и Скотт  обожал  смешивать  работу  с  удовольствиями.  От  этого
крепкого коктейля он всегда получал дьявольское наслаждение. Всюду,  где
бы он ни бывал, он всегда умел знакомиться с хорошенькими  женщинами,  и
порой казалось, что журналистская работа  всего  лишь  повод  для  того,
чтобы приятно провести остаток вечера.
   - Гарри, старина, ты совсем не изменился, - дружески хлопнул по плечу
приятеля Рой. - Когда ты сделаешь репортаж об этой чертовой тюрьме,  так
я познакомлю тебя с десятком таких секретарш. Обещаю тебе, ты полгода не
будешь надевать штаны и натрешь на своем члене огромные мозоли!
   - Смотри же, я ловлю тебя на слове, - погрозил пальцем Гарри Скотт  и
с превеликой охотой влил в себя остатки пива. После разговора  с  Джеком
Рой немедленно набрал телефонный номер сенатора штата Стивена Ленча. Еще
несколько лет назад у них сложились приятельские отношения: оба являлись
членами одного клуба, а кроме того, частенько  встречались  на  светских
раутах, которые устраивала мэрия в честь стражей порядка. А год назад  в
конфиденциальной беседе сенатор попросил отыскать его  шестнадцатилетнюю
дочь, сбежавшую из отчего дома, и по возможности выявить ее окружение.
   Уже через два дня Лоренцу удалось найти  дочь  сенатора  в  небольшом
провинциальном  городке  штата  со  своим  великовозрастным  любовником,
который оказался безнадежным наркоманом и  к  тому  же  самым  настоящим
сводником. Можно было не сомневаться, что, наигравшись с живой игрушкой,
он наверняка швырнет ее на улицу, где она станет  приторговывать  собой.
Рой вернул тогда непутевую дочь исстрадавшемуся отцу, а парня упрятал  в
исправительное учреждение.
   - Стивен Ленч слушает, - услышал Рой звучный голос сенатора.
   - Это Рой. Извини, что я тебя побеспокоил, но мне нужна твоя  помощь,
- тут же перешел к делу Лоренц.
   - Не стесняйся, Рой, говори, в чем дело? Ты же  знаешь,  что  я  твой
должник.
   - Тебе известно о том, что у нас в тюрьме находится русский  мафиози?
- осторожно спросил фэбээровец.
   - Сейчас об этом столько пишут, что об этом знает даже  сенатор,  как
это ни странно, - с иронией заметил Ленч.
   Рой представил, как по лицу Стивена Ленча скользнула  снисходительная
улыбка.
   - Извини, Стивен, я не с того начал, - поспешил  сгладить  неловкость
Лоренц.
   - Рой, ты слишком часто извиняешься, давай,  наконец,  выкладывай,  в
чем там у тебя дело, - нетерпеливо потребовал сенатор.
   - А дело в том, что мы как раз сейчас занимаемся именно этим  русским
и очень заинтересованы отправить его обратно в Россию.
   - Это почему? - в голосе Ленча слышалось явное недоумение.
   - Во-первых, у нас хватает своих мафиози, а во-вторых, мы  выжали  из
него все, что смогли. Он пустой! И теперь он  не  представляет  для  нас
никакого интереса, - как можно более убедительно высказался Рой.
   - По газетным публикациям никак не скажешь, что вы сумели вытрясти из
этого парня все, что смогли.
   -  Газетчики  просто  не  могут  знать  все...   Сам   понимаешь!   А
распространяться на эту тему нам ни к чему. А потом,  когда  он  наконец
отсидит свой срок, то изъявит желание остаться  в  Америке...  насовсем!
Вот тогда избавиться от него будет куда труднее. Ты же знаешь всех  этих
наших демократов!
   А наш  исправительный  центр  -  это  не  лечебница,  русский  сумеет
наладить связи со многими мафиозными кланами и в дальнейшем  будет  куда
опаснее, чем сейчас.
   - Я тебя понял. Считай, что ты меня убедил. Для  меня  это  не  будет
составлять большого  труда,  завтра  я  распоряжусь,  чтобы  подготовили
соответствующие  бумаги.  Объявим  его  персоной  нон  грата.  Это  твоя
единственная просьба?
   -   Стивен,   у   тебя   есть   возможность   перевести    начальника
исправительного центра Джека Стейнбека  куда-нибудь  в  другое  место  с
повышением?
   Парень там заработался, а ему  уже  давно  пора  расти,  -  в  голосе
Лоренца послышалось плохо скрываемое напряжение.
   - Вопрос непростой. После этой шумихи,  что  сейчас  творится  вокруг
этой тюрьмы, моей инициативы могут не понять... А потом... это не совсем
по моему ведомству.
   Рой почувствовал, как холодный пот выступил на шее  и  белая  рубашка
неприятно  обтянула  спину.  Все  пропало!   Сенатор   отказал!   Словно
почувствовав напряжение приятеля, Стивен спросил:
   - Это тебе очень надо?
   Стараясь не выдать себя волнением, Рой ответил как можно увереннее:
   - Да!
   - Это будет очень непросто сделать, - повторил сенатор. - Но, хорошо,
я кое-что придумаю.  В  этом  ведомстве  работают  мои  хорошие  друзья,
которые многим мне обязаны. Я постараюсь  убедить  их  перетащить  этого
парня к себе.
   - Это  было  бы  очень  здорово!  Поверь  мне,  они  еще  будут  тебе
благодарны! - обрадовался Рой.
   - Я тебе позвоню завтра утром и сообщу о его перспективах.
   - Я твой должник, Стивен.
   Уже через секунду раздались громкие прерывистые гудки.  Рой  медленно
положил трубку, надеясь на то, что сенатор не подведет.
 
*** 
 
   Стивен Ленч не обманул - в восемь часов он  разбудил  его  телефонным
звонком и сообщил, что для Джека  Стейнбека  нашлось  неплохое  место  в
министерстве юстиции и теперь его ирландский приятель  будет  курировать
половину тюрем штата. С этой  приятной  новостью  Рой  перешагнул  порог
исправительного учреждения, где  его  с  унылым  видом  дожидался  Джек.
Происшествие, случившееся в  городской  тюрьме,  по-прежнему  продолжало
оставаться событием дня, и у ворот учреждения дежурили толпы  назойливых
журналистов, рассчитывая хотя  бы  на  небольшое  откровение  начальника
тюрьмы. Однако Стейнбек третьи сутки не  покидал  территорию  вверенного
ему  учреждения  и  стойко  пережидал   нешуточную   осаду   репортеров.
Журналисты, подобно  воробьям,  атаковавшим  каждый  кусочек  брошенного
хлеба, энергично и кучно  наскакивали  на  каждый  выезжавший  со  двора
тюрьмы  автомобиль  в  надежде  отыскать  в  салоне  самого  популярного
человека недели.
   Поглядывая на них из окон своего кабинета, Стейнбек думал  о  том,  с
какой радостью засадил бы всех этих писак  в  одну  камеру,  а  потом  с
наслаждением выгуливал бы их по тюремному дворику, слово псов.
   Машину  Роя  Стейнбек  увидел  сквозь  опущенные  жалюзи  и  поспешил
навстречу агенту ФБР. Час назад Рой сообщил ему по телефону, что сдержал
свое обещание и у него имеются для Джека весьма неплохие новости.
   - Как ты себя чувствуешь? - бодро поинтересовался Рой,  пожимая  руку
Джеку Стейнбеку. - Подъезжая к тюрьме, я сначала подумал,  что  у  ворот
твоего заведения проводится какой-то массовый митинг  в  поддержку  прав
заключенных.
   - Сейчас у них прав больше, чем у нас с тобой, -  недовольно  буркнул
Стейнбек. Рой одобрительно рассмеялся:
   - Вижу, что ты не потерял чувства юмора... А  потом  понял,  что  это
никакой не митинг, ты просто делаешь себе какую-то рекламу и переманил к
себе  всех  журналистов  города.  Ты   собираешься   баллотироваться   в
губернаторы штата?
   - Мне не до твоих шуток, - огрызнулся Стейнбек.
   - Объясни мне, чем ты их взял? Может быть, предложил им поменять свои
дома на комфортабельные камеры? - Помахав пальцем. Рой протянул:
   - Ра-азбой-ник! Они клюнули на твою уловку! Я ведь и сам давно мечтаю
о том, чтобы упрятать всех надоедливых журналистов как можно дальше!
   Рой излучал благополучие. Его улыбка красноречиво говорила о том, что
он несказанно  доволен  жизнью  и  даже  гнетущая  атмосфера  тюрьмы  не
способна омрачить его настроение.
   - Ты спрашиваешь меня о том, как я себя чувствую? А  как  еще  должен
чувствовать себя человек, которого  жарят  на  сковородке?  -  обреченно
спросил Джек. - Я не сплю по твоей милости уже третьи сутки!  Не  выхожу
из тюрьмы, чтобы не  столкнуться  нос  к  носу  со  сворой  борзописцев,
которые только и жаждут того, чтобы поместить мою унылую  физиономию  на
первые полосы газет.
   - Вижу, что ты действительно очень переживаешь... Но уверяю, дружище,
у тебя отныне нет больше повода  для  беспокойства,  -  слегка  приобнял
здоровяка за плечи Рой. - Завтра из  управления  должна  прибыть  важная
бумага, ты получаешь новое назначение.
   - И кем же теперь я буду работать? -  недоверчиво  посмотрел  Джек  в
жизнерадостную физиономию Роя. - Таксистом, что ли?
   Фэбээровец поморщился:
   - Ну, зачем же так? Ты ведь способный  человек.  Тебя  ожидает  новое
назначение в министерстве юстиции. С завтрашнего дня в твоем  подчинении
будет половина тюрем штата. Ты идешь  на  повышение,  Джек.  Тебе  очень
пойдет эта должность. Только обещай, что когда меня закроют за  явные  и
мнимые грехи, то ты найдешь для меня тюрьму поприличнее.
   Джек широко улыбнулся - все-таки этот фэбээровец неплохой парень.
   - Разве я могу отказать в такой малости своему другу. А что  будет  с
русским?
   - Тебя не должно это волновать. - коротко бросил Лоренц,  после  чего
неожиданно добавил:
   - С русским вопрос тоже решен. Через пару недель он будет  выслан  из
страны. А теперь, я думаю, ты угостишь меня чашкой кофе?
   Знаешь, у меня тоже был очень непростой день.
 
*** 
 
   Со Светой - женой Варяга - Нестеренко  встретился  в  тихом  тенистом
парке, по  деревьям  которого  шныряли  проворные  белки.  Они  сели  на
скамейку, помолчали.
   - Я виделся с Владиком, - тихо промолвил Егор Сергеевич.
   - Как он? - Света напряглась и прикусила нижнюю губу.
   - У  него  все  хорошо,  -  сделал  слабую  попытку  утешить  женщину
Нестеренко. - Он молодец, держится хорошо,  не  унывает.  Передает  тебе
большой привет, говорит, что всегда помнит о  вас  с  сыном,  и  просит,
чтобы вы не раскисали.
   - С ним действительно все в порядке? -  Света  бросила  на  академика
недоверчивый взгляд.
   Егор Сергеевич ободряюще улыбнулся, после чего бодро проговорил:
   - Конечно, в порядке! У американцев ведь не тюрьмы, а санатории.
   Ест до отвала, спит вдоволь, ходит в  спортзал,  поддерживает  форму.
Отдыхает, одним словом!
   - Когда я с ним могу увидеться?
   - Думаю, что скоро. Сейчас я  делаю  все,  чтобы  переправить  его  в
Россию. А там все свои. Помогут!
   Егор Сергеевич не говорил Светлане всего. Не далее как вчера  вечером
он вновь разговаривал с Роем Лоренцем и вместе с  обещанными  негативами
предоставил ему и видеозапись, где тот  трогательно  общается  с  Луиджи
Гобетти. В обмен на пленку Нестеренко потребовал у Лоренца содействия  в
том, чтобы Варяга отпустили под залог. И, судя по утреннему звонку, тому
это удалось. Егор Сергеевич не хотел торопить события,  а  потому  решил
промолчать. Пусть встреча с мужем будет для Светы большим сюрпризом.
   Света посмотрела на сына, возившегося в песочнице, и произнесла:
   - Хорошо... Но если бы рядом был Владик, было бы совсем замечательно.
   Она улыбнулась, но улыбка получилась  неловкой,  так  как  на  глазах
блеснули слезы.
   - Держись, малышка, - почти  ласково  проговорил  Нестеренко.  -  Все
будет хорошо. Скоро ты его увидишь, а сейчас  мне  нужно  идти.  Самолет
вылетает через три часа.
   Подняв тонкую ладонь Светы  с  колен,  он  слегка  притронулся  к  ее
пальцам губами и доброжелательно улыбнулся. После  чего,  поднявшись  со
скамьи, он, заложив руки за спину, пошел по ухоженной дорожке парка.
   У входа академик остановился. К нему тут же подошел молодой человек и
спросил:
   - Будут какие-то указания, Егор Сергеевич?
   - Указания те же самые, - коротко бросил Нестеренко. - От Светы ни на
шаг! За ее сохранность отвечаете вы лично... Головой!
   Парень слегка крякнул, но отвечал с готовностью:
   - Разумеется!
   - Это еще не все, - слегка нахмурился академик. -  Фиксировать  всех,
кто заговорит со Светой. Пусть даже встреча покажется вам  случайной.  Я
уверен, что ее сейчас ищут. В нашем плане она наиболее слабое звено.
   Постарайтесь собрать как можно больше информации о ее  контактах,  мы
должны знать в лицо своих противников.
 
Глава 4 
 
ВАРЯГ, О ТЕБЕ ПИШУТ В ГАЗЕТАХ 
 
   Нестеренко навестил Варяга под вечер. Владислав держался спокойно, он
как будто бы даже поправился со дня их последней встречи.
   - А ты герой, Владислав! - дружелюбно заметил  Егор  Сергеевич.  -  О
тебе сейчас пишут едва ли не все газеты Америки.  О  такой  популярности
мечтают все звезды Голливуда.
   - Я не страдаю звездной болезнью, Егор Сергеевич,  я  даже  не  читаю
этих газет, - пожал плечами Варяг.
   -  Отчего?  -  искренне  удивился  академик.  Владислав  снова  пожал
плечами:
   - Они мне просто неинтересны.
   Нестеренко понимающе кивнул. Конечно же, Варяг прав, невозможно найти
вора в законе, который стремился бы к популярности. Владислав был одет в
дорогую рубашку с открытым воротом и в стильные джинсы. В этой одежде он
совсем не походил на арестанта. Такая респектабельная  внешность  вполне
подошла бы преуспевающему бизнесмену,  который  решил  запереть  себя  в
четырех стенах,  спасая  остаток  вечера  от  телефонных  звонков.  Егор
Сергеевич сделался неожиданно серьезным:
   - Может, это и хорошо, что ты не  читаешь  прессы.  О  тебе  во  всех
изданиях идет такая трескотня, что просто диву даешься! В одночасье тебя
записали  в  агенты  всех  существующих  спецслужб,  начиная  с  ФСБ   и
заканчивая "Моссадом". Но главная новость совсем не  эта.  -  Нестеренко
выдержал паузу и,  разглядев  в  глазах  Варяга  нетерпение,  с  улыбкой
произнес:
   - Недели через две ты вылетаешь в Россию.
   - Вот как... Почему же тогда все молчат? Кто еще знает об этом?
   - Об этом знают начальник тюрьмы и  еще  два  человека.  Ты  улетаешь
тайно, мой мальчик. Об этом позаботилось  ФБР,  так  что  лишняя  шумиха
вокруг твоего имени совсем ни к чему.
   - Очень хорошая новость, - одобрил Варяг.
   - Это еще не все, - хитро улыбнувшись,  продолжал  старик.  -  Скорее
всего, тебя послезавтра освободят под залог. Он будет составлять миллион
долларов.
   - Немало!
   -  За  тебя  мы  могли  бы  дать  и  побольше.  Так  что  не  наделай
глупостей...
   - Было разбирательство, комиссия сочла, что я  защищался,  -  заметил
Владислав, имея в виду свою драку с Томом.
   Егор Сергеевич хмыкнул:
   - Об этом я знаю. Иначе мы бы с тобой  сейчас  не  разговаривали.  Но
хочу заметить, не часто они оправдывают русских. Скорее всего, побоялись
журналистов. В связи с этим у меня к тебе есть еще просьба.
   Варяг насторожился:
   - Какая?
   - Как только тебя выпустят под залог, ты  не  должен  исчезать.  И  в
Россию  обязан  отбыть  под  охраной,  такова  цена  твоего   временного
освобождения. Я дал слово. Человек, который провернул для тебя это дело,
очень рискует. Он еще не однажды может нам пригодиться. Таких людей, как
известно, нужно беречь, - объяснил Нестеренко.
   Варяг на несколько секунд задумался, а  потом  с  заметной  тоской  в
голосе проговорил:
   - Хорошо... Хотя сделать это мне будет очень нелегко.
   - Я это знаю, - согласился Нестеренко. Егор Сергеевич уже хотел  было
положить трубку, когда вдруг услышал возглас Варяга:
   - Егор Сергеевич!
   - Слушаю тебя, Владислав.
   - Они знают обо мне все.  Меня  кто-то  выдал.  Скорее  всего  стукач
присутствовал на последнем сходняке. Я должен достать его!
   - Я тебя понимаю, Владислав,  -  спокойно  проговорил  Нестеренко.  -
Убежден, что он сейчас находится в  России...  У  нас  еще  будет  время
поговорить об этом.
   Егор Сергеевич кивнул на прощание седой головой и положил  телефонную
трубку.
 
*** 
 
   Светлана очень скучала  по  Владиславу.  Когда  становилось  особенно
тоскливо, она брала на руки  пятилетнего  Олега  и  качала  его,  словно
грудного.
   Дом, в котором она проживала, был  большой,  но  неуютный.  Ей  порой
казалось, что в каждой комнате ее ожидает по гангстеру с ножом в  руках.
Тогда она спускала с цепи трех огромных  сенбернаров  и  всюду  включала
свет. В последние две недели одиночество сделалось особенно болезненным,
и,  спасаясь  от  него,  она  частенько  выходила   в   городской   парк
прогуляться, чтобы хоть чем-то занять время.
   По-настоящему в безопасности  она  чувствовала  себя  на  многолюдных
улицах  Торонто,  где  раздавался  смех  беспечно  веселой  молодежи   и
беззаботно, не спеша, прохаживались старики.
   Светлана полюбила  Торонто.  Особенно  красивыми  здесь  были  парки,
которые  больше  напоминали  ухоженные  сады,  а  белки  были  настолько
доверчивы, что прыгали даже на раскрытую ладонь.
   Олег,  взобравшись  на  кучу  песка,  с  интересом  лепил   замок   с
многочисленными ходами-переходами. Весь его вид говорил о том,  что  нет
на свете более важного занятия. Света знала, что если дать ему волю, так
он, уподобившись кроту, выроет  такую  нору,  из  которой  его  придется
выдергивать, словно морковку.
   - Какое счастье иметь такого малыша, - услышала Светлана совсем рядом
мужской голос.
   Света нахмурилась. О предупреждении Нестеренко забывать не стоило.
   К тому же уличное знакомство - это не ее стиль.
   Однако  взглянув  на  приветливое  лицо  незнакомца,   она   отринула
подозрительность - перед ней был самый обыкновенный молодой человек  лет
тридцати, весьма приятной наружности, с любезной и  очень  располагающей
улыбкой.
   Его можно было бы назвать даже красивым, если бы не  огромная  черная
родинка на правой щеке. Он напоминал  богатого  скучающего  бездельника,
заблудившегося в обществе молодых мам. Весь его вид источал  благодушие,
и  он  созерцал  окружающее  пространство   едва   ли   не   с   детской
непосредственностью, как будто все увиденное доставляло ему нескончаемую
радость. Ребячество, застывшее на его лице, выглядело очень  подкупающе,
и Светлана попыталась ответить незнакомцу такой же добродушной улыбкой:
   - Конечно, счастье.
   - Он у вас шалун, как и всякий мальчишка.
   - Очевидно, это наследственный недостаток. Его папа  до  сих  пор  не
может изжить такой же, - вскользь прокомментировала Светлана.
   - Вы мне позволите присесть? - мягко поинтересовался незнакомец.
   - Пожалуйста, - чуть пожала плечом Светлана, - это  ведь  не  частная
собственность.
   Олег увлеченно ковырялся совком в песке, как будто разыскивал клад.
   - Это вы верно заметили, в каждом  мужчине  непременно  живет  еще  и
подросток. И это, увы, не проходит даже со старостью. Я знаю об этом  по
своему отцу. - Губы его слегка дрогнули, и  он  вновь  продемонстрировал
свои безукоризненные зубы. - Знаете, я  здесь  частенько  гуляю,  совсем
недалеко отсюда находится мой дом, - он махнул рукой в сторону выхода. -
И мне всегда приятно видеть вас здесь. Вы очень красивая женщина.
   Еще минуту назад ни к чему  не  обязывающий  разговор  вдруг  начинал
приобретать форму флирта. А это уже была  крайность.  Дальше  -  опасная
зона.
   Самое разумное в ее положении сразу определить рамки.
   - Знаете, я пойду. Мы уже хорошо прогулялись.  У  нас  в  городе  еще
масса дел. Нужно пройтись по магазинам, купить продуктов, - поднялась со
скамьи Светлана. - До свидания.
   - А вы приходите завтра. Я вас буду  ждать,  -  в  голосе  незнакомца
послышались просительные нотки.
   - Непременно, - улыбнулась женщина, твердо дав себе  обещание  больше
не ходить в этот парк.
   Вернувшись домой, Светлана вновь ощутила  невыносимое  одиночество  и
весь вечер думала о странном незнакомце. А на следующий день,  повинуясь
внезапному порыву, одела Олега и повезла в парк. Новый знакомый сидел на
той же самой  скамейке  и  курил,  мечтательно  отправляя  дым  к  небу.
Светлана не могла не отметить, с какой любовью он смотрит на  возившихся
неподалеку ребятишек. Он действительно любил  детей,  такой  взгляд  мог
принадлежать  только  человеку,  обделенному   детской   привязанностью.
Мужчина мгновенно поднялся и сделал несколько шагов ей навстречу.
   - Я вас жду второй час, - произнес он, и Светлана  сумела  уловить  в
его голосе несколько высоких ноток обиды.
   - Могло получиться так, что вы прождали бы и побольше,  -