Раме,  и на него сошел дух божий, и он шел и
пророчествовал, доколе не пришел в Наваф в Раме.  И снял и он одежды свои, и
пророчествовал пред Самуилом, и весь день тот и всю ту  ночь лежал неодетый;
поэтому  говорят: "неужели и Саул во пророках?""  (первая книга царств глава
19, стихи 18, 20-24).
     Мы намеренно привели буквально этот причудливый текст. Пророком
     называют  человека,  берущегося  предсказывать  будущее. Следовательно,
надо  быть  вдохновленным  богом  для  того,  чтобы  сказать, какие  события
произойдут в грядущие времена.  Так верующие и  понимают название  "пророк".
Обыкновенно   пророк  пророчествует  только   для  того,  чтобы  предсказать
какой-нибудь  один факт:  спрашивают  у  оракула,  оракул  отвечает. Или  же
"человек  божий" отправляется  в  какой-нибудь  город  или  ко двору  царя и
предсказывает такую-то  катастрофу  или  такое-то  счастливое  событие.  Так
действуют  пророки,  то  есть  те,  кто  выдает   себя  за  вдохновленных  и
посвященных в знание наиболее  таинственных вещей. Однако никому не придет в
голову представить себе  целый сонм, то есть собрание, пророков, извергающих
свои пророчества непрерывно,  наподобие фонтана.  Разве только в сумасшедшем
доме?!
     Даже полицейские делаются пророками и присоединяются к Самуилу,
     Давиду и  прочим  и начинают  пророчествовать вместе с ними. Наконец, и
сам  Саул,  отправляющийся  на  поиски  зятя  с целью  убить  его,  начинает
пророчествовать в пути,  раздевается  почти донага  в  собрании святых,  или
пророков,  действующих  скопом. Это  очень  похоже  на  клинические  картины
сумасшествия.
     Ученый восемнадцатого  века  Буланже  заметил, что эта  глупая небылица
похожа на  историю одного  деревенского  судьи из Нижней Бретани. Он  послал
судебного пристава за свидетелем. Свидетель же выпивал в кабачке, и  пристав
задержался с  ним. Судья послал  другого пристава, который также застрял  за
бутылкой. Наконец, судья отправился сам, но тоже присоединился  к компании и
напился. Дело было отложено.
     В  главе  20 рассказывается, что  Давид бежал из Навафа  и скрывался  у
Ионафана. Ионафан снова попробовал защитить его перед свирепым Саулом, когда
этот последний  кончил пророчествовать.  Защита была предпринята  по  случаю
парадного обеда, данного царем в праздник "новомесячия".  Саул заметил,  что
место Давида  за столом пусто,  и  тогда  Ионафан  начал свою  речь. Но царь
ничего не хотел слушать, а только багровел от злобы.
     "И отвечал Ионафан Саулу, отцу  своему, и сказал ему: за что умерщвлять
его? Что он сделал? Тогда Саул бросил копье в него, чтобы поразить его. И
     Ионафан понял, что отец его решился убить Давида. И встал Ионафан из-за
стола в  великом гневе и  не обедал  во  второй день новомесячия, потому что
скорбел о Давиде и  потому что обидел  его  отец его"  (первая  книга царств
глава 20, стихи 32-34).
     Ионафан отправился предупредить зятя, что ему, по-видимому, не  удастся
сломить упорство царя. И Давид слушал его, и "поднялся с южной стороны и пал
лицем своим на землю  и трижды поклонился; и  целовали  они  друг  друга,  и
плакали оба вместе, но Давид плакал более" (стих 41).
     Давид  отправился к священнику  Ахимелеху,  жившему в  Номве, просить у
него  приюта.  Священник  принял  его, накормил  его  священным  хлебом,  но
намекнул,  что не может гарантировать  ему  безопасности. И так  как молодой
гусляр, раньше чем  навострить лыжи, просил Ахимелеха  дать ему какое-нибудь
оружие,  чтобы иметь  чем защищаться  в случае нужды, священник ответил ему:
"вот  меч  Голиафа  филистимлянина,  которого  ты  поразил  в  долине  дуба,
завернутый в одежду, позади ефода; если  хочешь,  возьми его; другого, кроме
этого  нет здесь.  И  сказал Давид: нет ему подобного,  дай мне его" (первая
книга царств глава 21, стих 9).
     Давид ушел с мечом Голиафа и направился в Геф, филистимский город, где
     царствовал царь Анхус; он надеялся, что враг израиля окажет ему
     покровительство. Приближаясь к Гефу, он был узнан несколькими слугами
     Анхуса.  Этого  было  достаточно  для  того,  чтобы  нагнать  на Давида
большого
     страху.  Удостоит  ли  царь  филистимский снизойти  к его  бедственному
положению? Это  представлялось ему  весьма  сомнительным.  "Давид...  сильно
боялся  Анхуса, царя гефского. И  изменил лице свое пред ними, и притворился
безумным в их глазах, и чертил на дверях, (кидался  на  руки свои)  и пускал
слюну  по  бороде  своей. И сказал  Анхус рабам  своим:  видите, он  человек
сумасшедший; для чего вы привели его ко мне?" (первая книга царств глава 21,
стихи 12-14).
     "И вышел Давид оттуда и убежал в пещеру Одолламскую, и услышали братья
     его и весь дом отца его  и пришли к нему туда.  И собрались  к нему все
притесненные  и  все  должники  и  все  огорченные  душою,  и  сделался   он
начальником над  ними; и было с ним  около четырехсот человек" (первая книга
царств  глава  22,  стихи  1-2).  После  этого,  поручив  своих  престарелых
родителей  царю  моавитскому, Давид выступил  в  поход. Между Давидом  и его
тестем Саулом началась открытая война.
     Саул узнал о  приеме,  какой  жрец Ахимелех оказал  Давиду. Тогда  Саул
вызвал  Ахимелеха и всех священников на  свой  суд. "И сказал ему Саул:  для
чего вы сговорились против меня, ты и сын Иессея, что ты дал ему хлебы и меч
и вопросил о нем бога,  чтоб он восстал  против меня  и строил мне ковы, как
это ныне видно? И  отвечал Ахимелех царю и сказал: кто из  всех  рабов твоих
верен как Давид? он и зять царя, и исполнитель повелений  твоих, и  почтен в
доме  твоем.  Теперь ли я  стал вопрошать для него бога?  Нет, не обвиняй  в
этом, царь,  раба твоего и  весь  дом отца  моего, ибо  во всем этом деле не
знает  раб твой ни малого, ни великого.  И сказал царь:  ты  должен умереть,
Ахимелех,  ты и весь дом отца твоего" (первая книга  царств глава  22, стихи
13-16).
     Телохранители отказались,  однако, выполнить этот смертный приговор, не
решаясь поднять руку на священнослужителей.  "И сказал царь Доику: ступай ты
и умертви  священников. И пошел  Доик идумеянин, и напал  на  священников, и
умертвил в тот  день восемьдесят пять мужей, носивших льняной ефод; и Номву,
город священников, поразил мечом; и мужчин и женщин, и юношей и младенцев, и
волов и ослов  и овец  поразил мечом" (стихи 18-19). Новая  священная бойня!
Один  из сыновей  Ахимелеха,  по имени  Авиафар.  спасся  от  бойни  и успел
присоединиться  к  Давиду, который сказал ему: "останься у  меня, не  бойся,
ибо, кто будет искать моей души, будет искать и твоей души; ты будешь у меня
под охранением" (стих 23).
     Мы  сокращаем  изложение,  насколько это  возможно.  Но руководства  по
"священной  истории",  составленные  для верующих,  настолько  неполны,  что
необходимо  восстановить  при  помощи  подлинных  библейских цитат множество
эпизодов, которые наши церковники  обходят сконфуженным молчанием.  Странные
подробности "святого писания" подчас не  лишены  самого пикантного интереса.
Мы  бы  постарались  быть  еще  более  лаконичными, если  бы  дело  касалось
какой-нибудь другой,  обыкновенной книги.  Но это  ведь  произведение самого
бога, и мы не решаемся  пропускать  божественные перлы, которых так  много в
чудесной оправе Ветхого завета.  Сын  Иессея стал скитаться по  пустыне Зиф.
Численность  сопровождавшего его  разношерстного  сброда увеличилась на  200
человек.  Саул преследовал эту банду, но  не  мог  догнать.  Тем  не менее у
Давида была  встреча  с Ионафаном в лесу. Оба  вновь поклялись друг  другу в
вечной любви и дружбе. Узнав, что филистимляне снова выступили в поход, Саул
прекратил преследование зятя,  чтобы  вести  борьбу  с национальным  врагом.
Филистимляне были отброшены,  и царь снова взялся за Давида, который основал
в  пустыне  Эн-Гадди  свою  "ставку",  откуда распространял  на округу  свою
плодотворную деятельность. Да, именно плодотворную, ибо сын Иессея, согласно
самой Библии, сделался настоящим  атаманом шайки разбойников; он собрал  600
головорезов и носился по горам и долинам со всем сбродом, не щадя ни друзей,
ни врагов, грабя и обирая  всех встречных. Два раза Саул, имея с  собой 3000
отборных солдат, уже  близко подступал к Давиду. В  обоих этих случаях  зять
проявил трогательное великодушие. Оба  эпизода слишком забавны, чтобы  их не
процитировать. Диктуя  это повествование, "божественный голубь" был воистину
в  приподнятом настроении.  Бог  управлял  всем этим.  Ему  не  трудно  было
предоставить Давиду  возможность проявить свое великодушие при менее смешных
обстоятельствах.  Если  уж  эти приключения уродливы, так  это  оттого,  что
"святая   троица"   просто   захотела   немного   поразвлечься   и   шутливо
поразнообразить свою  нудную диктовку. Мы, впрочем, отнюдь не хотим отнять у
этих приключений их божественность: то и хорошо,  что они взяты из подлинной
"священной истории".
     Итак, вперед, -точная цитата!
     "И взял Саул три тысячи отборных мужей  из всего израиля и пошел искать
Давида  и людей его по  горам, где  живут серны. И пришел к загону овечьему,
при дороге; там была пещера, и  зашел туда Саул для  нужды;  Давид же и люди
его сидели в глубине пещеры. И говорили Давиду люди его: вот день, о котором
говорил тебе господь:  "вот, я предам врага твоего в руки твои, и сделаешь с
ним,  что тебе угодно".  Давид  встал,  и тихонько отрезал край  от  верхней
одежды Саула. Но после сего больно стало  сердцу Давида, что он отрезал край
от одежды Саула. И сказал он людям своим: да не попустит мне господь сделать
это господину моему" помазаннику господню, чтобы наложить руку  мою на него,
ибо  он помазанник господень. И удержал  Давид людей своих сими словами и не
дал им восстать на Саула. А Саул встал и вышел из пещеры на дорогу.
     Потом встал и Давид, и вышел из пещеры, и закричал вслед Саула, говоря:
господин  мой, царь! Саул оглянулся  назад,  и  Давид пал лицем  на землю  и
поклонился  (ему).  И сказал  Давид  Саулу:  зачем  ты слушаешь речи  людей,
которые говорят: "вот, Давид умышляет зло на тебя?" Вот, сегодня видят глаза
твои,  что господь  предавал тебя ныне в  руки мои в пещере; и мне говорили,
чтоб убить тебя;  но  я  пощадил  тебя  и сказал: "не  подниму руки моей  на
господина  моего, ибо он  помазанник  господа".  Отец мой!  посмотри на край
одежды твоей в руке моей; я отрезал край одежды твоей, а тебя не убил; узнай
и  убедись, что нет в руке  моей зла, ни коварства,  и я не согрешил  против
тебя; а ты ищешь души моей, чтоб отнять ее. Да рассудит господь между мною и
тобою,  и да отмстит тебе господь за меня; но рука моя не будет на тебе; как
говорит древняя притча: "от беззаконных исходит беззаконие".  А моя  рука не
будет на тебе.
     Против кого  вышел  царь израильский? За кем  ты гоняешься? За  мертвым
псом,  за одною блохою. Господь да будет  судьею  и рассудит  между  мною  и
тобою. Он рассмотрит, разберет дело мое,  и спасет меня от руки твоей. Когда
кончил Давид говорить слова сии к Саулу, Саул сказал: твой ли это голос, сын
мой  Давид? И возвысил Саул голос свой, и плакал, и сказал Давиду: ты правее
меня, ибо ты  воздал мне  добром,  а  я воздавал  тебе злом; ты  показал это
сегодня,  поступив  со  мною милостиво, когда  господь предавал меня в  руки
твои, ты  не убил меня. Кто,  найдя врага  своего, отпустил бы его в  добрый
путь? Господь воздаст тебе добром за то, что сделал ты мне сегодня. И теперь
я знаю,  что ты непременно  будешь  царствовать, и царство  израилево  будет
твердо  в  руке  твоей. Итак поклянись мне господом,  что ты  не  искоренишь
потомства моего после меня и не уничтожишь имени моего в доме отца моего.
     И поклялся Давид Саулу.  И пошел  Саул в  дом свой, Давид же и люди его
взошли в место укрепленное" (первая  книга царств глава 24, стихи 3-23). Эта
сцена  весьма  патетична,  хотя  и  трудно  понять,  почему  Давид  в  своем
самоуничижении  сравнивает  себя  с мертвым псом  и  блохой. Эпизод  был  бы
действительно прекрасен, если  бы его сопровождали другие обстоятельства. Но
Саул, пощаженный Давидом в  пещере,  куда пришел отправить свои естественные
надобности?! "Святой дух" мог бы создать для великодушия Давида какую-нибудь
другую декорацию.  Но  раз  уж  богу угодно, чтобы  обстоятельства сложились
именно так, то надо признать, что здесь с его стороны проявляется творческое
вдохновение довольно сомнительного вкуса. Клерикалы рычат  против  некоторых
книг Эмиля  Золя, где  этот знаменитый  романист-натуралист описывает дурной
запах,  распространяемый мужиками. Но ведь  романы Эмиля Золя  не  священные
книги, и никому никогда не придет в голову основывать на них религию. Покуда
он был в ударе, этот "голубь-утка", он смело мог бы прибавить, что, спеша из
пещеры, Давид попал ногой в следы пребывания в ней Саула и что  это принесло
ему счастье. Верующие и эту деталь приняли бы с благоговением.
     Но не станем задерживаться на этом.
     Во второй раз сын Иессея проявил величие души при иных обстоятельствах.
В  то  время как Саул и  его армия расположились лагерем  на  Гахиле, Давид,
сопровождаемый некиим  Авессой,  пробрался  ночью в палатку царя. На сей раз
бог был прямым сообщником своего любимого Давида.
     "И  вот,  Саул лежит, спит в  шатре, и  копье его воткнуто  в  землю  у
изголовья его; Авенир же и народ лежат вокруг него.  Авесса  сказал  Давиду:
предал  бог ныне врага  твоего в руки  твои; итак позволь,  я  пригвожду его
копьем к земле одним ударом, и не повторю удара.
     Но Давид  сказал  Авессе:  не  убивай  его;  ибо  кто,  подняв  руку на
помазанника господня, останется ненаказанным?  И сказал  Давид: жив господь!
пусть поразит его  господь, или  придет день  его, и он умрет, или пойдет на
войну  и  погибнет;  меня же да  не попустит  господь  поднять руку  мою  на
помазанника господня; а возьми его копье, которое у изголовья его, и сосуд с
водою, и пойдем к себе.
     И взял Давид копье  и  сосуд с водою у изголовья Саула, и  пошли они  к
себе; и никто не видел, и никто не знал, и никто не проснулся, но все спали;
ибо сон от господа напал на них. И перешел Давид на другую сторону и стал на
вершине горы  вдали; большое расстояние  было между  ними. И воззвал Давид к
народу и Авениру, сыну  Нирову, говоря: отвечай, Авенир. И отвечал Авенир  и
сказал: кто ты, что кричишь и беспокоишь царя? И сказал  Давид  Авениру:  не
муж ли ты, и кто равен тебе в Израиле? Для чего же ты не  бережешь господина
твоего, царя? ибо приходил некто из народа,  чтобы  погубить царя, господина
твоего. Нехорошо ты это делаешь; жив господь! вы  достойны смерти за то, что
не бережете господина вашего, помазанника господня. Посмотри, где копье царя
и сосуд с водою, что были у изголовья его?
     И узнал Саул голос Давида и сказал: твой ли это голос, сын мой Давид? И
сказал Давид: мой голос,  господин мой, царь" (первая книга царств глава 26,
стихи 7-17).
     Этот эпизод кончается так  же, как и предыдущий, с той  малой разницей,
что сын Иессея не сравнивает себя больше с мертвым псом, но только с блохой;
кроме  того,  он  возвращает  копье,  оставляя  себе  сосуд  с  водой  царя.
Спрашивается,  почему,  собственно  говоря,  среди  библейских  героев  Саул
причислен к проклятым?  Если держаться чисто человеческого рассуждения, этот
царь  производит  в  общем  впечатление  довольно  неплохого  человека:  его
приступы ярости  против  Давида являются результатами "злого  духа", а кроме
того, и  сам  сын Иессея  довольно жалкий суб®ект.  Когда  Саул  свободен от
влияния  "злого духа", когда он  находится в своем естественном и нормальном
состоянии, жестокость противна ему; кроме  того, он патриот, в то время  как
Давид (мы это  увидим дальше) вместе со  своим сбродом поступает на службу к
филистимлянам. Но... но церковники говорят нам, что здесь обыкновенный разум
неприменим, а требуется непременно  боговдохновенный и что все, что касается
веры, должно быть принято на веру.

        ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
        ПЕЧАЛЬНЫЙ КОНЕЦ НЕЧЕСТИВОГО САУЛА.
     Бог  никогда  не  пропускал случая  показать, что он покровительствовал
именно Давиду, ибо  этот  последний  во всем  соответствовал  его  желаниям.
Полюбуйтесь, например,  историей Навала  и Авигеи.  Постараемся резюмировать
библейское  повествование,  придерживаясь  "священного" текста  и отбрасывая
только повторения и длинноты.
     Был некто в Маоне, человек очень богатый. Был он при стрижке овец своих
на Кармиле.  Имя  человека того - Навал, а  имя жены  его - Авигея...  Давид
послал десять отроков  к Навалу с требованием  дать, "что найдет рука твоя".
Навал  ответил:  "кто  такой Давид?..  Ныне  стало много  рабов, бегающих от
господ  своих; неужели мне взять хлебы мои и воду  мою, (и вино мое) и мясо,
приготовленное мною для стригущих овец у меня, и отдать людям,  о которых не
знаю, откуда они?..  Тогда Давид сказал людям своим: опояшьтесь каждый мечом
своим...  Опоясался и  сам  Давид  своим мечом,  и  пошли  за  Давидом около
четырехсот человек, а двести остались при  обозе...  Авигея  поспешно  взяла
двести хлебов, и два  меха с вином, и пять овец приготовленных,  и  пять мер
сушеных  зерен, и  сто связок  изюму, и двести связок  смокв, и навьючила на
ослов".
     Ничего  не  сказав об  этом мужу,  она  пошла навстречу Давиду.  "Когда
Авигея увидела Давида, то поспешила сойти с осла и пала пред Давидом на лице
свое и поклонилась  до  земли"... Давид сказал ей: "благословен господь, бог
израилев, который послал тебя ныне  навстречу мне, и благословен разум твой,
и благословенна ты  за то, что ты теперь не допустила меня идти на  пролитие
крови и отмстить за себя... Если бы ты  не поспешила  и не  пришла навстречу
мне, то до рассвета утреннего я не оставил бы Навалу мочащегося к стене"...
     Дней  через десять  Навал умер. "И  услышал  Давид,  что Навал умер,  и
сказал:  благословен  господь,  воздавший  за  посрамление,  нанесенное  мне
Навалом...  господь  обратил злобу  Навала на  его же голову. И послал Давид
сказать  Авигее, что  он берет  ее себе в жену...  Она встала и  поклонилась
лицем  до  земли и  сказала:  вот,  раба  твоя  готова быть служанкою, чтобы
омывать ноги  слуг  господина моего. И собралась  Авигея поспешно и  села на
осла,  и  пять  служанок  сопровождали ее; и  пошла она  за послами Давида и
сделалась  его женою. И  Ахиноаму из Изрееля взял Давид, и обе они были  его
женами.  Саул же отдал дочь свою Мелхолу. жену Давидову, Фалтию, сыну Лаиша,
что из Галлима" (первая книга царств глава 25, стихи 2-44).
     Если  бы потребовалось написать историю грабителя с  большой дороги, то
едва  ли надо было бы  писать  иначе, чем написана эта  история. Восторгаясь
Давидом, Библия  выставляет  Навала  человеком грубым  и  жестоким. Но  ведь
поведение  Давида  не  менее  возмутительно.  Однако  сам  бог  участвовал в
убийстве  супруга, ненавидимого своей женой. Этим злодейским  вмешательством
бог   одновременно  благословляет  прелюбодеяние   Давида,   своего  святого
"помазанника". Довольно странная мораль!
     В эту пору умер Самуил.  "И умер Самуил; и собрались все израильтяне, и
плакали  по  нем, и погребли его в  доме его, в Раме"  (первая  книга царств
глава 25, стих 1).  Смерть  не помешала ему, однако, как и Моисею, описать в
своей книге события, имевшие место после его  кончины.  Надо признать, что в
этой области Самуил побивает рекорд Моисея. Этот последний ограничился  лишь
описанием своих  похорон и печали  народной. Посмертное же сочинение Самуила
охватывает  конец  царства Саула и  все царствование  Давида. Целых 38  глав
наполнены описаниями событий,  которые  автор видел после своей смерти! Чудо
из  чудес! Каким образом Самуил, видевший все  это с небесных  высот глазами
своей души, мог  написать книгу  руками своего бренного тела, умершего  и  с
почестями погребенного? Это божественная тайна.
     Не будем искать ее разг