рукой  Горакс.  -  Главный  центр
радиоперехвата,  шифрования,  дешифрования  и  разведывательной   радио-   и
электронной  техники  Агентства  национальной   безопасности   находится   в
Форт-Миде, штат Мэриленд, недалеко от Вашингтона. Здание у них там  побольше
нашего. Годовой бюджет  -  миллиард  долларов.  Штат  -  четырнадцать  тысяч
человек, на шесть тысяч больше, чем в ЦРУ. Там гораздо больше этих  новейших
сверхскоростных вычислительных машин. Они  переводят  русскую  периодику  со
скоростью тридцать тысяч слов  в  час.  Они  производят  криптоаналитическую
работу, обрабатывают горы разведывательной породы, отсеивая руду  и  добывая
драгоценную информацию, поступающую со всего мира от более  чем  двух  тысяч
станций радиоперехвата, действующих, стационарно и на  кораблях,  самолетах,
спутниках.  Один  отдел   там,   например,   перехватывает   все   секретные
радиограммы,  которыми  обмениваются  иностранные  правительства  со  своими
делегациями и  представительствами  при  ООН.  Конечно,  не  всегда  удается
дешифровать эти радиограммы, но бывает, что и удается. Мы  ловим  теперь  не
только работу всех радиостанций мира, а отсчет времени на стартовой  позиции
ракет, характерные  звуки  заводов  и  электростанций,  приказы  штабов  ПВО
радиолокационным установкам и самолетам, переговоры космонавтов с  наземными
станциями, приказы о передвижении тактических и стратегических войск. Другой
отдел, АНБ, регулярно записывает переговоры между  русскими  пилотами  и  их
наземным командованием и не только анализирует содержание этих  переговоров,
но и изучает акцент летчиков, их характер,  случайные  ссылки  на  коллег  и
начальство,  регистрирует  фамилии,  составляет  картотеку  на  кадры   ВВС.
Тотальный шпионаж, мой друг, глобальный шпионаж! Мы стремимся к тому,  чтобы
ни одна ракета не взлетела, ни один завод не вступил  в  действие,  ни  одна
воинская часть нашего потенциального противника и шагу не сделала без нашего
ведома29.
   - Но, вероятно, и противник стремится к тому же, - предположил Джин.
   - Наверняка! - ответил Горакс, внимательно взглянув на Джина. - А  сейчас
я поведу вас в завтрашний день разведки...

   - Этот отдел у нас называется "сумасшедшим домом", -  продолжал  в  лифте
мистер Горакс,  -  "фабрикой  снов",  "парадизом  алхимиков",  "мыслительным
бункером". Здесь больше смелых мечтателей и дерзновенных фантазеров,  чем  в
Пен-Клубе или Гринич-Виллэдж. Воображение отважнее, чем в опиумном  притоне.
Этот  научно-фантастический   центр   координирует   и   финансирует   самые
невероятные поиски не только  здесь,  при  ЦРУ,  но  и  в  исследовательских
институтах РЭНД корпорейшн, фордовского фонда и других корпорациях и фондах,
колледжах  и  университетах,  а  также  в   Гудзоновском   институте   этого
"Клаузевица ядерного века" Германа Кана, который, гм... гм... всех нас здесь
успокоил, установив, что если ядерная война оставит на Земле всего  двадцать
миллионов американцев, то понадобится всего ничтожных сто  лет,  чтобы  наша
цивилизация полностью возродилась. Группа ученых-дельфиноло-гов  установила,
например, что дельфины являются лингвистами и говорят на  языке,  в  котором
втрое  больше  слов,  чем  в  словаре  американской  домашней  хозяйки   или
унтер-офицера, что они легко могут  научиться  говорить  по-английски  и  во
время войны стать морскими разведчиками и живыми торпедами. Установлено, что
дельфины  плавают  со  скоростью  тридцать  миль  в  час,  находят  цель   с
завязанными глазами.
   Они вышли из лифта в ничем не примечательный длинный  пустой  коридор  со
множеством закрытых дверей, по которому  прогуливался  лишь  солдат  военной
полиции. Эм-Пи мельком взглянул на зеленый значок на груди Джина и  козырнул
Гораксу.
   - Другую группу, - продолжал Горакс, - можно назвать  приемной  комиссией
по предстоящей встрече с мыслящими пришельцами из иных  звездных  миров.  Ее
задача - обскакать русских и первыми принять гостей из космоса,  познакомить
их  с  "американским   образом   жизни",   показать   им   статую   Свободы,
"Пеппермент-лаундж", где поет наш мистер-твистер  Чабби  Чеккер,  свозить  в
Диснейлэнд и, по возможности, вовлечь в НАТО... Третья группа  трудится  над
проблемой передачи материи на расстояние...
   Они прошли мимо дверей кабинетов с табличками:
   "Пекинологи", "Ханойологи", "Кремленологи". За последней кто-то жарил  на
балалайке...
   Из двери без таблички вышел рассеянный, ученого вида  пожилой  человек  в
роговых  очках,  с  чертежами  в  руках.  Глядя  вперед  невидящими,  как  у
сомнамбулы, глазами и отчаянно ероша редкие волосы, он едва не наткнулся  на
Горакса.
   - Одну минуту! - властно остановил его Горакс. - Будьте добры, расскажите
нам в двух словах, над чем вы работаете.
   - Рассказать? - удивился тот. - Право, не знаю. Это совершенно  секретно.
Боюсь, что я не смогу...
   -  Сможете,  сможете!  -  весело  заверил  его  Горакс  -  Я  заместитель
полковника Шнабеля.  Стреляйте!  -  Стрелять?  Кого  стрелять?  -  В  смысле
"выкладывайте".
   - Видите ли, это сложная проблема30.  Дело  в  том,  что  клопы  обладают
феноменальным чутьем. Вот мы и  решили  использовать  это  чутье  в  военных
целях. Мы создали аппарат, в который помещается целая рота голодных  клопов.
Перед ними в аппарате лабиринт. Представьте себе джунгли Вьетнама, идет рота
наших ребят. Как уберечься от засады Вьетконга? Да с помощью клопов!  Идущий
впереди роты в головном дозоре разведчик действует нашим аппаратом с клопами
как миноискателем, наблюдая за поведением клопов сверху, сквозь  специальное
окошечко. Как только клопы учуют залегших в  засаде  партизан,  они  тут  же
поползут по лабиринту, нарушая  напряжение  электромагнитного  поля,  что  и
фиксирует датчик, точно указывая направление засады. Остается лишь  обрушить
шквал огня на ничего не подозревающих  партизан,  чтобы  расчистить  дорогу.
Аппарат дешев, прост в конструкции и безотказен в действии.
   - Но почему ваши клопы реагируют только на вьетнамцев, - спросил  Горакс,
- а не на янки? Может быть, это вьетнамские клопы?
   - Нет, - глубокомысленно ответил ученый, - клопы  не  знают  национальных
различий. Дело в том, что в нашем аппарате они изолированы  от  американцев,
аппарат  нацелен  дулом  на  противника  К  тому  же  американцы   спрыснуты
антиклопином диэтилтолуамидом. А сейчас прошу  извинить  меня:  я  спешу  на
важную конференцию.
   - Все истинно гениальные изобретения, - заметил с улыбкой мистер  Горакс,
глядя вслед ученому, - в основе своей просты как дважды два.
   Ученый обернулся на ходу и крикнул:
   - Подумайте о том, скольких наших ребят спасут мои клопы!
   - А где вы их берете? - спросил Горакс. - В Гарлеме?
   Но ученый уже не слышал, завернул за угол коридора.
   - Ну и ну! - сказал Джин. - Я слышал, что во Вьетнаме воюют  слоны,  возя
солдат по джунглям но чтобы воевали клопы - этого я еще никогда не слышал!
   - Наполеон не поверил в пароход, который дал бы ему возможность завоевать
Англию, - с улыбкой сказал Горакс, - а Гитлер не верил в ракеты. Думаю,  что
клопы не единственная надежда наших войск во Вьетнаме. Кстати, некоторые  из
этих ученых получают больше, чем директор "фирмы", которому платят  тридцать
тысяч в год. Заглянем-ка наугад за эту дверь!
   Горакс постучался и, услышав чье-то "войдите", потянул  за  ручку.  Дверь
отворилась, и они вошли в небольшой кабинет, заваленный бумагами, книгами  и
радиоаппаратурой. В углу стояла индийская ситара. В кабинете находился  один
человек, длинноволосый и бородатый.
   - Хэлло! - приветствовал  мистер  Горакс  -  Мы,  кажется,  помешали  вам
заниматься зарядкой?
   - Нисколько! - ответил человек, стоявший на  голове.  -  Я  закончу  свой
комплекс упражнений по системе йогов через десять минут, поиграю на ситаре и
поступлю в ваше распоряжение.
   Когда Горакс объяснил ученому, зачем они к  нему  пожаловали,  он  охотно
рассказал им о своей работе
   - Джентльмены! - сказал он,  моргая  глазами  на  уровне  плинтуса.  -  Я
нахожусь на грани реализации  своей  идеи!  Из-за  этой  идеи  меня  выгнали
сначала из  Массачусетского  технологического  института,  а  потом  еще  из
десятка институтов и научных центров. Я хлебал бесплатную похлебку на Баури,
был "человеком-сандвичем" на Бродвее, работал скэбом на доках, но не изменял
своей идее. Это будет неслыханный переворот, настоя--щая революция в  науке!
Да будет вам известно, джентльмены, что в мировом воздушном  океане  носится
каждый звук, парит каждое слово, когда-либо произнесенное на нашей  планете.
Да и на других планетах. Все  изреченное  вечно.  Эхо  не  умирает,  а  лишь
становится неслышным для нас. Эфир полон звуков со времен оных. В нем  живет
и первое слово Адама, и звук поцелуя  Евы,  и  грохот  каждого  выстрела  на
Банкерхилл! Да что там! Если бог некогда проглаголил: "Да будет свет!", то в
эфире звучит и эта фраза! Только надо научиться ловить эти звуки так, как мы
научились ловить и записывать радиосигналы. Если мы ловим  звуки  настоящие,
то  почему  нельзя  ловить  звуки  прошлые?  И  разве  мы   уже   не   ловим
радиоимпульсы,  брошенные  в  космос  миллиарды  световых  лет  тому   назад
звездами, которых давным-давно нет во вселенной!
   Только вообразите: скоро мы сможем услышать  песни  Гомера  в  исполнении
самого автора, речи Демосфена, споры Колумба с его матросами.  Эфир  откроет
нам тысячи тайн!..
   - В том числе и политические и военные  тайны  наших  врагов?  -  спросил
Горакс.
   - Несомненно! - Это интересует ЦРУ. И бог с  ними.  Я  лично  интересуюсь
чистой наукой и немножко историей, которую я от начала до конца  перепишу  с
помощью моего изобретения! Более  того,  мое  изобретение  ознаменует  собой
новую эпоху в истории. Тайное станет явным, а  ведь  все  беды  человечества
проистекали в прошлом из-за тайн и секретности.  Обман  и  коварство  станут
невозможными, изменится сама человеческая природа...
   - Бред! - убежденно сказал Джин за дверью. - Свифтовская академия наук, в
которой добывают золото  из  свинца,  перерабатывают  лед  в  порох  методом
пережигания...   И   ЦРУ   тратит   на   этот   "сумасшедший   дом"   деньги
налогоплательщиков?
   - Миллионы, - ответил Горакс, ведя Джина к лифтам, - ибо сегодняшний бред
- завтрашняя Нобелевская премия. И мы  не  можем  рисковать,  как  рисковали
Наполеон и Гитлер. Уж лучше рисковать кошельком, чем головой.
   Недавно  я  делал  доклад  о   месмеризме,   метапсихическом   методе   и
телепатической связи на конгрессе парапсихологов  в  Утрехте.  В  наши  дни,
юноша, нельзя отвергнуть априори даже самые бредово-фатастические прожекты и
изобретения.   Любое,   пусть   даже   самое   безумное,   открытие   должно
рассматриваться с точки зрения его разведывательного использования.  Поэтому
на  наши  деньги  создано  специальное  общество  -  Фортейское,  -  которое
занимается лишь теми гипотезами  и  проектами,  которые  отвергнуты  наукой.
Девиз  общества:  "Невозможного  не  существует".  Иначе  можно  остаться  в
проигрыше. - Горакс закурил сигару. - Взять, к  примеру,  царскую  Россию  -
родину ваших  пращуров.  Как  пострадала  Россия  от  пренебрежения  царских
властей к замечательным самородным талантам своего народа!  В  восьмидесятых
годах прошлого  века  изобретателя  пулемета  американца  Хирама  Максима  и
бельгийца Нагана  осыпали  золотом  и  почестями,  а  тульский  изобретатель
автоматической винтовки Двоеглазов получил от  военных  властей  ответ,  что
"подобные изыскания и опыты беспредметны". Во  время  первой  мировой  войны
лучших тульских оружейников направили... солдатами на фронт, в окопы! Только
после революции такие русские конструкторы, как Дегтярев и Токарев,  сделали
Советскую Россию независимой в области вооружения  от  заграницы.  Именно  в
тайны советского оружия и пытается ныне проникнуть ЦРУ!..
   Для Джина все, что говорил Горакс, было откровением.
   - К сожалению, у нас мало времени, - продолжал его гид, - а то бы  я  вам
показал Отдел спиритического столоверчения, Отдел боевых игр. Я  показал  бы
вам отдел детективной, шпионской,  приключенческой  и  научно-фантастической
литературы, который был создан мистером Даллесом, большим любителем  Джеймса
Бонда. Он был в восторге, когда эксперты этого отдела установили,  что  наши
диверсанты  и  разведчики  могут  использовать  многое  из   фантастического
арсенала Бонда. Так, оказалось, что практическое  значение  имеет  пружинный
нож, спрятанный в подметке диверсанта! Шеф был великим выдумщиком.  Ей-богу,
когда-нибудь ему установят памятник в этом доме31!
   В эту минуту дверь лифта бесшумно отворилась,  и  на  площадку  выехал  в
металлическом кресле-коляске  болезненного  вида  пожилой  седой  человек  с
желтым лбом и землисто-серыми щеками. Ноги его были укутаны  темным  пледом.
Он катил свою коляску на мягких шинах с рессорами, ловко орудуя  скрюченными
руками, похожими на когтистые лапы хищной птицы.  Как  человек  воспитанный,
Джин не задержал бы взгляда на инвалиде в коляске, не  стал  бы  глазеть  на
него, если бы его не обдали внезапным  сквозняком  льдисто-голубые  глаза  с
огромными черными зрачками, круглыми и  неподвижными,  как  у  американского
белоголового орла. Это были не глаза, а детекторы лжи. И еще в них  мерцали,
переливчато светились, словно огни северного сияния, упрямство,  и  воля,  и
необузданный  фанатизм,  застарелое  недоверие   и   неизбывная   ненависть.
Ненависть физического и морального  урода  ко  всему  здоровому,  красивому,
доброму. Ненависть инквизитора, жандарма, палача.
   Инвалид в коляске прокатил мимо, заморозив Джина и мистера Горакса  одним
только взглядом, острым и пронизывающим, как шквальный арктический ветер. Он
уносился по коридору бесшумно и плавно, точно привидение.
   Джин перевел взгляд на Горакса. Тот поежился, шагнул в лифт.
   - Кто это? - глухо спросил Джин, как  только  дверь  лифта  автоматически
закрылась и Горакс нажатием кнопки послал его вниз.
   - Мистер Лаймэн Киркпатрик, - бесстрастно и почтительно ответил Горакс. -
Шеф службы внутренней безопасности ЦРУ. Человек с рентгеновским зрением
   - Он болен?
   - Он в детстве болел полиомиелитом. Как Рузвельт, который  почти  не  мог
ходить и передвигался, лишь опираясь на тонкие трости.
   Джин невольно  подумал  о  том,  что  несчастье  сделало  совсем  другого
человека из Рузвельта. Рузвельта уважал отец Джина. Когда в Белый дом вместо
умершего Рузвельта въехал  Трумэн,  отец  хотел  покинуть  Америку.  А  этот
зловещий калека в коляске представляет собой совсем другую Америку,  которую
он, Джин, совсем не знал...
   - Прошу вас, мистер Грин! - позвал Джина Горакс. - Мы  лишь  начали  наше
знакомство с "санкта санкториум" - святая святых разведки дяди Сэма!
   Много удивительного показал мистер Горакс Джину в ту долгую  прогулку  по
этажам и залам железобетонной крепости в Лэнгли. Музей  курьезов  Риплея  на
Бродвее не выдерживал никакого сравнения со штабом ЦРУ. Далеко не все  двери
Синей Бороды отворил Джину Горакс: так, он  не  имел  права  показать  и  не
показал ему отдел по изготовлению иностранных  фальшивых  паспортов,  виз  и
прочих  документов,  не  показал  отдел   по   планированию   химической   и
биологической войны, который, например, проводил сверхсекретные испытания по
распространению  смертоносных  эпидемий  посредством  перелетных  птиц,   не
показал  самый  секретный  отдел  -  отдел  "черных   операций",   готовящий
перевороты, заговоры, диверсии, но  и  увиденного  было  вполне  достаточно,
чтобы понять, что разведка дяди Сэма,  начавшаяся  со  скромной  детективной
конторы  Аллана  Пинкертона,  стала   поистине   тотальной   суперразведкой,
поставлена на самую широкую  ногу,  с  настоящим  американским  размахом,  с
применением последних новшеств науки и техники. Джин  удивлялся,  поражался,
изумлялся, по неотступной тенью ходило за ним воспоминание о  замораживающем
душу взгляде инвалида в коляске.
   - Наш девиз, - говорил ему его гид Горакс, - весь мир -  военный  объект,
все люди - шпионы! Марс мобилизовал у нас на нужды войны не только  науку  и
технику,  но  и  вообще  человеческое  воображение,  фантазию   и   выдумку.
Мобилизация эта тотальна: под ружье поставлены все, от жреца "чистой"  науки
до душевнобольного фантазера. Идет военизация всех творческих  процессов,  и
все окутывается плащом секретности. Увы, наше время подходит к  концу.  А  я
мог бы познакомить вас  с  конструкторами,  работающими  над  автоматизацией
боевой техники, над созданием  солдат-роботов,  субмарин-роботов,  стотонных
танков-роботов, оснащенных оружием массового уничтожения. Я мог бы  показать
вам творцов искусственной засухи, управляемых ураганов, тайфунов и потопов в
масштабе целых стран. Я мог бы дать вам  взглянуть  на  ученого,  одержимого
идеей  атаки  на  озон  -  естественный  компонент  атмосферы  -   с   целью
смертоносного повышения радиации и  испепеления  всего  живого  на  огромной
территории; мог  бы  свести  вас  с  другим  ученым,  который  трудится  над
смещением  гигантских  ледников  путем  контролируемого  воздействия  на  их
гравитационную энергию. Невероятно? Достаточно десятка ядерных взрывов вдоль
"подола" Антарктиды, чтобы похоронить подо льдом добрую  половину  северного
полушария.
   Джин слушал с огромным вниманием, но у  него  росло  не  восхищение  всем
услышанным и увиденным, а чувство какого-то тягостного недоумения и  страха,
словно хвастался перед ним безумный кандидат в  самоубийцы:  "Смотри,  какой
ввинтил я в потолок великолепный  крюк.  Лучшая  сталь!  Веревка  из  самого
крепкого нейлона, денег на нее я не жалел  и  намылил  ее  самым  дорогим  и
душистым косметическим мылом "Палм олив"! А узел  -  какой  надежный,  какой
чудный узел! И как приятно шее в этой петле..."
   Лот уже ждал их в приемной. Друзья тепло расстались с мистером  Гораксом.
Впрочем, Джину показалось, что у  Лота  это  тепло  было  искусственным:  он
благоразумно не хотел ссориться с начальством.
   Когда они вышли в приемную, Лотта сунула подушечку в пудреницу и включила
свою самую ослепительную улыбку, словно рекламируя зубную пасту "Колгэйт".
   - Соу лонг, беби! - крикнул ей Лот.
   - Увидимся! - ответила Лотта. - Если ты, нахал,  забыл  мой  телефон,  то
найдешь его в телефонной книге вместе с адресом в Джорджтауне.
   Она одарила и Джина стосвечовой улыбкой.
   - Прихвати с собой и этого мальчика, Лот, - продолжала она. - Я делю свою
квартирку с одной девочкой из государственного департамента  -  вылитая  Ким
Новак!
   - О'кэй, Лотта! - усмехнулся Лот. - Я звякну тебе, если нас  не  задержит
за ужином Джекки.
   - Это какая еще Джекки? - спросила Лотта с потухшей улыбкой.
   - Та, что в Белом доме! - грубовато, по-тевтонски, сострил Лот.
   Они шли, смеясь, по коридору. Оставалось спуститься на  лифте  на  первый
этаж. Через пять минут они сидели бы уже в "плимуте"  и  мчались  обратно  в
аэропорт Даллеса. Джин никогда не мог бы представить,  какое  неожиданное  и
суровое испытание ждало его впереди.
   Не успели они дойти  до  лифта,  как  коридор  наполнился  вдруг  громким
жужжанием и звоном, словно разом зазвонили баззэры десятка телефонов.
   Лот остановился как вкопанный, схватил Джина за  плечо  так,  что  заныла
рана.
   - Проклятье! - выпалил он. - Неужели?..  Не  может  быть!..  Эти  баззэры
звонят, только получив электрический импульс от центра по объявлению тревоги
в случае национального чрезвычайного положения! Когда радарная сеть НОРАДа32
засекла в воздухе вражеские ракеты!.. Джин! Это атомная тревога! Началось!
   Из всех кабинетов хлынули служащие  ЦРУ,  мужчины  в  темных  костюмах  и
строгих галстуках, девушки-секретарши... Издали их освещенные дневным светом
лица казались озабоченными и мертвенно-бледными.
   - Скорее, Джин! - заторопился Лот. - Спускайся этим лифтом в самый нижний