- Почитайте мне лучше "Алису в Стране чудес", - ухмыльнулся Джин.
   В глазах поплыли круги всех цветов спектра..

   Очнувшись, он обнаружил себя  сидящим  в  мягком  кресле.  Перед  ним  на
полированной поверхности стола на подносе, стояла бутылка  минеральной  воды
"Боржоми", лежала открытая пачка папирос "Казбек" и два бутерброда:  один  с
крабами, другой с зернистой икрой
   Джин рванулся к воде. Руки оказались несвязанными. Он схватил бутылку  и,
клокоча и захлебываясь, осушил ее на три четверти.
   Блаженная слабость охватила Джина. Он потянулся к папиросам и натолкнулся
на улыбающийся синий взгляд генерала.
   - Я бы вам посоветовал прежде закусить, Евгений Павлович, - мягко  сказал
генерал.
   Джин отдернул руку как от удара током...
   - Может быть, хотите выпить? - продолжал генерал. - Уверяю вас,  что  наш
коньяк "Ереван" ничуть не хуже, чем прославленный "Курву азье".
   Он вынул из ящика стола  бутылку  коньяку  и  налил  Джину  почти  полный
стакан.
   - Я не говорю по-русски. Нужен переводчик, - пробормотал Джин.
   - Как вы  можете  считать  врагами  своих  соотечественников?  -  Генерал
положил локти на стол и принял задумчивую позу. - Мы с  вами  русские  люди,
Евгений Павлович. В  этом  запутанном,  безумном  мире  национальные  связи,
пожалуй, одна из самых крепких вещей Я уверен, что Родина примет  вас,  если
вы  откроете  ей  свою  душу,  и  вы  постепенно   поймете   величие   идеи,
одухотворяющей наш народ.
   - Есть ли возможность связаться С  американским  посольством?  -  спросил
Джин. - Или, может быть, уже началась война?
   Генерал продолжал тем Же ровным голосом, словно не слышал его вопроса:
   - Мы стоим за мир и отстаиваем дело мира. Мы знаем  о  вас  все,  Евгений
Павлович. Мы знаем, что вы носите имя Джин Грин, что вы лейтенант  спецвойск
армии Соединенных Штатов, так называемых "зеленых беретов", что вы  окончили
медицинский  колледж  Колумбийского  университета.  Знаем,  что  ваш   отец,
настоящий русский патриот, погиб от руки  фашистского,  именно  фашистского,
Евгений Павлович, наймита, что вы прошли подготовку в центре Форт-Брагг  под
руководством капитана Чака Битюка, что ваша группа была заброшена на Чукотку
для выполнения диверсионного задания по данным спутника-шпиона "Сэмос-52"...
Ну, достаточно вам?
   - Ай донт андерстэнд, - пробормотал Джин. Он не мог  совладать  с  собой.
Руки дрожали, а глаза бегали,  как  попавшие  в  клетку  мыши.  Что  делать?
Признать все? Упорствовать? Попытаться  выброситься  в  окно?  Если  генерал
разговаривает с ним в таком тоне, то, значит, они хотят его купить,  сделать
своим агентом?
   Дальнейшее подтвердило его предположение.
   - Мы знаем, что вы сильный и смелый человек, Евгений Павлович, вы опасны,
как волк, но, поверьте, вам отсюда  не  уйти.  У  вас  нет  выхода,  никаких
шансов, кроме одного...
   Генерал откинулся в кресле, нажал клавишу белого селектора.
   Дверь в смежную комнату сразу же отворилась, и тут Джин чуть не  закричал
от ужаса и отчаяния. На пороге стоял Лот в мундире советского полковника.
   - Хэлло, Джин, - сказал Лот, улыбаясь, - Возьми себя в руки, малыш.
   - Я вас оставлю наедине  с  вашим  другом,  товарищ  Лотецкий,  -  сказал
генерал.
   - Спасибо,  товарищ  генерал,  -  сказал  Лот.  Когда  генерал  вышел  из
кабинета, он сел в кресло напротив Джина и потрепал его по колену.
   - Я только сегодня утром прилетел из Нью-Йорка...
   Лот говорил по-английски.
   Джин молчал, глядя  на  столь  ему  знакомое  жесткое  и  спокойное  лицо
старшего друга.
   - Неделю назад я открыл Натали свое истинное лицо, - сказал  Лот.  -  Она
меня поняла, старик. Ты ведь знаешь, она всегда сочувствовала  разным  левым
течениям, и чувство русского  патриотизма  у  нес  сильнее  развито,  чем  у
тебя...
   - Что все это значит, Лот? - проговорил Джин.
   - Не знаю, простишь ли ты мне когда-нибудь то,  что  я  скрывал  от  тебя
главное дело моей жизни, - Лот встал и прошелся по кабинету. - Дело  в  том,
что я в последние дни войны попал в плен к русским и там, в  плену,  у  меня
произошел духовный перелом, мучительный расчет с прошлым. Можешь мне верить,
можешь не верить, но я убежденный коммунист, каким  был  мой  единоплеменник
Рихард Зорге.
   Он замолчал и остановился возле окна, неотрывно глядя на Джина. Джин тоже
молчал.
   - Хочешь "Пел-Мел"? - спросил Лот, вынимая длинную красную пачку.
   Джин закурил, и вместе с запахом "Пел-Мела" в комнату как бы проникли шум
и суета Гринич-Виллэдж, особый терпкий дух Нью-Йорка, звуки  "диксиленда"...
И еще вспомнилось: он и Лот были членами одного клуба  на  улице  Пел-Мел  в
Лондоне...
   - Итак, я советский разведчик, Джин, - сказал Лот.  -  Вот  уже  двадцать
лет. Со времени войны. Что ты на это скажешь?
   Джин повел плечами.
   - Что я могу сказать? Это твое личное дело.
   - Послушай меня, старик, и постарайся правильно понять, - заговорил  Лот.
- Ты, конечно, помнишь наш разговор в охотничьем домике, когда я  расписывал
тебе мой идеал жизни современного мужчины. Все  осталось  на  своих  местах,
Джин. Ты будешь жить этой жизнью, если  перейдешь  к  нам.  Кроме  того,  ты
будешь служить величайшей идее века. Везде, в Пентагоне и в Ледяном доме,  в
госдепе и в НАСА, у нас есть  преданные  люди.  Возможно,  скоро  произойдет
решительная схватка, и в ней победим мы. Америка раздроблена,  невропатична,
у  нас  единая  воля  и   единый   кулак.   Советское   командование   очень
заинтересовано в тебе, но, кроме того, ты мой друг, и я хочу быть с тобой  в
одной шеренге. Короче, если ты сейчас говоришь "да",  мы  немедленно  отсюда
отправляемся в Москву, ты будешь принят в  очень  высоких  сферах,  и  перед
тобой откроется весь мир.
   Лот присел на ручку кресла и выпустил дым в потолок.
   Джин встал с кресла. Избитое тело заныло. Он направился было к  окну,  но
был остановлен резким окриком Лота:
   - К окну не подходить!
   - Ты не уверен, что я скажу "да"? - усмехнулся Джин. Лот молчал, не сводя
с него глаз.
   - Вот что я тебе скажу, - с трудом начал Джин. - Я не очень-то разбираюсь
в великих идеях... Я дьявольски жалею, что попал в твою игру,  что  не  стал
простым врачом, но я принес присягу "звездам и полосам", и от  этой  присяги
меня никто не освобождал, и я теперь тот, кто я есть.
   - Это окончательное решение, Джин? - быстро спросил Лот.
   - Да,
   - Тогда прощай.
   Лот протянул руку. Лот - славный рыцарь Ланселот!.. Подумав секунду, Джин
пожал эту руку, которая столько лет протягивала ему  стакан  с  коктейлем  и
столько раз в дружеском спарринге наносила ему хуки и свинги.
   - Прощай!
   Четкими офицерскими шагами Лот удалился  в  смежную  комнату.  Тут  же  в
кабинет вошли генерал, капитан и автоматчик с безучастным монгольским лицом.
   - Выполняйте приказание, - сказал генерал и, не глядя на Джина, прошел  к
своему столу.
   - Идите  вперед!  -  скомандовал  капитан.  Джина  вывели  во  внутренний
четырехугольный двор. Было темно, из окон нижнего этажа лился  желтый  свет,
над двором  в  чистом  фиолетовом  небе  висела  наивная  молодая  луна.  По
заснеженному двору проходили и пробегали солдаты,  слышался  смех,  пронесли
дымящуюся огромную кастрюлю, ворота под аркой были  открыты,  и  были  видны
кусок асфальтовой дороги, освещенной газовым фонарем, и мотоцикл с коляской,
стоявший  на  дороге.  Оттуда,  снаружи,  со  свободы,  доносились  переборы
гармошки и довольно приятный мужской голос пел:
   Хотят ли русские войны -
   Спросите вы у тишины...
   И это была, возможно, ночь его казни, последние минуты...
   Неожиданно прозвучал усиленный динамиком голос:
   - Нижним чинам собраться в красном уголке на политинформацию!
   Грохоча  сапогами  и  галдя,  солдаты  сбежались  в  один  из  углов   и,
подталкивая друг друга, всосались в дверь. Дверь захлопнулась.  Джин  и  его
конвоир остались вдвоем на пустом дворе. Вскоре  заскрипела  на  петлях  еще
какая-то дверь, и в десяти шагах от Джина  черными  контурами  прошествовали
долговязая согбенная фигура и маленькая плотная фигурка с  торчащим  стволом
автомата на груди.
   - Берди! - крикнул Джин, резко повернулся и ударом в лицо оглушил  своего
конвоира. Схватив упавший автомат, он бросился к  арке.  Оглянувшись,  успел
заметить, что Берди, пригнувшись, бежит вслед за ним с автоматом в руке.
   Двое часовых выскочили из будки.  Очередью  от  живота  Джин  уложил  их,
выскочил из ворот тюрьмы и  прыгнул  в  седло  мотоцикла.  Через  секунду  в
коляску тяжело плюхнулся Берди. Ударом  ноги  Джин  выбил  подпорку,  бешено
нажал на стартер. Мотоцикл загрохотал. Разворачиваясь, Джин заметил сидящего
на камне казака в черной  черкеске  с  газырями,  с  огромным  чубом  из-под
папахи,  с  трехрядной  гармоникой  в  руках.  Рот  казака  был  раскрыт  от
изумления. Берди, повернувшись, взял автомат на прицел.
   - Не стреляй! - гаркнул Джин и дал газ.

   Весь этот сумасшедший побег пронесся по тюрьме десятисекундным  ураганом.
Не оглядываясь, выжимая все силы из  мотоцикла,  Джин  и  Берди  неслись  по
узкому, пустынному, забирающему вверх шоссе.
   Через пять минут с косогора Джин посмотрел вниз и  увидел,  как  вырвался
из-под арки тюрьмы военный  вездеход,  пульсирующий  фарами.  Дорога  ухнула
вниз, и тюрьма исчезла из виду. Бешеный ветер бил в лицо,  Берди  в  коляске
трясся от истерического хохота.
   Поворот, поворот, еще поворот.  Через  четверть  часа  они  вырвались  на
широкое шоссе, разделенное  белой  осевой  полосой,  и  здесь  Джин  сбросил
скорость чуть ли не в три раза.
   - Не сошел ли ты с ума? - ткнув его в бок кулаком, спросил Берди.
   Мелькнул дорожный указатель с русской надписью:
   "Петухово - Собакино".
   - Это вы сошли с ума, сержант Стиллберд, - сказал Джин. - Чему вас  учили
в вашей "хайскул"? Неужели не заметил дорожного знака "Скорость не  выше  30
км"? Не хватало нам еще неприятностей с милицией. А  вот  и  они.  Спрячь-ка
автомат.
   Навстречу им катил  такой  же,  как  у  них,  мотоцикл  с  коляской.  Две
плечистые фигуры видны были в нем. Джин зажег  и  выключил  фару.  Мелькнули
красные погоны и милицейские значки на фуражках.
   - Впереди объезд! - крикнул им милиционер. - Ремонт дороги.
   - Все понятно! - крикнул Джин. - Спасибо.
   Мотоциклы разъехались.
   Впереди показались два огромных фанерных щита, стоящие один за другим  по
правой стороне дороги. Джин посветил фарой.
   На первом щите был изображен усатый рабочий,  разбивающий  молотом  цепи,
опоясывающие земной шар.
   Мы на горе всем буржуям
   Мировой пожар раздуем!
   Берди шумно вздохнул.
   - Пивка бы тяпнуть.
   Вот и стрелка объезда. Мотоцикл стал карабкаться в гору по  разъезженной,
небрежно посыпанной гравием дороге.
   На вершине холма Джин оглянулся. Слабо светящаяся в темноте  лента  шоссе
была видна на большом расстоянии. В двух или трех милях от  холма  по  шоссе
летел темный клубок. Это была погоня.
   Джин свернул  с  дороги,  нажал  на  газ,  и  мотоцикл,  словно  зловещий
гигантский жук, запрыгал по целине, по буграм  и  кочкам.  Подминая  молодые
елочки, он помчался к темной громаде близкого уже леса.
   Мокрая лесная дорога вывела их на обрывистый берег реки. Они соскочили  с
мотоцикла и нагнулись над обрывом. Метрах в тридцати внизу поблескивала  под
луной замерзшая река. Не сговариваясь, Джин  и  Берди  столкнули  под  обрыв
мотоцикл, посмотрели, как он упал на камни.  Взорвался  бак,  оранжевый  шар
поднялся и рассеялся в воздухе. Тогда они стали спускаться к  реке,  держась
за длинные висячие корни сосен.
   Час, или два, или всю жизнь вверх по течению, проваливаясь  под  лед,  по
щиколотку, по пояс, по горло в воде, с автоматами над головой, с разбитыми в
кровь ногами...
   Наконец они вползли в  глинистую  пещеру,  вход  в  которую  был  надежно
прикрыт свисающими корнями и кустарником.  В  глубине  закопошилась,  бешено
забилась, тявкая, крякая, утробно визжа, какая-то темная гнусная  жизнь,  и,
ударяясь о  беглецов,  задевая  их  крыльями,  из  пещеры  вылетело  сонмище
отвратительных черных птиц...
   Джин и Берди залегли за кустарником, выставили вперед автоматы.
   Через некоторое время сверху  послышался  лай  многочисленных  собак.  На
противоположном берегу тоже появились люди с собаками. Джин и Берди  следили
за ними, оскалив зубы, глазами затравленных хищников. Хлопнул  выстрел,  над
рекой повисла осветительная ракета, затем вторая, третья... В десяти  метрах
от пещеры по пояс в воде двигалась цепочка солдат с оружием наизготовку.  По
крутому склону шарили фонари.
   Они просидели в пещере целую неделю, по ночам спускаясь к воде  напиться.
Пытаясь  утолить  чудовищный  голод,  они  вырывали  из-под  снега   крупные
водянистые ягоды.
   Берди мечтал, дрожа от холода:
   - Пойти бы вот в Петухово или Собакино,  одолжить  у  кого-нибудь  денег,
поесть русский "борштч" с водкой, побриться, послать телеграмму  маме:  жив,
здоров...
   - Где мы? - размышлял Джин. - В Сибири, в  дальневосточном  Приморье?  На
Урале? Есть ли у нас какие-нибудь шансы на спасение?
   - Джин, я нашел выход, - однажды сказал Берди. - Давай одичаем настолько,
чтобы  нас  выловили  и  отвезли  в  Московский  зоопарк,  как  каких-нибудь
невиданных зверей "хомо американус". Может быть, русские продадут нас в одну
из стран свободного мира, и мы тогда устроим пресс-конференцию...
   - Сэр, - обратился он к Джину в другой раз. -  Не  позволите  ли  вы  мне
попытаться поймать зайца? Дело в том, что я...
   - Пошли, - сказал Джин и встал во весь рост с автоматом в руке.
   - Куда? - полюбопытствовал Берди.
   - Отсюда в вечность, - усмехнулся Джин.

   Солидный пожилой человек  с  козлиной  бородкой,  сидящий  за  письменным
столом в кругу зеленой лампы, не подозревал, что на него из  темноты  сквозь
замерзшее окошко смотрят две пары горящих волчьим голодом глаз.  Он  отпивал
из кружки топленое  молоко,  подернутое  жирной  желтой  пленкой,  откусывал
черный хлеб, намазанный маргарином, и читал библию старинного издания.
   Когда раздался стук в дверь, человек удивленно оглянулся и прикрыл библию
романом "Секретарь обкома". Часы-ходики, к которым вместо гири был  привешен
чугунный утюг, показывали четверть первого.
   - Кто там?
   - С почты, - ответил из-за двери Джин.
   - Это ты, Мирошка? В такой час?
   - Да, это я.
   Человек встал, потянулся, открыл двери, и в мирную комнату  с  кружевными
занавесками, с беленьким козленком, дремавшем возле огромной печи, ворвались
два заросших, исхудалых гиганта.  Хозяин  комнаты  был  мгновенно  связан  и
брошен на кровать, занавески на окнах задернуты.
   - Где еда? - прохрипел Джин.
   Хозяин глазами показал на печку. Видно было, что он не  может  шевельнуть
языком от страха.
   Берди голыми руками вытащил из печи чугун со щами и котелок  с  гречневой
кашей, приправленной солеными огурцами.
   В течение нескольких минут все это было уничтожено.
   Берди повеселел.
   - Хэв ю эни водка? - спросил он хозяина.
   - Простите, - пробормотал старик, - я не совсем...
   - Есть у вас водка? - спросил Джин.
   - В шкафчике, пожалуйста.
   Берди вытащил бутылку, прочел по складам:
   - "Мос-ков-ская о-со-ба-я"... Мгновенно выпитая водка  живительным  огнем
разлилась по телу.
   Джин приступил к допросу:
   - Как называется этот населенный пункт?
   - Петухово, - сказал старик. - Райцентр Петухово.
   - Какая область?
   - Приморский край.
   - Ближайшие города?
   - Ворошилов-Уссурийский, Владивосток...
   - Мы в Приморье, Берди, - возбужденно зашептал Джин, - понимаешь, что это
значит? Тут недалеко Южная Корея. Наши шансы увеличились, птичка...
   - От нуля до одной десятой, - весело сказал Берди.
   - Кто вы? - простонал старик. - Боже мой, мне кажется, я сойду  с  ума...
Вы говорите по-английски?
   - Мы американские разведчики, - твердо сказал Джин, глядя прямо  в  глаза
старику.
   - Слава богу! - прошептал тот, опуская веки.
   - Что вы сказали? - Джин тряхнул его за плечи.  -  Вы,  кажется,  сказали
"слава богу"? Старик молчал.
   - Слушайте меня внимательно, - сказал Джин. - Нам нужны одежда и  деньги.
Мы должны перебраться через горы. Учтите, что, если вы  нас  выдадите,  наши
люди вас прикончат. Они знают, что мы вошли в ваш дом.
   - Развяжите меня, - прошептал  старик.  Джин  сорвал  с  него  полотенце.
Старик сел на кровати и твердо сказал, глядя прямо в глаза Джина:
   - Я вас не выдам, я вам помогу.
   - Вы уверены в этом? - процедил сквозь зубы Джин.
   Старик вдруг встал, подошел к книжной полке,  вынул  и  положил  на  стол
несколько  толстых  томов  с  буквами  МСЭ,  по  локоть   засунул   руку   в
образовавшееся  отверстие  и  извлек  оттуда  книгу  небольшого  формата   с
названием "Вешние воды". Открыв книгу, он повернулся к Джину. Страницы книги
были проложены кредитками, на которых красовался двуглавый  орел  Российской
империи.
   Старик благоговейно  поцеловал  это  изображение  и  проговорил  дрожащим
голосом:
   - Я офицер-семеновец. Я вас не выдам, господа.
   - Смотри, что я нашел! - радостно воскликнул Берди. - Филлишейв!
   Он держал над головой электробритву "Харькiв".

   Ранним утром на одной из длинных улиц райцентра  Петухово  появились  две
странные долговязые фигуры. Они шли по затвердевшей от ночного мороза глине,
по хрупким лужицам, по заиндевелой траве.
   Джин был одет в длинный синий плащ. На голове у  него  была  бесформенная
зеленая велюровая шляпа, на ногах валенки с калошами.  Еще  более  живописно
выглядел Берди в своей островерхой буденовке, в тяжеленном зимнем  пальто  с
каракулевым воротником и квадратными плечами и в невероятно коротких и узких
голубых брюках, из-под которых то и дело высовывались завязки  кальсон27.  В
руке он нес деревянный чемодан с автоматами и едой, которой  снабдил  их  на
дорогу старый монархист.
   Они шли  к  главной  площади  поселка,  к  автобусу,  отправляющемуся  во
Владивосток, от которого до Кореи, как известно, рукой подать.
   - Тебе хорошо, Джин, - канючил Берди, - ты русский. А я-то всего  и  знаю
"карош", "плох", "звинайт"...
   - Я буду выдавать тебя за грузина, - сказал Джин.  -  Ты,  между  прочим,
похож на грузина.
   - Я и есть кавказец28, - горячо сказал Берди.
   - Я буду говорить, что ты немой грузин.
   - Пристрели меня лучше, Джин, - ныл Берди. - Добирайся один. На кой  тебе
черт несчастный туберкулезник? Передай от меня привет свободному миру.
   Джин чуть ли не в  изумлении  поглядывал  на  своего  товарища.  У  этого
удивительного типа было превосходное настроение.
   - Заткнись, гаденыш, больше ни слова по-английски! - проговорил он, тепло
улыбаясь. - Говорить буду я. А ты будешь  расчищать  дорогу  от  пограничных
войск и уссурийских тигров!
   Навстречу им двигалась небольшая колонна девушек  в  красных  косынках  и
серых комбинезонах. Над колонной реяло  кумачовое  знамя,  неслась  задорная
песня:
   Не спи, вставай, кудрявая..
   В цехах, звеня...
   "Пролетарки",  -   догадался   Берди.   Глаза   его   зажглись   безумным
любопытством.
   Девушки  бодро  маршировали  с  лопатами  на  плечах.   Озорные   огоньки
засверкали в их глазах при виде двух друзей. Джин  похолодел,  когда  Берди,
поравнявшись с колонной, поднял вдруг руку и крикнул:
   - Карош, Маруся!

   Их схватили на окраине Петухова, где  ждала  засада.  Джина,  пытавшегося
оказать сопротивление, оглушили ударом приклада по  голове.  Не  успели  они
опомниться, как их втолкнули в какую-то комнату,  где  стояли  связанные  по
рукам и ногам Тэкс, Мэт, Бастер и Сонни, одетые в какое-то тряпье.
   В  комнату  ввалились  солдаты,  не   меньше   отделения,   с   поднятыми
широкоствольными автоматами. В последний миг перед глазами  Джина  мелькнули
синеглазый генерал и капитан Ладонщиков. Прогремел голос:
   - По врагам мира, гнусным наемникам и бандитам... Пли!
   Автоматы изрыгнули огонь. Перев