икто  никогда  не  слышал  от  автора  "Геккльберри
Финна" такой забористой ругани. Оказалось, что Марк Твен ошпарил  себе  лицо
кипятком!
   Не где-нибудь, а  в  "Уилларде"  на  заседании  Географического  общества
Роберт Пири читал свой доклад об открытии Северного полюса. В "Уилларде"  же
в 1916 году президент Вильсон огласил  свои  знаменитые  пункты,  призвав  к
созданию Лиги наций.
   Отшумела  слава   "Уилларда".   В   сорок   шестом   Уилларды,   теснимые
монополистами отельного бизнеса, продали отель за  пять  миллионов  долларов
чикагскому  плутократу  Максуэллу  Аббелю.   Однако   новый   владелец,   по
совместительству президент  Объединенных  синагог  Америки,  мудро  сохранил
старое название  отеля.  "Уиллард"  все  еще  гордо  называет  себя  "отелем
президентов", но нувориши вроде хилтоновского "Мэйфлауэра", "Амбассадора"  и
"Карлтона" отбили  у  него  лучшую  клиентуру.  Ресторан  "Мэйфлауэра"  даже
нахально предлагает  клиентам  блюда  по  рецептам  всех  президентов  -  от
Вашингтона до Кеннеди!
   Да, померкла  слава  старого  "Уилларда",  но  Джин  никогда  не  изменял
любимому отелю. Какое дело Джину до цитадели комфорта и сервиса  "де  люкс"!
Какое ему дело до  фешенебельной  новостройки  "Мэйфлауэра"  с  его  тысячью
безликих номеров и шестью бесцветными ресторанами  и  барами!  Как  в  малой
капле воды  отражается  солнце,  так  история  старого  "Уилларда"  отражает
историю столицы, историю страны...
   И Лот, зная о привязанности друга  к  "Уилларду",  зарезервировал  номера
именно там. И не случайно, верно, достался Лоту ј 6 на втором этаже -  номер
Линкольна! Именно в нем намечался ужин...
   Подъезжая к "Уилларду" в тот августовский вечер в "плимуте". Джин  издали
заметил армейский вербовочный плакат на стене гостиницы. Дядя Сэм  показывал
пальцем прямо на Джина. Под дядей Сэмом чернела надпись:
   Ты нужен дяде Сэму!
   Не думал Джин, что именно в "Уилларде" решится вопрос о его вступлении  в
армию дяди Сэма, каковое решение, однако, так никогда и не будет увековечено
в "Уилларде" мемориальной бронзовой доской.
   Джин вышел из "плимута" и зашагал в  отель.  Старина  "Уиллард"  имел  на
редкость жалкий вид. Дело в том, что  его  управляющий  уже  много  лет  вел
яростную тотальную войну против скворцов, облюбовавших и изрядно  загадивших
крышу, стену и колонны отеля, а заодно и Капитолий и Белый дом.
   Лот, который чаще бывал в Вашингтоне и находился в курсе всех его дел,  с
юмором поведал Джину историю  этой  беспримерной  войны  против  обнаглевших
пернатых, которые носились над  столицей  нации,  горласто  галдя,  нахально
капая на вермонтский мрамор памятников  и  стены  правительственных  зданий.
Вашингтонцы в шутку уверяли, что в скворцов вселились черные  души  покойных
"солонов", тоже легко поющих с чужого голоса и больших пересмешников.  "Куда
Вашингтону решать мировые дела, - язвила публика, - если он столько  лет  не
может решить проблему скворцов!" Что только не придумывали городские власти!
Пробовали цеплять к крышам и в парках воздушные шары с намалеванными на  них
страшными рожами, пробовали отпугнуть птичек, колошматя в гонги. Выпустили в
городе хищных  сов,  но  и  те  спасовали  перед  скворцами.  Пришлось,  как
утверждают злые языки, прибегнуть к помощи экспертов из ЦРУ.
   Те предложили дьявольски хитроумный план, который чуть было не  привел  к
массовой эвакуации  Вашингтона.  Этот  оригинальный  и  многообещающий  план
состоял в том, что специальная команда взяла в плен  одного  из  скворцов  и
стала подвергать его адским пыткам  на  крыше,  транслируя  визг  несчастной
жертвы через мощные радиоусилители.  Потемнело  небо  -  перепуганные  птицы
поднялись огромной тучей с "Уилларда"  и  улетели  куда-то  за  Потомак.  Но
торжество властей было недолгим. Когда солнце вновь засияло над "Уиллардом",
птичий базар вернулся  на  родную  крышу,  оглашая  победными  кликами  весь
Колумбийский округ, а у главного подъезда встал старушечий пикет из Общества
по защите птиц и животных с воинственными плакатами, призывающими к  бойкоту
изуверов "Уилларда".
   "Это кладет  конец  разговорам  о  превосходстве  американской  науки!  -
острили  в  городе.  -  Теперь  вся  надежда  на  русских.  Может,  они  что
придумают!"
   Тогда   администрация   приказала    облить    двенадцатиэтажный    отель
дорогостоящим клейким специальным составом,  который  должен  был  отпугнуть
непрошеных постояльцев. Но птицы и тут не дрогнули, а "Уиллард" стал похожим
на вывалянного в дегте и перьях мошенника,  которого  собираются  с  позором
вынести на жерди из города.
   Номера были зарезервированы Лотом  по  телефону  из  Лэнгли.  Лот  сказал
знакомому "белл-кептэну" в вестибюле, что он и  его  друг  путешествуют  без
багажа,  попросил  запарковать  машину  на  стоянке  отеля,  сунул  в   руку
пятидолларовую бумажку.
   - Прислать вам в номер девочку?  Двух  девочек?  -  полушепотом  деловито
осведомился "белл-кептэн". - От двадцати до  сотни  долларов.  Кого  именно?
Ведь вы их почти всех знаете.
   - Не сегодня, - отмахнулся Лот. - Я  заказал  ужин  в  номер.  Поторопите
номерный сервис. И пришлите мне все местные и нью-йоркские вечерние газеты.
   - Йэс, сэр!
   Когда хлыщеватый клерк протянул им регистрационные карточки и повернулся,
чтобы достать с полочек ключ. Лот шепнул Джину:
   - Зарегистрируйся под чужим именем.
   Джин понимающе кивнул и быстро нацарапал шариковым "паркером":
   М-р Н. Дансэр, Филадельфия. Пенс.
   Клерк, и не взглянув на их карточки, вручил им ключи со словами:
   - Второй этаж направо от лифта!
   Мягкий ковер скрадывал их шаги. В почти пустом вестибюле  пахло  знакомым
застоявшимся гостиничным запахом - сигарами и духами. Джину всегда казалось,
что  в  полутемных  углах  старого  "Уилларда",  уставленных  чиппендейлской
мебелью,  живут  тени  сенаторов,  чьи  речи  давно  отзвучали  под  куполом
Капитолия, богатые плантаторы и работорговцы мятежного Юга, чей прах  унесен
ветром, декольтированные красавицы из вирджинских поместий.
   - Мистер Эн Дансэр? - спросил, приподняв брови, Лот.
   - Ведь так звали лошадь на бегах, - усмехнулся в  ответ  Джин.  -  Нэйтив
Дансэр. Написал первое, что пришло в голову. А что, ты думаешь, мне уже надо
жить под чужим именем?
   - Не знаю, это на всякий случай.
   Когда "белл-бой" принес вечерние газеты. Джин - он уже умылся с дороги  и
зашел в тридцатипятидолларовый номер к Лоту - потянулся было к ним,  но  Лот
остановил его руку.
   - Погоди, Джин! Не будем портить себе настроение. Сначала ты  должен  как
следует поужинать.  За  мой  счет,  разумеется.  А  вот  и  официант!  Кухня
"Уилларда" меня еще ни разу не подводила.
   Официант в белом вкатил тележку на колесиках, приподнял матово-серебряные
крышки над судками, в которых лежали близнецы-лобстеры - алые, как заходящее
солнце, морские раки, весом не менее трех фунтов каждый.
   - Божественный  натюрморт!  -  заметил  Джин,  вдыхая  ноздрями  чудесный
аромат. - Представляю, какие слова  подобрал  бы  для  гимна  лобстерам  наш
известный писатель мистер Гривадий Горпожакс!
   - Этот Горпожакс -  фокусник  и  шарлатан!  -  сказал  Лот.  -  Фиктивная
личность!
   - Я бы не сказал этого, - возразил Джин. - Ум у него точно луч лазера!
   - Бог с ним! Посмотри-ка  лучше  на  этих  атлантических  красавцев!  Они
украсили бы ужин Рокфеллеров! Это тебе не плебейская рыба. Лобстер  -  принц
моря! Узнаешь? Их поймали вчера в прибрежных водах штата Мэн,  где-нибудь  в
заливе Пассамакводди. Их везли  сюда  в  специальных  фургонах-холодильниках
через Портленд и Бостон. И вот на кухне  "Уилларда"  эти  ребята  нырнули  в
кипящее калифорнийское красное  вино.  Судьбой  предназначенная  встреча!  И
какая мистическая алхимия в этой встрече усатых монстров из океанской пучины
с виноградным вином,  вобравшим  в  себя  весь  жар  и  блеск  прошлогоднего
калифорнийского лета! Официант! Как называется вино, в котором варились  эти
раки?
   - Простите, сэр... Не знаю, сэр...
   - Бестолочь! Это обязательно надо знать.
   - Какая разница, Лот? - спросил Джин, выпивая стаканчик смирновской.
   - Огромная, Джин! Ты будешь лакомиться сейчас этим лобстером и ни разу не
подумаешь о вине, если не узнаешь его названия. А если тебе скажут, что  это
вино "Братья во Христе"  или  "Слезы  Христа",  ты  сразу  представишь  себе
виноградники где-нибудь под Сан-Бернардино, колокольню  старинной  испанской
миссии  под  палящим  солнцем,  которое  некогда  накаляло  железные   шлемы
конкистадоров,  а  сейчас  печет  спины  монахов,  собирающих   виноград   и
поставляющих  на  рынок  "Слезы  Христа"...  И  поглощение  этих   лобстеров
перестанет быть просто физиологическим актом, а станет высоким  таинством!..
Актом познания мира и самого себя!..
   - Да ты просто поэт, Лот! Поэт желудка! Философ двенадцатиперстной кишки!
- засмеялся Джин, склонившись над своим  лобстером  и  с  ловкостью  хирурга
орудуя набором щипцов, вилочек и крючков.
   - Правильно! - с улыбкой ответил Лот, поливая белое нежное  мясо  горячим
маслом и зеленым соусом "Тартар".
   Он посмотрел на Джина поверх бокала испанского  шерри.  Следы  побоев  на
лице Джина почти исчезли. Усталость после недавних переживаний словно  рукой
сняло. Великолепная выносливость у этого парня, настоящий стайер! Когда Джин
играл хавбеком в первой команде своего колледжа, он, Лот, приезжал почти  на
все важные игры.  Некоторые  матчи,  как  водится  в  американском  футболе,
походили на драки: трещали кости, рвались мускулы,  лопались  сухожилия,  но
никакие синяки и ушибы не могли погасить  азартную  улыбку  Джина.  Нет,  из
этого парня получится толк. Лот недаром с ним так долго возится.  Вдвоем  их
ждут большие дела!..
   И Лот дружески улыбнулся Джину, наливая ему арманьяк.
   - Теперь можно и газетку почитать! - блаженно  проговорил  Джин,  запивая
огненный арманьяк горячим кофе.
   - А я включу телевизор, - сказал, закуривая сигару, Лот.
   Джин пересел в мягкое кресло, развернул первую попавшуюся местную газету.
Чем  соблазняет  столица  "ночных  сов"?  Ужином  в  китайском,   греческом,
еврейском, румынском ресторанах? Не пойдет. Ночной экскурсией  но  Потомаку?
Тоже нет. Неизбежный бурлеск. Он развернул нью-йоркскую газету. Уже один вид
с детства знакомого шрифта, которым  было  набрано  название,  заставил  его
ощутить вдруг легкий укол сердечной тоски но матери,  по  Наташе,  по  дому,
который уже никогда не будет прежним без отца. И вдруг он застыл,  увидев  в
газете свою собственную фотографию.

   "ТРОЙНОЕ УБИЙСТВО В КАРЬЕРЕ
   Братья Пирелли опознали убитых гангстеров.
   Месть за отца?
   Полиция разыскивает Джина Грина - мстителя из Эльдолларадо.
   Инспектор О'Лафлин назвал сегодня трех убитых,  найденных  вчера  на  дне
каменного  карьера  близ  Спрингдэйла.  Это  Рэд  Лонго,  32  лет,   недавно
лишившийся прав Пи-Ай -  частного  расследователя,  Базз  Лоретти,  34  лет,
выпущенный под залог гангстер,  и  Бил  Смайли,  35  лет,  без  определенных
занятий Все они были опознаны братьями Анджело и Джино (Красавчик) Пирелли.
   Джино Пирелли заявил полиции, что позавчера вечером в "Манки-бар" на 47-й
улице ворвался  некий  Джин  Грин,  сын  убитого  недавно  при  таинственных
обстоятельствах русского эмигранта Поля Н. Гринева. Это убийство остается до
сих пор нерасследованным, но ФБР полагает, что оно было  совершено  русскими
или их агентами в этой стране Джин Грин вел себя как помешанный  и  в  гневе
заявил,   что   считает   убийцей   своего   отца   Лефти   Лешакова-Краузе,
обезображенный труп которого, как мы сообщали, полиция обнаружила  позавчера
в одном из доков Нью-Йорка.
   "Этот мститель из Эльдолларадо, - заявил полиции Красавчик  Пирелли  -  с
пеной у рта  грозился  отомстить  всем  товарищам  несчастного  Лефти..  Как
уважающий законы гражданин, я сдержал себя и отправил его  домой  к  маме  с
тремя  парнями,  которые  помогают  моему  брату  поддерживать   порядок   в
"Манки-баре" и бильярдной. Как они  оказались  убитыми  в  карьере,  ума  не
приложу! Это знает только этот сумасшедший Джин Грин"
   С  помощью  Красавчика  Пирелли  полиция  установила,  что   Джин   Грин,
по-видимому,  скрылся  на  своем  "де-сото"  выпуска  1961   года.   Розыск,
объявленный полицией, дал почти  немедленные  результаты.  Автомобиль  Джина
Грина был обнаружен на стоянке у филадельфийского  аэропорта.  Однако  среди
фамилий вылетевших из аэропорта авиапассажиров  его  фамилии  обнаружить  не
удалось. Полагают, что он или вылетел под чужим именем, или купил  билет  на
челночный рейс, где фамилия не указывается.
   Дело  передано  инспектору  О'Лафлину,  который  занимался  и  делом,  об
убийстве отца Джина Грина. О'Лафлину удалось выяснить,  что  Джин  Грин,  25
лет, выпускник Нью-Йоркского медицинского колледжа, сын русского  эмигранта,
до  недавних  событий  работал  практикантом  в   больнице   Маунт-Синай   в
Нью-Йорк-сити, имел разрешение на ношение личного оружия. Вчера он не явился
на дежурство, бесследно исчезнув.
   "Собираетесь ли вы арестовать Мстителя из Эльдолларадо?"  -  спросил  наш
репортер инспектора О'Лафлина.
   "Мы разыскиваем его для того, чтобы допросить в связи с тройным убийством
на дне карьера", - ответил инспектор.

   Под фотографией Джина Грина были помещены еще  три  фотографии,  поменьше
размером.  Рэд  хмурился,  Базз  идиотски  ухмылялся.   Одноглазый   смотрел
скучающим взором в пространство.
   - Вряд ли эти парни думали, что будут красоваться в газете,  -  задумчиво
проговорил Лот, глядя через голову Джина на газетный лист, - когда они везли
тебя туда, чтобы сбросить мертвым в карьер.
   В газете "Вашингтон ивнинг стар" тоже красовалась  фотография  Джина.  На
первом месте сообщалось о дерзком ограблении банка в  четырех  кварталах  от
Белого дома - дома ј 1600 на Пенсильвания-авеню.
   - Ну и история! - воскликнул Джин. - Что бы я делал без тебя. Лот?!  Ведь
этот О'Лафлин, ей-богу. упек бы меня в Синг-Синг лет на девяносто девять или
посадил бы, чего доброго, на электрический стул! Какое счастье, что  я  могу
сослаться на тебя!
   - Джин! - помолчав, каким-то странным голосом проговорил Лот.
   - Да, Лот? - повернулся к нему Джин.
   - Джин, - с серьезным лицом  сказал  Лот.  -  а  ведь  я  не  смогу  дать
показания в твою пользу.
   - Как не сможешь?!
   - Ведь как работник ЦРУ, Джин, я не имел права вмешиваться в функции ФБР,
не имел права использовать ребят, оборудование и машину Эс-Ди, не имел права
убивать этих подонков. Мое руководство ни за  что  не  разрешит  мне  давать
показания в суде.
   - Что же делать, Лот? - тревожно спросил Джин. Джин закурил новую сигару,
бросил ее, закурил сигарету, глубоко затянулся.
   - Есть только один выход, Джинни-бой!
   - Какой, Лот, какой?
   - Стать "неприкасаемым"...
   Джину сразу вспомнилась многолетняя популярная  телевизионная  серия  под
этим  названием.  "Неприкасаемые".  Так  в  годы  "сухого  закона"  называли
специальный  отряд  чикагской  полиции,  который  разгромил  империю  короля
гангстеров  Аль-Капоне.  А  теперь  "неприкасаемыми"  стали  люди   "фирмы",
работники ЦРУ...
   - Разумеется, - пояснил Лот,  -  наши  "неприкасаемые"  не  имеют  ничего
общего с бханги - "неприкасаемыми" Индии. Наоборот, бханги - низшая каста, а
мы - высшая! Соглашайся, Джин, не пожалеешь!
   Но Джин всю жизнь восставал против всякого принуждения,  давления  извне,
насилия над его личностью.
   - Кажется, на этот раз я загнан в угол, - проговорил он.  -  У  меня  нет
выбора.
   - Кажется, так, малыш.
   - А может быть, махнуть за границу? - встрепенулся Джин. - Старый паспорт
у меня давно кончился, ведь он действителен  только  на  три  года.  Заплачу
десять долларов и получу паспорт через несколько дней, улечу  в  Лондон  или
Париж... Ведь мы, американцы, путешествуем  в  Западной  Европе  без  виз...
Денег, надеюсь, ты мне одолжишь под наследство...  Думаю,  на  первое  время
хватит трех тысяч долларов...
   - Конечно, Джин, но вряд ли тебе удастся выбраться из Штатов. Уверен, что
полиция и ФБР перекрыли все паспортные отделы, аэропорты и океанские  порты,
заперли все выходы из страны.
   - Что же делать? Может быть, бежать, по чужому паспорту?
   - Допустим, что тебе удастся это. Ты станешь экспатриантом и  не  сможешь
отомстить ни убийцам твоего отца, ни Красавчику. Нет, Джин, как ни крути,  а
лучшего выхода, чем стать "неприкасаемым", не придумаешь. Сменишь  стетоскоп
на "кольт", и сделаешься недосягаемым для полиции и  ФБР,  и  придет  время,
разделаешься со всеми своими врагами.
   Джин погрузился  в  долгое  тягостное  молчание.  Диктор  Эй-би-си  читал
последние известия. Космический корабль  "Маринер  II",  запущенный  с  мыса
Канаверал,  успешно  продолжал  свой  пятнадцатинедельный  полет  в  сторону
Венеры. Советское  правительство  заявило,  что  в  текущем  году  советские
поставки Кубе вдвое превысят прошлогодний объем...
   Лот подошел к телевизору, чтобы выключить его, но вдруг навострил уши.
   - Полиция и ФБР продолжают разыскивать Джина Грина в связи с сенсационным
убийством трех гангстеров из нью-йоркской Мафии в карьере близ Спринг-дэйла.
До сих пор лаборатория судебно-медицинской экспертизы не  смогла  установить
причину смерти Лонго и Смайли. Кто убил отца Джина  Грина?  Кто  убил  Лефти
Лешакова? Русские или Мафия?  Кто  и  как  убил  Лонго,  Лоретти  и  Смайли?
Инспектор О'Лафлин заявил, что надеется  задержать  Джина  Грина  в  течение
двадцати четырех часов. Но жив ли Джин Грин? Может быть, и  его  труп  будет
вскоре обнаружен где-нибудь в заброшеном доке или на дне карьера?
   Джин и Лот молча дослушали до конца это сообщение, ни в чем  существенном
не отличавшееся от газетной заметки. Но у  Джина  появилось  то  же  чувство
попавшего в капкан зверя, что с такой силой испытал он сначала под баржей, а
потом во время своего единоборства с газом и водой в подвале ЦРУ.
   - Иисусе Христе! Я, кажется, сделался  всеамериканской  знаменитостью,  -
произнес  он  глухо.  -  Представляю,  какой  фурор   вызвал   Мститель   из
Эльдолларадо среди моих друзей, знакомых и  соседей,  в  больнице,  в  кругу
Ширли... Надо позвонить домой, как-то успокоить маму и Натали...
   - Это сделаю лучше я, - твердо сказал Лот, выключая телевизор. - Полиция,
наверное, уже успела посадить "клопов" в вашем доме. Но прежде надо  решить,
что мы будем делать.
   Услышав это не подчеркнутое  Лотом  "мы",  Джин  благодарно  взглянул  на
друга, встал, закурил,  подошел  усталой  походкой,  почти  волоча  ноги  по
толстому, глушащему шаги  синтетическому  ковру,  к  окну  Дернув  за  шнур,
приподнял выше головы белые пластиковые жалюзи.
   За  окном  в  синей  тьме  позднего  августовского  вечера  ярко   горели
наполненные парами ртути уличные фонари. Горели, проносясь по широкой авеню,
сдвоенные  овальные  фары  разных  "кадиллаков"  и   "олдсмобилей",   пылали
рубиновые  маяки  стоп-сигналов.  Разноцветные  лакированные  корпуса  машин
отражали все огни улицы. На тротуарах почти никого не  было.  В  отличие  от
разгульного Нью-Йорка чиновный Вашингтон не живет открытой и  шумной  ночной
жизнью,  рано  засыпает.  По  тротуару  медленно,  грузно  шагал   полисмен,
блюститель порядка, страж закона, того самого закона, что наступал Джину  на
пятки. Темно-синяя форма,  на  груди  -  серебряный  "щит",  на  левом  боку
дубинка, широченный кожаный ремень с подсумком, большой пистолетной  кобурой
и небольшой кобурой для наручников...
   Джину показалось символичным то обстоятельство, что самое важное  решение
своей жизни он принимает в сердце столицы, в  историческом  "Уиллардс",  где
принималось столько жизненно важных решений, в нескольких шагах от Капитолия
и Белого дома, от "Карандаша", как называют вашингтонцы обелиск  Вашингтона,
от мавзолеев Линкольна и любимого  президента  Джина  -  великог