ПИТЕР ВАШИНГТОН
   БАБУИН МАДАМ БЛАВАТСКОЙ
 
   История мистиков, медиумов и  шарлатанов,  которые  открыли  спиритуализм
Америке
 
   Главы 1-10
 
   Перевод с английского А. Блейз, О. Перфильева
 
   Вашингтон П. Бабуин мадам Блаватской.
   М.: КРОН-ПРЕСС, 1998, сс. 6-236
 
   В квадратных скобках [] номер страницы.
   Номер страницы предшествует странице.
 
   В фигурных скобках  {}  номера  примечаний  автора,  помещенных  в  конце
текста.
 
   В круглых скобках () номера подстраничных примечаний.
 
 
СОДЕРЖАНИЕ 
   Благодарность
   Вступление. Цвет бирюзы
   Источник и ключ
   Мэлони и Джек
   Вести из ниоткуда
   Неприятности
   Апостольская преемственность
   Второе поколение
   Мальчики и боги
   Ариман и Люцифер
   Военные игры
   Путешествия
   Личные дела
   Школа и жизнь
   Трудности
   Конец Пути
   Частная жизнь
   Грешники
   Гуру на войне
   Итоги
   Возвращение
   От Системы к Источнику
   Кульминация
   Заключение. Торжество бабуина
   Примечания
 
 
 
 
 
 
               Обман утверждает ложь. Событие, 
               рождающее веру, утверждает истину. 
               Стало быть, оно не обман, а чудо. 
                              Бернард Шоу. Святая Иоанна 
 
               [И так в себе уверен, и то не помнит,] 
               что хрупок как стекло, - он перед небом 
               кривляется как злая обезьяна, 
               и так, что плачут ангелы над ним. 
                              Вильям Шекспир. Мера за меру 
 
 
   БЛАГОДАРНОСТИ
 
   За помощь в создании этой книги я признателен многим людям, некоторые  из
них пожелали остаться неизвестными.  Среди  тех,  кого  я  могу  назвать,  я
особенно благодарен Элизабет Беннет и  Майклу  Франклину,  а  также  Чарльзу
Клейзену, Сеймуру Гинзбургу, леди Мавалль, Биллу Томсону и Лесли Уилсону.
   Искреннюю  признательность  я  хотел  бы  выразить  Джеймсу  Муру,  щедро
поделившемуся со мной глубокими познаниями в  области  учения  Гурджиева,  и
Эндрю  Роулинсону,  великодушно  ознакомившему  меня  с  вариантами   своего
неопубликованного труда о духовных учителях. Помимо прочего,  именно  ему  я
обязан понятием "западный гуру".
   Я благодарен за помощь и информацию обществу  "Этериус",  Антропософскому
Обществу, Универсальной Церкви Ликования,  Международному  Фонду  Эмиссаров,
обществу "Вечный огонь", Великому  Белому  Братству,  центру  Кришнамурти  в
Броквуд-парке и Теософскому Обществу.
   Мисс Лилиан Стори, библиотекарь Теософского Общества, была ко  мне  очень
внимательна, равно как и сотрудники Лондонской библиотеки, Британского Музея
и Публичной Регистрационной Службы. Кроме того, я в долгу перед  Уорбургским
институтом,   библиотекой   Уильямса   при   Лондонском    университете    и
университетской библиотекой Миддлсекса.
   Я чрезвычайно благодарен моему редактору, Викки Харрис, чье  искусство  и
красноречие сделали этот объемистый текст более живым и увлекательным.
 
 
 
   ВСТУПЛЕНИЕ
   ЦВЕТ БИРЮЗЫ
 
   27 марта 1991 года британский футболист  и  эколог  Дэвид  Айк  провел  в
Лондоне  пресс-конференцию  по  поводу  выхода  в  свет  своей  новой  книги
"Вибрации истины" {1}. Мистер Айк выступил  перед  журналистами  в  обществе
своей супруги, дочери и еще одной дамы - своей  коллеги.  Все  четверо  были
одеты в одинаковые бирюзовые одежды.
   На вопросы относительно цвета его одежды журналистов, вероятно, ожидавших
услышать что-нибудь про  энергетический  кризис,  мистер  Айк  ответил,  что
Любовь и Мудрость "вибрируют на той же частоте, что и бирюзовый цвет". Далее
он сообщил о существовании некоей группы  "космических  родителей",  которые
под Божественным руководством в течение целых столетий контролируют развитие
нашей планеты. В число  этих  "родителей",  известных  также  под  названием
Владык Мудрости, по словам эколога, входят пророк Самуил, волшебник  Мерлин,
Христофор Колумб, Владыка Седьмого Луча, Первосвященник Атлантиды, а ныне  и
он сам, Дэвид Айк. В книге "Вибрации истины" как раз  и  описывается  миссия
"родителей" - спасти мир от материального и духовного осквернения.
   Эта пресс-конференция стала подарком  для  британской  желтой  прессы,  в
особенности для издания "Сан", которое уже на следующий день озадачило своих
читателей вопросами: "Неужели Дэвид Айк слетел  с  катушек?"  и  "Дэвид  Айк
рехнулся или притворяется?" {2}. 75% респондентов ответили  на  эти  вопросы
утвердительно. К тому же утверждением, что  для  выполнения  своей  духовной
миссии он позволил вселиться в  себя  "Духу  Христа",  Айк  навлек  на  себя
обвинения репортеров в том, что он якобы провозгласил  себя  новым  Иисусом.
Мать Айка попыталась было выступить в  защиту  сына,  после  чего  появилась
новая статья под заглавием: "Мама заявляет: "Айк - мой сын, а не сын Господа
Бога".
   Хотя пресса сняла с мистера Айка богатый урожай, он не  был  в  обиде  на
журналистов  -  возможно,  потому  что   знал   кое-что,   им   неизвестное.
Действительно,  если  три  четверти  заинтересовавшихся  публикациями  "Сан"
читателей согласились, что Дэвид Айк "слетел с катушек", то четверть-то  так
не считала. Иными  словами,  множество  англичан  либо  разделяли  убеждения
Дэвида Айка, либо расценивали их как совершенно нормальные. Недавние  опросы
показали,   что   около    20%    британской    общественности    привержено
неортодоксальным духовным учениям  (что,  кстати,  значительно  больше,  чем
количество людей, регулярно  посещающих  христианские  богослужения)  и  что
многие из них являются членами независимых религиозных обществ.
   Среди американцев, одновременно и более  набожных,  и  более  склонных  к
авантюрам в духовной области, чем европейцы, этот процент еще выше.  Америка
давно получила титул страны духовной свободы, что едва ли удивительно:  ведь
сама американская нация создавалась, в частности, на основе протеста  против
религиозной ортодоксии. Семена этого протеста пышно цветут и  по  сей  день,
особенно на Западном побережье, где Дэвида Айка едва ли  заметили  бы  среди
бесчисленных контактеров, астрологов и проповедников реинкарнации.
   В самом деле, трудно спорить с тем, что в наше время противостояние любым
формам  религиозной  ортодоксии  стало   сильнее,   чем   когда-либо.   Ведь
продолжающийся по сей день спад влияния христианских церквей, начавшийся еще
в XVIII веке и ускорившийся в XIX,  сейчас  подхлестывается  новыми  мощными
культурными  и  социальными  движениями,  которые   поощряют   возникновение
альтернативных религий и появление новых духовных учителей.
   Наиболее значительными из новых движений, вызвавших духовную революцию XX
века, являются экологизм и феминизм. Взгляд на нашу планету  как  на  единый
живой организм и попытка рассматривать Землю в широком космическом контексте
побудили  многих  мыслителей  пойти  еще  дальше  и  приравнять  экологию  к
духовности. В пользу этой тенденции действует растущий интерес к буддизму  и
индуизму среди последователей учения Новой эры.
   Большинство из них - женщины.  И  что  еще  более  знаменательно,  именно
женщины стали лидерами многих подобных движений. По-видимому, в XIX столетии
это было неизбежно: ведь духовная сфера (в  том  числе  и  литература)  была
тогда едва ли не единственной  областью  деятельности,  в  которой  западная
женщина  имела  возможность  самореализации.  Любопытно,  однако,  что   эта
тенденция сохранилась и в наше  время.  В  обход  официальных  учреждений  и
организаций учение  Новой  эры  обеспечило  "зеленую  улицу"  феминизму;  не
исключено, что это - одна из причин растущей популярности этого учения  даже
среди  респектабельной   буржуазии.   Например,   совсем   недавно   Арианна
Стассинопулос, супруга миллионера, конгрессмена  и  потенциального  сенатора
Майкла Хаффингтона, рассказала в своей книге "Четвертый Инстинкт"  {3},  что
мир испытывает потребность в очищении, как духовном, так и физическом, и что
эти два процесса тесно связаны между собой. Далее она высказала идею, что  у
человечества не возникло бы необходимости в создании  государства  всеобщего
благоденствия, если бы все люди развивали и воспитывали свои души (вероятно,
при помощи основанного Арианной Движения за Внутреннее Духовное Сознание).
   Как и "Вибрации истины", книга Арианны Стассинопулос  проповедует  синтез
экологии и духовности с  акцентом  на  тех  качествах,  которые  традиционно
приписывали женской сущности: сочувствии, воображении, инстинкте, плодородии
и  т.д.,  -  в  противоположность  всему   рациональному,   патриархальному,
материалистическому,   упорядоченному,    связанному    с    Богом    Отцом,
ортодоксальным христианством и ценностями среднего класса. Эти идеи не новы,
но где же почерпнули их миссис Стассинопулос и мистер Айк и почему  они  так
популярны? На какой почве выросли "Вибрации истины" и "Четвертый  инстинкт"?
И почему все  больше  и  больше  людей  обращаются  к  подобным  учителям  и
проповедникам, отворачиваясь от традиционных церквей?
   Это лишь немногие из вопросов, ответить на которые мы попытаемся, излагая
удивительную историю о том, как одна русская эмигрантка, питавшая слабость к
сочинениям популярного британского романиста, принесла  в  Америку  мудрость
Востока. Читатель найдет в моей  книге  также  рассказ  о  том,  как  бывшая
супруга англиканского священника и Епископ, склонный к извращениям, изобрели
"западного гуру". Мы расскажем и о том, какое поразительное влияние  оказали
их  идеи  на  культурную,  социальную  и  даже   политическую   жизнь   трех
континентов;  а  также  о  трансформации,  которую  претерпели  эти  идеи  в
сочинениях некоего армянина, умевшего ловко торговать коврами, и многотомных
трудах одного немецкого философа. В этой книге мы попытаемся  проследить  до
наших  дней  цепь  захватывающих  событий,  которые  начались   в   скромной
нью-йоркской  квартире  7  сентября  1875  года.   Именно   тогда   началось
головокружительное восхождение Тибетских Учителей Мудрости на Западе.
 
 
 
   Глава 1
   ИСТОЧНИК И КЛЮЧ
 
   Девятнадцатый век  в  Европе  был  великой  эпохой  независимых  духовных
учителей  (многие  из  которых,  впрочем,  оставались,   по   крайней   мере
номинально, христианами). Обычным поводом для разрыва с официальной церковью
было, как правило, стремление восстановить истинную веру. Но тяга  к  власти
заводила  подобных  реставраторов  чересчур  далеко,  и   мятежники   против
религиозных традиций неизменно приходили к парадоксальной  ситуации,  требуя
от своих последователей сурового повиновения и полного подчинения.
   Этот парадокс отлично иллюстрирует история англичанина Г. Дж. Принса {1}.
В 1841 г. мистер Принс, бывший в ту пору викарием  при  пасторе  Чарлинча  в
Сомерсете, основал движение за религиозное возрождение в рамках англиканской
церкви. Он был настолько уверен в принципе  божественного  руководства,  что
советовался с Богом, стоит ли ему брать с собой зонтик  на  прогулку.  Принс
был  замечательным  оратором,  умелым  организатором  и  весьма  обаятельной
личностью. Без труда добившись признания  своего  пастора,  мистера  Старки,
ставшего его преданным  учеником,  Принс  приступил  к  осуществлению  своей
миссии. Каждое воскресенье он читал проповеди с такой страстью,  что  обычно
равнодушный сельский приход, состоявший из фермерских семейств  и  батраков,
вскоре дошел до такого безумного  религиозного  экстаза,  какой  можно  было
встретить в те времена разве что у крайних сектантов.
   На проповедях Принса мужчины тряслись с головы до ног, женщины вопили,  и
даже маленькие дети бились в припадках. Церковь в Чарлинче вскоре  приобрела
несколько двусмысленную славу, и Принс привлек к себе внимание епископа Бата
и Уэлса, который проявил недовольство  своим  подчиненным.  Действия  Принса
подрывали установленный порядок вообще и церковную иерархию в частности.
   Податливость, которую проявил пастор Старки перед  собственным  викарием,
создавала дурной прецедент с точки зрения церкви, а зажигательные  проповеди
Принса попахивали методизмом - учением, крепко-накрепко ассоциировавшимся  в
представлении  большинства  англикан   с   революцией.   Получив   несколько
предупреждений от  епископа,  Принс  и  Старки  решили  покинуть  не  только
Чарлинч, но и саму англиканскую  церковь.  Они  обосновались  в  близлежащей
деревне Спэкстон и создали независимое религиозное сообщество под  названием
"Агапэ", или  "Пристанище  любви".  Это  общество  финансировалось  богатыми
приверженцами Принса, главным образом женщинами,  в  том  числе  -  четырьмя
сестрами Ноттидж, трех из которых  Принс  выдал  замуж  за  своих  учеников.
Четвертую сестру родственники успели поместить в психиатрическую  лечебницу,
прежде чем она последовала примеру сестер, однако сила убеждения Принса была
такова, что девушка ухитрилась бежать и  в  конце  концов  присоединилась  к
остальным последователям бывшего викария.
   Деньги богатых учениц и учеников текли в  "Пристанище"  рекой,  и  вскоре
Принс стал владельцем состояния примерно в 1 миллион  фунтов  стерлингов  (в
пересчете на современный курс). Он построил в Спэкстоне  огромный  дом  (для
братьев и сестер по вере) и жил там в довольстве и даже  роскоши.  При  доме
были бильярдная, прекрасные экипажи и несколько лакеев. Вскоре  он  объявил,
что Святой Дух вдохнул в него бессмертие, велел своим ученикам именовать его
не  иначе  как  "Возлюбленный"  и  без  тени  удивления   принимал   письма,
адресованные "Нашему Господу Богу".
   Основной доктриной "Агапэ" было искупление человеческой телесности  через
любовь. Согласно  Принсу,  традиционное  христианство  не  обеспечивало  эту
возможность, поскольку проповедовало умерщвление  плоти  в  пользу  духа  по
примеру подвига Иисуса Христа. Но Господь открыл Принсу, что  Иисус,  будучи
далеко не последним Его словом в деле  искупления,  являлся  лишь  одним  из
представителей  длинной  цепочки  аватар,  начинающейся  с  Адама  и  Ноя  и
достигающей высшей точки в самом Принес. Каждая из этих аватар была  избрана
для совершения определенного шага в  развитии  божественного  плана.  Задача
Христа  завершилась  в  жертвенной  агонии  на  кресте,   но   Принсу   была
предназначена более счастливая  судьба.  Ибо  как  Святой  Дух  снизошел  на
Принса, одарив его физическим бессмертием ради великой Цели,  так  и  Принсу
предстояло передать это благословение другим.
   Первым  делом  "Возлюбленный"  излил  это  благословение  на  сестру  Зою
Патерсон, заключив божественный союз с нею на диване  в  бильярдной  комнате
публично, в присутствии остальных братьев и сестер. Хотя Принс и  объявил  о
предстоящей церемонии заранее, но не предупредил  учеников  ни  о  характере
обряда, ни о  том,  кому  посчастливится  стать  избранницей.  Но,  главное,
результат церемонии вызвал в общине смущение. Дело в том, что Принс  сообщил
своим последователям, что, по новому истинному учению,  половое  сношение  с
Бессмертным  обеспечивает   приобщение   к   бессмертию,   каковому   должно
сопутствовать  бесплодие.   Но   увы!   Сестра   Зоя   забеременела.   Тогда
"Возлюбленный" получил откровение  о  том,  что  это  были  происки  Сатаны,
подославшего  собственного  младенца,  чтобы  подорвать   авторитет   нового
аватара. Такое объяснение, возможно,  и  удовлетворило  учеников,  но  после
этого случая финансовая поддержка "Прибежища любви" пошла на убыль:  гораздо
меньше стало посторонних  вкладчиков,  не  принадлежавших  к  общине.  Принс
прожил до 1899 года, после чего его сменил "Возлюбленный II"  -  преподобный
Г. Смит Пиготт, который в 1902 г. объявил себя божеством и стал впоследствии
отцом двух детей, получивших имена "Слава" и "Власть".
   Успех,   которого   добился   Принс   в    привлечении    респектабельных
представителей среднего  класса,  несмотря  на  свое  причудливое  учение  и
диковинное поведение, ясно свидетельствует о  затруднительном  положении,  в
котором оказались в середине  XIX  века  традиционные  европейские  религии.
История Принса в различных вариантах повторилась во  многих  городах  Европы
{2}.  Церковь  приходила  в  упадок.  Снаружи   ее   атаковали   атеисты   и
материалисты. Церковные привилегии и тесное взаимоотношения между церковью и
государством  вызвали  огонь  критики  со  стороны  либералов  и  радикалов.
Доктринальные противоречия  и  идейные  разногласия  между  реформаторами  и
консерваторами подрывали церковные устои изнутри. Приверженность  традициям,
строгая иерархия и влияние на светскую власть, которые так долго  оставались
основой стабильности церковной организации, теперь  превратились  в  причины
внутренних конфликтов и в поводы для нападок общественности. Короче  говоря,
церковь теряла авторитет, что  явно  выразилось  в  охватившей  ее  духовной
летаргии. Мятежники проникли даже в высшие эшелоны клерикальной власти.
   Одним  из  неизбежных  последствий  такого  положения   стало   появление
независимых религиозных сект в  масштабах,  которые  не  имели  себе  равных
начиная с XVII века. Конгрегации,  возглавлявшиеся  священниками-шарлатанами
наподобие Принса, заявляли о своей самостоятельности. Возникла  целая  новая
порода проповедников и пасторов,  вооружившихся  радикальными  доктринами  и
поддержкой влиятельных лиц и готовых удовлетворить все духовные потребности,
которые игнорировала  традиционная  церковь.  Мог  ли  обычный  англиканский
пастор потягаться с экзотическим обаянием Принса? И  могла  ли  традиционная
церковь убедительно опровергнуть учение Принса,  в  общем-то  не  так  уж  и
отличавшееся от того откровения, на котором она  сама  была  основана?  Если
Иисус Христос был Богом, то почему бы и Принсу не обладать  божественностью?
Если Иисус был уникален, то и Принс - единственный  в  своем  роде.  И  если
апостол  Петр  мог  основать   церковь,   почему   бы   этого   не   сделать
"Возлюбленному"?
   Проблемы достоверности откровения и авторитета так  же  стары,  как  сама
религия. Когда речь идет об откровении, формы,  в  которых  оно  выражается,
неизбежно искажают его суть. Появляются  различные  интерпретаторы,  которые
истолковывают сущность учения и спорят о нем. К тому же процесс  осложняется
расколами между корпоратистами, наподобие епископа  Бата  и  Уэлса,  которые
требуют подчинения установленной власти, и харизматическими личностями вроде
Принса, провозглашающими правомочность  собственного  откровения  и  на  все
возражения  имеющими  дежурный  ответ:  дескать,  Иисус   тоже   подвергался
преследованиям.   Эти   разногласия   усугубляются   далее   спорами   между
универсалистами,  стремящимися  выработать  общую  доктрину,  и  теми,   кто
настаивает на приоритете индивидуального понимания Бога каждым человеком.
   Вдобавок XIX  столетие  породило  новые  серьезные  трудности.  Давнишние
сомнения в истинности христианского учения и традиционной  церкви  приобрели
дополнительный вес благодаря росту престижа и авторитета естественных  наук,
а также чрезвычайному усложнению библейской экзегетики. Наука стала посягать
на  постижение  сакраментального  смысла  мира,   созданного   и   хранимого
Божественной силой, а образованные историки и текстологи, взяв на вооружение
филологию и этимологию, преуспели в демифологизации и  очеловечивании  самой
фигуры Христа.
   В итоге христианство предстало чуть ли не заурядной, хотя и занимательной
историей одного маленького народа, дидактический вывод из которой с  большей
или меньшей адекватностью воплотился в различных христианских  организациях.
В таком контексте Иисус оказывался  не  единственным  уникальным  Спасителем
мира, а одним из многих авторитетных  духовных  учителей,  в  одном  ряду  с
Буддой,  Сократом,  Конфуцием,  Ману  и  Лао-Цзы.  Некоторые  из  них   были
мифическими фигурами, другие - историческими лицами, чья реальная жизнь была
скрыта легендами.  Их  демифологизацией  в