые прихоти. Словом, проделай все, что предлагает мисс Грабл-Монро. А потом поделишься впечатлениями, расскажешь, что у тебя из этого вышло.
     - Ни за что! - с дрожью в голосе ответствовал Лукас.
     - Настоящий журналист, - наставительно произнес Адам, - на все готов ради хорошего репортажа. А репортаж получится убойный. Молодой человек, симпатичный, неглупый, с большими планами на будущее - словом, точь-в-точь ты - читает книгу, принимает ее как руководство к действию и отправляется на поиски своей миллионерши. Подумай, сколько пикантных поворотов...
     - Ни за что!
     - Хорошо-хорошо, можешь обойтись без пикантностей. Просто сделай хороший репортаж. Увлекательный. С юмором. Но и с моралью.
     - Куда уж увлекательнее! - с горечью отозвался Лукас. - О юморе и не говорю. А что до морали... Мораль будет, например, такая: "Как ошибался мой отец, когда уверял, что в богатую женщину влюбиться легче, чем в бедную!"
     - Ты просто циник и не веришь в любовь, - нравоучительно заметил Адам.
     - Странное замечание в устах сорокалетнего холостяка.
     Адам хотел ответить: "Мне еще нет сорока!", но подавил искушение. Хотел попросить Лукаса заткнуться, но и с этим соблазном справился. Пусть говорит: из того, кто затыкается по первому требованию, не получится хороший журналист.
     - Но все же мне хотелось бы заняться Лорен Грабл-Монро, - настаивал Лукас. - Давай так: я делаю для тебя этот идиотский репортаж, а в награду получаю возможность...
     В следующий миг Адам в полной мере оценил правоту древней мудрости: "Язык мой - враг мой". Он открыл рот, желая ответить: "Трупом лягу, но не пущу эту стерву в свой журнал!" - однако, сам того не ожидая, ответил нечто совершенно иное:
     - Нет, Лукас.
     - Почему нет?
     Адам с ужасом ощутил, как губы его сами собой изгибаются в хищной усмешке.
     - Да потому, - ответил он, - что Лорен Грабл-Монро займусь я сам.

3.

     - А ты как думаешь, Дорси? Голубое или зеленое?
     Дорси и рада была бы ответить матери, но мысли ее были далеко. Съежившись на краешке огромной кровати, застеленной розовым покрывалом, и закрыв лицо руками, она не чувствовала в себе сил даже поднять глаза на Карлотту Макгиннес. Ибо в ушах у нее до сих пор звучали эти слова:
     "Лорен Грабл-Монро займусь я сам!"
     Прошло три дня, но Дорси по-прежнему была в панике. Напрасно убеждала она себя все выходные, что слова Адама Дариена - пустая угроза. Что никакой, даже самый упорный журналист не сможет раскрыть истинное лицо Лорен Грабл-Монро. Что редактор и издатель найдут способ сохранить тайну - в конце концов, они обещали! И вообще все будет хорошо.
     Но солнечный и ясный понедельник открыл горькую истину: уик-энд она потратила зря. Ибо все ее самоутешения были ложью. Ложью с первого до последнего слова.
     До позднего вечера Адам и Лукас обсуждали, что сделают с мисс Грабл-Монро, когда она попадется им в лапы. В выражениях охотнички не стеснялись, не подозревая, что предполагаемая добыча слышит каждое их слово.
     А фантазия у них была, надо сказать, на редкость живая и изобретательная.
     К концу вечера эти двое успели раздеть Лорен догола, вымазать медом, привязать к столбу под палящим солнцем пустыни и повесить над головой плакат: "Стервятники, налетайте!"
     Раздеть и вымазать медом предложил Адам - и Дорси эта идея... гм... ну, не то чтобы понравилась, конечно... Скажем таю чем-то привлекла. Даже против привязывания она особо не возражала. Но тут Лукас заговорил о пустыне и стервятниках - и все испортил!
     Итак, они намерены ее разоблачить. Выяснить, что Лорен Грабл-Монро - на самом деле Дорси Макгиннес, скучная почти профессорша социологии в скучном и респектабельном колледже "Северн". Вопрос лишь в том, долго ли она сможет от них прятаться. И какой ущерб нанесет это журналистское расследование ее научной и преподавательской репутации. Да и всей ее жизни тоже.
     Конечно, журнал "Жизнь мужчины" ни одна уважающая себя женщина в руки не возьмет, однако Дорси порой его почитывала. И знала, на что способны Адам Дариен и Лукас Конвей. По отдельности. Если же они объединят усилия... даже подумать страшно!
     Одним словом, выходные у Дорси напрочь пропали.
     А сегодня, заскочив домой перекусить перед тем, как отправляться в "Дрейк", она с ужасом обнаружила, что совершенно лишилась аппетита. В желудке творилось такое, что для прозаических бутербродов с сыром ни места, ни желания не оставалось.
     А вот ее мамочка отсутствием аппетита не страдала. Ее-то никто не разоблачает, не выставляют на съедение стервятникам под палящим солнцем пустыни! Ведь не она написала эту чертову книгу!
     Карлотта Макгиннес была всего-навсего вдохновительницей. Первопричиной. Творящей силой. Но до таких глубин ни один чертов журналист не докопается.
     В этот ясный осенний день Карлотту волновала лишь одна проблема: что на