ерть курицы,
жареная утка с морковью и пудинг из мацы на гусином сале.  И  вино  двух
сортов: красное-"Церковное для евреев" и белое-из "Выморозков Южного бе-
рега". Эти вина отец обычно приберегал к пасхе для избранных, для насто-
ящих знатоков.
   Покончив с великолепным завтраком, Шолом чувствует потребность в  от-
дыхе. Он трет лацкан вторым камешком: "Пусть явится, пусть явится передо
мной!.." Не успевает он вымолвить эти слова,  как  переносится  в  хрус-
тальный дворец, в котором двенадцать покоев. Стены оклеены ассигнациями,
и все сторублевыми, полы выложены серебряными монетами и обрамлены золо-
тыми червонцами. Мебель там из белой слоновой кости, и обтянута она  вся
бархатом. Куда ни глянешь-всюду золото, серебро, драгоценные камни. Вок-
руг дворца сад с прекрасными плодами. Невдалеке протекает речка, в кото-
рой плавают золотые рыбки. Слышна божественная музыка, играют  лучшие  в
мире скрипачи, а сам он, герой наш, ничего  не  делает,  только  полными
пригоршнями раздает добро-кому золото, кому  серебро,  кому  драгоценные
камни, кому просто несколько целковых наличными, а то и еду и одежду. Он
никого не обделяет,  даже  злейшего  врага.  Наоборот,  врагам  он  дает
больше, чем друзьям, пусть чувствуют...

   Пробужденный от своих фантазий, голодный мечтатель  вскакивает  и  со
стесненным сердцем снова отправляется "ко двору  магната".  Он  уже  там
свой человек. Сторож беспрепятственно пропускает его, собака не кидается
на него, и лакей с ним запанибрата. Он хлопает юношу по плечу и сообщает
радостную весть: он уже говорил об учителе, не с хозяином, конечно, а  с
его дочерьми. В эту минуту появляется одна из дочерей  "магната"-толстая
девица, краснощекая, с толстыми икрами и вздернутым носом, в коротеньком
платьице. Вот это он и есть! - указывает на Шолома лакей. Толстая девица
оглядывает учителя с ног до головы, закрывает лицо руками  и,  разразив-
шись громким смехом, убегает.

   66
   ИСТОРИЯ С ЧАСАМИ

   В поисках средств против голода. - Часы с историей.  -  Диалог  между
юношей и старым часовщиком. - Комбинация нe удалась, а голод все  усили-
вается

   А письма "магнат" все еще не прочитал. Это уже задевает самолюбие ге-
роя, и он уходит взбешенный! Как, письмо его отца  валяется  непрочитан-
ным! Это возмущает его сильнее всего, это причиняет ему  больше  страда-
ний, чем голод. А голоден он как собака. Он места себе не  находит,  его
качает, все время сосет под ложечкой, сводит  живот.  Шолом  покрывается
холодным потом, он начинает обдумывать, что бы он мог продать, чтобы до-
быть немного денег и купить чего-нибудь поесть. Случись  это  в  большом
городе, можно было бы заложить пиджак и получить несколько монет...
   Шолом ощупывает карманы, и мысль его останавливается на  часах.  Куда
бы их пристроить? Заложить не у кого. Разве  продать?  Ему  вспоминается
вывеска с большим циферблатом, которую он видел утром на базаре:  "Часо-
вых дел мастер". Вот кому можно продать часы. Больших денег он, конечно,
не выручит, но сколько бы ни дали, будет достаточно, чтобы  утолить  го-
лод.
   Скверная штука - голод! Мало того что сосет под ложечкой  да  руки  и
ноги дрожат, так еще и позор! Такой позор!.. Нужно пристроить  часы.  Но
часы нашего героя не просто часы, а часы с историей, в своем роде  исто-
рические часы. Поэтому необходимо прежде познакомить вас с их историей.
   Случилось это в те времена, когда автор этих воспоминаний находился в
зените своей славы репетитора. В родном городе у него было уроков гораз-
до больше, чем может пожелать себе молодой учитель. Одного только ему не
хватало-часов. И для приобретения их он сколотил уроками небольшой капи-
талец. Лучшее время для покупки часов-спасская ярмарка. Тогда в  Переяс-
лав съезжаются торговцы чуть ли не со всего света. Все, что  можно  себе
вообразить, вы найдете на этой ярмарке.
   Встав однажды утром, наш герой захватил тросточку и отправился на яр-
марку, к палаткам и лавкам, где выставлены золотые изделия и прочие  до-
рогие вещи. Спасская ярмарка бывает в конце лета, примерно в августе.  К
этому времени поспевают арбузы и дыни. Яблоки и груши  лежат  кучами  на
возах и на земле. Торговцы бегают, как затравленные крысы, озабоченные и
вспотевшие. Они делают дела, зарабатывают деньги. Цыгане божатся, лошади
ржут, овцы блеют, в мешках визжат поросята. Слепой нищий играет на  бан-
дуре, женщина продает бублики, мальчишки разносят квас,  и  все  галдят,
все кричат, оглохнуть можно.
   Разгуливая в задумчивости по ярмарке,  Шолом  наткнулся  на  еврея  в
грязной манишке, с красным прыщеватым лицом и со странно бегающими  гла-
зами. Еврей этот остановил его и, подмигнув плутовскими глазами в сторо-
ну высокого  худого  пана  с  длинными,  закрученными  кверху  усами,  в
польской шапочке, тихо шепнул осипшим голосом:
   - Вот этот господин продает одну вещицу за  полцены.  Взгляните,  что
вам стоит!
   В тот же момент возле Шолома очутился и сам пан. Оглядевшись по  сто-
ронам, он достал из кармана бумажный сверток,  развернул  его,  и  героя
внезапно ослепил блеск новеньких золотых часов. Показав часы на расстоя-
нии, пан тотчас снова завернул их в бумагу и спрятал в карман, не говоря
ни слова. Говорил только еврей:
   - Сущая находка! Ему сейчас очень нужны деньги. В этих  часах  одного
золота рублей на сто будет.
   - Сколько же он просит за часы?
   - Я думаю, половину возьмет-пять красненьких. Сущая находка! Я бы сам
охотно купил, но у меня нет при себе столько денег.
   - У меня тоже нет, - сказал Шолом, щупая свой карман.
   - А сколько у вас есть? - спросил прыщеватый.
   - У меня всего четвертная.
   Сверкнув плутовскими глазами, еврей протянул ему руку:
   - В добрый час!
   В одно мгновение деньги были уплачены, и золотые часы перешли к поку-
пателю. И тут у него екнуло сердце: а вдруг часы ворованные? Его уже  не
радовала удачная покупка, на ум приходили всякие мрачные мысли и  опасе-
ния: "А вдруг кто-нибудь узнает эти часы!" Ведь покупать краденое  хуже,
чем самому украсть. Словом, он раскаивался. Но-пропало! Шолом вынул часы
из кармана, осмотрел их со всех сторон-новенькие часы  и  тикают  вовсю.
Крышка тяжелая, настоящего золота, циферблат белее снега, стрелки, слов-
но прутья, основательные. Остается только показать часы настоящему  зна-
току, чтобы он их осмотрел и оценил. Отец, правда, разбирается в  часах,
но ему их показывать неудобно, не хочется рассказывать, что они  куплены
на улице с рук. Словом, лучше всего зайти с часами к часовщику Гензелю.
   Часовщик Гензель-совсем еще молодой человек, но с головой на  плечах.
В городе поговаривали, что он изобрел особые часы по солнечной  системе.
Правда, лицо его не выражало особого ума - самый обыкновенный человек  с
широким носом. Один палец у него был широкий и плоский, с  длинным  ног-
тем. При помощи этого ногтя он обычно открывал часы, вооружив глаза  лу-
пой, заглядывал в механизм и тут же определял достоинства часов, чего им
не хватает и какая им цена.
   Осмотрев "находку", то есть золотые часы Шолома,  Гензель  с  треском
закрыл их и сказал:
   - Простой цилиндр, ход не анкерный, красная цена им пятерка.
   - Ну, а золото?
   - Какое золото? Это такое же золото, как я-министр!
   - Что же это такое?
   - Томпак.
   - Что значит томпак?
   - Томпак это томпак; не медь, не железо, а томпак...
   И, отложив лупу, Гензель, не говоря больше ни слова,  принимается  за
работу.

   Вот эти-то часы молодой путешественник и собирался продать  часовщику
в маленьком местечке Т. К часовщику, старому глуховатому человеку с  ва-
той в ушах, он вошел довольно развязно, с видом солидного покупателя.  И
между Шоломом и старым часовщиком произошел такого рода диалог.
   Ш о л о м. Добрый день, господин часовщик! Много у вас хороших часов?
   Ч а с о в щ и к. Сколько же часов может понадобиться такому юноше?
   Ш о л о м. Одни часы...
   Ч а с о в щ и к. Какие часы вам нужны-серебряные, золотые?
   Ш о л о м. Золотые я у вас куплю немного погодя. Пока обойдусь сереб-
ряными, только бы шли хорошо.
   Ч а с о в щ и к. В этом вы можете не сомневаться! И  старый  часовщик
выложил перед покупателем с полдюжины новеньких
часов. Шолом остановил свой выбор на одних и дал понять старику, что он,
собственно, хочет произвести с ним обмен,  то есть он возьмет у него эти
новые серебряные  часы  и даст ему взамен свои старые. "Во сколько вы их
оцените?" Старик осмотрел часы Шолома со всех сторон и с минуту раздумы-
вал, покачивая головой. Потом он вынул вату из ушей и переложил ее в об-
ратном порядке,  как будто это имело прямое отношение к часам. Лишь про-
делав это, он решился сказать,  что может оценить часы Шолома и два руб-
ля. А так как серебряные часы стоят девять рублей, то покупатель, следо-
вательно, должен доплатить всего-навсего семь целковых,  и дело сделано.
Покупателю эта  комбинация  понравилась, и он тут же предложил часовщику
новую комбинацию: пусть  возьмет  пока  у него старые часы и даст за них
два рубля, а  через  денек-другой он зайдет и выберет себе новые часы...
Но старику последняя комбинация не понравилась. Почему собственно?  Так,
потому что он не покупает часов,  его дело продавать часы... Тогда Шолом
выдвинул новый проект: он отдаст часы за целковый-кончено! Делает он это
не ради денег, а просто потому,  что часы эти опротивели ему,  он их ви-
деть не может. Тогда старик заявил,  что,  если часы ему опротивели,  он
может их выбросить на помойку. Покупатель принялся объяснять, что сейчас
он покупку  совершить не может, что у него туго с наличными,  то есть он
сейчас просто  не при деньгах. Часовщик посоветовал ему заглянуть в дру-
гой раз,  когда  он  будет при деньгах. И так несколько раз.  Всяк несет
свое. С самого сотворения мира бог, вероятно, не создавал такого нудного
человека, как этот часовщик. Шолом спрятал свои томпаковые часы и попро-
сил старика отложить для него вон те,  серебряные. Он, возможно, еще се-
годня зайдет  за ними. Ему должны прибыть деньги по почте.  Пусть старик
извинит,  если он отнял у него время. Старик ответил,  что это ничего не
значит, но по его бледному лицу,  по сердитому взгляду и по дрожанию его
старческих пальцев видно было, что это все-таки кое-что значит

   ... Шолом еле нашел дорогу к двери. С щемящим сердцем  отправился  он
снова на постоялый двор рыжего Берла, моля бога, чтобы он уберег его  от
встречи с хозяином. "Этот рыжий,-думал про себя Шолом,-единственный  че-
ловек, который догадывается, что я голоден".

   67
   АНГЕЛ БОЖИЙ В ОБРАЗЕ ЧЕЛОВЕКА

   Шолом забирается в местечковую синагогу и изливает свое горе  в  сле-
зах. - Появляется ангел божий, и счастье вновь улыбается ему. - Он приг-
лашен учителем в деревню и не подозревает, что здесь он  найдет  счастье
всей своей жизни

   Рядом с постоялым двором рыжего Берла находилась местечковая  синаго-
га. Туда и забрался на следующее утро герой этой биографии и  от  нечего
делать стал молиться. Молился он в одиночестве, потому  что  немногочис-
ленные евреи местечка встали рано утром, помолились сообща и  разошлись,
как водится, на поиски заработка. В синагоге остался только  служка.  Он
был сапожником, а так как работы у него не хватало, то  он  одновременно
выполнял обязанности синагогального служки. Увидев чужого юношу с мешоч-
ком для филактерий, сапожник-служка подошел к нему и справился,  не  го-
довщина ли сегодня смерти кого-либо из его близких. Если  годовщина,  то
он сбегает, чтоб сколотить молитвенный десяток.
   - Нет, не годовщина, - успокоил его Шолом, - просто  так  хочу  помо-
литься.
   - Ну и молитесь на здоровье! Вот вам молитвенник.
   Служка оставил его одного и, усевшись у входа,  принялся  чинить  ка-
кую-то старую обувь.
   Давно уже юный герой не молился так усердно и тепло, как в это  утро.
В то время он уже далеко отошел от набожности. Это была эпоха  просвети-
тельства, когда набожность считалась позором, когда к  фанатику  относи-
лись хуже, чем к какому-нибудь пропойце, вероятно, еще хуже, чем  теперь
относятся к выкресту. Но желание молиться пришло к герою само собой.
   Его вдруг охватил религиозный экстаз, и он стал распевать во весь го-
лос, словно кантор, а во время молитвы "Восемнадцать благословений" даже
расплакался и плакал долго, с чувством. А выплакавшись, почувствовал об-
легчение, словно камень свалился с сердца. Чем, собственно, были вызваны
эти рыдания - трудно объяснить. Плакалось само собой, и душа словно омы-
лась в слезах. Возможно, нервы расшатались или же здесь сказался  вынуж-
денный пост. Шолом решил сегодня же этот пост прекратить во что бы то ни
стало: хватит голодать! Уложив филактерии, прихватив тросточку, он  отп-
равился на постоялый двор и на пороге столкнулся с рыжим Берлом, который
сообщил ему радостную весть: утром у него  остановился  богатый  молодой
человек из соседней деревни. Он, кажется, близкий родственник.
   - Чей родственник?
   - Ваш родственник. Ну, может, не близкий, но кем-то он вам  приходит-
ся. - И недолго думая рыжий Берл взял Шолома за руку, повел в  отдельную
комнату, убранную по-барски, и представил молодому человеку, который си-
дел за самоваром и попивал чай.
   Молодой человек симпатичной наружности, с добрыми  голубыми  глазами,
высоким белым лбом и красивой круглой бородкой, вежливо привстал и  наз-
вал свое имя-Иошуа Лоев. Он тут же пригласил гостя присесть, кивнув  хо-
зяину, чтобы тот подал лишний стакан. Налив  ему  чаю,  молодой  человек
подвинул поближе к гостю крендельки, баранки и другую закуску и обратил-
ся к нему с такими словами:
   - Хозяин сказал мне, что вы родом из Переяслава, сын Нохума Рабинови-
ча. Если так, то мы с вами в некотором родстве... Пейте чай, прошу  вас,
закусывайте!
   Никогда в жизни, ни до того, ни после, чай не  казался  Шолому  таким
ароматным и ни одно кушанье-таким вкусным, как эти свежие баранки, крен-
дельки и прочие закуски, быстро исчезнувшие со стола, так что  даже  для
виду ничего не осталось. Он проглотил все, как голодный  гусь,  а  когда
опомнился и увидел, что, забыв всякие приличия, уничтожил  все  начисто,
было уже поздно. А молодой человек между тем перечислял родословную, вы-
ясняя их родство:
   - У вашего отца есть свойственник Авром-Иошуа. Первая жена этого  Ав-
ром-Иошуа приходилась мне теткой, это была сестра моей покойной  матери.
Родство у нас, понятно, далекое, но все же родство... Теперь  расскажите
мне, откуда и куда вы едете и чем занимаетесь?
   Расспросив героя обо всем и узнав, что он приехал сюда, чтобы  занять
место учителя, молодой человек спросил, собирается ли  юноша  оставаться
именно здесь, у богача К., или не прочь проехать  немного  дальше.  Если
ему безразлично, он предложил бы ему поехать к ним в деревню, чтобы  за-
ниматься с его сестренкой-отец в состоянии хорошо  платить  учителю,  не
хуже, чем здешний богач, а может быть, и лучше. Тут в разговор  вмешался
рыжий Берл: "Я желал бы иметь хоть десятую часть того,  чем  располагает
Лоев". Затем, не спрашивая Шолома, согласен он или нет, Берл тут же  до-
бавил, что парень, конечно, с удовольствием поедет с молодым человеком в
деревню к его отцу, Лоеву, и займет место учителя.
   Удивительный человек этот рыжий Берл!  Точно  его  кто-нибудь  просит
быть опекуном или по меньшей мере посредником. Он не давал никому  слова
вымолвить, говорил все время сам. Шолом был ошеломлен, ушам своим не ве-
рил. Не иначе-это сон или галлюцинация! А может быть, молодой человек  -
ангел божий, ниспосланный на землю в образе человека. Однако  выказывать
свою радость не позволяло ему самолюбие. Выслушав предложение с притвор-
ным равнодушием и обдумав ответ, он сказал не очень определенно:
   - Предложение ваше, быть может, и неплохое... Но дело, видите  ли,  в
том, что я привез здешнему богачу рекомендательное письмо от  моего  от-
ца... Что будет, если он...
   - На каком языке написано письмо? - перебил его рыжий Берл.
   - Что значит, на каком языке? На древнееврейском, конечно.
   - На древнееврейском?-переспросил рыжий Берл  и,  схватившись  обеими
руками за бока, расхохотался так, точно восемнадцать чертей щекотали его
под мышками. - Вам придется, молодой человек, немного подождать,  прежде
чем мой родственник научится читать письма по-древнееврейски. Боюсь, од-
нако, что вам придется долгонько ждать. - И оба расхохотались и хохотали
долго и неудержимо.
   Не прошло и получаса, как между Иошуа Лоевым и его юным протеже завя-
зались дружеские отношения, которые крепли с каждой минутой. Выяснилось,
что Иошуа Лоев принадлежит к тому типу просвещенных молодых людей, кото-
рых было немало в ту пору. Он неплохо знал библию и талмуд, хорошо  раз-
бирался в литературе высокого стиля, читал целые страницы Maпy наизусть,
мог поговорить о "Путеводителе заблудших", о "Кузри" и обладал  неплохим
почерком. Только по части древнееврейской грамматики он был слабоват,  в
остальном же ни в чем не уступал нашему герою. Ко всему этому он был во-
обще приятный человек и любил общество. По его словам, все в  его  семье
люди общительные и, живя в деревне, просто  истосковались  по  человеку.
Чем они занимаются? Они арендуют поместья у графов Браницкого и Молодец-
кого. Живут они как баре, держат выездных лошадей, в хороших  отношениях
с соседними помещиками, а крестьяне за них готовы в огонь и в воду...
   Своим разговором Иошуа Лоев как бы подтверждал, что они и в самом де-
ле в деревне истосковались по людям. Он ни на минуту не  умолкал,  точно
хотел высказать все, что накопилось у него на душе за долгое время  пре-
бывания в деревне. Он говорил в комнате, продолжал  говорить  во  дворе,
говорил потом, сидя вместе  с  учителем  в  фаэтоне  и  мчась  на  своих
собственных горячих рысаках.
   - Как вам нравятся кони? - спросил рыжий Берл  учителя,  когда  Иошуа
Лоев пошел распорядиться, чтобы запрягали. Затем  он  стал  рассказывать
чудеса об отце этого молодого человека, о богатстве и величии  его  и  о
том, какой это своеобразный человек.
   - Вы должны благодарить бога, что так случилось.
   Шолому показалось, будто рыжий Берл добивается благодарности. Но-дуд-
ки! Не выйдет! Он, чего доброго, еще подумает, что спас человека от  го-
лодной смерти. Шолому только неприятно, крайне неприятно, что он не  мо-
жет расплатиться за ночлег. Он теперь очень стеснен в деньгах.
   - Скажите-ка мне лучше, хозяин, сколько с меня следует...
   Рыжий Берл прищурил глаза:
   - За что?
   - За... ночлег, за все... Я вышлю с места, как только приеду...
   - Да бросьте, бросьте! Даже смешно...-ответил  Берл,  отмахиваясь  от
него. Тут вошел высокий, почтительно улыбающийся мужик с белыми бровями.
Звали его Андрей. Он пришел за багажом "панича"6, который едет  с  бари-
ном. Учителю было неловко перед Андреем, что у него нет никакого багажа,
и он сказал, что багаж его еще в пути, придет позже. При нем только этот
узелок, он возьмет его сам. Андрей, однако, не хотел уходить  с  пустыми
руками. Узелок так узелок.  Он  подхватил  узелок,  как  перышко,  двумя
пальцами и унес его. Минутой позже Шолом сидел уже со своим молодым пат-
роном в великолепном мягком фаэтоне. Андрей щелкнул кнутом, и пара серых
рысаков с подстриженными хвостами понесла Шолома по полям и лесам в  но-
вое место, к новым людям. Ему и в голову не приходило, что  именно  там,
куда он теперь едет, он найдет счастье всей своей жизни.

   68
   НЕОЖИДАННЫЙ ЭКЗАМЕН

   Гостиница в Богуславе. - Старый  Лоев.  -  Девушка  с  кавалерами.  -
Шпильгаген *, Ауэрбах и "Что делать?".- Чего  требует  Раши  от  дочерей
Салпаада и как пишут письмо к директору сахарного завода. - Герой выдер-
жал экзамен и едет в деревню

   Были уже сумерки, когда просвещенный молодой человек и  протежируемый
им учитель приехали в город Богуслав. В гостинице  они  застали  старика
Лоева, который ожидал своего сына.
   Старый Лоев произвел на молодого учителя необыкновенное