пустились  оба подходивших к Изумрудной Гавани корабля.  Они
значительно  отстали  от  третьего,  маячившего  примерно  в
полумиле,  -  но  скоро  расстояние  неизбежно  должно  было
сократиться.   "Зодиаки"  швыряло  и  подбрасывало,   брызги
обдавали с ног до головы:
      Он  прикинул  расстояние. Вообще-то, моторки  -  да  и
погоня  -  уже  вырвались за пределы территориальных  вод  в
самые  что  ни  на  есть международные, но бывают  ситуации,
когда  никто не спешит скрупулезно соблюдать нормы  морского
права. В данный невеселый момент действует старое, как  мир,
право  -  кулака.  Кто  сильнее,  тот  и  прав.  Ход  мыслей
/`%a+%$."  b%+%) угадать не трудно: главное,  чтобы  удалось
поймать, а дипломаты потом отпишутся: если дипломатов вообще
кто-нибудь  об этом попросит. Те, на сторожевиках,  тоже  не
вчера  родились  и прекрасно понимают, что те,  за  кем  они
гонятся, стоят вне всяких законов, и в случае чего  ни  одна
держава  мира  не  признает этих головорезов  на  "Зодиаках"
своими:
      А  в том, что они намерены именно поймать, уже нет  ни
малейших  сомнений. Ни единого выстрела так и не последовало
до   сих   пор,   хотя   расстояние  позволяет.   Нет   даже
предупредительных очередей по курсу моторок, которые давным-
давно следовало бы дать согласно уставу. Ну да, они не хотят
рисковать. Шальная пуля может ненароком угодить в этого  вот
старого толстого пердуна, вцепившегося в леер обеими руками:
     Вот так, теперь еще и сверху:
      Над  головой вновь раздался рокот авиационного мотора.
Справа,  метрах в четырехстах над волнами, прошел  небольшой
реактивный    самолетик   с   прямыми,   широкими,    словно
обрубленными на концах крыльями. Еще один старый знакомый:
       А-37,   он  же  "Дрэгонфлай".  Единственный  в   мире
штурмовик, созданный на базе "Цессны", гражданского колибри.
Во  Вьетнаме,  будем справедливы, отлично себя проявил,  что
признает  любой  военный специалист. Бомб  и  контейнеров  с
ракетами на подвеске не видно, зато удалось рассмотреть  два
орудия.  Плюс  штатный шестиствольный  пулемет  -  для  трех
моторок и этого малого джентльменского набора в случае  чего
будет достаточно:
      Самолет  вернулся, прошел так же низко, стал описывать
широкие круги. Опять-таки без единого выстрела. Положение  -
хуже не придумаешь. Три сторожевика на хвосте, штурмовик над
головой,  а  впереди  - морская гладь  без  малейших  следов
присутствия "Нептуна". Если это не идеальная жопа:
     Мазур посмотрел вперед. Морской Змей казался спокойным,
как удав. Мало того, он вдруг сделал нечто, изумившее Мазура
- и наверняка всех остальных - до крайнего предела.
      Он  поднял левую руку и кругообразно повертел  кистью,
приказывая  сбавить  ход. Потом потряс сжатым  кулаком,  что
означало еще более идиотский приказ - затормозить вообще:
      Но  приказы, особенно в их кругу, не обсуждаются.  Все
три  "Зодиака" послушно сбрасывали скорость, а там  и  вовсе
остановились, покачиваясь на волнах, как поплавки.
       Сторожевики   на  всякий  случай  тоже   застопорили,
оставаясь   примерно   в   полумиле,  растянувшись   широкой
цепочкой.  Самолет  назойливо кружил,  выписывая  почти  что
безукоризненные с точки зрения геометрии круги.  И  никакого
"Нептуна" в пределах видимости:
      Крепнущий свистящий рев! Тройка истребителей мелькнула
с  норда,  прошла высоко над головами, вернулась.  "А  ведь,
похоже,  поживем  еще!"  - ликующе  подумал  Мазур,  сжавший
автомат до боли в костяшках.
      Истребители,  сбрасывая скорость, закружили  над  всем
этим  бардаком  -  красные звезды на  крыльях  и  фюзеляжах,
насквозь знакомые "Яки" вертикального взлета, значит, где-то
неподалеку  и авианосец: Стоп-стоп-стоп! У Советского  Союза
-%b и не было авианосцев, господа. У него есть лишь корабли,
деликатно  именуемые "авианесущими крейсерами",  хотя,  если
разобраться, хрен редьки нисколечко не слаще, но  таковы  уж
высшие соображения: Значит, где-то неподалеку, за горизонтом
- родимый авианесущий крейсер:
      Они  задрали  головы.  В  небе заворачивалась  нехилая
карусель  -  истребители один за другим  шли  в  лобовую  на
крошку-штурмовик,    в    последний    момент,     пользуясь
превосходством в скорости, резко отваливали, проносились над
кусачим  ублюдком "Цессны" так близко, что его  немилосердно
швыряло воздушной волной:
     Это продолжалось недолго. Пилот штурмовика, превозмогши
первый   испуг,  сумел  трезво  взвесить  шансы.  И   принял
унизительное,  быть  может, но единственно  верное  в  такой
коловерти решение - в один прекрасный миг он вдруг  снизился
в  крутом  пике и что есть мочи припустил в сторону  берега,
почти   что  на  бреющем,  метрах  в  десяти  над   волнами.
Истребители рванули следом, аккуратненько взяв его в клещи.
      Потом  впереди, кабельтовых в пяти, вода  забурлила  и
вспенилась,   темное   пятнышко   на   поверхности    быстро
превратилось в обтекаемую рубку атомной субмарины, по обе ее
стороны  появились  широкие темные  полосы:  С  фырканьем  и
клокотаньем, обрамленная струями стекающей с округлых  боков
воды,  подводная лодка всплыла во всей своей могучей  красе.
Буквально через несколько секунд над рубкой взвился  родимый
военно-морской флаг.
       Сидевший   рядом  с  Мазуром  Лошарик   выругался   -
восхищенно, длинно, затейливо.
      -  Удивительно  точное определение,  -  сказал  Мазур,
ухмыляясь.
      Лодка была громадна и грандиозна. Сторожевики рядом  с
ней  смотрелись  как-то неубедительно, а  над  головами  по-
прежнему ревела тройка истребителей. Ситуация повторилась  с
точностью  до  наоборот - то самое кулачное  право,  каковое
попытались  было провести в жизнь преследователи, обернулось
против них самих. Любой мало-мальски соображающий человек  -
а таких на сторожевиках, надо полагать, хватало - должен был
вмиг  сообразить:  ну  да, дипломаты,  потом  отпишутся,  не
впервой:
      У  поручней  рубки появились люди. Колючими  вспышками
замигал ратьер.
      "Внимание всем! Советский Военно-морской флот проводит
в   данном  квадрате  учебные  стрельбы!  Незаинтересованным
сторонам просьба немедленно покинуть район. К норду от  меня
опасность!  К  зюйду  от меня опасность!  К  весту  от  меня
опасность!  К  осту  от меня опасность! Немедленно  покинуть
район!"
      Мазур  с  трудом  подавил совершенно  детское  желание
высунуть  язык в сторону преследователей: что,  съели,  мать
вашу?   Невыразимо   приятно  было   сейчас   ощущать   себя
полноправной    частичкой   гигантской    военной    машины,
распространившей  влияние на добрую половину  земного  шара.
Приятно, и все тут, хоть тресни!
      Почти  сразу же - надо полагать, для особенно тупых  -
a(#- +k ратьера были отрепетованы <Отрепетовать - повторить>
флагами.  Одиночный "Униформ" (Ваш курс ведет к  опасности),
"Майк"  -  "Янки"  - "Срксисикс" (Близко подходить  к  моему
судну опасно), "Униформ" - "Янки" (Провожу учения, держитесь
в  стороне от меня). Несомненно, все сигналы имели еще один,
лежащий  на  поверхности смысл: не говорите  потом,  что  не
предупреждали, кто не спрятался, я не виноват. Не  столь  уж
сложный  подтекст,  выраженный весьма наглядными  подручными
средствами:
      На  сторожевиках  совершенно правильно  поняли  намек.
Дураков  там  не было. И не нашлось желающих  ввязываться  в
заведомо   безнадежную   драку.   Подлодка,   раза   в   три
превосходившая  длиной самого крупного кита, вздымалась  над
волнами,  как  крепостная  стена,  да  и  ревевшие  в   небе
истребители  отнюдь  не прибавляли пацифизма  происходящему.
Один  за  другим  сторожевики  ложились  на  обратный  курс,
уходили  к  острову, старательно делая вид,  что  они  здесь
совершенно ни при чем, - так, пописать вышли:
      По  выпуклому  борту субмарины покатился  сверху  вниз
клубок штормтрапа, проворно разматываясь. Морской Змей подал
сигнал "Вперед", ожили моторы, и "Зодиаки" журавлиным клином
помчались  к субмарине, выглядевшей убедительно и  чертовски
авторитетно.   Истребители  бдительно   нарезали   круги   в
безоблачном небе.
     Блаженно отмякая натруженной душой, Мазур только теперь
понял,  какого  накала достигла операция, если  в  игру  без
колебаний  были  введены  столь  тяжелые  фигуры.  Следовало
признать,  что  Юрий Владимирович - мужик решительный  и  не
боится  жестких  решений. Вот и прекрасно, господа  офицеры,
довольно с нас пятизвездного маразматика:
     Конечно, никакой это не конец. Строго рассуждая, чистой
воды начало - капсулу еще предстоит добывать:
      Борт  субмарины  навис  над лодкой.  Сверху  любопытно
таращились матросики в белых тропических форменках. И  Мазур
оскалился  в искренней улыбке, глядя на округлившиеся  глаза
замершего в соседней лодке Фань Ли, вряд ли тот когда-нибудь
в  своей запутанной жизни видел так близко советскую атомную
субмарину, не говоря уж о том, что его сейчас на ней вдоволь
покатают.  Господин Ма выглядел не лучше.  Мазур  благодушно
подумал:  "А  все-таки научили мы вас,  морды  пиратские,  с
какого конца редьку есть:"

                        ГЛАВА ВТОРАЯ
                БРОСОК ВТОРОЙ: ТВЕРДЬ ЗЕМНАЯ

      Бесшумно  перемещаясь  меж деревьями,  так,  чтобы  не
колыхнуть  ни  единой веткой, Мазур добрался до  места,  где
оставил Лошарика на его наблюдательном пункте.
      Как  и следовало ожидать, он ничего не обнаружил, даже
подойдя  вплотную. Поросшее склизким буйным мхом  поваленное
дерево, переплетение ветвей, почти касавшихся земли, гроздья
по-марсиански  диковинных  желтых цветов,  неумолчный  щебет
птиц:
      Потом  как  бы из ниоткуда, а точнее, из этого  самого
/%`%/+%b%-(o   ветвей,   где,   казалось,   и   хомяку    не
протиснуться,  возник  Лошарик,  склонившись  к   его   уху,
тихонько доложил:
     - Сидят, обормоты. И уходить пока не собираются.
      Мазур огляделся, выбрал для себя удобное место, откуда
можно  было  незаметно  наблюдать за  небольшой  прогалиной.
Неторопливо сосчитал присутствующих - одиннадцать  штук,  со
времени  поступления  первого рапорта от  выдвинутой  вперед
разведки партизан не прибавилось.
       Пацаны   совсем,  отметил  Мазур  наметанным  глазом.
Худенькие, щупленькие, косоглазые пацаны, чуть ли  не  дети.
Вот только вооружены они были отнюдь не по-детски, чертовски
много  было  на них навьючено - и довольно новых стволов,  и
амуниции,  имелся  даже пулемет, а  о  гранатах  и  ножах  и
говорить нечего, увешаны до ушей:
      Двое стояли на часах по разные стороны прогалины. Двое
что-то  жевали  -  нечто напоминавшее  издали  черные  сухие
тряпки.  Остальные  просто лежали,  вольготно  раскинувшись,
наслаждаясь каждым мигом отдыха.
      Стоп,  стоп:  Точно,  вон  та  -  девчонка.  Такая  же
щупленькая,  почти  безгрудая, столь же тяжело  нагруженная.
Сопляки - но не зеленые, ох, не зеленые, по ухваткам  видно,
наверняка   заляпанные  по  уши  чужой   кровью,   пролитой,
разумеется, во имя неких высших идеалов. Легче всего загнать
в  джунгли таких вот детишек - смерти они по малолетству  не
умеют  бояться,  чужую жизнь не ценят  нисколечко,  а  чтобы
задурить им мозги, достаточно минимума агитации:
      Он  вспомнил  Кампучию, то, что не полагалось  помнить
вообще.  Ну,  да что тут поделаешь: Опаснее всего  там  были
именно  такие.  Щупленькие  подросточки,  на  вид  -  соплей
перешибешь,  но  поди-ка попробуй рискни здоровьем:  Никакой
другой  жизни они не знали вообще, они не уходили в  джунгли
на  задание, они и были частью джунглей, даже не первобытные
люди - звереныши. Автомат, гранаты, отточенный до бритвенной
остроты  тесак,  а  в  сумке на поясе  вместо  НЗ  -  скупая
горсточка  риса и кусок сушеной человечины,  а  в  голове  -
столь же скупой набор из парочки изречений вождей и животная
ненависть ко всем, кто не принадлежит к стае. Если ему когда-
то и было по-настоящему страшно, так это - в Кампучии:
     Он не знал толком, за что и против кого борются эти, на
прогалине.  Да и неважно это, в общем. Потому что  с  высоты
своего  печального  жизненного опыта он мог  предугадать  со
всей  уверенностью: что там ни начертано на штандартах, суть
убога  и  однотипна. При успехе кончится тем, что  на  место
одних  сытых  рож  усядутся другие, пусть  даже  эти  другие
сейчас  искренне  верят, что непременно устроят  угнетенному
народу райскую жизнь, стоит только свергнуть окопавшихся  во
власти  казнокрадов и кровопийц. Насмотрелся, знаете  ли,  в
разных  уголках планеты. Давно перестал испытывать юношеский
оргазм,    заслышав    слова    "национально-освободительное
движение".  Главное, эти вот, на полянке, даже после  победы
их  святого дела останутся в прежнем убогом положении -  ну,
разве   что  самые  хваткие,  циничные  или  просто  везучие
выбьются  в  лейтенанты  гвардии,  смотрители  таможни   или
(-a/%*b.`k министерства образования, никак не выше.  Кусочки
пожирнее - для вождей инсуррекции. А вожди, ручаться  можно,
сидят сейчас где-нибудь за три границы отсюда, дают интервью
журналистам в бомбейском отеле, а то и лондонском конференц-
зале   -  сытые,  чисто  выбритые,  благоухающие  недешевыми
парфюмами, в сшитых по мерке костюмах:
     И ничего тут не поделаешь. Почти что закон природы. Как
в  той  вьетнамской  сказочке, где  победитель  дракона  сам
непременно становится драконом, потому что свято место пусто
не бывает:
      Он  встрепенулся. Ага: высокий юнец,  отличавшийся  от
остальных   биноклем  на  груди  и  какой-то  никелированной
эмблемой  на  армейском кепи цвета хаки,  негромко  произнес
пару  фраз  на  незнакомом  наречии  -  мяукающе,  заунывно.
Остальные,  не  прекословя, без  малейшей  попытки  хоть  на
секундочку  продлить  отдых,  стали  подниматься  на   ноги.
Выстроились  цепочкой - дистанция меж  идущими  чуть  меньше
двух  метров  -  и  бесшумно втянулись в  чащобу.  Прогалина
моментально  опустела, словно никаких партизан тут  не  было
вообще: ни клочка мусора, ни одной сломанной ветки, трава не
примята: Что ж, не лопухи.
     Черт бы их побрал, таких идейных, откровенно-то говоря.
Как будто без них мало хлопот в жизни:
        Нелегально   шастать   по   территории   суверенного
государства (пусть и в необитаемых джунглях) - само по  себе
занятие  малоприятное  и  многим чреватое.  Однако  ситуация
осложняется еще и тем, что в джунглях полным-полно партизан,
за которыми время от времени с превеликим упорством, шумом и
размахом  гоняются  силы правопорядка, с коими  сталкиваться
еще  более рискованно, - не станешь же вежливо убеждать, что
ты  не имеешь никакого отношения ни к каким Фронтам-чего-то-
там-освобождения,   что   ты  всего-то   навсего   советский
диверсант, и поставленные перед тобой задачи никоим  образом
не затрагивают интересов данной державы:
      Не  поймут и не оценят - Азия-с. Сволокут  если  не  в
контрразведку, то к американским советникам, что  еще  хуже.
Ну,  а  партизаны всегда готовы на всякий случай  перерезать
глотку  любому непонятному чужаку - так оно надежнее, хлопот
меньше  и никаких философских раздумий над сложностью бытия:
А  если  вспомнить, что здешних махновцев подкармливает  как
раз  Пекин,  то в переговоры с ними вступать  не  стоит  при
любом раскладе:
      Но  ничего не поделаешь, приходится идти напрямки  как
раз  по  местам, где играют в казаки-разбойники партизаны  и
здешние коммандос.
     Потому что давать кругаля по более безопасным, вовсе уж
безлюдным местам означает потерять двое-трое суток,  на  что
обитатели заоблачных высей, отдающие безоговорочные приказы,
категорически не согласны: Одним словом, выкручивайтесь, как
умеете, маленькие, что ли?
      Лошарик  глядел  вопросительно.  Мазур  не  шевелился,
прислушиваясь, - где-то высоко в небе летел самолет, судя по
звуку,   на  приличной  высоте.  Маловат  для  пассажирского
лайнера,  не  похож  на  истребитель:  не  видя,  точно   не
./`%$%+(hl. Идет своим курсом или кружит? А ведь похоже, что
кружит:
     Ну кружит и кружит, что ты с ним поделаешь?
      -  Пошли,  - тихонько распорядился он, и оба двинулись
назад, где ждали остальные.
     Не самый приятный расклад - и из-за специфики района, и
из-за  всего  прочего. Точных карт местности у них  не  было
вообще  -  их попросту не успели раздобыть, не было  времени
дожидаться точных карт. Обходиться пришлось тем, что нашлось
у   капитана  "Нептуна"  и  господина  Герберта,  -  обычные
географические атласы, карты пусть и точные, но вычерчены  в
масштабе, совершенно не устраивающем спецназ. Примерно то же
самое, что вести бомбардировщик по пачке "Беломора".  Вы  уж
там  сами  осмотритесь на местности, ребята, не  первый  год
замужем, и, главное, не забывайте, что указание л и ч н о е:
     Ну что ж, когда страна прикажет быть героем: Ребята и в
самом  деле  подобрались не те, которых  может  обескуражить
отсутствие  карт-двухверсток, дорожных указателей  и  пивных
киосков.   Общий  характер  местности  известен,   кое-какие
вводные данные имелись, об опасностях в лице ядовитых  змей,
партизан,  диких  быков и правительственных  войск  получили
некоторое представление, компас - штука знакомая. В конце-то
концов, как мудро подметил Морской Змей, Колумб отправился в
плаванье  снаряженным  в  сто раз хуже  и  ничего  -  открыл
Америку, помер адмиралом:
      Они  вернулись к месту общего сбора - как раз вовремя,
чтобы  выслушать доклад разведчиков, старательно прочесавших
"челноком"  тот район, куда следовало двигаться. Доклад  был
не  особенно  оптимистичен: километрах  в  трех  впереди  на
лесной  дороге наметилось нехорошее оживление -  то  и  дело
проскакивали  грузовики с солдатами, прошли  два  броневика,
летали   вертолеты.   В   сочетании  с   рапортом   радиста,
фиксировавшего  обильный радиообмен меж  доброй  полудюжиной
раций  -  в  эфире  наблюдалось форменное столпотворение,  -
получалось, что они, похоже, ненароком угодили чуть ли не  в
самый   центр   проводимой   с  размахом   контрпартизанской
операции.  Предусмотреть этого никто не  мог,  но  и  концом
света  это,  безусловно,  не было  -  следовало  всего  лишь
выскользнуть потихоньку из кольца, а уж этому  их  учить  не
нужно:
      Покосившись  вправо,  Мазур с  неудовольствием  поджал
губы.  Они одни без всякого труда просочились бы через любые
боевые порядки, но пришлось тащить с собой этого урода  Фань
Ли,  человека,  безусловно,  не  лесного,  и  бдительно  его
опекавшего   Безымянного   Товарища,   который,   судя    по
впечатлениям  последнего дня, тоже был  не  и  из  сибирских
таежников:  Вон он сидит, дворецкий хренов, -  в  камуфляже,
как  и  положено,  чтобы  сливался с  пейзажем,  всем  видом
показывает, как ему плохо и тягомотно посреди дикой природы,
толстая   ряшка   вся  в  поту,  за  сердце   демонстративно
хватается, на жалость бьет:
       Хорошо   еще,   не  пытается  закатывать   спектакли,
отказываясь идти по причине взбунтовавшейся печени,  мозолей
на  пятках и общего невроза организма. Поначалу взялся  было
/+%ab(al  по-черепашьи, норовя прилечь на отдых чуть  ли  не
через  каждые сто метров, но из него быстро выбили эту  дурь
посредством  демонстрации в опасной близости от яремных  вен
сверкающего  кинжала.  После чего  веселости  у  китайца  не
прибавилось,  равно как и бодрости, но изображать  немощного
столетнего паралитика быстренько перестал:
     - Что там? - спросил Морской Змей.
      - Ушли наконец, - сказал Мазур. - Градусов на сорок  к
зюйду.  Нам,  стало быть, надо брать еще градусов  на  сорок
правее:
     - Вот именно.
     - Самолеты разлетались, падлы:
     - А что поделаешь? - философски спросил Морской Змей. -
Попала собака в колесо:
      Он  замолчал,  задрал  голову.  Вновь,  совсем  низко,
раздался  зудящий вой реактивного движка - и не одного,  что
характерно, самолетов было не менее пяти, и приближались они
с разных сторон:
      Высоко