ь такую вопиющую несправедливость герою, который пал,  защищая  свою
отчизну.
     Она откинула покрывало с лица. Прекрасные  волосы  ее,  блестевшие  как
золото при свете  бесчисленных  лампад,  рассыпались  По  плечам,  и  глазам
изумленных пришельцев представилась такая красота, подобия которой  не  было
во всей Англии. Всем казалось, что они видят перед собой  какое-то  неземное
существо, явившееся для того чтобы карать их.
     Только два раза в жизни должна была видеть Юдифь норманнского  герцога.
Первый раз она видела его, быв почти  еще  ребенком,  когда,  выведенная  из
своей задумчивости звуками труб, сбежала  с  холма,  чтобы  полюбоваться  на
приближающуюся, блестящую кавалькаду. Теперь же ей  пришлось  стоять  с  ним
лицом к лицу в час его торжества,  среди  развалин  Англии  на  Сангелакском
поле. Повлекло ее сюда желание спасти от позора память умершего героя.
     Смело стояла она, со смертельно-бледным  лицом  и  сверкавшими  глазами
перед Завоевателем и  надменными  баронами,  которые  громко  выражали  свое
одобрение ее словам.
     - Кто ты такая? - спросил герцог, если  не  оробевший,  то  чрезвычайно
удивившийся. - Мне кажется, что я уже видел твое лицо прежде? Не жена ли  ты
Гарольда или, может быть, сестра?
     - Государь, - ответил Осгуд, - она была невестой Гарольда. - Брак их не
состоялся, потому что законы  наши  не  могли  одобрить  его,  так  как  они
находились в запрещенных степенях родства.
     Из среды пирующих выступил Малье де-Гравиль.
     - О, повелитель мой! - воскликнул  он.  -  Ты  обещал  мне  графства  и
поместья. Вместо этих  наград,  не  заслуженных  мной,  позволь  мне  отдать
последнюю честь телу павшего витязя Гарольда: он только что сегодня спас мне
жизнь? Прикажи же мне отблагодарить его за это - хоть  могилой,  если  уж  я
ничего больше не могу сделать для него.
     Вильгельм молчал. Однако ясно высказанное  желание  всего  собрания,  а
быть может и врожденное его великодушие,  одержали  наконец  верх.  Великая,
благородная душа его все-таки не погрязла еще совсем в  омуте  деспотизма  и
злобы.
     - Ты не напрасно обратилась к норманнским  рыцарям,  -  проговорил  он,
кротко обращаясь к Юдифи. - Твой упрек был справедлив,  и  я  раскаиваюсь  в
своей  несправедливости...   Малье   де-Гравиль!   Твоя   просьба   уважена.
Предоставляю тебе выбрать место погребения человека, не  подлежащего  больше
суду человеческому, и распорядиться его похоронами.

x x x

     Пиршество кончилось.  Вильгельм  Завоеватель  спал  крепко,  окруженный
рыцарями, которые мечтали о будущих баронствах. Поле все  еще  было  озарено
печальным светом факелов,  а  тихий  ночной  воздух  оглашался  рыданиями  и
стонами жен павших саксонцев.
     Малье   де-Гравиль,   сопровождаемый   вельтемскими   отшельниками    и
факельщиками, искал тело короля Гарольда, но  безуспешно.  Свет  луны,  тихо
плывшей по небу, смешивался с красноватым пламенем  факелов,  как  бы  желая
способствовать его поискам.
     - Быть может, мы уже проходили мимо тела короля, но не  узнали  его,  -
проговорил Альред с унынием. - Саксонские жены и матери  одни  могут  узнать
своих мужей и сыновей, обезображенных ранами, - по некоторым знакам, которые
неизвестны чужим*.
     - Понимаю! - воскликнул норманн. - Ты говоришь о  заговорных  словах  и
рунах, которые ваши ратники выжигают на груди.
     - Да, - ответил отшельник, - поэтому я и жалею, что мы потеряли из виду
нашу молодую проводницу.
     Во  время  этого  разговора  искавшие  повернули  к  палатке   герцога,
отчаиваясь в успешности своих поисков.
     - Взгляните туда, к палатке! - воскликнул  вдруг  Малье  де-Гравиль,  -
какая-то женщина ищет там кого-нибудь из  близких  ей.  Pardex,  сердце  мое
обливается  кровью,  когда  я  вижу,  как  она  напрягает  все  силы,  чтобы
перевернуть тяжелых мертвых!
     Отшельники подошли к женщине, и Осгуд закричал радостно:
     - Да это прекрасная Юдифь! Идите сюда с факелами, скорее, скорее!
     Тела тут были свалены в груды,  чтобы  очистить  место  для  знамени  и
палатки  Вильгельма  Завоевателя.  Женщина  молча  продолжала  свои  поиски,
довольствуясь лунным сиянием.
     Увидя приближающихся,  она  нетерпеливо  махнула  рукой,  будто  ревнуя
умершего. Но, не желая их помощи, она и не противилась ей.  С  тихим  стоном
опустилась Юдифь на землю, чтобы наблюдать  за  ними.  Печально  качала  она
головой, когда освещались лица мертвых. Наконец багровый свет упал на гордое
и грустное лицо Гакона.

     -------------------------------------------------------------------
     * Саксонские хроники подтверждают, что  мертвые  узнавались  по  особым
знакам и девизам, выжженным на груди или руках.
     -------------------------------------------------------------------

     - Племянник короля! - воскликнул де-Гравиль.  -  Следовательно,  король
здесь же, вблизи.
     Отшельники сняли шлем с другого трупа. С ужасом и  грустью  отвернулись
все при виде страшно обезображенного ранами  лица,  Юдифь  дико  вскрикнула,
взглянув на него пристальнее. Она вскочила, сердито оттолкнула отшельников и
наклонилась над  мертвым.  Оттерев  своими  длинными  волосами  с  его  лица
запекшуюся кровь, она дрожащей рукой стала расстегивать панцирь.
     Рыцарь стал возле нее на колени, чтобы помочь ей.
     - Нет, нет! - простонала она. - Он теперь мой, мой!
     Руки  ее  обагрились  кровью,  когда ей наконец, после страшных усилий,
удалось снять панцирь, так как вся туника была окровавлена. Она  расстегнула
последнюю и увидела над сердцем, переставшим биться навсегда, слово "Юдифь",
начерченное  старинными  саксонскими  письменами. Под ним было другое слово:
"Англия".
     - Видите вы это? - произнесла она потрясающим душу голосом.
     Обняв мертвеца, она начала осыпать его поцелуями и называла его  самыми
нежными именами, как будто он мог слышать ее.
     Присутствующие догадались, что поиски  окончились  и  что  глаза  любви
узнали мертвого.
     - Исполнились-таки предсказания Хильды, - простонала бедная девушка,  -
исполнилось обещанное, и мы соединены навеки, о мой Гарольд!
     И она с нежностью склонила голову на грудь падшего героя.
     Прошло много времени, а девушка продолжала лежать  в  состоянии  полной
неподвижности.
     Удивленный донельзя этим  обстоятельством,  рыцарь,  отошедший  было  в
сторону, приблизился к ней, но  тотчас  же  отступил  назад  с  восклицанием
сострадания и ужаса.
     Юдифь была мертва.
     Страдания, омрачившие молодость  девушки,  уже  давно  повлияли  на  ее
организм, а страшная кончина короля англосаксов, которого она  так  пламенно
любила, порвала и совсем слабые узы, связывавшие ее с землей.

x x x

     В Вельтемском храме, в восточном конце галереи,  долго  еще  показывали
гробницу последнего англосакского короля, с трогательной  надписью:  "Harold
Infelix"*. Норвежский летописец, Вильгельм де-Пуатье, говорит,  однако,  что
не под этим камнем обратилось в прах тело героя, с именем  которого  связано
столько исторических воспоминаний.
     - Пусть труп его охраняет берег, который он во время жизни защищал  так
отчаянно, - сказал Вильгельм Завоеватель. - Пусть  волны  морские  поют  ему
вечно похоронную песнь и опоясывают его могилу, между тем как дух его  будет
бодрствовать над землей, перешедшей теперь к норманнам!
     Малье де-Гравиль, знавший, что Гарольд сам не мог избрать себе  лучшего
места погребения, более соответствовавшего ему, как  истинному  патриоту,  -
был полностью согласен с  этими  словами  герцога,  так  как  рыцарь  принял
таившуюся в них насмешку за чистую монету.
     Если б  Гарольд  был  похоронен  в  Вельтемском  храме,  то  его  снова
разлучили бы с дорогой невестой, умершей на его груди.  В  могиле  же  возле
моря, под необъятным сводом неба, она могла покоиться  с  ним,  убаюкиваемая
вечной песнью волн.
     Малье де-Гравиль, не лишенный поэтического чувства и тонкого  понимания
любви, как и большинство норманнских рыцарей, способствовал этому соединению
после смерти любящих сердец, которые всю жизнь были разлучены. Таким образом
вельтемская гробница заключала в себе просто имя, между тем  как  Гарольд  и
Юдифь  были  похоронены  на берегу морском, в том самом месте, где Вильгельм
Завоеватель сошел со своего корабля, чтобы завоевать Англию.
     Восемь  веков  канули  с  тех  пор  в  вечность.  Что  же  осталось  от
норманна-героя и саксонского витязя? Маленькая урна, вместившая в себе  прах
Завоевателя**, опустела,  но  дух  последнего  саксонского  короля  все  еще
охраняет берег, паря  над  ропщущими  волнами.  Не  огорчайся,  великий  дух
саксонского Гарольда, если ты видишь, что  свободные  люди  удачнее  борются
против насилия и побеждают вооруженный обман, поддерживающий неправое дело!

     ---------------------------------------------------------------
     * Гарольд Несчастный.
     ** Завоеватель был похоронен при Gemiticen'a. Урна с  его  прахом  была
вырыта в последнее время. Над гробницей была следующая подпись: "Prex mognus
parva jaset lie Guilieltus in urna, jufficit et magno parva Domus Domino" (В
маленькой урне лежит Вильгельм, великий  король;  достаточно  это  маленькое
помещение для самого могучего властителя).
     ---------------------------------------------------------------


ПРИМЕЧАНИЯ

АНГЛОСАКСЫ И АНГЛИЯ

     В древнейшие века Великобритания, называвшаяся "страной  зеленых  гор",
была заселена  двумя  народами  кельтского  племени:  гаэллами  и  бриттами.
Первые, впоследствии теснимые бриттами, удалились в  Шотландию  и  сделались
там известными под названием скоттов и пиктов.
     Между тем бритты были покорены Цезарем,  и  земли  их  вошли  в  состав
римских владений. Скотты же и пикты сумели отстоять  свою  независимость  и,
мало того, не раз тревожили как своих старых врагов, так и их завоевателей.
     В эпоху переселения народов Италия,  изнемогая  в  борьбе  с  полчищами
Алариха и Аттилы, призвала на помощь свои легионы, занимавшие  Британию.  Но
по удалении римлян, бритты не  могли  уже  бороться  с  грозными  пиктами  и
скоттами, лишившись под  игом  своего  прежнего  мужества.  Кроме  того,  их
терзали внутренние  междоусобия,  и  они  последовали  совету  своего  вождя
Вотигера просить поддержки у северных германцев, обитавших на берегах  Эльбы
и Везера и известных под общим именем  саксонцев  или,  иначе,  англосаксов.
Соблазненные обещаниями вознаграждения, двое витязей,
     Генгист и Горза, явились на помощь бриттам и  отразили  их  врагов.  Но
вслед за этим они вознамерились подчинить себе и бриттов. Бритты в  отчаянии
взялись за  оружие,  но  англосаксы,  постоянно  подкрепляемые  приходившими
единоплеменниками, сломили их и основали на их земле семь государств.  В  IX
веке эти государства  соединились  в  одно  под  властью  короля  Эгберта  и
получили общее название "Англия". По  смерти  Эгберта  англосаксам  пришлось
вступить в борьбу с народами севера, а  именно  с  датчанами,  норвежцами  и
норманнами, ужасавшими своими набегами всю Западную Европу.  Первыми  напали
на Англию датчане. Они скоро покорили ее, но от этого  унижения  ее  избавил
Альфред Великий. Однако потомки Альфреда не имели его  ума  и  энергии,  они
позволили датчанам утвердиться в Англии и даже платили им дань.
     Возмущенный наконец хищничеством пришельцев,  король  Этельред  решился
покончить с ними, и вот, когда те не ожидали нападения, саксонцы  напали  на
них и умертвили. Но этот поступок сильно раздражил Свена,  короля  датского,
сестра которого  погибла  в  этой  резне.  Он  пришел  с  войском,  принудил
Этельреда  бежать  в  Нормандию  и  сел  на  престол  англосаксов.  Саксонцы
покорились, но ненависть к датчанам продолжалась до  восшествия  на  престол
Свенова сына, умного Канута, сумевшего примирить оба  народа.  К  сожалению,
сыновья Канута Гарольд и  Гардиканут  не  походили  на  него  характером,  и
притесняемые саксонцы, руководимые Годвином, низвергли датчан и  возвели  на
престол являющегося в этом романе сына Этельреда, Эдуарда Исповедника.  Хотя
в ту эпоху, к  которой  принадлежит  этот  роман,  большая  часть  саксонцев
исповедовала христианскую веру,  но  в  их  понятиях,  обычаях  и  привычках
оставалось еще много языческого. Так, веря  в  великие  истины  христианской
религии, они в то же время не могли еще отрешиться совсем и от своих прежних
верований в существование и могущество Одина и Тора, что можно  было  видеть
из того, что  даже  знатные  люди,  разговаривая  между  собой,  употребляли
языческие выражения и даже клялись именами  Одина  и  других  богов  севера.
Разумеется, это зависело главным образом от их постоянных сношений с датским
племенем, поселившимся в Англии, хотя и принявшим христианство, но на  самом
деле остававшимся еще в полном смысле языческим.


НОРМАННЫ

     Скандинавский полуостров еще в глубокой древности был населен  народами
германского племени, от которого происходили  и  англосаксы.  Эти  народы  -
готы, даны, свеи и норвежцы - были известны под именем датчан, но еще  более
под именем норманнов, то  есть  людей  севера.  Они  разделялись  на  мелкие
племена под  управлением  наследственных  королей.  Обитая  в  стране  почти
бесплодной и терпя часто голод, скандинавы волей-неволей должны были  искать
средства к существованию вне своего отечества. Множество лесов,  покрывавших
полуостров, и близость моря способствовали, как нельзя более,  возникновению
морского разбоя. Предводимые смелыми конунгами и викингами, скандинавы очень
часто совершали опустошительные набеги на Францию, Англию, Германию,  Италию
и другие страны. В особенности от их частых и  страшных  посещений  страдала
Франция.  Управляемая  слабыми  королями  Меровингского  дома  и   терзаемая
несогласием вельмож почти независимых, Франция  в  течение  долгого  времени
принуждена была смотреть, как ее лучшие города  подвергались  разорению,  не
имея сил наказать дерзость пиратов. Даже самый Париж попадал несколько раз в
их руки. Наконец, спустя долгое  время,  король  французский  Карл  Простой,
тронутый бедствием народа, решился на важный шаг. Он вступил в переговоры  с
Роллоном, предводителем норманнов, разорявших в то время Францию,  предложил
ему руку своей дочери Жизлы и обещал дать ей в приданое Нейстрию с условием,
чтобы  тот  принял  христианство  и  обязался  защищать  Францию  от   своих
соотечественников.  Роллон  согласился   и,   сделавшись   первым   герцогом
Нормандии, добросовестно исполнил заключенный договор. Скандинавы, еще долго
наводившие ужас на другие государства, перестали  опустошать  Францию,  и  в
церквах ее умолкли наконец грустные молитвы: "Спаси нас, Господи, от  ярости
норманнов".
     Герцог Ру, герой баллады  Тельефера,  Рольф  Основатель  упоминаемый  в
романе, и Роллон - одно и то же лицо.
     Сподвижники   Роллона,   поселившись   во   Франции,   сделались   тоже
христианами, но продолжали поклоняться  Одину  почти  до  времен  Вильгельма
Завоевателя.