Дальше   еще   более   трогательные  образцы
религиозной "доброты".
     Узнав, на каком поле невестка  ее  собирала колосья и обедала,  Ноеминь
всплеснула руками:  "человек этот близок  к нам;  он из наших родственников"
(стих  20).  И  вот в голове свекрови созрел благочестивый план - пристроить
невестку за этого  богатого  "родственника". И сказала ей Ноеминь: "Вооз, со
служанками которого  ты была,  родственник  наш; вот, он  в эту ночь веет на
гумне  ячмень; умойся,  помажься,  надень на себя (нарядные) одежды твои,  и
пойди на гумно,  но не показывайся ему, доколе не кончит есть и пить;  когда
же он ляжет спать, узнай место, где он ляжет; тогда придешь и откроешь у ног
его и ляжешь; он скажет тебе, что тебе делать.
     (Руфь)  сказала ей: сделаю  все, что ты сказала мне. И пошла на гумно и
сделала все так,  как приказывала ей  свекровь ее. Вооз наелся и  напился, и
развеселил  сердце свое,  и  пошел и  лег спать подле  скирда. И она  пришла
тихонько, открыла у ног его, и легла. В полночь он содрогнулся, приподнялся,
и вот,  у  ног его лежит женщина. И сказал (ей Вооз): кто ты? Она сказала: я
Руфь, раба твоя; простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник. (Вооз)
сказал:  благословенна ты от  господа (бога),  дочь моя! это последнее  твое
доброе  дело сделала ты еще лучше  прежнего, что ты не пошла искать  молодых
людей, ни бедных,  ни богатых; итак, дочь моя, не бойся,  я сделаю тебе все,
что  ты сказала" (Руфь, глава 3, стихи 2-11). Вооз,  однако, точно  соблюдая
библейские  правила принятия к  себе новых  жен из  овдовевших  родственниц,
сослался на то, что есть еще один мужчина, более близкий родственник Ноемини
и Руфи. Но тот  почему-то  отказался  от  прелестной моавитянки.  Тогда Вооз
созвал народ и об®явил, что он берет к себе Руфь.
     "И вошел он к ней, и господь дал ей беременность, и  она родила сына. И
говорили женщины Ноемини: благословен господь, что он не оставил  тебя  ныне
без наследника! И да будет славно имя его в израиле! Он будет тебе отрадою и
питателем  в старости твоей; ибо его родила сноха твоя... И нарекли ему имя:
Овид. Он отец Иессея, отца Давидова" (Руфь, глава 4, стихи 13-
     17).
     Такова  религиозно-назидательная   история  Руфи,   примерной  невестки
библейской,  и  Ноемини,  красы всех  свекровей. Надо  попутно  воздать дань
восхищения  великодушию   Вооза,  который   тотчас  же,  как   только   Руфь
приглянулась ему, позволил ей есть с его жнецами, обмакивая "кусок в уксус",
чтобы он не застрял у нее поперек горла.
     Критики находят, однако,  странным,  что  богач Вооз, вместо того чтобы
ночевать  у  себя,  растянулся  на гумне,  как делают простые  рабочие после
жатвы. Но еще  более странным  кажется  им,  что Руфь  тайком легла рядом  с
Воозом, как рассказывает автор этой "священной истории". Они видят  признаки
довольно странного вкуса  в том, что библейскому автору кажется естественным
и  что  он  заставляет  молодую   женщину   проделывать  непристойности  без
естественного  стыда.  Если  этот  Вооз, говорят  они, должен  был,  являясь
родственником, жениться на Руфи, то долгом Ноемини, заменявшей ей мать, было
честным образом  сватать ее.  Она  не  должна  была внушать  своей  невестке
поступков, недостойных порядочной женщины.
     Кроме того, Ноеминь должна была  знать сама, что есть родственник ближе
Вооза и ей надлежало обратиться именно к нему.
     Теперь еще: известно, что христианская церковь производит Иисуса Христа
от  Давида,  следовательно, от Вооза  и Руфи.  Таким образом, проституция  и
кровосмесительство  еще один раз встречаются  в  роду того, кого  бог избрал
якобы для  своего  земного воплощения. Вооз происходит  по  прямой  линии от
Фареса,  родившегося  от  кровосмесительства  Фамари.  которая  притворилась
блудницей,  чтобы  соблазнить своего тестя Иуду. Кроме того, сам  Вооз - сын
Салмона  и  Раав,  блудницы  иерихонской.  Что касается Руфи, то  она  родом
моавитянка   и,  следовательно,  принадлежит  к  племени,   происшедшему  от
кровосмесительства Лота с  его старшей  дочерью. Вот почтенные предки Иисуса
Христа! Вот "чистая" кровь бога, ставшего человеком.
     Однако самое любопытное здесь для исследователя то, что, диктуя Книгу
     Руфь, "голубь" вновь совершенно не заметил, как его грубый обман
     проглядывает из всех углов.
     Между Салмоном, супругом Раав, и Иессеем, отцом Давида, имеются только
     Вооз и Овид. Но Раав и Салмон - современники Иисуса Навина; Раав вышла
     замуж за Салмона после взятия Иерихона.  С другой стороны, Овид  жил во
времена  великого  жреца  Илия,  а  преемник Илия  Самуил был  современником
Иессея;  правление судей оканчивается  Самуилом, который благословил первого
иудейского царя - Саула, затем низложил его и "помазал на царство" Давида.
     Хронология Книги Руфь категорически противоречит Книге  Иисуса Навина и
Книге  судей, ибо физически  невозможно,  чтобы имел место описанный  в этих
книгах   длинный   ряд   разнообразных   бедствий  еврейского   народа,  его
победоносных войн и его продолжительных и многочисленных состояний рабства и
мирной независимости, период, тянувшийся до смерти Самсона, то есть 480 лет,
и  чтобы   Салмон  и  Вооз,  жившие  в  начале  этого  периода,  были  также
современниками и его конца.

        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.
        СВЯТОЙ ПРОРОК САМУИЛ.
     Жил в некие библейские  времена один человек, по  имени Елкана, имевший
двух  наизаконнейших  жен - Анну и  Феннану. Из  них первая  не имела детей.
Каждый  день между  ней и ее почтенным  супругом  происходили скандальнейшие
сцены,  потому что плодовитая Феннана, которая  была противна,  как  грех, и
кисла, как уксус, насмехалась над ее бесплодием. Чтобы положить конец этому,
Анна решила  совершить  религиозное  паломничество.  Но  куда  идти?  Библия
говорит,  что  "ковчег  завета"  находился  тогда   в  Силоме,  под  охраной
верховного  жреца Илия,  двух его  сыновей  и  Финееса.  (Этого  уж не  надо
смешивать  с  Финеесом,  сыном  Елеазара.)  Елкана  и  отправился  со  своим
семейством в Силом.
     Приехав в  Силом, "ходила она в дом господень... плакала... и не ела. И
сказал  ей Елкана, муж ее: Анна!.. что ты плачешь и почему  не ешь, и отчего
скорбит  сердце  твое? не лучше ли я для  тебя десяти сыновей? И встала Анна
после того,  как они ели и пили в Силоме, (и стала пред господом).  Илий  же
священник сидел  тогда  на седалище у входа  в храм господень.  И была она в
скорби души,  и  молилась господу, и  горько плакала,  и  дала обет, говоря:
господи (всемогущий  боже) Саваоф!  если ты призришь на  скорбь рабы твоей и
вспомнишь обо мне, и не забудешь рабы твоей и дашь рабе твоей дитя мужеского
пола, то я отдам его господу (в дар) на  все дни  жизни его (и вина и сикера
не будет он пить) и бритва не коснется головы его.
     Между тем, как она долго молилась пред  господом, Илий смотрел на  уста
ее; и  как Анна говорила  в  сердце своем, а уста ее только двигались, и  не
было  слышно голоса ее, то Илий счел ее пьяною. И сказал ей Илий:  доколе ты
будешь  пьяною? вытрезвись  от вина твоего (и иди от лица господня)" (первая
книга царств глава 1, стихи 7-14).
     Анна  не растерялась.  Она бойко  об®яснила,  что не пила "ни  вина, ни
сикера".  Первосвященник, увидев свою ошибку, заинтересовался  ею. Известно,
как  осуществляются  чудеса  вроде  того, о  котором  молила  Анна.  Тот  же
испытанный  способ практикуется  и  в наши  дни.  Нетрудно  догадаться,  что
произошло.  С  разрешения  Елкана,  мужа  благочестивой   плакальщицы,  Илий
пригласил бесплодную жену навестить его в святилище. Анна, правда, несколько
колебалась, но муж сам успокаивал ее: иди, говорил он, с этим господином, он
даст тебе подержать священный талисман, и это  тебе  поможет. Таким образом,
Анна была допущена в "святилище".
     Пребывание Анны в храме несколько затянулось, и Елкана присел отдохнуть
под  внешней  колоннадой   храма.   Наконец   дорогая   супруга   появилась,
сопровождаемая  Офни  и  Финеесом,  сыновьями   жреца,  лица  которых  сияли
неизвестно  по  какой причине. Они уверили доброго  Елкану,  что, вне всяких
сомнений, бог на сей раз оросит Анну своей  всемогущей благодатью. И правда,
спустя  девять  месяцев  в  семействе  Елканы  появился  здоровенный  бутуз,
которого назвали  Самуилом. Анна, торжествуя, повторяла свой обет никогда не
срезать  ни одного  локона с головы  этого желанного ребенка.  Когда  Самуил
подрос, Анна привела его к верховному жрецу Илию. Мальчик был посвящен богу.
Его  заставили петь в  церковном хоре  и стеречь алтарь.  Илий  заверил мать
своим словом "пророка", что отроку предстоит  необыкновенная карьера. Добрая
Анна была так довольна, что тут же, не сходя с места, сложила длинную песнь,
целиком изложенную в главе  2. Читатель должен благодарить нас за то, что мы
пропускаем ее.
     Но  нельзя  обойти молчанием  стихов, исполненных негодования, которыми
"святой  дух"  поносит  поведение господ  Офни  и Финееса, двух  "негодяев",
причинявших большие убытки господу богу.
     "Сыновья  же  Илия были люди негодные;  они  не знали  господа  и долга
священников  в  отношении  к  народу.  Когда  кто  приносил  жертву,   отрок
священнический,  во  время варения мяса,  приходил с вилкой в  руке своей, и
опускал ее в котел, или в кастрюлю,  или на сковороду, или в  горшок,  и что
вынет  вилка,  то  брал   себе  священник.   Так   поступали  они  со  всеми
израильтянами, приходившими туда в Силом. Даже прежде, нежели сожигали  тук,
приходил отрок священнический и  говорил  приносившему  жертву: дай мяса  на
жаркое священнику; он не возьмет у  тебя вареного  мяса, а дай сырое. И если
кто говорил ему:  пусть сожгут прежде тук, как должно, и потом возьми  себе,
сколько пожелает душа  твоя, то он говорил: нет, теперь же  дай, а если нет,
то силою возьму. И  грех этих молодых людей был весьма  велик пред господом,
ибо они отвращали от жертвоприношений господу" (1
     Царств, глава 2, стихи 12-17).
     Это еще не все! Сыновья Илия "спят с женщинами, собиравшимися у входа в
скинию собрания" (стих 22).
     Великий жрец знал обо всех  этих возмутительных поступках его  сыновей,
но  профессиональное  спокойствие служителя религии,  уверенность в том, что
верующие  снесут все это, позволяли ему молча  взирать на эти  столь обычные
для духовенства поступки своих сыновей.
     Купно с сим похвальным негодованием Библия рассказывает в той же главе,
что  мать  Самуила  аккуратно навещала своего сына  в Силоме. "И благословил
Илий  Елкану и жену его и  сказал: да даст тебе  господь детей от  жены  сей
вместо  данного, которого ты  отдал господу!  И  пошли  они в  место свое. И
посетил господь Анну, и зачала она и родила еще трех сыновей и двух дочерей;
а отрок  Самуил  возрастал у  господа" (первая книга  царств глава  2, стихи
20-21).
     Скептики, пожалуй, подумают, что увеличение семейства  Елканы произошло
опять не без участия Офни и Финееса.  Но  верующие возразят, что один только
папаша Саваоф  занялся оплодотворением  любезной  Анны  и  что это-то и было
благо,  тогда  как  сыновья  Илия,  спавшие   с  другими  богомолками,  были
обыкновеннейшими негодяями.  Было  бы  большим  святотатством забирать  себе
прекрасных женщин,  избранных богом, не меньше, пожалуй, чем совать вилки  в
священную кастрюлю, где варилось мясо для самого господа бога. "Отрок Самуил
служил господу при Илии; слово господне было редко в те дни, видения были не
часты. И было в то время,  когда  Илий лежал на своем  месте, - глаза же его
начали смежаться, и он не мог  видеть, - и светильник божий еще  не погас, и
Самуил лежал в храме господнем, где ковчег божий; воззвал господь к Самуилу:
(Самуил, Самуил!). И отвечал он: вот я! И побежал к Илию и сказал: вот я! ты
звал меня. Но тот сказал: я не звал тебя; пойди назад, ложись. И он  пошел и
лег.
     Но господь в другой раз воззвал к Самуилу: (Самуил, Самуил!). Он встал,
и пришел к Илию вторично, и сказал: вот я! ты звал меня. Но тот сказал: я не
звал  тебя, сын мой;  пойди назад, ложись. Самуил еще  не знал  тогда голоса
господа, и еще не открывалось ему слово господне.
     И воззвал господь к Самуилу еще в третий раз. Он встал, и пришел к Илию
и сказал: вот я! ты звал меня. Тогда понял Илий, что господь зовет отрока. И
сказал Илий Самуилу: пойди  назад и ложись, и  когда (зовущий) позовет тебя,
ты  скажи: говори, господи; ибо слышит раб  твой.  И пошел Самуил,  и лег на
месте  своем. И пришел господь, и стал, и воззвал,  как в  тот и другой раз:
Самуил, Самуил! И сказал Самуил: говори, (господи) ибо слышит раб твой.
     И сказал господь Самуилу: вот,  я сделаю  дело в Израиле, о котором кто
услышит, у того  зазвенит в  обоих ушах; в тот день  я исполню над Илием все
то, что я говорил о доме его; я начну и окончу; я об®явил ему,  что я накажу
дом  его на  веки за ту вину,  что он знал, как сыновья его нечествуют, и не
обуздывал их; и посему клянусь дому Илия, что вина дома Илиева не загладится
ни жертвами, ни приношениями  хлебными вовек" (первая книга царств  глава 3,
стихи 1-14).
     Наутро  первосвященник захотел узнать конец  ночного приключения; можно
себе  представить  все  затруднения,  которые испытывал молодой  левит - его
ученик. Илий стал настаивать, требовать всю правду, и в конце  концов Самуил
разоткровенничался.
     "И  об®явил ему Самуил все и  не  скрыл от  него  ничего. Тогда  сказал
(Илий): он - господь; что ему  угодно, то  да сотворит. И  возрос Самуил,  и
господь был с ним; и не  осталось  ни  одного из слов его неисполнившимся. И
узнал весь Израиль  от Дана до Вирсавии что  Самуил  удостоен  быть пророком
господним" (стихи 1S-20).
     Эта первая часть истории знаменитого пророка, который вместе  с тем был
и последним из судей израилевых, возбудила некоторые  критические замечания.
По  поводу самой книги, приписываемой  Самуилу, Фрере  представил  следующие
общие  соображения.  Он  отмечает ошибку,  в  которую не  впал  бы  ни  один
серьезный историк,  заключающуюся  в  том,  что читатель  оставлен в  полном
неведении  относительно  общего  положения  народа,  о  котором  идет  речь.
Действительно, очень трудно заключить, какое  пространство занимали евреи во
времена жречества Илия,  в каких именно местах  они  жили,  были ли  они еще
рабами  или  только  данниками финикиян,  которых  невежественные  еврейские
писатели,  кстати  сказать,  упрямо  называют  филистимлянами.  Автор   был,
по-видимому, жрецом, которого интересовали  исключительно только вопросы его
профессии, все же остальное он считал пустяками.
     Автор указывает на город Силом как на резиденцию верховного жреца Илия.
По   этому  поводу  Вольтер   замечает,  что  деревня,  называвшаяся  Силом,
принадлежала  финикиянам  и  что маловероятно, чтобы  они  потерпели  у себя
пребывание  верховного  жреца чужой веры. Если "ковчег завета" и находился в
этой деревне, то держать  его могли там  только втайне, ибо,  как мы  узнаем
далее,  филистимляне овладели им  лишь много времени  спустя,  в  результате
довольно ожесточенной битвы. Но тогда  как об®яснить  паломничество евреев в
Силом?
     В  описании  происшествий с  Самуилом  автор  дает понять,  что  бог не
удостаивал евреев столь  частых  собеседований,  как раньше.  Здесь  еще раз
проглядывает идеология всех первобытных народов, веровавших, что когда народ
побежден,  то  побежден и  его  бог,  и  что,  когда  он  снова  подымается,
подымается и его бог.
     Многие считают, что если иудео-христианский  бог  действительно  творец
вселенной, то его заставляют играть, в конце концов, самую глупую  роль:  он
сидит  в сундуке,  откуда посреди  ночи  три раза  напрасно зовет  мальчика,
раньше чем высказать, чего он хочет. Вулстон высказывает удивление по поводу
того,  что маленький Самуил не сумел  отличить голос "всевышнего" потому-де,
что бог никогда еще с ним не  разговаривал. Конечно,  трудно "узнать" голос,
если никогда  дотоле его не  слышал.  Но  выражаясь  так,  "священный" автор
представляет  своего бога имеющим человеческий голос, и притом определенного
характера,  подобно   тому,  как   голос   каждого   человека   имеет   свои
индивидуальные особенности.
     Отсюда  можно  вывести  еще  одно   доказательство  того,   что   евреи
представляли  себе  своего бога во  плоти и видели  в  нем  только  человека
высшего порядка, живущего обыкновенно в облаках  и  спускающегося иногда  на
землю, чтобы посетить своих любимцев, иногда покровительствующего им, иногда
оставляющего  их;  то побежденного, то победителя.  Одним  словом, таким же,
каким являются древнегреческие и другие "языческие" боги.
     Вот уже вырос молодой Самуил, а "священный голубь" все еще не пресекает
поведения Офни  и Финееса.  Продолжали  ли они совать вилки в котел  господа
бога? Мы знаем только,  что  Самуил  все сказал израильтянам; следовательно,
осуждение  Илия  и его семейства сделалось "секретом полишинеля". Но  это не
мешало,  однако,  верующим  продолжать содержать  осужденного  жреца  и  его
сыновей. Может  быть,  эти  последние,  опасаясь кары,  теперь отказались от
своих святотатственных привычек? Но мы знаем также, что библейский бог очень
злопамятен. И  вот  что произошло далее. Здесь нужно  привести "слово божие"
текстуально.
     "Выступили  израильтяне против  филистимлян на  войну... И  выстроились
филистимляне  против  израильтян,  и  произошла   битва,   и  были  поражены
израильтяне филистимлянами, которые побили  на  поле сражения  около четырех
тысяч человек. И пришел народ в стан; и сказали старейшины израилевы: за что
поразил  нас  господь  сегодня пред филистимлянами? возьмем  себе  из Силома
ковчег завета  господня,  и он пойдет среди нас, и спасет нас от руки врагов
наших. И послал  народ  в  Силом, и принесли  оттуда ковчег  завета  господа
Саваофа, сидящего на херувимах; а при ковчеге завета божьего были и два сына
Илиевы. Офни и Финеес.
     И когда прибыл ковчег завета господня в стан, весь израиль поднял такой
сильный крик, что земля стонала. И услышали  филистимляне  шум восклицаний и
сказали:  отчего  такие громкие  восклицания  в стане евреев?  И узнали, что
ковчег господень прибыл в стан. И устрашились филистимляне, ибо сказали: бог
тот пришел к ним в стан.  И сказали: горе  нам! ибо  не бывало подобного  ни
вчера, ни  третьего дня; горе нам! кто  избавит нас  от  руки этого сильного
бога? Это -  тот  бог,  который поразил египтян  всякими  казнями в пустыне:
укрепитесь  и  будьте  мужественны,  филистимляне,  чтобы   вам  не  быть  в
порабощении  у евреев,  как  они у  нас  в порабощении; будьте мужественны и
сразитесь с ними.
     И сразились филистимляне, и поражены были израильтяне, и каждый побежал
в шатер свой, и было поражение весьма великое, и пало из израильтян тридцать
тысяч  пеших. И ковчег божий был  взят,  и  два сына Илиевы, Офни и  Финеес,
умерли. И побежал один вениамитянин с места сражения и пришел в  Силом в тот
же день; одежда на нем была разодрана и прах на голове его. Когда пришел он,
Илий сидел  на  седалище  при  дороге  у ворот  и  смотрел,  ибо сердце  его
трепетало за ковчег божий. И когда человек тот пришел и об®явил в городе, то
громко восстенал весь город.
     И услышал Илий звуки вопля и сказал: отчего такой шум? И тотчас подошел
человек тот и об®явил Илию. Илий был тогда девяноста восьми лет; и глаза его
померкли, и он не мог видеть. И  сказал тот человек Илию: я пришел из стана,
сегодня же бежал я с места сражения. И сказал Илий: что произошло, сын мой?
     И  отвечал вестник  и  сказал: побежал израиль  пред  филистимлянами, и
поражение  великое произошло  в  народе, и  оба  сына  твои, Офни  и Финеес,
умерли, и ковчег божий взят. Когда упомянул он о ковчеге божием, Илий упал с
седалища  навзничь у ворот,  сломал себе хребет и умер;  ибо он был  стар  и
тяжел. Был же он судьею израиля сорок лет.
     Невестка его, жена  Фин