овредил?
   - Повредил и все, - несколько раздраженно ответила она, - это было давно,
еще в августе. Сейчас все в порядке.
   - Как повредил? - он подошел к Марте.
   - Играл на ранчо, - ответила она, глядя ему в глаза, - сунул себе  в  ухо
какую-то палочку, а потом упал на нее. И повредил себе ушную раковину.
   - Так, - мрачно сказал Кемаль, - а почему я ничего не знал?
   -  А  что  ты  знаешь  вообще?  -  горько  спросила  она.  -  Тебя  разве
интересовала твоя семья?
   - Ты считаешь, что в этом виноват только я?
   - Я ничего не считаю, Кемаль. Я просто  тебе  говорю.  Он  повредил  себе
ушную раковину и врач предупредил, что он не должен простужаться.  Чтобы  не
было осложнений на ухо.
   - Ясно, - он посмотрел на ребенка и вышел из спальной.
   - Ты считаешь меня в чем-то виноватой? - спросила вслед ему Марта.
   - Во всяком случае, можно было  не  допустить  такого  исхода,  -  горько
сказал он. - Нужно будет еще раз показать его врачам в Нью-Йорке.
   - Поэтому мы и прилетели, - сказала она.
   Он замер:
   - Это так серьезно?
   - Врачи пока не знают. Они убеждены, что все будет в порядке. Но гарантий
никаких не дают.
   Он промолчал. Потом вспомнив про свой стакан, поспешил  в  гостиную.  Она
прошла следом.
   - Я приму душ в нашей ванной, - сказала она, - у тебя есть  там  шампунь?
Кажется, я забыла свой.
   - Конечно, нет, - недовольным голосом сообщил Кемаль,  -  откуда  в  моей
квартире женский шампунь?
   - Извини, я не подумала.
   В его апартаментах были три ванные комнаты, по числу спальных, к  которым
они примыкали.
   Он не стал больше смотреть телевизор, пройдя в  кабинет  сел  за  бумаги.
Стакан с коньяком он не забыл взять с собой. Крик Марты раздался неожиданно,
когда он просматривал очередную бумагу. Он вскочил  и  бросился  в  спальную
комнату, испугавшись, что Марк упал с большой и высокой двуспальной кровати.
Но мальчик мирно спал. Он бросился в ванную откуда донесся крик.
   - Что-нибудь случилось? - спросил он, открывая дверь.
   Она держалась за край ванны. Его всегда восхищало ее  тело,  уже  немного
потяжелевшее, но сохранившее прежнюю прелесть. И, самое  главное,  ее  ноги.
Невероятно стройные и длинные ноги, словно в Марте было нечто от  породистых
техасских кобылиц.
   -  Я  упала,  -  обернулась  к  нему  Марта,  -  хотела  взять   мыло   и
поскользнулась.
   - Нужно быть осторожнее, - он только сейчас сообразил, что она  абсолютно
голая. Супруги обычно привыкают к подобным ситуациям, но они не были  вместе
уже очень давно и  оба  смутились,  словно  попали  в  какую-то  неловкую  и
неприличную ситуацию.
   Она осторожно достала полотенце и, прикрываясь тихо попросила:
   - Выйди отсюда.
   Он  повернулся  и  вышел.  С  Мартой  определенно  происходили   какие-то
перемены. Раньше она бы просто наорала на  него.  Минут  через  пять  в  его
банном халате появилась Марта. Мокрые волосы,  которые  она  еще  не  успела
просушить феном, были рассыпаны по плечам.
   - Кемаль, - позвала она его как-то нерешительно.
   Он обернулся.
   - Это была женщина? - вдруг спросила она.
   - Какая женщина? - не понял сразу Кемаль.
   - С которой ты разговаривал. Эта была твоя постоянная партнерша?
   Он раздраженно отвернулся, ничего не ответив.
   - Если не хочешь, можешь не отвечать, - сказала Марта.
   - Да, - зло проворчал он, - это была моя любовница. Тебя устраивает такой
ответ?
   Она ничего не ответила. Он удивленно повернул голову и увидел, что ее уже
нет в кабинете. Видимо она прошла к нему босиком и он не слышал ее шагов.
   Он раздраженно оттолкнул от себя бумаги и вышел на кухню за новой порцией
коньяка.
   На столе лежали нетронутые пакеты. Она ничего не взяла. Он  посмотрел  на
пакеты и вернулся в гостиную.
   - Марта, - громко позвал он.
   Она не ответила.
   - Марта, - снова позвал он ее.
   В спальной, где спал Марк, ее  не  было.  Во  второй  спальной  тоже.  Он
заглянул в свой кабинет. Никого. В большую гостиную, в библиотеку,  наконец,
в свою спальную. Куда она подевалась? - рассерженно подумал  Кемаль,  выходя
на балкон.
   Марта стояла босиком на холодном полу. Мокрые волосы по-прежнему были  не
просушены феном.
   - Сумасшедшая! - закричал Кемаль, - получишь воспаление легких.
   Марта повернулась и не сказав ему ни  слова,  вернулась  в  гостиную.  Он
побежал на кухню, плеснул большую порцию  коньяка  и,  вернувшись,  поставил
стакан на столик рядом с ней.
   - Выпей, иначе можешь простудиться, а еще лучше таблетку аспирина. И  иди
спать, Марта. Это была просто моя знакомая. Я звонил совсем в другой  город.
В Луизиану. Это очень далеко.
   В этот момент зазвонил  телефон.  Оба  вздрогнули.  Марта  была  ближе  и
поэтому он не шевелился. Раздался второй звонок, третий.
   - Сними трубку, - попросил он.
   Она протянула руку и сняла трубку.
   - Да, - напряженным голосом произнесла она,  -  да  это  квартира  Кемаля
Делана. Это его, - она чуть поколебалась, - это его жена. Он дома.
   Она передала трубку:
   - Это тебя.
   Он взял трубку и услышал долгожданный пароль нового связного:
   - Я прилетел из Колорадо только сегодня утром.  Когда  мы  можем  с  вами
встретиться, мистер Кемаль Аслан?

Глава 24

   В этот день он выехал из дома пораньше.  Звонила  Кэтрин,  с  которой  он
встречался последние два года и он обещал заехать  за  ней.  Вчера  вечером,
возвращаясь из Хьюстона, Кэтрин довольно неудачно повернула направо  у  того
проклятого моста и врезалась в  заграждение.  С  ней  ничего  серьезного  не
случилось, но машина пострадала довольно сильно. Кэтрин должна была  заехать
утром к сестре и взять ее машину. Она работал в Хьюстоне и  ей  каждый  день
нужно было ездить туда и обратно из Бейтауна. Усевшись в свой "ситроен", Том
открыл дистанционным пультом ворота своего гаража и выехал на улицу.
   Он жил в этом доме вот уже восемь  лет,  с  тех  пор  как  был  послан  в
качестве связного агенту "Юджину". За столько лет  он  ни  разу  не  спросил
"Юджина", как его настоящие фамилия и имя, догадываясь,  что  тот  неспроста
носил имя Кемаля  Аслана,  "Юджин"  мог  быть  и  турком,  и  болгарином,  и
представителем любой национальности, населяющей Советский Союз. Он  не  имел
права на такие вопросы и он их не задавал. Кемаль Аслан мог быть и настоящим
Кемалем Асланом, завербованным советской разведкой. Он не должен  был  знать
его прошлого.
   В свою очередь, и "Юджин" за столько лет привык к своему  "агенту  Тому".
Кемаль не знал, что предыдущим "агентом Томом", записанным так в  документах
ПГУ КГБ был сам легендарный Ким Филби. Он не знал  и  не  имел  права  этого
знать.  Собственно,  вся  работа  в  разведке  строится  на   разного   рода
"предохранителях", помогающих отключать отдельные цепи без общего ущерба для
всей системы. Они работали вместе столько лет,  доверяли  друг  другу  и  не
рассказывали о себе ничего. Том Лоренсберг был Эдуардом Майером,  российским
немцем,  выросшим  в  Казахстане  и  ставшим  профессиональным   сотрудником
советской разведки.
   Его планировали использовать  не  более  двух-трех  лет.  Уезжая  в  свою
"длительную зарубежную командировку", он оставил молодую жену  и  пятилетнюю
дочь, пообещав скоро вернуться. "Возвращение домой"  растянулось  на  долгих
восемь лет. За это время ему трижды  продлевали  срок  командировки,  дважды
присваивали очередное воинское звание. И четыре раза разрешали поговорить  с
Ириной. Всего  четыре  недолгих  разговора  за  восемь  последних  лет.  Она
выезжала по профсоюзной путевке в  одну  из  социалистических  стран,  а  он
перелетал в Канаду или Мексику  и  звонил  в  Прагу,  Берлин  и  Варшаву.  В
четвертый раз ей разрешили выехать в Хельсинки, куда он и  позвонил.  Он  не
знал, что после разговора с ним она проплакала всю ночь и утром уже  улетела
из страны, так и не увидев ни "капиталистической" Финляндии, ни неизвестного
ей города Хельсинки. Их разговоры получались  короткими,  каким-то  рваными,
путаными. Каждый раз, укоряя себя, он обещал  выстроить  к  следующему  разу
схему разговора, подробнее расспросить о дочери, рассказать, как он  скучает
без нее. Но каждый раз, подсознательно помня, что их прослушивают, он  снова
и снова путался, лепетал что-то не очень связное, молчал и  слышал  в  ответ
одиночные всхлипывания жены, давно догадавшейся, чем  именно  занимается  ее
муж.
   Сейчас, сидя за рулем машины, и направляясь к дому Кэтрин,  он  вспоминал
Ирину. Их последний разговор получился каким-то особенно  жалким,  словно  с
годами рвалась старая пленка воспоминаний, а  новую  они  так  и  не  сумели
наладить. Он сжимал  зубы  и  тихо  напевал  какую-то  неизвестную  немецкую
мелодию, запомнившуюся с детства, когда  ее  очень  тихо  напевала  бабушка,
опасавшаяся, что услышат, как она  поет  на  немецком.  Они  жили  тогда  на
отдаленной станции, название которой он уже не помнил. Он только помнил, как
больно били его в  школе,  узнавая,  что  он  немец.  У  многих  ребят,  его
сверстников, отцы погибли  во  время  войны  и  его  ненавидели  отчаянно  и
страшно, как только могут ненавидеть в мальчишеской среде. Они видели в  нем
ту тупую и злую силу, которая отняла у них отцов. И его били за это, мстя за
свое безотцовское детство, за слезы  своих  матерей,  за  своих,  так  и  не
вернувшихся с войны, отцов.
   Он дрался все время, сколько помнил себя в первых классах школы. А  потом
их семью перевели в отдаленный колхоз имени товарища  Кагановича,  где  жили
семьи  репрессированных  комиссаров  и  сотрудников  НКВД.  Только  там  его
перестали бить. Правда, сначала и здесь привычная мальчишеская ненависть  "к
фрицам" всколыхнула весь класс, но когда ребята узнали,  что  его  отец  был
расстрелян в сороковом году, во время столь явных  неудач  Красной  Армии  в
финской кампании, они  стали  относиться  к  нему  гораздо  лучше,  у  него,
наконец, стали появляться товарищи. Потом была армия, направление на учебу в
высшую Школу КГБ. И работа, ради которой он уже восемь лет находился в  этом
захолустном Бейтауне, работая частным детективом. Нужно отдать ему  должное,
на этой работе он также отличился, и  даже  дважды  нашел  украденные  ящики
из-под апельсинов и золотое кольцо миссис Давенпорт.
   Он подъехал к дому Кэтрин и увидел, как она  нетерпеливо  поглядывает  на
часы. Он мягко затормозил рядом с ней.
   - Привет! - сказала она усаживаясь на сиденье рядом с ним и целуя  его  в
щеку. - Разве я опоздал? - спросил он, посмотрев на часы.
   -  Минута  в  минуту,  -  восхищенно  сказала  она,  -  у   тебя   всегда
феноменальная точность. По тебе можно сверять часы. Помнишь, где  живет  моя
сестра?
   - Конечно. Она же соседка миссис Давенпорт, - проворчал  он,  поворачивая
машину.
   - Из-за которой мы и познакомились, - засмеялась Кэтрин, - я  думала,  ты
уже забыл.
   История с пропажей  и  находкой  золотого  кольца  наделала  много  шума,
сотворив из Тома настоящего героя, местного Шерлока  Холмса.  Именно  тогда,
заинтересовавшись отважным детективом, в гости  к  миссис  Давенпорт  пришли
Кэтрин со своей сестрой, где они и познакомились. Кэтрин была  блондинкой  и
чем-то неуловимо напоминала Ирину. Или ему так казалось. Иногда он спрашивал
себя, как может такая  молодая  и  красивая  женщина,  как  Ира,  обходиться
столько лет без мужчины. Он понимал, что в его положении лучше  не  задавать
подобных вопросов, но мысль об этом все время терзала его  душу.  И  даже  в
постели с Кэтрин  он  подсознательно  помнил  об  Ирине,  в  миллионный  раз
спрашивая себя, кто сейчас находится рядом с ней в Москве.
   Они довольно быстро подъехали к дому сестры Кэтрин.
   - Кажется, я не ошибся, - спросил он.
   - Как всегда, все точно, - молодая женщина поцеловала его на прощание,  -
вечером позвони, - сказала она, - сегодня я постараюсь пораньше.
   -  Будь  осторожна  на  поворотах,  -  проворчал  он  на  прощание.   Она
засмеялась, ничего больше не сказав.
   Он отъехал от дома, привычно посмотрев в  зеркало  заднего  обзора.  Этот
автомобиль уже дважды попадал в его поле зрения. Незнакомая ему  темно-синяя
"хонда" почему-то проследовала за ним от  дома  до  места,  где  он  высадил
Кэтрин. А сейчас "хонда" свернула влево и ее  место  занял  какой-то  старый
"кадиллак". Дело было не в том, что за ним ехали машины, разные и  в  разных
направлениях. Дело в том, что все они были не знакомы ему прежде. И это  ему
не понравилось. Он повернул  назад,  домой,  и  увидел,  как  пронесся  мимо
"кадиллак" с сидевшими в нем двумя незнакомцами. Зато его  место  заняла  не
известная прежде "ауди" и снова с людьми, которых он не знал.
   Это нравилось ему все меньше и меньше. Значит, автомобилей три и во  всех
люди, которых он не знает. Том нахмурился. Кажется, он слишком понадеялся на
свое везение. Последние несколько месяцев Кемаль  настойчиво  советовал  ему
уезжать из Бейтауна, но он знал,  что  руководство  советской  разведки  уже
готовит замену, и терпеливо  ждал,  когда  появится  сменщик.  И  вот  такая
неудача в самом конце его пребывания в Америке.
   Он снова свернул направо. Опять показалась "хонда". Кажется, у них просто
кончился запас машин. В городке не было отделения ФБР и местную полицию  они
не станут предупреждать, не желая разделить с ними лавры. Если ото, конечно,
ФБР. Нужно будет проверить еще раз,  подумал  Том.  Он  вдруг  с  удивлением
обнаружил, что не столько тревожится за себя, сколько думает в этот момент о
Кемале. Многолетняя привычка быть  не  только  связным,  но  и  своеобразным
"опекуном" "Юджина"  заставляла  его  беспокоиться  более  всего  за  своего
напарника. Он вытер лоб и, резко выворачивая руль, взял влево. "Хонда" почти
сразу отстала, но вместо нее снова появилась "ауди".
   Они этого явно не учли, подумал Том. По всем законам,  по  всем  правилам
агентурной работы они действовали верно, подключив к  нему  три  автомобиля,
очевидно, оборудованных специальной связью друг  с  другом,  позволяющей  им
поочередно следовать за наблюдаемой машиной. Они все  делали  правильно,  не
учли лишь одной детали, которая в итоге  обернулась  их  явным  проколом.  В
небольшом городке он был единственным частным детективом  и,  конечно,  знал
почти все автомобили и  их  владельцев.  Появление  сразу  трех  неизвестных
автомобилей с группой незнакомцев выдавало сотрудников ФБР  с  головой.  Они
просчитались, решив, что здесь, как и в Хьюстоне, подменяя друг друга, можно
незаметно следить за машиной Тома Лоренсберга.
   Он повернул машину в сторону своей конторы. Как  они  на  него  вышли?  -
подумал он. Через Сюндома никак не могли. Тот даже не знал из какого штата и
кто с ним встречается. Сделали фоторобот и  начали  искать?  Найти  человека
среди  двухсот  миллионов  жителей?  Не  подходит.  Неужели  они  с  Кемалем
допустили какую-то ошибку? Тоже не похоже. Если и допустили, то где и когда.
В Балтиморе? Но он не был в Балтиморе, туда ездил сам Кемаль. Он  звонил  из
Нью-Йорка. Отпечатки пальцев? Тоже невозможно, он был в перчатках, звонил из
обычной телефонной кабины на улицы. Тогда почему они на него вышли? Или  это
последствия того предательства, которое было  в  связи  с  их  сообщением  в
Англии? Но в Англии никто не мог знать, где именно сидит  связной  "Юджина".
Неужели "крот" окопался в самом руководстве ПГУ?
   Машины теперь шли за ним вплотную, сразу две. Видимо, отказались от игры.
Игра кончилась, будут брать меня.  Тогда,  полгода  назад,  он  ушел  от  их
наблюдения в Нью-Йорке и они просто  решили  больше  не  рисковать.  Значит,
будут брать, как только он выйдет из автомобиля. Это произойдет  либо  дома,
либо в офисе. Значит, сегодня его последний рабочий  день  в  Бейтауне.  Том
нахмурился.
   Интересно, куда  подевалась  "ауди"?  Теперь  за  ним  шли  "кадиллак"  и
"хонда". Почему за ним послали такой  старый  "кадиллак"?  Даже  обидно.  Он
невольно улыбнулся дурацким мыслям, что лезли в голову. Наверное, у этой, на
вид старенькой, машины мотор посильнее, чем у трех таких автомобилей, как  у
него. Попытаться уйти на скорости бесполезно. Они просто вызовут вертолеты и
перекроют трассу. И все равно найдут. Это только кажется, что страна огромна
и здесь миллионы машин. Каждый автомобиль на строгом учете, все дороги взяты
под контроль. И если ФБР или полиция  точно  знают,  кого  они  ищут,  этому
человеку не скрыться. Его найдут, где угодно, в любой точке Америки, куда бы
он не спрятался.
   Том подъехал к своему дому. Чуть притормозил. "Кадиллак" встал сзади. Так
он и думал, эта машина просто имеет непрезентабельный вид. Наверное,  рванет
с места так, что он не успеет и тронуться. "Хонда" проехала вперед и  встала
метрах в трехстах. Они уже особенно и не скрывались, очевидно быстро  поняли
свой промах.
   Он чуть поколебался. Стоит ли выходить у дома?  Его  возьмут  сразу,  как
только он войдет в дом. Кажется, в доме у него полный  порядок.  Разве,  что
немытая чашка на столе, которую он так и не  успел  сполоснуть.  Он  подумал
немного и снова запустил двигатель. Его автомобиль плавно отъехал  от  дома.
Обе машины преследователей шли за  ним  вплотную.  Пока  еще  ему  разрешают
ездить. Скоро они перекроют дорогу, и тогда  -  все.  А  может,  они  просто
вызовут обычную полицию для его ареста. Им  ведь  известно,  что  он  частый
детектив и имеет право на ношение оружия. Он посмотрел по сторонам.  Городок
уже проснулся, кое-где на светофорах уже стояло по десятку  автомобилей.  Он
принял решение и, чуть прибавив скорость, повернул к своему офису.
   В следовавшей за ним "хонде" сидели Роберт и  Луис.  В  "ауди"  находился
Билл Хьюберт. Его машина на всякий случай шла впереди, постоянно контактируя
с двумя другими машинами.
   -  Кажется,  он  не  будет  высаживаться  у  дома,  -  сказал  Роберт,  -
сворачивает налево. Интересно, куда он решил поехать?
   - Думаешь, он уже знает, что мы его "ведем"? - спросил Билл.
   - Точно знает. Он ушел от наших ребят в Нью-Йорке. А  там  были  неплохие
профессионалы. Конечно, он нас уже вычислил. В  этом  городке  он  наверняка
знает все машины. Это был наш просчет, Билл.
   - Мы все равно решили его сегодня  брать,  -  ответил  Хьюберт,  -  какая
разница, увидел он нас или нет. Как только он остановится, будем его брать.
   - Кончайте разговор, - послышался из "кадиллака" голос Томаса Кэвеноу,  -
я слышал твои слова, Роберт. Это действительно был наш просчет. Нужно учесть
это на будущее.
   - Он все равно никуда не уйдет, шеф, -  успокоил  его  сидевший  рядом  с
Робертом Луис, - сегодня мы его возьмем.
   - Посмотрим, - пробормотал Кэвеноу,  -  у  меня  нехорошее  предчувствие,
ребята. Будьте осторожны, он наверняка вооружен.
   Проехав два квартала, Том свернул к своему офису. Было уже около девяти и
в это время на работу приходил его старый помощник Герберт, помогавший ему в
составление  отчетов  и  налоговых  деклараций.  Герберт  был   не   столько
детективом, сколько неплохим юрисконсультом  и  часто  оказывал  посетителям
гораздо большую помощь, чем  сам  Том.  В  их  конторе  работали  всего  три
человека. Том, Герберт и Патриция,  выполнявшая  роль  секретаря,  экономки,
уборщицы и администратора.
   - Куда он сворачивает? - спросил Луис у сидевшего рядом напарника.
   - Кажется, он приехал к своему офису, - понял  Роберт,  уже  третий  день
находящийся в Бейтауне.
   Том вышел из автомобиля, осторожно закрыл  дверцу,  вошел  в  здание.  На
первом этаже была контора по продаже недвижимости, а  на  втором  размещался
его собственный офис. Не встретив никого внизу,  Том  поднялся  :к  себе  на
второй этаж.
   Почувствовав приятный запах кофе, он усмехнулся. Патриция была уже здесь.
Он открыл дверь, ведущую в маленькую кухню, где стояла девушка. Ей было  уже
под тридцать, она все еще оставалась старой девой,  что  в  Бейтауне  иногда
встречалось. Как многие чересчур принципиальные и недоступные недотроги, она
была тайно влюблена