вольте  мне  вам
сказать, вы проделали адскую работу.
   - Спасибо, но теперь слушайте дальше. Нам подсказал выход Билл, - Кэвеноу
показал на своего помощника, - он верно решил, что связной не стал бы трижды
пользоваться самолетами, а мог прилететь утром в Детройт, выехать оттуда  на
автобусе в ближайший город и затем улететь  в  Нью-Йорк.  Разумеется,  город
должен быть на расстоянии трех-четырех часов  езды,  иначе  весь  этот  план
никуда, не годился. Мы снова очертили  круг  городов  близ  Детройта.  Всех,
прилетевших в этот день в Детройт, и всех,  прилетевших  из  этого  круга  в
Нью-Йорк. Совпали еще две фамилии. Один оказался  гастролирующим  скрипачом,
успевшим дать концерты в Детройте и Колумбусе и вернуться в Нью-Йорк. Другой
- руководитель частного сыскного агентства из Техаса, очевидно  летавший  по
северным штатам по своим делам. Он прилетел утром в Детройт, а днем  вылетел
из Кливленда в Нью-Йорк. И больше никого не было. Мы просто потеряли  всякую
надежду, но я попросил наших сотрудников еще раз  проверить  голоса  и  этих
двоих пассажиров.
   Эшби, уже не реагирующий на его многозначительные паузы, молча смотрел на
Кэвеноу.
   - Мои сотрудники довольно быстро проверили обоих,  -  счастливым  голосом
сообщил Кэвеноу, - конечно, на все эти розыски у нас ушло  столько  месяцев.
Но, впрочем, вы все сами услышите.
   Он подошел к столу и включил магнитофон. Послышался разговор  Сюндома  со
связным, который Эшби знал уже почти наизусть. Но он молчал и слушал.
   - Повернитесь лицом к улице, - говорил связной и затем,  после  недолгого
молчания продолжал, - вы  видите  перед  собой  огни.  Напротив  отеля  есть
закусочная "Мак-Дональдс". Войдите туда и сядьте у правого крайнего стола  у
окна. Под столом прикреплен конверт. Он ваш. Вы все поняли?
   - Я помню этот разговор наизусть, - признался Эшби, - я вообще помню  все
разговоры этого связного. Если меня разбудят  ночью,  я  перескажу  вам  все
дословно. Вы напрасно, Кэвеноу, думаете , что в Балтиморе была  только  ваша
личная неудача. Это был наш общий  провал,  -  великодушно  сказал  он,  уже
понимая, что Кэвеноу готовит сюрприз под самый конец.
   - Спасибо, мистер Эшби, - кивнул  Кзвеноу,  -  теперь  послушайте  другой
текст, вам не знакомый.
   И он снова включил магнитофон.
   - Нужно быть в таких вопросах  крайне  деликатным,  -  раздался  до  боли
знакомый голос, - мы, конечно, можем оказать вам помощь, но вы  сами  должны
понимать, насколько сложное положение в  которое  вы  попали.  Если  хотите,
оставьте свой телефон и мы вам позвоним.
   Эшби вскочил на ноги.
   - Вы нашли его, - почти не  веря,  ошеломленно  произнес  он,  смотря  на
Кэвеноу, - неужели вы нашли его?
   Ради этой минуты Кэвеноу не спал спокойно шесть месяцев.  "Ниггер"  Томас
Кэвеноу обязан был  доказать,  что  он  стоит  чего-то  на  этой  земле.  Он
выпрямился.
   - Да, - торжественно  сказал  он,  словно  принимая  капитуляцию  другого
короля, - я нашел его. Это Том Лоренсберг,  руководитель  частного  сыскного
агенства в Бейтауне. Я нашел его, мистер Эшби.  Я  искал  его  долгих  шесть
месяцев. И теперь я его нашел.

Глава 23

   Они встречались вот уже шесть месяцев в разных городах и в разных отелях.
И каждый раз  это  непонятное  ощущение  узнавания  друг  друга  усиливалось
тысячекратно  по  мере  смены  обстановки  и  декораций,  на  фоне   которых
разворачивалось их любовное пиршество. Каждая встреча несла  заряд  новизны,
одаривая каждого из них ощущением нового открытия  различных  сторон  своего
партнера. Может, это просто было свидание двух уже не совсем  молодых  людей
на исходе своего лета, - часто думал Кемаль, -  когда  еще  возможно  любить
своего партнера, наслаждаясь его телом и душой.  После  пятидесяти  остается
лишь душа, наслаждение телом становится почти несбыточной мечтой  партнеров,
если, конечно, они не собираются проводить вместе  всю  долгую  осень  своей
жизни в ожидании заката, которая в таком  случае  действительно  может  быть
золотой.
   Но когда обоим под сорок и наступает тот самый  роковой  момент,  перейдя
который,  сознаешь,  что  лучшая  половина  жизни  закончилась  и  все  твои
достижения  отныне  становятся   капиталом,   который   ты   будешь   только
растрачивать  -  хочется  совершать  безумства,  и  плакать  от  непонятного
бессилия  перед  завершившимся  буйством  молодости.  Впереди  долгая   пора
зрелости и старости. Может,  это  самый  лучший,  самый  оптимальный,  самый
неистовый возраст для любви, когда в тебе еще играют жизненные  силы  и  сок
молодой  крови  волнует  твое  естество,  а  обретенный  опыт   делает   это
наслаждение утонченно завершенным и  возвышенно  прекрасным.  Встретиться  в
таком возрасте и полюбить, сознавая,  как  непрочно  подобное  счастье,  это
значит, получить редкий подарок  судьбы,  который  выпадает  на  долю  очень
немногих счастливцев.
   Встречаясь с Сандрой, он испытывал то редкое наслаждение,  которые  почти
недоступно многим смертным. Он наслаждался телом женщины и  любил  ее  душу,
постигая этот сложный  механизм  с  каждым  новым  жестом,  с  каждой  новой
улыбкой. В свою очередь, и она познавала  его  еще  больше  с  каждой  новой
встречей,  открывая  в  нем  незаметные  черты  характера  и  поражаясь  его
внутреннему миру и богатству его души. Это были лучшие дни  в  жизни  Сандры
Лурье и  Кемаля  Аслана.  Это  были  дни,  когда  человек  побеждает  земное
притяжение и снова обретает рай, из  которого  был  изгнан.  И  все  радости
высшей гармонии в сочетании с телесными радостями обретают для  него  высшую
гармонию и делают его счастливым.
   Это были просто дни  любви.  И  оба  они  сознавали,  какой  божественный
подарок сделали сами себе и оттого чувствовали себя немного виноватыми перед
остальным человечеством за свою счастье.
   Они встречались почта каждый уик-энд, если  обстоятельства  позволяли  им
вырываться из суматошной жизни нью-йоркского финансового мира и  луизианской
политической сцены.  Они  встречались  в  Джорджии  и  Алабаме,  Кентукки  и
Теннесси, Северной Каролине и  Огайо.  Они  выбирали  для  встреч  небольшие
мотели, расположенные далеко от центральных  крупных  городов  и  добирались
туда на автобусах. В этом было что-то  от  игры,  которая  доставляла  обоим
такое удовольствие.
   В этот раз они должны были встретиться  в  штате  Вирджиния  в  небольшом
городке Вирджиния-Бич, расположенном на берегу  Атлантического  океана.  Был
уже октябрь месяц и любителей отдохнуть на море бывало не так  много.  После
тридцатого сентября цены падали, гости уезжали по домам и гостиницы пустели.
Заказывая  отель,  Кемаль  обратил  внимание  на  эту  особенность  и  решил
позвонить Сандре, подтвердить, что они встречаются в  субботу  днем  в  этом
городке, в отеле  со  смешным  названием  "Океанфронт",  или  "Смотрящий  на
океан", так как все окна этого отеля были обращены к  океану.  Набрав  номер
телефона   Сандры,   он   привычным   деловым   тоном   попросил   секретаря
вице-губернатора  соединить  его  с  ней,  традиционно  назвавшись  мистером
Херстом во избежание ненужных вопросов. Секретарь быстро соединяла его, и он
услышал теплый голос:
   - Здравствуй, дорогой, - опередила его Сандра.
   - Здравствуй. Мы встречаемся  в  эту  субботу,  -  он  не  спрашивал,  он
утверждал.
   - Ты опять нашел отель где-нибудь на краю света? - засмеялась женщина.  -
В прошлый раз я его еле отыскала. Где это будет сейчас?
   - На авеню Атлантик в Вирджинии-Бич, - сообщил он.
   - Где это находится?
   -  Недалеко.  Летишь  в  Ричмонд,  оттуда   рейсовым   самолетом   можешь
перебраться в Норфолк, и уже затем доехать на автобусе до Вирджинии-Бич.
   - Ты с ума сошел. Сколько на это уйдет время?
   - Часов пять-шесть, не больше.
   - Ты ненормальный, - засмеялась женщина, - но я все равно прилечу.
   - Обязательно. Я видел картинку отеля, мне понравилось. Номера  заказаны,
как обычно, на мистера и миссис Херст.
   - Хорошо, что компания "Американ эйрлайнз" еще  не  разорилась  и  готова
по-прежнему выдавать мне билеты,  -  рассмеялась  женщина,  -  до  свидания,
мистер Херст.
   - До свидания, миссис Херст, - улыбнулся он повесив трубку.
   В отличие от него, миллионера и владельца трех крупных компаний  с  общим
доходом в пять миллионов долларов в год, Сандра  жила  на  свою  зарплату  и
любая  попытка  Кемаля  купить   ей   билет   пресекалась   незамедлительно,
воспринималась как личное оскорбление. Он это хорошо знал.
   Сандра   покупала   билет   по   специальной   программе,   разработанной
американской авиакомпанией "Американ эйрлайнз" на целый месяц, что позволяло
ей совершать любое количество рейсов этой компании в течении  месяца.  Билет
стоил как два обычных билета на не очень  дальние  расстояния  и  был  очень
выгоден пассажирам, совершающим частые поездки по  стране.  Одновременно  он
был  весьма  выгоден  и   самой   компании,   позволяя   обеспечивать   свои
среднемесячные доходы. Это  была  своеобразная  форма  проездного  месячного
билета.
   Положив трубку, Кемаль вызвал секретаря и попросил девушку взять для него
билет в Ричмонд  на  завтрашний  утренний  рейс.  После  чего  перенес  свою
предполагаемую встречу с помощниками на понедельник.
   Через полчаса у него была встреча с японскими бизнесменами и он  деловито
начал собирать бумаги. Он привык за эти десять лет к подобному ритму  жизни,
к своей работе, к привычному комфорту. Воспоминания о прежней жизни почти не
тревожили его, лишь иногда врываясь кошмарным  сном  в  его  сновидения.  Он
помнил Москву и Ленинград, Баку и Тбилиси, такими, каким оставил их в начале
семидесятых и не представлял себе, как изменились эти города, что  произошло
на его родине. Иногда ему сообщали, что мать его жива, иногда  он  пересылал
ей письма. Но никаких встреч ему, конечно, никто не организовывал. Он был на
службе и выполнял свой воинский долг. Так к этому относились  в  руководстве
его отдела. Так к этому относился и он сам. Но иногда ночью он видел маму во
сне. Видел, как она сидит у его постели, когда он болеет, переживает за  его
экзамены перед поступлением в вуз.
   После таких снов он  часто  обнаруживал,  что  плакал  во  сне.  И  снова
засыпал, беспокойно ворочаясь в постели и вспоминая свою  маму,  которую  он
так ни разу и не увидел за десять долгих лет,  проведенных  в  этой  стране.
Воспоминание о матери были постоянным укором его совести, словно, приехав  в
Америку, он совершил акт предательства по отношению к  ней.  Это  постепенно
сформировало некий комплекс и каждый раз, видя свою мать во сне, он  начинал
плакать и просить у нее прощения. И каждый раз она прощала его.
   Шесть месяцев назад им с Томом удалось переслать через Сюндома  сообщение
и сделать это так, чтобы оно не попало в  руки  американских  спецслужб.  Им
было важно проверить на каком именно этапе происходит утечка той информации,
которую они передавали в Центр.  Если  бы  его  перехватили  американцы,  он
почувствовал бы это сразу, так как в конверте были документы и чертеж  новой
американской ракеты, переданный Кемалю  за  полтора  года  до  этих  событий
Крайтоном и его людьми, погибшими во время их стычки в Хьюстоне.  Американцы
начали бы комплексную  проверку  именно  этих  предприятий  и  вышли  бы  на
Крайтона. Но, как и предполагал Кемаль, они оказались умнее и  дальновиднее,
не став вскрывать конверта. Сообщение  благополучно  дошло  до  Москвы  и  в
Центре не сразу разобрались, что эти документы уже были  присланы  "Юджином"
полтора года назад. Лишь сообщение по чрезвычайному каналу подтвердило,  что
это обычная дезинформация, посланная Кемалем для проверки  надежности  линии
связи.
   По приказу руководства они были  переориентированы  на  нового  связного,
находящегося в Калифорнии. А  вместо  Тома  руководство  советской  разведки
готовило для "Юджина" нового "ангела-хранителя", который должен был  прибыть
в Америку и приступить к работе в конце года.
   Но почему произошла утечка информации по Англии, Кемаль так  и  не  сумел
установить,  посчитав,  что  ошибка  могла   случиться   из-за   небрежности
резидентуры КГБ в Лондоне. Однако, воспоминание об этом не давало ему покоя.
   Теперь, когда работа Тома была законсервирована и  он  должен  был  скоро
покинуть страну, они встречались редко, раз в месяц, когда  Том  приезжал  в
Нью-Йорк. Кемаль знал, что скоро у него появится новый связной, и  от  этого
их свидания с Томом были какими-то тягостными и размазанными, словно в  этом
была часть вины и самого "Юджина". А может, он  просто  успел  привыкнуть  к
Тому и не знал, кто приедет на ею место.
   Вернувшись в этот день домой раньше обычного, он  поставил  автомобиль  в
подземный гараж и прямо оттуда на лифте поднялся к себе на двенадцатый этаж.
Кемаль занимал здесь роскошные апартаменты в восемь  комнат.  Квартира  была
куплена почти сразу после его переезда в Нью-Йорк. Он достал ключи и, открыв
дверь, обнаружил включенный в холле квартиры свет. В американских  квартирах
не бывало столь привычных для советских людей коридоров и прихожих.  В  этих
квартирах вы сразу попадали либо в холл, либо в комнату для гостей.
   Кемаль точно помнил,  что  выключил  свет,  уходя  утром  на  работу.  Он
осмотрелся. И вдруг из комнаты послышился крик:
   - Папа!
   К нему бежал его, сын смешно растопырив руки.
   - Марк, - он бросился навстречу ребенку, - какой ты большой.
   Он поднял на руки сына, осыпая его поцелуями. Марку было уже пять лет, он
почти все  время  проводил  с  матерью  в  Техасе,  на  ранчо  своего  деда.
Постоянное пребывание на воздухе сделало  из  него  маленького  краснощекого
крепыша с черными бусинками глаз.
   - Как у тебя дела? - радостно спросил Кемаль.
   - Я скучал без тебя, - заявил ребенок.
   Из комнаты показалась Марта. Как всегда, со скучающим видом превосходства
и показного равнодушия.
   - Здравствуй, Кемаль, - сказала она.
   Он осторожно отпустил ребенка на пол.
   - Здравствуй.
   Она несколько похудела и это пошло ей на пользу.
   - Ты изменилась, - осторожно сказал он.
   Она всегда была  красивей  женщиной,  а  сейчас  выглядела  просто  очень
хорошо. Строгое черное  платье  подчеркивало  ее  фигуру,  еще  не  успевшую
потерять формы. Роскошные волосы, которыми он когда-то так любил любоваться,
были рассыпаны по плечам.
   - Постарела. Мы не виделись три месяца, - напомнила Марта, -  иногда  мне
кажется, что ты забываешь о собственном сыне.
   Кемаль промолчал. Он знал, что в подобных случаях лучше не ввязываться  в
спор.
   - Вы надолго приехали? - спросил он. - На неделю. Я  хочу  показать  сыну
Нью-Йорк. Надеюсь, ты никуда не улетишь? - ядовито спросила она.
   "Сандра, - обожгла его мысль, - нужно будет ее предупредить."
   - Никуда, - устало сказал он, - я буду всю неделю в городе. А  завтра  мы
пойдем в Марком  в  Рокфеллер-центр.  Там,  говорят,  на  радио  есть  очень
интересная программа для детей.
   - Прекрасно. Мы будем спать в розовой комнате, - показала она на спальную
для гостей, - надеюсь, ты не возражаешь?
   - Нет, конечно, - пробормотал он, - вы можете спать, где хотите.
   На протяжении всего разговора сын держал его за руку.
   - Папа, - счастливым голосом сообщил Марк, - идем,  я  покажу  тебе  свою
новую игрушку. Он говорит настоящим человеческим голосом.
   Кемаль улыбнулся и поспешил за сыном. Марта смотрела ему  в  спину  и  он
чувствовал этот взгляд.
   За два часа с Марком он забыл обо  всем  на  свете  и  лишь  когда  Марта
уложила сына, пожелав ему спокойной ночи, он вспомнил о Сандре.
   Пройдя к телефону, быстро набрал домашний телефон Сандры.
   - Да, - сразу услышал уверенный голос, - я вас слушаю.
   - Это я, - быстро сказал он, - завтра не получится. Я позвоню в  отель  и
перенесу на следующую субботу.
   - Что-нибудь случилось? - спросила Сандра.
   - Н-нет, ничего, - он не стал ей говорить, что приехала Марта с сыном,  -
просто у меня дела.
   Она поняла, что он не будет ничего ей рассказывать.
   - Хорошо, - согласилась она, - тогда в следующую субботу. Надеюсь, ты мне
позвонишь?
   - Обязательно.
   - До свидания, - она положила трубку.
   Все-таки обиделась, подумал Кемаль, и, повернувшись,  увидел  стоявшую  в
дверях кабинета Марту.
   - Тебе что-нибудь нужно? - спросил он.
   - Извини, - немного неуверенно сказала она и вдруг улыбнулась, - я  очень
голодна, а у тебя дома ничего нет. На  кухне  пустой  холодильник.  Марку  я
взяла еду и его покормила, а о себе даже не подумала.
   - Я не обедаю дома, - ответил Кемаль, - сейчас закажу  ужин  в  ближайшем
ресторане, - он поднял трубку, - что тебе заказать?
   - Все равно, - она пожала плечами, - что-нибудь легкое, салат, овощи.
   - Сейчас все принесут, - сказал он, набирая номер телефона.
   Заказав ужин, он отправился в свою спальную, разделся и прошел  в  ванную
комнату, находившуюся в глубине спальной, чтобы принять душ.  И  лишь  после
этого вышел к Марте.
   Она сидела на диване в гостиной и смотрела  телевизор,  часто  переключая
каналы. В руках у нее был пульт дистанционного управления.
   - Есть что-нибудь интересное? - спросил он.
   - Нет, - тихо ответила она, - ничего.
   - Как поживает твой отец? - он сел не рядом с ней на диван, а  в  кресло,
стоявшее несколько в стороне.
   - Спасибо. Он просил передать тебе привет и сказать, что с этими ребятами
из Аризоны нужно быть помягче. Говорит, ты слишком многого требуешь.
   Он улыбнулся. Старик по-прежнему в седле. Он  в  курсе  всех  дел  своего
зятя.
   - Учту его пожелания. Как твоя мама?
   - Она болела, но сейчас ей лучше.
   - Слава богу, я не знал, что она болела.
   - А что ты знаешь, - как-то особенно горько сказала Марта, - ты  ведь  ни
разу не позвонил за последние три месяца.
   - Не нужно, - поморщился он. Только семейных скандалов ему и не хватает.
   - А я не жалуюсь, просто говорю, что ты не  позвонил,  -  сказала  она  и
снова начала лихорадочно наживать кнопку  переключателя  каналов  на  пульте
управления.
   - Ты будешь что-нибудь пить? - спросил он, вставая с кресла. - В  отличие
от холодильника, в баре у меня, кажется, еще не совсем пусто.
   - Нет, спасибо. Я уже выпила кофе.
   Он прошел на кухню, достал бутылку крепкого французского коньяка, плеснув
себе достаточно много в большой пузатый стакан,  вернулся  в  гостиную.  Она
по-прежнему сидела на диване. В дверь  позвонили,  и  Кемаль,  оставив  свой
стакан, пошел открывать. Принесли  заказ  из  ресторана  и  молодой  парень,
передавая ему пакеты и бутылки, весело улыбался. Обычно в такое  время  ужин
на дом заказывали влюбленные парочки, не желающие тратить время на  поход  в
ресторан. Расплатившись с посыльным, Кемаль дал ему на чай  больше  обычного
и, увидев вытаращенные от изумления глаза парня, закрыл дверь. Принес пакеты
на кухню, сложил их, снова вернулся в гостиную.
   - Ужин на кухне, - сказал он Марте, - ты можешь сама разобраться со всем.
   - Ты будешь есть? - спросила она.
   - Нет, - он уселся в кресло и подвинул к себе  свой  стакан,  -  лучше  я
послушаю последние новости.
   Она, ничего не сказав, вышла из комнаты.
   "Кажется, она изменилась, - подумал он, - непонятно, в какую сторону,  но
изменилась."
   Началась программа новостей, и он забыл о существовании Марты. Лишь когда
программа закончилась он поднялся, прошел в спальную комнату к  сыну,  долго
стоял у кровати, глядя, как мирно посапывает Марк.  Ребенок  пошевелился  во
сне и довольно отчетливо произнес - "папа".
   Кемаль наклонился над сыном, поправляя его одеяло. В комнату вошла Марта.
   - Он не вспотел? - тревожно спросила она, - ему нельзя простужаться.
   - Кажется, нет, - дотронулся до волос  ребенка  Кемаль,  -  а  почему  ты
спрашиваешь? Почему ему нельзя простужаться?
   - Он немного повредил себе ушко, - уклонилась от ответа Марта.
   - В каком смысле, - нахмурился Кемаль, - что значит, п