Как  видите,  мы
использовали структуру и опыт СС в период, предшествовавший захвату  власти.
Ведь ваш фюрер тоже заявлял, что создал отряды СС не для захвата  власти,  а
для защиты от красных коммун.
   - Куда вы гнете, Мерчэнт? -  напряженно  спросил  Лот,  слегка  подавшись
вперед.
   Мерчэнт усмехнулся бескровными губами.
   - В чем была сила Гитлера? - спросил он. И сам ответил: - В том,  что  он
исподволь дальновидно создал и подготовил внутри своей организации не только
теневой правительственный кабинет, но  и  теневой  государственный  аппарат,
заранее назначил кандидата на каждый пост, каждое место  в  правительстве  и
государстве. Этим займется и "Паутина". В каждой стране, каждом  государстве
мы  создадим  "инфраструктуру"  -  невидимое  правительство  и   готовый   к
немедленному действию  государственный  аппарат.  И  в  случае  национальной
опасности, в случае чрезвычайного положения, связанного  с  коммунистической
угрозой, мы будем действовать по обстоятельствам, будем готовы  на  все.  Мы
сможем свалить правительство, убрать президента. И когда придет час -  взять
всю полноту власти в свои  руки  с  такой  легкостью,  с  какой  вы  меняете
лопнувший баллон у машины!  Оружие!  Это  государство  родилось  под  грохот
оружия, его отстаивало и отстаивает оружие, и если потребуется - его  спасет
оружие!
   Лот  завороженно  смотрел  на  преобразившегося  Мерчэнта.  То  бесовское
безумие, что, владея Гитлером, заражало  в  свое  время  миллионы  немцев  и
властно бросало их на немыслимые дела  и  смерть,  горело  сейчас  в  глазах
отставного бригадного генерала армии Соединенных Штатов.
   - Вот, мистер Лот, какие открываются перед нами грандиозные  перспективы.
И перед вами тоже.
   - Чего вы хотите от меня лично?
   - Лояльного сотрудничества. Вступления в  "Паутину",  в  ее  национальный
штаб. Ни для кого не секрет, что ЦРУ, как и ФБР, охотнее всего  и  в  первую
очередь  идет  на  союз  с  ультраправыми  элементами.  Пора  организационно
оформить такой союз здесь и  за  океаном,  в  глобальном  масштабе.  Образно
выражаясь, мы хотим, чтобы вы стали дефисом между ЦРУ и "Паутиной".  С  нами
прямо  и  косвенно  сотрудничают  уже  многие  отставные   военачальники   -
генерал-лейтенант ВВС Джордж Стратемейер, генерал  Ведемейер,  возглавлявший
отдел военного планирования  Объединенного  комитета  начальников  штабов  в
Пентагоне, полковник Лоуренс Банкер,  вы  с  ним  знакомы  -  бывший  личный
адъютант  генерала  Макартура,  адмиралы  Рэдфорд  и  Уард,  генерал  Боннер
Феллерз, советник Голдуотера, генерал Чарльз Б. Стоун из "Общества Бэрча". В
конце концов военные по традиции всегда примыкают к  крайним  консерваторам.
Но нам важно крепить наши связи с вашей "фирмой". Цели у нас в основном одни
и те же. Да и методы тоже. За границей наши "ультра"-патриоты работают  рука
об руку с  ЦРУ.  Мы  добьемся  того  же  и  дома.  Ваши  личные  перспективы
необозримы. Кстати, вас  горячо  рекомендовал  генерал  Стоун  из  "Общества
Бэрча". Мы не забываем в "Паутине", что капитан Джон Бэрч, в честь  которого
назвали свое общество бэрчисты,  тоже,  подобно  вам,  являлся  американским
разведчиком. Ведь, перед тем как его  убили  китайские  коммунисты,  он  был
награжден "Легионом заслуги", а посмертно - "венком из  дубовых  листьев"  к
этому ордену.
   - Этот Бэрч, - задумчиво заметил Лот, - во многом напоминает  мне  нашего
Хорста Весселя.
   - Пожалуй.
   - Что вы конкретно хотите от меня?
   - Я знал, что мы непременно поладим. В  отношении  вас  "Паутина"  лелеет
далеко идущие планы Мы хотим,  чтобы  вы  стали  координатором  между  нашей
подпольно-партизанской армией минитменов и специальными войсками -  ведь  вы
по заданию "фирмы" работаете с "зелеными беретами". Вы слышали от Чарльза  -
наши минитмены готовятся по программе рэйнджеров. Старо. Надо готовить их по
курсу "зеленых беретов", и вооружить их тоже надо новейшим оружием У нас уже
имеется засекреченный верный человек в "зеленых беретах", офицер украинского
происхождения,   сын   друга   покойного   вождя   Организации    украинских
националистов, один из руководителей бандеровцев в Штатах и в Канаде...
   - Капитан БИТЮК? - небрежно спросил Лот.
   - Однако вы догадливы! - удивленно проговорил Мерчэнт. -  Именно  капитан
Чак  Битюк.  Будете  работать  пока  вместе  с  ним  на   началах   здоровой
конкуренции.
   - Грубый партач, этот ваш Чак, - презрительно усмехнулся Лот.  -  Пытался
завербовать одного моего человека. Думал, что по тонкости интриги перехитрил
Талейрана, а действовал нахрапом и наскоком.
   - Вы правы, ему не хватает вашего ума,  калибра,  вашего,  я  бы  сказал,
макиавеллизма. Ничего не  поделаешь.  Бандеровцы  субтильностью  никогда  не
отличались, несмотря на тесную связь с Орденом иезуитов. Однако они все  еще
представляют  собой   реальную   силу,   прекрасный   резерв   для   подбора
диверсионно-разведывательных кадров для действий  за  "железным  занавесом",
особенно на Украине. Разрубить череп топором, пошебаршить позвоночник -  это
они умеют. Кроме того, они тоже создали "инфраструктуру власти"  и  в  любой
момент готовы стать  первым  правительством  самостийной  националистической
Украины! Итак, вам ясны ваши задачи в новой роли?
   - Мистер Мерчэнт! - с воплем вскочил Чарльз Врангель. - Вы обещали нам!..
Мы, российские монархисты, не допустим раздела единой и неделимой России!
   - Shut up! - прикрикнул на него Мерчэнт. - Заткнись!
   Лот усмехался сквозь табачный дым.
   Мерчэнт принял какую-то пилюлю, запил ее  ледяной  водой.  Врангель  сел,
надув губы.
   -  Надо  добиться,  чтобы  в  случае   возникшего   извне   или   изнутри
чрезвычайного положения минитмены и "зеленые  береты"  действовали  не  друг
против друга, а заодно.
   - Подчиняясь при этом не президенту, не конгрессу, а "Паутине"?
   - Да, если так будет диктовать обстановка.
   - Вы, конечно, понимаете, что такая постановка вопроса не конституционна?
   - Конечно!  Отцы  основатели  не  могли  заглянуть  в  шестидесятые  годы
двадцатого века, не могли предвидеть, что штатская демократия изживет  себя,
что мир разделится на два военных лагеря.
   Лот выпил еще одну рюмку мартеля.
   - Предложение серьезное и требует  серьезного  раздумья...  -  проговорил
Лот. - Ведь если порвется ваша "Паутина", вся моя карьера полетит к черту!
   - Мы не можем ждать, - отрезал Мерчэнт. - Тем более после того, что вы от
меня  услышали  Тогда,  в  Нью-Йорке,  мы  поступили  грубо,   непродуманно,
недооценили вас. Теперь же вы можете сказать нам только "да".
   - И все же...
   - Хватит, майор! У меня  имеется  в  запасе  последний  аргумент.  Чарли!
Погаси-ка свет!
   Чарльз Врангель поспешно встал и выполнил приказ шефа, а затем  он  резко
открыл дверь и сказал:
   - Войдите!
   Это было похоже на сногсшибательный кадр  из  фильма  ужасов  Хитчкока...
Через порог в светлой рамке проема переступила  высокая  сгорбленная  темная
фигура с портфелем в руке. Человек быстро  раскрыл  портфель  и  накинул  на
голову что-то черное и бесформенное.
   -  Зажгите  свет,  Чарли!  -  скомандовал  Мерчэнт.  Неровно   загорелись
люминесцентные лампы. Лот сжимал в руке взведенный  восьмизарядный  пистолет
"беретта" калибра 0, 25. Прямо перед ним стоял некто  в  черном  балахоне  с
прорезями для глаз.

   Даже в этот поздний час улицы  Хайфона  были  полны  народа.  Разбуженный
неожиданной бомбежкой город никак не мог успокоится.  Как  только  прозвучал
отбой воздушной тревоги, толпы людей, размахивая руками и галдя, высыпали на
улицы и стояли теперь на ярко освещенных тротуарах, глядя на проносящиеся по
мостовой пожарные  и  военные  машины,  на  пробегающие  отряды  вооруженных
винтовками и кирками дружинников ПВО.
   Над низкорослой  толпой  худощавых  смуглых  быстроглазых  людей  кое-где
мелькали головы европейцев. Один из них, высокий молодой человек с  открытым
и приветливым лицом, шел в этот час по набережной,  под  сенью  встревоженно
колышущихся кокосовых пальм. Он был одет в синие полусинтетические китайские
брюки и москвошвеевскую легкую спортивную куртку.  На  голове  у  него  была
светлая чехословацкая кепка, через плечо висела туго набитая голубая сумка с
надписью "Аэрофлот". На левой стороне груди у молодого  человека  красовался
знакомый  многим  вьетнамцам  ромбовидный  значок  выпускника   Медицинского
учебного заведения - змея над чашей.
   Джин шел по набережной в сторону порта, с приветливым любопытством  глядя
по сторонам. Пожар, по-видимому, был уже погашен, но тревога не  стихала.  В
самом деле, как могли знать жители Хайфона, был ли это  одиночный  пиратский
налет или вслед за первым самолетом со стороны Тонкинского залива идет целая
армада3?
   Неожиданно  заговорили  громкоговорители.  Люди  на  набережной  замерли.
Уверенный мужской голос с высоких столбов  что-то  утверждал  с  нарастающим
торжеством.  Джин  остановился.  Внезапно  толпа  разразилась   восторженным
криком, в небо полетели шапки. Радиоголос становился все более мощным.
   - Хоанч хо! Хоанч хо! - скандировала толпа.
   - Вы не знаете, что передают? - спросил Джин по-русски высокого европейца
с трубкой в зубах, который стоял, прислонившись к стволу пальмы.
   - Донт андерстэнд, - буркнул  тот  в  ответ  по-английски,  смерил  Джина
презрительным взглядом, вытряхнул пепел из трубки и отошел.
   Кто-то подтолкнул  Джина  локтем  и  засмеялся.  Он  обернулся  и  увидел
широкоплечего приземистого блондина в пробковом шлеме и шортах.
   - Это может быть канадец есть, - сказал  блондин,  подмигивая  в  сторону
человека с трубкой. - Я чех есть, Вацлав Данек, так. Вы советский, товарищ?
   - Да, - сказал Джин. - Очень приятно. Мое имя Евгений Чердынцев. Я  врач.
Вы понимаете по-вьетнамски? Что передают?
   - Так! - вскричал чех. - Разумею! Пшик, пшик, добрый бой! Пират  бежал  в
сторону моря, МИГи, вы видели? Вжих, вжих! Значит,  капут!  Поздравляю  вас,
соудруг Чардамца!
   - Я вас тоже поздравляю, - Джин пожал крепкую руку.
   - Насхледано-о! - пропел чех и пошел бодрым шагом вдоль набережной.
   "Стэнли, Бак, - с тоской  подумал  Джин.  -  Окинава,  черная  полумаска,
Марико..."
   Тут он почувствовал, что его тормошат со всех  сторон.  К  нему  тянулись
мускулистые смуглые руки, сверкали белозубые улыбки.
   - Донч ти лен со! Советский товарищ! Ура! Хоанч хо!
   - Хоанч хо! - крикнул Джин, пожал несколько рук и выбрался из толпы.
   "В конце концов почему им не  радоваться?  -  думал  он,  идя  дальше  по
набережной. - Да и как еще можно назвать налет Стэнли и Бака на спящий город
кроме как пиратством? А как можно назвать мое задание? Какой-то бред!  Я  не
испытываю абсолютно никакой вражды к  этим  маленьким  людям,  но  почему-то
должен сделать им страшную гадость... Да, но  Вьетконг  тоже  взрывает  наши
базы и подстреливает ребят, как зайцев... Да, но они делают это не  в  штате
Оклахома, а на своей земле... Да, но..."
   И снова - в который уже раз! - за последнее время Джин Грин оборвал  свои
трудные мысли. В самом  деле,  довольно  странно  будет  выглядеть  человек,
пробравшийся в Хайфон методом ХАЛО-СКУБА и предающийся здесь самоанализу.
   Перед тем как вступить  в  город  под  видом  молодого  советского  врача
Евгения Чердынцева, Джин с вершины одного из прибрежных  холмов  внимательно
осмотрел порт. Его цель - нефтяной  причал  и  газгольдеры  -  находилась  в
глубине территории порта. У причала был ошвартован  крупнотоннажный  танкер,
должно быть, тот самый "Тамбов", о прибытии которого в Хайфон еще  позавчера
сообщила на Окинаву воздушная разведка.
   Джин некоторое время болтался возле ворот порта, наблюдая,  как  проходят
через  контроль  иностранные  моряки.  Иные  из  них  показывали  охранникам
какие-то документы, для других документом оказывались  улыбки,  похлопывания
по плечу, дружеские рукопожатия. Конечно, русский язык  в  какой-то  степени
был для Джина пропуском в этой стране,  к  тому  же  можно  было  употребить
несколько известных  ему  вьетнамских  слов,  можно  было  также  попытаться
проникнуть в порт, незаметно прицепившись к железнодорожному составу, но  во
всех этих вариантах была слишком большая доля риска.
   Между тем улицы пустели. Теперь уже лишь одинокие велосипедисты с  легким
шелестом проносились по  мостовой.  Неожиданно  почти  бесшумно  из-за  угла
выехал советский "джип" ГАЗ-69 с военным патрулем. Свет  фар  заскользил  по
стене, приближаясь к Джину. Джин принял вид  слегка  подвыпившего  человека.
Машина остановилась. Гортанный голос окликнул Джина. Джин вышел в свет  фар,
помахал рукой.
   - Лен со! Лен со! Я доктор!
   - Parlez-vous francais, товарач? - спросил офицер.
   - En peu, - радостно сказал Джин. - Немного понимаю.
   - Que cherchez-vous?
   - Le club des marins. - Джин старался  произносить  французские  слова  с
резким акцентом.
   - C'est ici, pas loin, a droite, - вежливо сказал офицер и показал рукой.
   - Большое спасибо, товарищ! Салют! Хоанч хо!
   В темноте сверкнула  белозубая  улыбка.  Машина  двинулась  вперед.  Джин
завернул за угол.
   Бар хайфонского интерклуба ничем особенным не отличался от  сотен  других
баров, которые Джин посетил за свою жизнь, разве что  маленькими,  покрытыми
черным лаком картинками, искусно подсвеченными мягкими светильниками.
   На  картинках  этих  в  очень  своеобразной  экспрессивной  манере   были
изображены вьетнамские поля с буйволами и крестьянами в конусовидных шляпах,
танцоры с длинными бамбуковыми шестами, перепончатые паруса сампанов.  Кроме
того, на одной стене висело  кумачовое  полотнище  с  приветствием  на  пяти
языках: "Добро пожаловать в Хайфон!"
   Конечно,  весьма  существенным  отличием  было  отсутствие  в  этом  баре
качающихся в ритме твиста "такси-г„рлз", без которых не  обходится  ни  один
уважающий себя бар в Сайгоне. Здесь были две миловидные официантки в длинных
темных юбках и блузках с ручной  вышивкой.  Улыбались  они,  правда,  весьма
приветливо, но были деловиты и строги.
   Джук-бокс на полной мощности жарил боса-нову, пахло  крепким  вьетнамским
табаком и кофе, двухлопастный фен  струями  прохладного  воздуха  подсушивал
кожу, покрытую пленкой липкого пота, этого неизменного спутника европейца во
Вьетнаме.
   Джин сел к стойке, заказал пива,  достал  из  кармана  пачку  вьетнамских
сигарет "Ха-Лонг", которыми его снабдили на Окинаве,  закурил  и  огляделся.
Здесь, в этом баре, заполненном разбитными  парнями,  болтающими  на  разных
языках, появлялось обманчивое чувство безопасности. Но именно здесь-то  надо
было особенно держать ухо востро.
   Бармен поставил перед Джином высокий бокал с пивом, улыбнулся  приветливо
и спросил:
   - How do you like our port, sir?
   - Простите, не понимаю, - виновато пожал плечами Джин.
   Ему не очень понравилось, что бармен принял его за англичанина.
   - О, советский друг? - вежливо улыбнулся бармен. -  Очень  приятно.  Ваше
здоровье!
   Он отошел. Джин посмотрел вдоль стойки. Ближе всего к нему спал,  положив
голову на руки, какой-то рыжий детина с голым  затылком  и  толстой  спиной.
Дальше сидели два  китайца  из  Гонконга.  Один  из  них  был  в  элегантном
фланелевом костюме, а другой - в майке с портретом Ринго Стара на груди. Еще
дальше у стойки расположились трое мужчин в  морских  форменных  рубашках  с
шевронами на плечах, один пожилой, с отвисшим подбородком  и  двое  молодых.
Именно возле этих людей остановился бармен,  налил  им  в  стаканы  какую-то
жидкость, положил лед, что-то сказал. Моряки с  любопытством  посмотрели  на
Джина, один из них поднял бокал и крикнул ему.
   - Привет, землячок!
   - Привет! - охотно откликнулся Джин. - Очень рад встретить земляков!
   - Как вы себя чувствуете в этой парилке? - спросил  пожилой  толстяк,  по
лицу которого было видно, что даже широкие  лопасти  фена  ему  не  очень-то
помогают.
   - Я уже привык. Три месяца в джунглях, - ответил Джин. - А вы как?
   - Все в порядке, идем ко дну, - усмехнулся толстяк.
   - Скромничает наш "дед4"! - крикнул, перегнувшись через стойку,  один  из
молодых. - Вечно жалуется, а тянет, как дизель.
   Не прошло и пяти минут, как Джин уже сидел рядом с  советскими  моряками.
Он рассказал, что  вот  уже  три  месяца  работает  хирургом  международного
госпиталя в провинции Хабак. Он  там  один  русский,  кроме  него,  работают
медики  из  Болгарии,  ГДР,  Польши  и  Франции.  В  Хайфон  он  приехал   в
командировку за новым инструментарием. Приехал поздно и сразу пошел в порт -
захотелось увидеть кого-нибудь из своих, соскучился.
   - Русского человека всегда к своим тянет, - сказал "дед".
   - Да, наверное, всех к своим  тянет,  -  возразил  молодой  радист  Игорь
Брагунец.
   - Конечно, но у нас,  мне  кажется,  в  этом  есть  что-то  особенное,  -
задумчиво сказал "дед". - Иной раз, знаете, Женя, бывают странные встречи...
где-нибудь за границей увидишь знакомого русака, ну  не  очень-то  приятного
человека, может, даже прямо гадкого, - дома и руки бы ему  не  подал,  а  за
границей бросаешься к такому даже субъекту и заключаешь его в объятия.
   - Мне не очень это понятно, Андрей Фомич, - сказал Джин.
   - Вы еще молоды. В молодости все однозначней..
   - Ну, ударился наш "дед" в психологию! - воскликнул третий штурман Сергей
Рубцов. - Хлебом его не корми... - Вдруг он оборвал фразу и  поднял  руку  в
шутовски-церемонном жесте. - Смотрите, кто пришел!  Сам  Марк  Великолепный,
неутомимый исследователь дальних стран и народов.
   - Марик! - крикнул Игорь. - Греби быстрей Тут для тебя  сюрприз,  коллега
из джунглей.
   К стойке подошел черноволосый, атлетически сложенный верзила в нейлоновой
майке и новеньких джинсах.
   - Знакомьтесь, эскулапы, - сказал "дед". Джин пожал сильную руку.
   - Очень приятно. Евгений Чердынцев.
   - Марк Рубинчик, - сказал верзила, оценивающе оглядывая фигуру Джина.
   - Это наш доктор. Молодой, но энергичный, - сказал Сергей.
   - Да будет вам, "дед"! - с притворной досадой сказал Марк.
   - Я все время забываю спросить, с какого вы судна, - сказал Джин.
   - Танкер "Тамбов", - гордо ответил Марк. Джин  тут  же  сделал  несколько
больших глотков пива, чтобы скрыть свое удивление: удача сама  плыла  ему  в
руки.
   Сильный удар по  плечу  чуть  не  выбил  стакан  из  его  рук.  Он  резко
повернулся и увидел любопытные дружелюбные глаза Рубинчика.
   - Мне кажется, я тебя знаю, -  сказал  тот.  Он,  видимо,  принадлежал  к
категории тех спортивно-забубенных парней, что не любят церемониться.
   - Ты какой институт кончал?
   - Рижский, - спокойно сказал  Джин.  Брагговская  прессовка  давала  себя
знать: он улыбчиво смотрел прямо в глаза Рубинчику и в то же время был готов
в случае разоблачения мгновенно оглушить его и в два счета дать деру.
   - Свейке! - гаркнул вдруг Рубинчик и на мгновение вытянулся.
   Сергей и Игорь расхохотались.
   - Что вы сказали? - улыбнулся Джин.
   - Ты в баскетбол играл? - спросил Рубинчик.
   - Вообще-то играл, - осторожно ответил Джин.
   - Августа Калиньша знаешь? -  напористо  спрашивал  Рубинчик.  -  Лаймона
Крауля? Мишу Османова?
   - Знаю, конечно, всех этих ребят, - сказал Джин. - Еще бы их не знать!
   Глаза Рубинчика загорелись мечтательным огоньком.
   - Эх, какие были у нас рубки с рижанами! Вы бы знали, ребята... Увы,  все
в прошлом... Слушай, Жека, а тебя я ни разу не видел в основном составе...
   - Я в основном играл в водное поло, - сказал Джин.
   - Все! Вспомнил! Я тебя видел в Кишиневе на  спартакиаде  "Буревестника"!
Точно?
   - Скорей всего именно там, - сказал Джин. -  Мне  кажется,  я  тебя  тоже
припоминаю. Броски с угла, если мне не изменяет память. Ты бросал с угла?
   Рубинчик заорал что-то  нечленораздельное,  обхватил  Джина  за  плечи  и
заговорил, обращаясь к своим друзьям:
   - Видали, а? Вот это встреча, а? И где? В -Хайфоне? Ну,  дела!  Потряска!
В