разговаривал с командующим
Силами  обороны  Эстонии, как  со слугой. Ему  указывали его место.  Эстонии
указывали ее место. Эстонии командовали: "К ноге!" Это и было ее место.
     Сукин  сын!  Попробовал  бы  ты  говорить  так с  командиром  танкового
батальона  Кантемировской дивизии майором Кейтом!  Попробовал бы ты говорить
так даже с командиром танковой роты Забайкальского военного округа капитаном
Кейтом!
     Командующий  Силами  обороны  Эстонии  генерал-лейтенант  Кейт  молчал.
Потому что он не знал, что ответить.
     Генерал Тимонен встал, как бы давая понять, что разговор закончен.
     -  Мы не оставим Эстонию в беде, - счел нужным добавить он. - Но лишь в
том случае,  если будем  совершенно уверены, что  ее независимости  угрожает
Россия. И когда  я говорю  "совершенно  уверены",  это  и  значит совершенно
уверены.

     Генерал Тимонен отбыл в Таллин на вертолете командующего, а Кейт прошел
в  офицерскую столовую,  где  его  ждали вызванные  на совещание офицеры. Но
прежде,  чем начать совещание,  приказал  своему порученцу капитану  Медлеру
связаться с Янсеном и договориться о срочной встрече.
     Разговор  с натовским генералом очень встревожил Кейта. Необходимо было
незамедлительно  обсудить   его   с   Янсеном.   Но  в   центральном   офисе
Национально-патриотического  союза  Янсена  не   было.  В  его  секретариате
сказали, что  он работает в своем кабинете на базе отдыха в Пирита. Дежурный
в Пирита  доложил, что господин  Янсен  куда-то срочно уехал.  Кейт приказал
Медлеру быть на  связи  и немедленно соединить его с Янсеном, как только тот
объявится.
     При появлении Кейта в  офицерской столовой с накрытыми  к ужину столами
все разговоры мгновенно стихли.  Он постарался придать себе обычный  деловой
вид, но офицеры почувствовали, что происходит что-то очень серьезное.
     В коротком вступлении Кейт сформулировал общую цель, поставленную перед
спецподразделением "Эст". Каждый из офицеров знал  свою  задачу,  но в  идею
акции не был посвящен никто. Это предстояло сделать сейчас. Сделать это было
необходимо, чтобы превратить  отдельные части  "Эста",  разбросанные по всей
республике, в единый организм, объединенный единой целью.
     -    Мы    располагаем    достоверными    сведениями,    что    русские
национал-экстремисты   используют   торжественное  перезахоронение  останков
эстонского патриота  Альфонса  Ребане,  чтобы дестабилизировать обстановку в
республике, -
     проинформировал Кейт участников совещания. - Они хотят
     продемонстрировать нам свою силу. Они хотят бросить вызов
     народу Эстонии. Мы ответим на вызов. Хватит либеральничать.
     Хватит трусливых компромиссов. Чем больше мы уступаем, тем
     больше они требуют. Пришла пора сказать всему миру, кто хозяин
     в Эстонии. В Эстонии хозяева мы, эстонцы. Мы никому не
     позволим диктовать нам свою волю. И когда я говорю "никому", это
     и значит никому!
     Кейт почувствовал, что  выбрал верный тон. Его слова  находили отклик в
офицерах. Он  перешел к конкретике.  По сигналу  из центра мобильные  группы
"Эста" должны занять помещения  региональных отделений Объединенной народной
партии  Эстонии  и других пророссийских  партий  и общественных организаций,
арестовать  их   руководителей,   занять  помещения  редакций,   телестудий,
радиостанций и типографий, арестовать редакторов и ведущих журналистов.  При
проведении оперативных  мероприятий особое внимание следует обратить на  то,
чтобы   захватить  архивы  и  финансовую  документацию,   предотвратить   их
уничтожение. В последующем  это даст возможность правоохранительным  органам
республики  выявить каналы финансирования  Россией укоренившейся  в  Эстонии
пятой колонны и пресечь  эту антиконституционную  деятельность.  Все попытки
воспрепятствовать действиям военных  должны  подавляться  самым  решительным
образом с применением силы и, если возникнет необходимость, оружия. Основные
события развернутся в Таллине,  но поставленная задача должна быть выполнена
во всех  городах республики.  Даже  там,  где не  будет  отмечено  признаков
проявления гражданского неповиновения со стороны русскоязычного населения.
     - Даже там, - повторил Кейт. - Вопросы?
     Вопросов не было. Общая часть на этом была закончена. Генерал-лейтенант
Кейт  прошел в кабинет  капитана  Каупа и по  одному  вызывал туда офицеров.
Слушая их доклады, он отмечал,  что подготовительная работа дала результаты.
Адреса офисов, редакций, складов, фамилии и домашние адреса  руководителей и
активистов каждый знал почти наизусть. Все  действия мобильных  групп "Эста"
были спланированы поминутно. Но одновременно Кейт ощущал, что ему не хватает
чего-то важного. Может быть, главного. Нерва не было. Слишком обстоятельными
были его офицеры. Слишком спокойными.
     Генерал-лейтенант  Кейт  хорошо помнил, как готовились и как  проходили
большие  учения  в Советской  Армии. До  какого изнеможения  и  остервенения
доводили  замордованных, полуголодных  солдат  замордованные,  полуголодные,
нищие, ютящиеся с семьями по  углам офицеры. Но сколько же было в них ярости
и азарта, как преображались они  в деле,  где главным и единственным мерилом
был  результат,  как  ликовали  они  и  любили  друг  друга,  когда их  рота
вырывалась вперед, когда  их батальон  первым выполнял поставленную  задачу.
Какими  снисходительными  они  были, стоя в  парадном строю после  учений  и
слушая сорванный голос командующего,  зачитывающего приказ с благодарностью,
которая была ничтожной платой за их адский труд.
     Не   было   этого  в   Силах   обороны  Эстонии.   Не  было   этого   в
спецподразделении  "Эст". Сытыми  были  его солдаты и  офицеры. Да,  сытыми.
Генерал  Тимонен был прав.  Даже "Эст", даже эта элита  Сил обороны,  лучшие
солдаты и  офицеры  Эстонии  ничего  не  смогут сделать, если на  их  головы
свалятся десантники  76-й Псковской дивизии.  Ничего они не  смогут сделать.
Потому что сытые. Потому что благополучные.
     Надежда  была  только  на  одно.  Только  на то,  что  четко  сработают
спецслужбы, и фальсифицированные  документы  о  готовящейся  агрессии России
против  Эстонии  оперативно  попадут в  штаб-квартиру НАТО  в Брюсселе.  Они
вынудят натовских генералов сделать то,  что им до зубовного скрежета делать
не хочется. Но им придется это  сделать, им придется объявить Эстонию членом
НАТО.
     Но и тут у Кейта было много сомнений. Спецслужбы. А в них кто? Да такие
же  сытые военные  чиновники.  Сытые  и  самовлюбленные  от  сознания  своей
значительности и таинственности. Кейт не  раз говорил Янсену, что информация
Бюро-1 и Бюро-2 Департамента охранной полиции и отдела Джи-2  Главного штаба
Минобороны  не  кажется ему достоверной. Слишком уж она  благополучна, чтобы
быть  достоверной.  Не может такого быть,  чтобы  за  три  месяца  активного
агентурного проникновения в  расположение 76-й Псковской дивизии ВДВ не было
ни одного провала. Янсен заверял, что контролирует ситуацию. Кейту ничего не
оставалось, как принять его заверения к сведению.

     Совещание затянулось. Участники его  разъехались по  своим частям уже в
темноте.  Кейт  чувствовал, что совещание  достигло цели. Офицеры прониклись
важностью момента и лежащей на них ответственностью.
     И  все же сомнения не оставляли его. Кейту не нравилось, как ведет дело
Янсен. Он все замкнул на себя, а это чревато осложнениями. Что-то случится с
ним,  какая-нибудь нелепая дорожная  авария -  и  что? Кейт  делился  своими
сомнениями с Генрихом Вайно. Тот дал понять, что он в курсе всех дел.
     Второе, что не  нравилось Кейту,  -  атмосфера тайны, в которой  велась
подготовка. Понятно,  что эта  работа не рассчитана на  широкую  огласку, но
руководители  должны  понимать общую  ситуацию. Эта  была  логика армейского
офицера. У бывшего полковника КГБ Юргена Янсена  были свои представления  на
этот  счет. Он ничего не  желал  объяснять. Даже то, что,  по  мнению Кейта,
объяснять был обязан.
     Кейт резко  воспротивился,  когда  Янсен неожиданно вызвал  его в  свой
кабинет  на  базе  национал-патриотов  в  Пирита  и  приказал  инсценировать
убийство двух спецназовцев. Кейт потребовал разъяснить, для  чего это нужно.
Янсен заявил, что он знает для чего  это нужно,  и этого достаточно,  каждый
должен заниматься своим делом. Произошел тяжелый, на нервах, разговор. Янсен
был чем-то взвинчен. Он  позволил себе повысить голос на Кейта. Он извлек из
сейфа  аудиокассету  "Сони" с  записью  ночного  совещания, на котором  Кейт
согласился участвовать в заговоре, и видеокассету "Бетакам",  на которой был
запечатлен позорящий Кейта  инцидент  на съемочной площадке фильма "Битва на
Векше". Из его слов явствовало, что у генерала Кейта нет хода назад, если он
не  хочет, чтобы  аудиокассета оказалась  у  премьер-министра, а видеопленка
была показана по телевидению.
     Это  был шантаж.  Настолько наглый, что  Кейт  даже не сразу нашелся  с
ответом. Янсен понял, что зашел слишком далеко, и отыграл назад. Сказал, что
возникли очень  серьезные проблемы,  ему приходится  решать  их  в одиночку,
потому что ни на кого положиться  нельзя. Он не спит уже вторые сутки, нервы
ни  к черту,  он просит  генерала  Кейта  его  извинить. Но  для чего  нужна
инсценировка с убийством спецназовцев, так и  не объяснил. И не отдал  Кейту
аудиокассету  и  видеопленку,  швырнул  их к  сейф,  как  нечто  не  имеющее
значения,  и  захлопнул  тяжелую  дверцу.  При этом  вид  у  него  был такой
угнетенный,  что Кейт  почувствовал  угрызения  совести  за  то,  что  своим
недоверием  осложняет и без того  сложную жизнь человеку,  который  несет на
себе всю тяжесть общего дела.
     И  лишь  вернувшись  в  свой  кабинет,  Кейт  понял,  что  этой  пошлой
скандальной сценой Янсен  фактически выбил  из-под его  ног почву, заговорил
ему  зубы. Как  ни странно, это  не  возмутило Кейта,  а даже успокоило. Это
говорило о  том, что  бывший кагэбэшник  Янсен обладает тем опытом,  которым
профессиональный военный  Йоханнес Кейт  не обладал. Этот опыт и  сделал его
центральной фигурой заговора, его движителем. И  раз уж так  получилось, что
Кейт  вошел  в это  дело,  нечего  и  цапаться  по  пустякам.  Каждый должен
заниматься своим делом.

     Около девяти вечера капитан Медлер доложил, что господин Янсен вернулся
в свой кабинет на базе отдыха в Пирите и закрылся там с каким-то господином,
приказав помощнику  ни  с  кем его не соединять.  Кейт решил, что разговор о
визите генерала Тимонена потерпит до завтра, и вернулся в Таллин.
     В  шесть утра оперативный дежурный  сообщил  ему по спецсвязи, что база
отдыха  Национально-патриотического  союза  в  Пирите наполовину  уничтожена
сильным пожаром, а член политсовета союза господин Юрген Янсен погиб.

     Смерть Янсена  ошеломила генерал-лейтенанта Кейта не самим своим фактом
и не своей неожиданностью. Ошеломлением было то,  что он,  Йоханнес Кейт, ее
словно  бы  предсказал.  Пока разгонный  "лендровер", присланный по  приказу
Кейта оперативным  дежурным, вез  его в  Пирита, он  попытался  понять,  что
заставило его допустить эту возможность. Тут была мистика, в которую Кейт не
верил.  Предчувствия  всегда  базируются на  реальности. Эта  реальность  не
всегда осознана, но в основе всех предчувствий лежит только реальность.
     Случайностью здесь не пахло. Не может быть случайностью, когда за сутки
до решающего дня выбывает из игры главная  фигура дела. За  сутки! Не бывает
таких  случайностей.  А   если   допустить,  что   существует  некая   сила,
заинтересованная в том, чтобы разработанный  Янсеном  план был сорван?  Если
представить ситуацию в координатах  противостояния  двух  противоборствующих
сил, в координатах "синих" и "красных" на крупномасштабных военных учениях?
     Кейт вдруг понял, что именно  так  он  все  это себе и представлял,  не
думая об этом, не осознавая этого. А его подсознание само подсказывало самое
уязвимое место  в позиции. Это  всегда  штаб. Его защищают в первую очередь.
Янсен  был штабом.  Он  был защищен только завесой  тайны. Ему  она казалась
надежной. Генерал-лейтенант Кейт  с  его  опытом  профессионального военного
интуитивно  чувствовал, что  эта  защита  слишком слабая.  Интуиция  его  не
подвела.

     Ворота  усадьбы, где располагалась база отдыха национал-патриотов, были
распахнуты. Возле  них стояли две полицейских "мазды".  Во дворе выстроились
пять красных  пожарных  машин. Здесь же был  и микроавтобус "скорой помощи".
Кейт ожидал  увидеть  в  нем труп Янсена,  но  его уже увезли в  морг. Возле
"скорой" толпились  охранники  и обслуга  базы.  Врач  и медсестра смазывали
ссадины и перебинтовывали  обожженные  руки.  Пожарники в брезентовых  робах
поливали  из брандспойтов дымящие  кострища. Между  ними бродили три молодых
полицейских и  пожилой  капитан, озадаченно покачивали головами. В движениях
пожарных  не было  никакой  суеты,  от  этого  они  походили  на  дворников,
поливающих газоны.
     Поливать было нечего и в общем-то незачем.  Разве  что для  того, чтобы
быстрей  перестало  чадить.  От  трех  из пяти  бревенчатых  коттеджей  базы
остались одни  головешки, кирпичные  трубы каминов  и  покореженная арматура
водяного отопления. Кроме  двух коттеджей, сохранилась большая жилая  рига с
зеленой  черепицей  и котельная, снабжавшая  усадьбу  теплом.  От  коттеджа,
стоявшего ближе других к  берегу,  огонь  перекинулся  на лодочный  сарай  у
причала. Он занялся почему-то лениво, его успели потушить.
     Генерал-лейтенанта  Кейта  не  сразу  узнали,  так  как  он  приехал  в
штатском,  рассудив, что мундир привлечет к  нему  ненужное внимание и  даст
возможность газетчикам  строить предположения  о  вовлеченности  Сил обороны
Эстонии в дела Национально-патриотического союза. Но  когда узнали, он сразу
оказался   окруженным   полицейскими,   командирами  пожарных   расчетов   и
охранниками базы, еще не вполне пришедшими в себя  после обрушившихся на них
событий. Как  бывает всегда, когда  на  месте происшествия появляется свежий
человек, да еще и  в больших чинах, на него посыпались возбужденные рассказы
о  том,  кто  что  видел  и  кто  что  подумал.  Кейт  приказал  полицейским
протоколировать  показания свидетелей, а сам  обошел усадьбу в сопровождении
начальника  службы безопасности  Национально-патриотического союза, холеного
сорокалетнего господина с высокомерным лицом и неприятным взглядом.
     Даже беглый осмотр утвердил генерал-лейтенанта Кейта в уверенности, что
ни о какой случайности здесь не может  идти и речи. Случайно мог  загореться
один коттедж. Три коттеджа, стоявшие на значительном удалении друг от друга,
случайно загореться  не  могли.  Два коттеджа  стояли  на берегу,  третий  -
штабной, где был кабинет Янсена, - располагался в глубине усадьбы.
     Кейт подозвал командира пожарников и распорядился расчистить  завалы на
месте   штабного  коттеджа.  Тот  дал   команду   расчетам.  Баграми   стали
растаскивать  головешки. Через полчаса  извлекли  и выволокли на асфальтовую
дорожку обгорелый металлический ящик. Это был сейф из кабинета Янсена. В нем
он хранил самые секретные документы,  все материалы по реализации намеченной
операции. В нем были и компрометирующие Кейта кассеты, но о них он сейчас не
думал.
     - Попытайтесь открыть, - приказал он, напряженно  соображая, достаточно
ли  высокой была температура, чтобы уничтожить документы, или толстые стенки
сейфа все же предохранили их.
     Пожарники с сомнением посмотрели на  сейф, потом  один из  них повертел
ручку. Дверца неожиданно легко открылась. Сейф был не заперт. Кейт похолодел
от дурного предчувствия.
     Пожарники  вытряхнули  на  асфальт  содержимое сейфа:  кучку  пепла и с
десяток  плотных обугленных  бумажных комков.  Комки  распадались от легкого
прикосновения ботинка. Это  были пачки долларов. Капитан полиции  смотрел на
них с  выражением  крайнего недоумения  и  неодобрения.  Кейт смотрел  не на
доллары.  Он смотрел на  пепел. Его было очень мало.  Это означало, что  все
документы из сейфа исчезли еще до начала пожара. Это была катастрофа.

     Через  час картина происшествия, составленная из показаний охранников и
обслуги, предстала перед генералом Кейтом во всей полноте.
     Два  коттеджа, те,  что стояли ближе  к берегу в разных концах усадьбы,
вспыхнули  одновременно   ровно  в  десять  часов  вечера.  Штабной  коттедж
загорелся  минут  через   двадцать.  Огонь  возник  в  какой-то  из  комнат,
распространился  незаметно,  загорание обнаружили,  когда весь сруб был  уже
объят  пламенем.  Пожарная  сигнализация   сработала,  это   позволило  всем
выскочить  из коттеджей.  Первые  пожарные машины появились  в усадьбе через
двенадцать минут, но сухие сосновые срубы горели с такой интенсивностью, что
струи воды и пены оказались бессильными.
     Вой пожарных сирен и высокие столбы пламени заставили сбежаться к месту
происшествия  многих  местных  жителей,  которые  пытались  оказать пожарным
посильную помощь. Примерно через полчаса, привлеченная огнем, к причалу базы
подошла  небольшая  моторная яхта.  Один  из  охранников  вспомнил, что  она
называлась "Сириус", а  порт  приписки, выведенный на борту,  был Кронштадт.
Несколько человек  из команды сошли на  берег  и приняли участие  в  тушении
пожара.  Но  посторонние не  помогали,  а  только мешали.  Поэтому  командир
пожарников по  мегафону приказал  всем  покинуть  территорию  базы.  Местные
жители отошли к воротам и оттуда наблюдали за действиями пожарных, а команда
яхты вернулась на борт, и яхта ушла.
     Котельная базы находилась на  задворках усадьбы. Поэтому то, что в  ней
происходит что-то необычное, заметили  только  на  рассвете  по клубам пара,
поднимавшимся снизу, из подвала, где были установлены автоматические газовые
котлы.  Начальник  службы  безопасности  Национально-патриотического  союза,
прибывший на  базу  только в четвертом часу утра,  так  как  он  засиделся в
гостях и его не сразу смогли найти, приказал отпереть подвал. Он примерно на
полметра  был  заполнен горячей водой.  В  клубах  пара ничего  нельзя  было
разглядеть. Не помогли и  сильные фонари пожарников. Лишь когда пар вытянуло
в  открытую дверь, в глубине  подвала  заметили что-то  темное,  плавающее в
воде. Его удалось подцепить стальной "кошкой" на тросе и подтащить к выходу.
     Это был труп  с обезображенным  до неузнаваемости лицом. Руки  его были
скованы  дымчатого  цвета наручниками, какие  входили  в штатное  снаряжение
охранников  базы. На нем было  черное кожаное пальто с рукавами "реглан". По
этому  пальто и  по  наручным часам  "Патек  Филипп"  предположили, что  это
господин Юрген Янсен. Такие часы были только у него одного.
     Размокшие документы, извлеченные из кармана,  подтвердили, что это  он.
Страшная находка парализовала всех животным ужасом.
     Как Янсен  попал в подвал  и почему  он  оказался в  наручниках,  никто
сказать  ничего не смог.  А между  тем во  всем  случившемся это было  самое
важное.

     По приказу Кейта  на базу были доставлены помощник Янсена и дежурный по
штабу. Они были последними, кто видел Янсена. Поэтому Кейт  допрашивал их по
одному  и  особенно тщательно,  стараясь  не  пропустить  ни  одной  мелочи.
Начальник  службы  безопасности  предложил  ему  расположиться  в  небольшой
гостиной в старинной жилой риге, в которой старинной была только оболочка, а
все  внутреннее  пространство занимали бассейн, сауны, трапезная  и  комнаты
отдыха.  В  этой  гостиной  с  камином состоялся  памятный  для Кейта ночной
разговор  с Янсеном  и Генрихом Вайно, когда  он дал согласие  взять на себя
руководство  военной  частью  заговора.  Еще  тогда  Кейт  предположил,  что
гостиная может прослушиваться. Дальнейшие события показали, что он был прав.
Поэтому  местом  для допросов  помощника Янсена  и  дежурного  по штабу Кейт
выбрал раздевалку  бассейна. Начальник службы без