еатров.
Орал  что-то про то, как он потрясен и раздавлен, как жаждет
покаяться  и  искупить вину, как будет рыдать старушка-мама,
если ее родимый сын будет арестован:
      Человек с винтовкой был несколько ошеломлен. В  первый
миг  он  даже  шарахнулся в сторону, наведя на  Мазура  дуло
многозарядки,  потом  захлопал глазами  уже  с  нескрываемым
изумлением  - а Мазур заламывал руки, метался, то  падал  на
колени, то вскакивал, воздевая к небу трясущиеся конечности.
Понявший,  наконец,  его  замысел  гаваец  тоже  забился   в
конвульсиях, вопя что-то бесстрастным небесам, дергаясь, как
окончательно  спятивший дервиш. А там  и  Пьер  подключился,
рухнув  в  жесткую  траву, и катался  по  ней  почти  что  в
натуральном эпилептическом припадке, вопя невразумительно  и
громко.
      Ах, молодцы! Манах с Пенгавой, первобытно-хитрые люди,
внесли  свою  лепту  - орали, прыгали, за головы  хватались,
визжали, то прыгали, то на колени падали:
      Судя по ошарашенному виду парня с винторезом, ему  еще
никогда не попадались такие браконьеры. Вполне возможно,  он
привык  и  к  вооруженному сопротивлению,  и  к  погоне.  Но
определенно  ни  разу  не сталкивался с  этаким  вот  стадом
взбесившихся  павианов.  То и дело косясь  на  него  посреди
ужимок,  прыжков  и  воплей, Мазур с радостью  отмечал,  что
егерь  сбит с толку, что внимание его, как и задумано  было,
дробится,  что он не в состоянии держать под прицелом  сразу
пятерых одержимых, разбегавшихся в стороны, как тараканы:
      Конечно,  это не могло затянуться надолго.  Сейчас  он
малость  остервенеет,  возьмет себя в  руки,  прикрикнет,  в
воздух  пальнет:  Нельзя затягивать, он  вот-вот  опомнится:
ага!
       Оттолкнувшись  левой  от  земли,  Мазур  крутнулся  в
"%+(*.+%/-., прыжке, отработанным финтом ушел с линии  огня,
в два скачка сократил разделявшее их расстояние до минимума:
Ну,  а  дальше было совсем просто - отточенным приемом выбил
винтовку, наподдав ей в полете подошвой по затвору, так  что
она  отлетела довольно далеко. Двумя ударами погрузил стража
закона   в   долгое   беспамятство,  выпрямился.   Подхватил
винтовку, щелкнул предохранителем на ствольной коробке,  по-
хозяйски повесил ее на плечо.
      Джонни,  выхватив  паранг, гибким  кошачьим  движением
метнулся  к  валявшемуся  без  сознания  егерю.  Без  всяких
усилий,   скупым  движением  Мазур  угодил  ему  по   нужной
косточке, так что пальцы сами разжались и выпустили  тяжелый
тесак, вонзившийся в жесткую землю так, как это можно видеть
на  иных  антивоенных плакатах типа "Штыки в землю".  Сказал
спокойно, но твердо:
     - Не дури, Джонни:
      -  При  чем тут дурость? - прямо-таки прошипел гаваец,
зажав  левой ушибленное запястье. - Этого сукина сына я  сам
прикончу:
      Вот  этого  Мазур  как  раз не собирался  допускать  -
человек, в конце концов, на службе, долг выполняет,  коллега
в каком-то смысле: Он сказал жестко:
      -  Это все-таки дурость, Джонни. Не знаю, как тебе,  а
мне  что-то  неохота навешивать на себя мокруху,  тем  более
когда  этот сукин кот - на службе и при исполнении:  Остынь.
Берем  ноги  в  руки  и  сматываемся.  Лучше,  по-моему,  не
придумать:
     - Добренький ты, я смотрю:
      -  Ничего подобного, - быстро сказал Мазур. - Я просто
расчетливый.  Мне в этих местах еще жить да  жить,  и  я  не
хочу,  чтобы  на мне висел мертвый коп: Да  и  ты  вроде  не
собираешься эмигрировать на Северный полюс, а?
      Гаваец  бросил  руку  на кобуру. Мазур  с  обаятельной
улыбкой  тряхнул плечом так, что винтовка сама упала  ему  в
руку. Щелкнул предохранителем, упрямо повторил:
     - Неохота мне навешивать на себя мокруху: Джонни кипел,
как перегретый чайник, но руку с кобуры убрал. Покосился  на
остальных, словно ожидая поддержки.
      -  Джонни,  капитан,  а парень прав:  -  сказал  Пьер,
топчась на месте. - Нам тут жить да жить:
      -  Не  надо  его  убивать, -  решительно  поддержал  и
Пенгава. - Всем будет плохо.
      Манах  молчал,  но всем видом поддерживал  предыдущего
оратора.  Гаваец, наконец, просек, что остался в  абсолютном
меньшинстве.  И рявкнул уже другим тоном, скорее  сварливым,
чем угрожающим:
     - Он же нас запомнит!
      - Да черта с два, - сказал Мазур. - Небритых-то, с ног
до  головы перепачканных этим дерьмом? Брось, Джонни. Лишний
кусок  веревки  у нас есть, свяжем его: - Он  категорическим
тоном отдал приказ:
      -  Быстрей, Пьер! Руки свяжешь впереди. Если очень  уж
захочет освободиться, через часок перегрызет веревку.  А  мы
за  это  время  будем уже далеко: Пенгава,  Манах,  хватайте
,%h*(!
      Все трое опрометью кинулись выполнять приказы, так что
Джонни-гаваец  в  одночасье оказался  фигурой  исключительно
номинальной,  что,  судя  по его злобному  взгляду,  отлично
понимал.  "Отношения  испорчены окончательно",  -  мимоходом
констатировал Мазур, вновь вешая винтовку на плечо.  Ничего,
нам  с  ним  не детей крестить, рано или поздно пришлось  бы
внести ясность и чуточку сбить спесь с этого мелкого шпанца,
отчего-то возомнившего себя капитаном Флинтом. Все равно  не
рискнет  пальнуть  в спину или отправить к  акулам.  Следует
пореже  поворачиваться к нему спиной, и только.  Ничего,  до
Катан-Панданга  как-нибудь  продержимся,   а   там   дорожки
разойдутся бесповоротно и навсегда:
      Они  бежали  что  есть  мочи, нагруженные  тяжеленными
мешками,  хрипло  дыша,  хватая ртом  воздух.  Чертова  ноша
немилосердно  колотила  по спине, по пояснице,  по  заднице,
соленый  пот  заливал  глаза, в стороны  с  визгом  кидались
испуганные  макаки,  а  один раз от них  с  глухим  шипением
шарахнулся  мирно  отдыхавший в  траве  ящер,  которому  они
сгоряча  едва  не  оттоптали башку. Вдобавок  Мазуру,  кроме
поклажи, оттягивала плечо четырехкилограммовая винтовка,  но
он ни за что не бросил бы столь серьезное и надежное оружие:
     Джонни все же был битым волком. Когда меж деревьями уже
показалась  сияющая  гладь океана,  он  с  маху  остановился
первым,   поднял   руку.   Мазур   мгновенно   понял,   тоже
остановился.  Они  подкрались  к  опушке  и  какое-то  время
рассматривали шхуну - нет, засады вроде бы не видно: И вновь
кинулись вперед, навьюченные, как верблюды. Увидев их,  двое
остававшихся  на  кораблике  батаков  без  команды  кинулись
поднимать паруса, сообразив, что дела пошли наперекосяк.
      Далекая, приглушенная расстоянием пальба послышалась в
глубине  острова,  когда шхуна уже  была  почти  в  миле  от
берега, - беспорядочные выстрелы из винтовок вразнобой, явно
не преследовавшие никакой иной цели, кроме выражения эмоций.
Точно,  он  там  был не один - и припоздавшие сослуживцы  на
бедолагу наткнулись, но что они могли сделать? Только палить
в  белый  свет, как в копеечку. А шхуна вот-вот должна  была
оказаться в международных водах:
      "Повезло  мне, - лениво подумал Мазур, вытянувшись  на
палубе.  -  Мало  того,  что  впервые  попробовал   себя   в
браконьерстве, так еще и начал не с уточек каких-нибудь -  с
могучих и экзотических комодских драконов:"

                        ЧАСТЬ ВТОРАЯ
                    ОГНИ БОЛЬШОГО ГОРОДА

                        ГЛАВА ПЕРВАЯ
          НИКОГДА НЕ ПОДГЛЯДЫВАЙТЕ ЗА НЕИЗВЕСТНЫМИ

      Еще  пару  кабельтовых шхуна прошла на одном стакселе,
вплотную к зеленому буйству джунглей, так что верхушки мачт,
по-морскому  стеньги,  то и дело цеплялись  за  переплетение
ветвей,  вызывая  возмущенные вопли  проворно  разбегавшихся
обезьян,  а диковинные птицы вспархивали стайками - экзотика
/.-прежнему цвела вокруг самая махровая, хотя корабль  зашел
на  этот остров с прозаичнейшей целью, всего-навсего набрать
пресной воды перед долгим переходом в Катан-Панданг.
      Потом  Пьер  проворно убрал и стаксель, а  два  батака
(отнесшиеся  к  тому,  что третий их собрат  не  вернулся  с
драконьего   острова,  с  азиатским  фатализмом)  сноровисто
закинули  в  гущу  ветвей кошки на прочных линях,  подтянули
шхуну  бортом  к берегу, так что ветви нависли над  палубой,
закрепили  свободные концы линей и столь же шустро  спустили
на воду старенькую дюралевую лодку.
      На  палубе показался Гаваец с перекинутым через  плечо
"Томпсоном", судя по виду, военного выпуска. В обеих руках у
него были пластиковые двадцатилитровые канистры.
       Батак   кинул  в  лодку  пару  алюминиевых  весел   с
облупившейся  синей  краской.  Вопросительно  уставился   на
капитана, ожидая дальнейших распоряжений. Остальные в полном
составе торчали тут же.
      -  Джимми, возьми баклаги, - невозмутимо сказал гаваец
Мазуру, ногой подвинув к нему помянутые сосуды.
      Столь  же  невозмутимо Мазур взял лежавшую  неподалеку
винтовку,  повесил  на плечо дулом вниз,  отвел  в  сторонку
Пенгаву и тихонько сказал ему на ухо:
     - Пока меня не будет, наточи как следует мой паранг:
      Сбросил  канистры в лодку, держась руками за  планшир,
перевалился через борт и спрыгнул в дюральку. Утлая лодчонка
качнулась,  стукнув  о  борт  шхуны.  Гаваец  тем  же  путем
последовал за ним и сразу же сел на весла. Сильными гребками
повел лодочку вдоль берега.
      -  Интересно,  - сказал Мазур. - Что  же  ты  меня  не
заставил вкалывать, при твоей-то привычке руководить?
      -  Я знаю дорогу, а ты - нет, - ответил гаваец. -  Так
проще.
      Какое-то  время они молчали. Лодка быстро продвигалась
вперед  по узкому, извилистому проходу меж высокими скалами,
в  один  прекрасный момент он раздвоился, и Джонни  уверенно
свернул вправо, а у следующего разветвления - влево.  Глянув
на Мазура исподлобья, поинтересовался:
      -  Ты  что сказал своему орангутангу? - Да пустяки,  -
пожал  плечами  Мазур.  -  Чтобы он  тебя  пристрелил,  если
вернешься один:
     - Точно?
     - А какие тут шутки? - пожал плечами Мазур. - Я человек
предусмотрительный, жизнь научила:
      -  Глупости, - хмуро сказал гаваец. - Я парень резкий,
но  вот  уж  никак к неврастеникам не отношусь: Если  мочить
каждого,  кто мне однажды покажет зубы, патронов не  хватит:
От тебя, знаешь, тоже можно всякого ожидать:
      -  Глупости, - усмехнулся Мазур, старательно  повторив
его  интонацию. - Драконьи потроха в трюме  -  не  столь  уж
большой  куш, чтобы мочить тебя ради твоей доли.  Я  в  этих
местах настроен осесть надолго: Интересно, почему ты взял за
водой именно меня? Если отпадает версия "несчастного случая"
на   водопое,   то   есть   лишь   одна-единственная   идея:
Побаиваешься, как бы я не вздумал в твое отсутствие  поднять
!c-b на борту и захватить твой фрегат?
      -  А  почему  бы  и нет? - серьезно сказал  гаваец.  -
Извини,  парень,  я тоже имею полное право  предполагать  на
твой  счет  разные гадости. Очень уж быстро  ты  моих  орлов
привел к подчинению там, на острове.
     - Но я, по размышлению, был все-таки прав, а? - спросил
Мазур. - К чему нам иметь на счету мертвого копа:
     - Ну, допустим, прав, - неохотно признался Джонни. - Он
был  не  один, могли со злости устроить грандиозную  облаву,
копам страшно не нравится, когда кого-то из них мочат. И все
равно: Это мой корабль, знаешь ли, и мой экипаж.
      - Помилуй бог, не покушаюсь ни на то, ни на другое,  -
сказал  Мазур примирительно. - Я просто не люблю,  когда  на
мне ездят верхом:
      - Вот совпадение, парень, я тоже: Ты подозреваешь меня
черт-те  в чем, а я - тебя. Вот и квиты. В конце-то  концов,
Абдаллах, старый прохвост, не мог тебе не сказать, как зовут
китайца, как называется его лавка:
      -  Сказал,  конечно, - кивнул Мазур. - Но  я  же  тебе
говорил  уже  - не столь уж велика твоя доля,  чтобы  мочить
тебя ради нее.
      -  Вот  то-то, - легонько оскалился Джонни. - Ну  что,
Джимми-бой,   попробовали  друг  дружку  на   излом?   Давай
попробуем подружиться, что ли? Не скажу, что ты мне особенно
нравишься:
     - Ну, удовольствие, знаешь ли, обоюдное.
      -  Понимаю. Наплевать. Ты, Джимми-бой, и в самом деле,
похоже, будешь тут долго болтаться у меня под носом. А я  не
собираюсь  срываться  в  эмиграцию из  этих  мест.  Поневоле
придется  как-то  строить дальнейшие отношения.  А  вдруг  и
получится к обоюдной выгоде:
      Не  походило что-то пока, чтобы он пытался  заговорить
зубы  и  застать  Мазура врасплох, - автомат  лежит  у  ног,
пистолет в кобуре, паранг в ножнах, обе руки заняты веслами.
Скорее  уж  Мазур  мог  при таком раскладе  и  морду  набить
качественно, и отправить к праотцам.
     Словно угадав его мысли, гаваец настороженно бросил:
     - Между прочим, я своим обезьянам приказал то же самое,
что ты - своему:
      -  Да ладно тебе: напарник, - фыркнул Мазур. - Черт  с
тобой,  я-то  первым  не  начинал:  Давай,  в  самом   деле,
создавать  новую корпорацию: "Джимми и Джонни, лимитед".  Я,
знаешь  ли, придерживаюсь той же философии: не стоит  класть
жмуриков направо и налево, если проще договориться.
      -  Ну,  смотри,  я-то не прочь: -  вздохнул  Джонни  с
некоторым  облегчением.  -  Если сойдемся  поближе,  я  тебя
научу, как можно делать толковые дела. Твой тесть, прости на
худом  слове,  - все же обыкновенная макака без  фантазии  и
настоящего  размаха. Чисто по-первобытному снимает  верхушки
там,  где цивилизованный человек без труда вычерпает все  до
дна и получит вдесятеро больше:
      -  Не  обижай моего родственника, - лениво  осклабился
Мазур.
     - Родственник:
     - Какой уж есть, - сказал Мазур.
     - Ладно, наследный принц: Проехали.
      Очередной  узкий  проход вывел их в  обширную  лагуну,
диаметром  чуть  ли не в морскую милю. Ну  да,  конечно,  на
шхуне сюда не пройти за отсутствием ветра:
     Джонни повел лодку вдоль берега, на миг выпустил весла,
переложил автомат поближе, чтобы был под рукой. Настороженно
пояснил:
       -  Поглядывай  по  сторонам,  Джимми-бой,  не  зевай:
Островок  необитаемый, расположен удобно,  а  значит,  можно
нарваться черт-те на кого:
     - Королевские? - спросил Мазур.
      -  Ну,  не  обязательно.  Тут столько  всякого  народа
болтается:  От  ловцов  удачи до этих  долбаных  идейных,  и
неизвестно  еще,  что  хуже. Фронты  освобождения,  борцы  с
тиранией:  Ты  сам-то, надеюсь, не из идейных? Не  борешься,
часом, против кого-то или за что-то?
       -   Бог   миловал,  -  сказал  Мазур  насколько   мог
убедительнее.  -  Я,  видишь  ли,  борюсь  исключительно  за
собственное благополучие:
      -  Ну, это уже лучше, - фыркнул гаваец. - Нет на свете
ничего хуже борцов:
      В два гребка он притер лодку к берегу, задрал голову к
небу, его лицо стало напряженным, злым.
     - Мерещится или нет?
     Старательно прислушавшись, Мазур тихо ответил:
     - А знаешь ли, компаньон, ни черта тебе не мерещится:
     - Самолет?
     - Очень похоже. Звук сверху идет.
     - Подождем пока. - Ощерясь, гаваец передернул затвор. -
Нужно  же посмотреть, кого черт несет: У береговой охраны  и
егерей, чтобы ты знал, есть и самолеты:
     - Думаешь, по наши души? Уверен?
     - Да ни в чем я не уверен! - шепотом огрызнулся Джонни.
- Но все равно нужно переждать:
     Мазур был с ним полностью согласен. Перехватывая руками
ветки,  они  завели лодку подальше в чащобу - но так,  чтобы
видеть лагуну. Пошарив в носовой части, представлявшей собой
ящик, Джонни извлек бинокль - судя по тому, что краска почти
целиком   сошла  с  желтоватой  меди,  довольно  преклонного
возраста. Однако стекла целы.
     Приложив к глазам лишенные резиновых кружочков окуляры,
Джонни уставился на безмятежную гладь лагуны. Стрекот мотора
усилился, он приближался, опускался, наплывал:
      Белый  гидроплан с двойной синей полосой  вдоль  борта
совершенно неожиданно для них вынырнул из-за косматой  стены
джунглей,   заложил   вираж  над  противоположным   берегом,
снижаясь  в плавном развороте, миновал место, где укрывалась
лодка,  пошел в дальний конец лагуны, целеустремленно  теряя
высоту: Судя по тому, как он шел, уверенно, не рыская, пилот
садился здесь не впервые.
     - Срань господня, - сквозь зубы процедил Джонни. - Кого
еще  принесло?  Что-то  не видел я здесь  раньше  таких  вот
птичек:
     - А ты давно был здесь последний раз? - спросил Мазур.
     - Дай подумать: Месяцев семь.
     - Почти что вечность, - хмыкнул Мазур. - Сам же говорил
- остров необитаемый, на удобном месте: Кому-то приглянулся:
Береговая охрана, нет?
      -  Ни черта, - сказал Джонни. - Во-первых, нет эмблем,
во-вторых,  у  них  отроду не водилось  таких  вот  игрушек.
Старые "Каталины" и прочая рухлядь, ничего похожего: А здесь
попахивает   хорошими  деньгами,  определенно.  Какой-нибудь
долбаный  миллионер  прилетел половить рыбку,  потрахать  на
природе дорогих девок:
     - Ну и?
      -  А  что делать? - прямо-таки скрипя зубами, протянул
гаваец.  -  Нам все равно нужно плыть во-он туда,  метрах  в
двухстах правее места, где они причалили, есть проход:
     - А сушей, в обход?
     - Километров восемь. Ноги собьешь по чаще.
     - Так что, плывем?
      -  Погоди, погоди, - не отрываясь от бинокля, процедил
гаваец. - Штопор в заднице? Нужно осмотреться, мы вдалеке от
цивилизации, и нравы в этих краях простые: ш-шит!
      Он  опустил бинокль, медленно-медленно, словно у  него
отнимались руки.
      Мазуру  крайне  редко  случалось  видеть,  чтобы  люди
бледнели  так  молниеносно и качественно, - как  стена,  как
мел:  Гаваец  застыл в нелепой позе, безнадежность  и  страх
читались  на  лице  так явственно, что  Мазур  не  задал  ни
единого вопроса, и без того чуя, что произошло нечто  крайне
скверное. Он только вынул бинокль из закостеневших пальцев -
Джонни даже не пошевелился, руки у него были, как ватные.
       Десятикратная   оптика   сократила   разделявшее   их
расстояние до сущего мизера. Действительно, все это никак не
походило   на   визит  беспечного  миллионера,   вздумавшего
устроить  пикник на природе в компании вышколенных лакеев  и
дорогих шлюх:
      Те двое, что выскочили первыми, стояли по щиколотку  в
воде,  настороженно  озираясь и держа наготове  американские
штурмовые винтовки, - современная модель, очень современная:
К ним присоединился третий, с такой же пушкой.
     Все это время мотор гидроплана продолжал работать, хотя
винт не вращался. Вполне разумная предосторожность для того,
кто  ожидает  столкнуться с чем-то непредвиденным:  Ага,  из
леса  показались  еще  трое, столь же  солидно  вооруженные.
Короткий  обмен  неслышными Мазуру репликами.  Бесполезно  и
пытаться прочесть по губам, о чем они там, - среди  них  нет
ни  одного европейца, значит, разговор определенно  идет  на
каком-нибудь экзотическом наречии:
       Ага!   Кажется,   все  в  порядке.  Стволы   винтовок
опустились.  Еще трое, уже без оружия, побежали к  самолету.
Один   из  вооруженных  предупредительно  придержал  дверцу,
словно  имел  дело с шикарным лимузином, и из  гидроплана  с
величайшими  предосторожностями,  будто  хрустальную   вазу,
стали  выгружать  полную  китаянку  лет  шестидесяти  -   ее
бережнейшим  образом  вынесли на сухое место,  утвердили  на
-.#  e,  застыли  вокруг  в  столь почтительно-выжидательных
позах,  что  Мазур не удивился бы, обнаружив у них  виляющие
хвосты.
     - Что там? - мертвым голосом спросил гаваец.
     - Какая-то баба, - ответил Мазур.
     - Дай посмотреть: Ш-шит: Срань господня:
      Это  невозможно было представить, но Джонни  побледнел
еще  больше.  И тут до Мазура дошло, он негромко  спросил  в
приливе озарения:
     - Мадам?
      -  Мадам, - севшим голосом повторил гаваец. - Все, как
трепался  этот: Я ее, конечно, не видел раньше, но  как  раз
про  такой аэроплан болтали: Про уединенное бунгало: За семь
месяцев успели, надо же: А впрочем, что удивительного, с их-
то возможностями, с их-то денежками: Мне привиделось или дом
вон там, левее?
     Мазур вырвал у него бинокль, всмотрелся опытным глазом,
привыкшим   искать   на  местности  хорошо