Уэджвуда и Арундейла, сказав Кришнамурти: "Ты  по  крайней  мере
Архат"  {8}.  Впрочем,  у  него  были  причины  сердиться  на  своих  бывших
сторонников - они не только придали  себе  официально  божественный  статус,
пройдя  пять  инициации,  но  позволяли  насмехаться  над   его   оккультным
авторитетом. Правда, это  вовсе  не  остановило  его  в  претензии  на  роль
Посвященного, сделавшего немалые успехи по пути духовного развития, и теперь
оба лагеря обвиняли друг друга в сотрудничестве  с  Темными  Силами.  Раньше
Анни Безант могла утихомирить  не  в  меру  разбушевавшихся  соратников,  но
теперь соперничество зашло так далеко, что они так и не примирились.
   Сам Кришнамурти смутился, но его смущение скрывало  глубокую  перемену  в
сознании, перемену, которую он понял только после того, как она завершилась.
Тогда, в Адьяре, через него, Кришнамурти, говорил Кто-то Другой, в  этом  он
был уверен - и Эта Сущность продолжала говорить через него всю жизнь.  Таким
образом, он является неким Посредником. Но не таким, каким  представлял  его
Ледбитер; он был Учителем не по положению в Теософском Обществе, а по  иному
праву. Осознав это, он смог отказаться от теософского антуража,  не  изменив
свой духовный статус  и  выйти  за  пределы  всех  и  всяческих  разногласий
Общества.
   В следующем году конфликт разгорелся еще сильнее,  когда  в  замке  Ээрде
прошло первое из нескольких ежегодных собраний,  на  котором  присутствовали
тридцать пять посвященных членов Общества. Затем последовал летний лагерь  в
Оммене. Кришнамурти выступал каждое утро перед  небольшой  группой  из  этих
тридцати пяти человек.  Анни  Безант  не  пригласили  на  эти  встречи,  как
считалось, из-за опасения расстроить ее. Кришнамурти больше не говорил на ее
излюбленные темы о Пути и Ученичестве и только мимоходом упоминал  Учителей,
советуя каждому слушателю искать собственную дорогу и не подчиняться  какому
бы то ни было авторитету. В этом  и  заключалось  ядро  его  учения  во  все
последующие годы. Но Анни обиделась, а ее советники  не  преминули  обвинить
Кришнамурти в отходе от идеалов Общества, в  высокомерии  и  потворствовании
своему самолюбию.
   27 июля 1926  г.  Господь  Майтрейя  вновь  говорил  устами  Кришнамурти,
обращаясь к собравшимся у костра в Оммене. На  этот  раз  там  присутствовал
Уэджвуд, который передал Анни, что Существо, говорившее  через  Кришнамурти,
вовсе не Майтрейя, а Черный Маг. Анни передала этот отзыв  Кришнамурти,  тот
пришел в ужас и сказал, что если она в действительности верит этому,  то  он
никогда больше не будет выступать публично. И снова бедная женщина оказалась
между  двумя  лагерями  противников,  и  хотя  ее  доверие   к   Кришнамурти
пошатнулось, она и на этот раз  поддержала  его.  Ведь  он  был  инкарнацией
Учителя Мира, и нельзя было просто так оставить эту идею.
   К тому же Анни всегда стремилась доверять своему воспитаннику и  за  одно
это он должен быть ей благодарен. Тем не менее она устала  от  конфликтов  и
сомневалась в своих силах, думая о том, что ей пора сложить полномочия и что
ее приемником вполне мог бы стать Кришнамурти. Ледбитер всячески отговаривал
ее от такого шага. Он не хотел ни передавать всей власти  Учителю  Мира,  ни
допустить избрания Арундейла на этот пост. Он убедил ее, что Учителя пока не
желают, чтобы она сложила с себя этот груз, и она смирилась перед  их  волей
{9}.
   Кришнамурти тоже заявил, что он устал от борьбы, а  в  разговоре  с  леди
Эмили он сказал о своем желании стать  "саньяси"  -  странствующим  монахом,
отказавшимся от мира ради медитации и духовного просвещения. Идея  отрицания
мирских благ казалась особенно привлекательной этому чуткому  юноше,  потому
что он видел, как Арундейл и Уэджвуд все более открыто потворствовали  своим
страстям. Большую часть времени Кришнамурти  проводил  в  Охайе  -  особенно
зимой, - писал стихи и размышлял. Был ли у  него  предмет  для  размышления?
Сознание его было пустым,  и  его,  как  им  было  угодно,  могли  заполнять
Вселенские Силы {11}. Кришнамурти все глубже  ощущал  себя  не  личностью  и
индивидом, а пустым сосудом, целью существования которого было не  учить,  а
быть вместилищем, средством обучения, зеркалом, куда люди могли бы заглянуть
в поисках своей собственной истины. Эти состояния все больше отдаляли его от
Общества:  при  их  полном  во-площении  он  превратился  бы  в  ничто.   От
Теософского посредника до Вселенского Сосуда оставался один шаг.
 
 
   Последующие годы были годами страданий, размышлений и изоляции. В  начале
1930-х годов, при поддержке малочисленных друзей, Кришнамурти  вновь  явился
на свет, как прекрасная бабочка из теософской куколки,  и  привлек  всеобщее
внимание в большей степени, чем  когда-то  Блаватская  и  Безант.  Некоторые
видели в  его  возрождении  всего  лишь  разрыв  с  людьми,  от  которых  он
отстранился после того, как они сыграли свою роль в его возвеличивании {12}.
Такие, как Арундейл и  Уэджвуд,  считали  его  самозванцем.  Впрочем,  самые
резкие обвинения были публично высказаны только после его смерти.
   К огорчению Анни Безант, Кришнамурти решительно заявил  об  окончательном
отходе от теософии в 1927 г., во время работы летнего лагеря в  Оммене.  Она
предвидела, что он может заявить нечто подобное перед аудиторией, но  у  нее
не хватило сил присутствовать при этом событии.  В  лагере  собралось  около
трех тысяч человек, в числе которых был  и  лидер  Британской  Лейбористской
партии Джордж Лэнсбери. 12 июля Кришнамурти сказал им: "Я - Учитель. Я вошел
в пламя - я и есть пламя, я объединил источник и цель" {13}. Несколько  дней
спустя он  разъяснил  это  загадочное  и  афористичное  высказывание  такими
словами, которые многим показались не  менее  загадочными.  В  детстве,  под
влиянием матери, ему привидился  Шри  Кришна.  Позже,  когда  его  развитием
руководил Ледбитер, он  увидел  Учителя  Кут  Хуми.  Потом,  когда  он  стал
взрослым, ему явились  Господь  Майтрейя  и  Будда.  Эти  Сущности,  как  он
выяснил, являются одной и той же Сущностью, и теперь он  соединился  с  ней,
что и обозначало единение с Реальностью. Кришнамурти  постоянно  использовал
образ пламени, чтобы выразить свое состояние.  В  том  же  лагере  два  года
спустя он сказал: "Я - то истинное пламя, которое является славой мира..." -
фраза, на самом деле абсолютно исключающая самолюбие и  эгоизм,  утверждение
которых может показаться на первый взгляд. Ударение здесь следует делать  не
на "я", а на "пламя". Личность, известная под именем Кришнамурти, сгорела  в
духовном пламени.
   Хотя он и вызвал энтузиазм в лагере  и  даже  нечто  вроде  лихорадочного
возбуждения, не все были довольны его высказываниями. Одни обнаружили в  его
словах надменное самодовольство и раздувание личного авторитета. Другие были
расстроены тем, что после удачного подъема Кришнамурти  отбросил  теософскую
лестницу, использованную для достижения  не  теософских  целей.  К  тому  же
теософская доктрина о Братстве Учителей становилась в общем-то  бесполезной,
ведь сама Анни Безант заявила в Америке несколько лет назад:  "Учитель  Мира
находится здесь" {14}. Увы, его достижения оказались не теми, о которых  она
мечтала. Уэджвуд и Арундейл, естественно, понимали, что угроза  нависла  над
всей  организацией,  в   которой   они   занимали   высокое   положение,   и
сопротивлялись.  Переживания  Анни  Безант  были  глубже.  Она  боялась   не
упрочения влияния Кришнамурти, нет, она  чувствовала,  что  Учителя  и  Путь
Теософии оставались в прошлом.
   Аедбитер  занял   более   гибкую   позицию,   не   поддержав   возмущения
рассерженного Джинараджадасы по  поводу  неблагодарности  Кришнамурти  {15}.
Ледбитер не только принял слова Кришнамурти как доказательство того, что  он
действительно является Учителем Мира, но и стал относиться к нему  с  особым
почтением. Он предпочел разрешить возникшее противоречие, обозначив различие
между мистическим путем, которым следовал Кришнамурти, и оккультной  дорогой
посвященных, прошедших инициацию.
   Видимо, такая тонкая казуистика была слишком  сложной  для  Анни  Безант,
которая всегда была сильнее в риторике, чем в логике. Она продолжала  любить
Кришнамурти как сына и почитать его как великого  духовного  лидера.  Приняв
отход Кришнамурти от теософии и допустив,  что  каждый  человек  может  идти
своей дорогой, она продолжила основание новых орденов и организаций.  В  тот
же год,  когда  Анни  закрыла  Эзотерический  филиал,  потому  что  не  было
оснований для его существования теперь,  когда  Учитель  Мира  был  готов  к
выполнению  своей  миссии,   она   реформировала   Орден   Звезды   Востока,
приспособляя  его  к  новым  потребностям  Учителя  Мира,  и   провозгласила
учреждение  Всемирного  Дня  Матери,   Всемирной   Организации   Матерей   и
соответствующего   журнала.   Это   произошло   на   церемонии   Либеральной
Католической Церкви в Адьяре.
   Организация Матерей показалась общественности высшей  точкой  теософского
абсурда. Газеты быстро осознали  комизм  ситуации  и  стали  высмеивать  ее,
предсказывая появление всемирных организаций Отцов, Младенцев и Тетушек.  На
роль Всемирной Матери  Анни  Безант  и  Джордж  Арундейл  выдвигали  Рукмини
Арундейл, которую объявили земным воплощением Матери, возможно потому,  что,
несмотря на все  инициации  и  почетные  должности,  она  так  и  не  заняла
сколько-нибудь важного  поста  в  Обществе.  Рукмини  понимала,  что  служит
всеобщим посмешищем, и поэтому уклонилась от участия в этой затее,  а  позже
объяснила одному  из  биографов  Анни  Безант,  что  все  это  было  простым
недоразумением {16}.  Но  леди  Эмили  Летьенс  продолжала  весьма  серьезно
относиться к Организации Матерей, что удивительно, если принять во  внимание
ее равнодушие  к  собственным  шестерым  детям,  в  чем  она  позже  и  сама
признавалась. Впрочем, возможно, эта странность лишь  показывает,  насколько
сильное влияние имела теософия на ее жизнь. Организация матерей представляла
собой нечто вроде Ордена Розы и Креста в усовершенствованном варианте.  Леди
Эмили принимала в ее создании самое активное участие. Она написала книгу под
названием "Зов матери" и даже собиралась  основать  Лигу  материнства.  Леди
Эмили даже думала о специальном одеянии, наподобие монашеского,  чтобы,  как
она писала, "никогда больше не заботиться о  своей  одежде"  {17}.  Но  этим
мечтам не суждено было воплотиться в жизнь. После  первого  и  единственного
выпуска журнала "Мать Мира" и нескольких статей Анни  и  Ледбитера  об  этой
затее забыли.
   Несмотря на все испытания,  Анни  Безант  не  утратила  свойственного  ей
делового  чутья.  Она  устраивала  в  Америке  лекционные   туры,   свои   и
Кришнамурти, получала до тысячи  долларов  за  лекцию.  Ей  также  нравилось
путешествовать по Европе на маленьком аэроплане, часто останавливаясь, чтобы
выступить в  очередном  городке  {18}.  Несмотря  на  внутренние  борения  и
разногласия, деньги в Общество  продолжали  поступать  -  это  были  частные
пожертвования,  наследства,  подписки,  оплата   публикаций,   средства   от
продуманных инвестиций. Как сама Анни, так и Кришнамурти привлекали  богатых
поклонников, которые с радостью жертвовали деньги на ежедневные расходы  или
на финансирование проектов, таких, например, как школы. К 1927  г.  Обществу
принадлежало около пяти  сотен  акров  земли  в  Охайе;  несколько  домов  в
Уимблдоне; школы, колледжи и другие виды недвижимости в  Англии,  Америке  и
Индии, не говоря уже о процветавшем Адьяре. Быть Кришнамурти - само по  себе
означало прибыльный бизнес. Хотя  он  отверг  предложение  сыграть  за  5000
долларов в неделю роль Будды в немом фильме (это дало ему впоследствии повод
сказать, что он мог бы стать звездой кинематографа),  его  сочинения  начали
приносить большие деньги - настолько большие, что пришлось  задуматься,  как
бы их получше разместить. Денежный  вопрос,  конечно,  существовал.  Хотя  у
Кришнамурти была ежегодная рента в 500. фунтов стерлингов (дар  мисс  Додж),
что удовлетворяло его личные потребности, они не могли  покрыть  расходы  на
поездки по всему миру или на издание его речей и стихов.
   Эту проблему решил Раджагопал, который после смерти Нитьи  из  противника
Кришнамурти  превратился  в  его  ближайшего  друга,  советника  и  делового
распорядителя.  Талантливый  человек,  получивший  хорошее   образование   в
Кембридже, он постепенно стал руководить Орденом Зари Востока  и  различными
деловыми и издательскими проектами, связанными с  лекциями  Кришнамурти.  Он
также планировал ее поездки: продумывал маршрут, заказывал билеты и места  в
отелях, устраивал встречи и платил по счетам.
   Был основан трест под названием "Krishnamurti Writings Incorporated", или
KWINC, в правление которого входили Кришнамурти, Раджагопал и еще три члена,
назначенные ими. KWINC был благотворительным обществом, и в последующие годы
заботы по его поддержке занимали большую часть времени Раджагопала, по  мере
того как относительно скромное предприятие  становилось  концерном,  имевшим
дело  с  миллионами  долларов  {19}.  В  конечном  итоге   Раджагопал   стал
президентом Совета попечителей, а Кришнамурти сложил свои полномочия,  чтобы
сконцентрироваться на учении, - эти шаги оказали значительное влияние на  их
жизнь. Финансовые дела Кришнамурти были сложны и запутанны, но  в  основном,
как он подчеркивал, лично ему ничего не принадлежало, за  исключением  часов
"Патек Филипп", подаренных ему одним из почитателей.  Стоило  ли  добавлять,
что за все платили либо трест, либо щедрые покровители,  многие  из  которых
оказывали свою помощь на протяжении всей жизни. Кришнамурти никогда ни в чем
не нуждался и получал все, что ему было необходимо, - от номеров в отеле  до
роскошных автомобилей.
   Личные отношения Кришнамурти были так же  непросты.  В  какой-то  степени
Раджагопал занял место  умершего  брата  -  и  не  только  для  Кришнамурти.
Розалинда Уильяме, как и Мэри Летьенс,  горячо  любившие  Нитью,  после  его
смерти  подружились  с  Раджагопалом.  Два  года  Раджагопал,  Розалинда   и
Кришнамурти   жили   вместе   в   доме   в   долине   Охай.   Анни    Безант
покровительствовала Розалинде и Раджагопалу, и в 1927 г.  они  поженились  в
Лондоне. Их дочь, Радха, родилась в 1930 г. Кришнамурти жил вместе  с  ними,
считая их своей семьей, в "Арья Бихара", старом  коттедже  с  шестью  акрами
земли, расположенном в долине Охай, который миссис Безант купила в  1923  г.
Раджагопал часто отсутствовал, уезжая по делам, и Кришнамурти стал настоящим
вторым отцом для Радхи, причем девочка даже думала, что иметь двух  отцов  -
совершенно обычно, и называла его просто Криш.
   На  протяжении  1930-1940-х  годов  Кришнамурти  в  семье  Раджагопала  и
Розалинды познал прежде неизвестные ему радости семейной жизни  и  дружеских
отношений.  Жизнь  в  Охайе  вращалась  в  основном  вокруг  фермы  и  сада.
Раджагопал  по  будням  жил  в  Голливуде,  улаживая  многочисленные   дела,
касавшиеся фонда Кришнамурти, а тот присматривал за домашними животными  или
играл с Радхой. Пышные празднества сменились более спартанским, но  и  более
идиллическим образом жизни.
   Активная  внутренняя  жизнь   Кришнамурти   продолжалась   и   в   Охайе.
Изолированность   долины   способствовала   медитации   и   творчеству,    а
сравнительная   близость   Лос-Анджелеса   позволяла   вести    общественную
деятельность.  Местность  к  тому  же  как  нельзя  больше   подходила   для
организации летних лагерей по образцу Оммена. К  маленькому  участку  земли,
некогда купленному Анни Безант, постепенно  присоединяли  соседние  участки,
пока Общество не стало владельцем целого поместья средней величины.  В  1928
г. Орден Звезды провел здесь свое первое  ежегодное  собрание.  Для  широкой
публики лагеря открылись в 1930 г. Их значение  выросло  в  1931  г.,  когда
барон ван Палландт вернул себе замок ван Ээрде по случаю женитьбы и рождения
наследника. Хотя лагеря в Оммене продолжали функционировать вплоть  до  1939
г., главный центр деятельности Кришнамурти переместился в долину Охай.
   Удачей  Кришнамурти  была  и   определенная   финансовая   независимость,
поскольку его разрыв с Теософским Обществом становился неизбежным. В 1928 г.
в Оммене  прошло  неприятное  собрание,  на  котором  Кришнамурти  пригрозил
распустить ОЗВ, если  теософские  руководители  будут  настаивать  на  своей
монополии на истину. Несмотря на это заявление,  вызвавшее  волнения  внутри
Общества,  Анни  Безант   официально   признала   доктрину   Кришнамурти   о
многогранности истины - хотя цитата  из  "Бхагавадгиты",  выбранная  ею  для
иллюстрации своих доказательств ("Человечество идет ко мне многими путями"),
намекает  на  признанную  теософами  метафору  Пути,   которую   Кришнамурти
предстояло вскоре отвергнуть.
 
 
   Окончательно их дороги разошлись 2 августа 1929 г. В летнем  лагере  близ
Оммена, в присутствии трех тысяч человек, Кришнамурти произнес речь, которая
транслировалась и по радио; он сказал, что "истина - это земля без дорог", и
отверг оккультизм, авторитеты и религиозные церемонии  в  качестве  путей  к
духовному росту {20}. Понимая, что многие  из  его  последователей  будут  в
растерянности, он призвал их встретить лицом к лицу необходимость абсолютной
свободы. Кришнамурти объявил, что в будущем он не  будет  набирать  учеников
или последователей, и посоветовал всем присутствующим не присоединяться ни к
какой секте или  церкви.  Вера  должна  быть  сугубо  индивидуальной:  любая
организация искажает ее. Все,  что  он  желает,  -  это  всего  лишь  помочь
освобождению от любых пут, интеллектуальных или эмоциональных,  политических
или религиозных. Затем  Кришнамурти  официально  заявил  о  роспуске  Ордена
Звезды Востока. Это и стало окончанием Пути, как его понимали теософы.
   Шаг был обдуманным - уже шли необходимые административные преобразования,
и Кришнамурти старался в своей прощальной речи ободрить своих  слушателей  и
объяснить им причины, побудившие его оставить прежние идеи. Но все равно для
аудитории, состоявшей в основном из теософов, это было ужасным  потрясением,
и это было бы так, даже если бы они слушали эту речь Кришнамурти целые годы.
Теософы не были готовы получить свободу. Они вступили в Общество, чтобы  ими
руководили Учителя и их земной представитель, Кришнамурти. Когда он  сказал,
что Учителя не обладают  реальным  существованием,  они  почувствовали  себя
ограбленными и преданными. Даже те, кто,  подобно  Эмили  Летьенс  и  миссис
Безант уважали решение Кришнамурти оставить теософию, нашли способ, каким он
это сделал, неприемлемым и  общее  мнение  можно  выразить  краткой  оценкой
Ледбитера: "Собрание прошло плохо" {21}.
   Понятное раздражение вылилось в дрязгах по поводу  денег.  Величественное
заявление Кришнамурти о том, что  он  ничего  не  имеет,  было  использовано
против него Арундейлом,  который  указал  на  то,  что  финансы  Кришнамурти
зависят от собственности, которая по закону принадлежит Обществу. Раджагопал
в ответ сослался на документ, в  котором  говорилось,  что  попечители  сами
решают, кто будет получателем денег фонда. К тому времени, как был  распущен
ОЗВ, он уже позаботился, чтобы имущество было переведено на имя треста "Стар
Паблишинг", который он сам и контролировал.
   Формально  окончательный  разрыв  Кришнамурти  с   Теософским   Обществом
произошел в 1930 г., когда он вышел из  всех  его  организаций.  В  1931  г.
теософское прошлое для него окончательно умерло, и он был готов начать новую
жизнь в качестве независимого гуру. Любопытно, что Раджагопал остался членом
Общества и сохранил хорошие отношения с Адьяром, хотя из-за эффектного ухода
Кришнамурти  число  теософов  неуклонно  снижалось.  Старые  члены  покидали
Общество, испытывая отвращение  или  недоумение,  и  в  него  вступал