ьше."
     "И что?"
     "Ну, технически возможно, что она не была убита. Возможно, она внезапно
умерла по естественной причине."
     "О, боже! Продолжай."
     "Весьма вероятно, что перед нами случай, который мы называем смертью от
торможения. Мгновенная физиологическая смерть."
     "И что это значит?"
     Он пожал плечами. "Человек просто умирает."
     "Вообще без всяких причин?"
     "Ну, не  совсем. Обычно имеются  незначительные травмы в области сердца
или  нервные нарушения.  Но этих травм недостаточно, чтобы вызвать смерть. У
меня был случай, когда десятилетнему мальчику  в грудь попал бейсбольный мяч
-- не очень сильно -- и он упал замертво на школьном дворе. А ближе двадцати
ярдов  от   него  никого  не  было.  В  другом   случае  женщина  попала   в
незначительную автоаварию, ударилась грудью  о баранку,  не очень  сильно, и
открыв дверцу,  чтобы выйти, упала мертвой. Кажется, такое  случается, когда
имеется ранение шеи или груди, что может вызвать раздражение нервов, ведущих
к  сердцу.  Вот так,  Том. Технически  внезапная  смерть  является  реальной
возможностью. А так как заниматься сексом не уголовное  преступление, то это
не убийство."
     Грэм воззрился на него:  "Значит,  ты  утверждаешь, что, может быть, ее
никто не убивал?"
     Келли  пожал плечами. Он подобрал  свою папку. "Я этого не отвергаю.  Я
ставлю  смерть  от  асфиксии  как  вторую  возможную  причину  смерти  после
задушения руками. Потому что есть шансы  того, что ее задушили. Но ты должен
пометить  в уголке  сознания,  что  может  быть  и  нет. Может,  она  просто
отключилась."
     "Прекрасно",  сказал  Грэм.  "Мы  это  запишем.  Под рубрикой  фантазии
медэксперта. И еще, может кто-нибудь из вас, ребята, установил ее личность?"
     Группа ОМП, продолжая обыскивать помещение, забормотала, что нет.
     Келли  сказал:  "Кажется,  я  получил время  смерти." Он  посмотрел  на
термометр  и  поискал  в таблице. "Внутренняя  температура: девяносто  шесть
точка  девять  по  Фаренгейту.  При  окружающей  комнатной  температуре  это
примерно три часа после смерти."
     "Три часа?  Великолепно. Слушай, Келли,  мы уже  знаем, что она  умерла
когда-то сегодня вечером."
     "Это лучшее, что я могу сказать." Келли  покачал головой. "К несчастью,
кривые остывания не слишком различаются для времени менее трех часов. Я могу
только сказать, что смерть  наступила в пределах этих трех часов.  Но у меня
впечатление,  что  девушка  мертва  достаточно долго.  Откровенно говоря,  я
думаю, что время очень близко к трем часам."
     Грэм повернулся к команде ОМП: "Кто-нибудь уже нашел трусики?"
     "Пока нет, лейтенант."
     Грэм оглядел комнату и сказал: "Нет сумочки, нет трусиков."
     Я спросил: "Думаешь, здесь кто-то почистил?"
     "Не знаю", сказал он. "Но разве девушка, которая идет на прием в платье
за  тридцать  тысяч  долларов, обычно не  носит  сумочку?" Тут Грэм взглянул
через мое плечо и  улыбнулся: "Внимание,  Пити-сан! На  тебя смотрит одна из
твоих поклонниц."


        x x x
     Ко мне  широко  шагала  Элен  Ферми,  пресс-секретарь мэра.  Ферми было
тридцать пять,  светлые волосы  коротко  подстрижены и, как всегда, прическа
превосходна. В молодости она была добытчиком  новостей,  но  уже  много  лет
работала  в офисе мэра.  Элен  Ферми  была  умна,  легка  на ногу и обладала
великолепным  телом,  которое,   насколько  известно,  оставляла  лишь   для
собственного использования.
     Она мне нравилась достаточно, чтобы сделать ей пару одолжений,  когда я
работал в пресс-бюро ДПЛА. Так  как мэр и шеф полиции ненавидели друг друга,
то запросы из офиса мэра иногда передавались от  Элен мне и я их улаживал. В
основном  мелочи: задержать публикацию  отчета до уикэнда, чтобы он  вышел в
субботу. Или заявить, что обвинение в  каком-то деле еще не  выдвинуто, хотя
оно уже было выдвинуто. Я делал это потому, что Фарли была прямым человеком,
который открыто говорит все,  что думает. И похоже, сейчас  она  тоже хотела
сказать все, что думает.
     "Слушай,  Пит", сказала она. "Я не  знаю, что  здесь происходит, но мэр
услышал несколько весьма сильных жалоб господина Ишигуро..."
     "Могу представить..."
     "И  мэр попросил  напомнить,  что у  официальных лиц  города нет причин
проявлять грубость к иностранцам."
     Грэм   громко  сказал:  "Особенно   когда  они  делают  такие   большие
пожертвования на предвыборную компанию."
     "Иностранцы не могут жертвовать на американские политические компании",
сказала  Фарли. "Вы это  знаете." Она понизила  голос. "Здесь чувствительный
случай,  Пит. Я хочу, чтобы ты проявлял осмотрительность.  Ты знаешь, японцы
особенно чувствительны, как к ним относятся в Америке."
     "Окей, хорошо."
     Она  взглянула  сквозь стеклянные стены конференц-зала  в  атриум: "Это
Джон Коннор?"
     "Да."
     "Я думала, он в отставке. Что он здесь делает?"
     "Помогает мне в этом деле."
     Фарли нахмурилась. "Знаешь,  у японцев к нему смешанные  чувства. И для
этого есть  основания.  Потому  что  тот,  кто любил  Японию и впал в другую
крайность, становится ..."
     "Коннор не ..."
     "Ишигуро жалуется на грубость."
     "Ишигуро  пытался указывать нам, что  делать",  сказал я.  "А у нас тут
убитая девушка, и похоже об этом все забыли..."
     "Не  надо,  Пит", сказала она, "никто  не  пытался указывать  вам,  как
делать  вашу  работу.  Я  хочу только  сказать, что  тебе стоит  принять  во
внимание специальный ха..."
     Она запнулась.
     Она увидела тело.
     "Элен", спросил я, "ты ее знаешь?"
     "Нет." Она отвернулась.
     "Ты уверена?"
     Я видел, что она испугалась.
     Грэм спросил: "Вы видели ее раньше внизу?"
     "Нет...  может  быть...   наверное...   Слушайте,  приятели,  мне  пора
возвращаться."
     "Элен, продолжай."
     "Я не знаю,  кто она, Пит. Иначе сказала бы тебе, ты же  знаешь. Просто
будь с японцами посердечнее. Это все, что мэр сказал  мне  передать.  Теперь
мне пора идти."
     Она поспешила к лифтам. Я смотрел вслед, чувствуя беспокойство.
     Грэм подошел и встал рядом. "Великолепная задница", сказал он. "Но  она
больше тебе не ровня, приятель. Даже тебе."
     Я спросил: "Что ты имеешь в виду, говоря "даже"?"
     "Все знают, что у тебя была связь с Фарли."
     "О чем ты говоришь?"
     Грэм толкнул меня в плечо: "Давай,  колись. Ты теперь развелся. Никто и
не пернет."
     Я сказал: "Это неправда, Том."
     "Ты можешь делать, что хочешь. Видный парень, вроде тебя..."
     "Говорю тебе, это неправда."
     "Окей, хорошо." Он поднял руки. "Я ошибся."
     Я смотрел, как Фарли  на  другом конце атриума нырнула под  ленту.  Она
нажала кнопку лифта  и ждала  его прихода, нетерпеливо переминаясь с ноги на
ногу.
     Я спросил: "Ты действительно думаешь, что она знает, кто эта девушка?"
     "Да, чтоб  я сдох", сказал Том.  "Ты ведь знаешь, почему  ее любит мэр.
Потому что она стоит рядом и шепчет ему в ухо все имена.  Людей, которых она
не  видела  годами.  Мужей, жен, детей,  всех.  Фарли точно знает,  кто  эта
девушка."
     "Тогда почему она нам не сказала?"
     "Твою  мать",  сказал  Грэм.  "Наверное,  это  важно  для кого-то.  Она
вылетела пулей, правда?  Говорю тебе, нам лучше бы побыстрее узнать, кто эта
мертвая деваха. Дерьмово, если я окажусь последним в городе, кто ее узнает."
     Коннор помахал нам через всю комнату.
     "Чего он теперь хочет?", спросил Грэм. "Так размахался. Чего это у него
в руке?"
     "Похоже на сумочку", ответил я.


        x x x
     "Черил Линн Остин", прочитал  Коннор. "Родилась в Мидленде, штат Техас,
училась в  Техасском государственном. Двадцать три  года.  Имеет  квартиру в
Вествуде, но  здесь живет еще  недостаточно долго, чтобы  сменить  техасские
водительские права."
     Содержимое сумочки вывалили на стол. Мы двигали предметы авторучками.
     "Где  вы  нашли  сумочку?",  спросил  я. Она  была  маленькая,  темная,
застежка кнопочкой с жемчужной вставкой.  Сумочка в  стиле сороковых  годов.
Дорогая.
     "В  кадке  с  пальмой   рядом  с  конференц-залом."  Коннор  расстегнул
крошечное  отделение.  На стол  выпала тугая  пачка хрустящих  стодолларовых
бумажек. "Очень мило. О мисс Остин хорошо заботились."
     Я спросил: "Ключи от машины есть?"
     "Нет."
     "Значит она с кем-то приехала."
     "И,  очевидно,  намеревалась  с  кем-то  уехать.  Таксисты   не  меняют
стодолларовых банкнот."
     Лежала также золотая  пластиковая  карточка  Америкэн Экспресс.  Губная
помада и компакт-пудра.  Пачка  ментоловых  сигарет "Милд Севен" -- японская
новинка.  Карточка ночного клуба "Даймацу" в Токио. Четыре маленькие голубые
таблетки, вероятно, те самые.
     Пользуясь  авторучкой,  Коннор  перевернул  дорогую  сумочку.  На  стол
посыпались небольшие зеленые комочки. "Знаете, что это?"
     "Нет", ответил я. Грэм посмотрел через увеличительное стекло.
     Коннор сказал: "Арахис, завернутый в васаби."
     Васаби -- это  зеленый хрен, который подают в японских ресторанах. Я не
слыхал об арахисе, завернутом в васаби.
     "Я и не знал, что их продают вне Японии."
     Грэм  проворчал:  "А я их видел  много раз. Так  что ты теперь думаешь,
Джон? Захочет Ишигуро добыть свидетелей, о которых ты просил?"
     "Слишком скоро я их не жду", ответил Коннор.
     "Ты  прав,  мать-перемать",  сказал Грэм. "Мы не  увидим  свидетелей до
послезавтра,  пока адвокаты  в  точности не  об®яснят им,  что говорить." Он
шагнул от стола. "Ты же понимаешь, почему они тормозят нас. Эту девушку убил
японец. Вот с чем мы имеем дело."
     "Возможно", сказал Коннор.
     "Ну-ну,  приятель. Более чем возможно. Это их здание. А девушка как раз
того типа, на  которых они клюют.  Красивая американская розочка с  длинными
стеблями.   Ты   же  знаешь,   как   эти   коротышки   хотят   трахаться   с
волейболистками."
     Коннор пожал плечами: "Возможно."
     "Давай-давай", сказал Грэм. "Ты ведь знаешь,  что  эти  парни на родине
весь  день  жрут  дерьмо. Давятся  в метро, трудятся в громадных  компаниях.
Невозможно  высказать, что они думают. Потом они  приезжают  сюда, далеко от
родимой  сдержанности, и вдруг оказывается,  что  они  богаты  и свободны. И
могут делать все, что захотят. И кто-то из них немножко сбрендил. Скажи мне,
что я не прав."
     Коннор долго смотрел на Грэма. Наконец он сказал: "Значит ты видишь это
так,  Том, что японец-киллер  решил  успокоить эту девушку  на большом столе
конференц-зала Накамото?"
     "Точно."
     "Как символический акт?"
     Грэм  пожал  плечами:  "Бог  мой,  кто  знает?  Мы  тут  не  толкуем  о
нормальности.  Но  я  скажу  тебе  одну вещь. Я  хочу заполучить долботряса,
который это сделал, даже если это станет моим последним достижением."


     (  Лифт  быстро  опускался. Коннор  прислонился к  стеклу. "Есть  много
причин,  чтобы не  любить  японцев",  сказал  он, "но Грэм  о  них  даже  не
подозревает." Он вздохнул. "Ты знаешь, что они говорят о нас?"
     "Что?"
     "Говорят, что американцы слишком поспешно создают теории.  Говорят, что
мы тратим чересчур мало времени на созерцание мира и потому не знаем, каковы
вещи на самом деле."
     "Это идея Дзен."
     "Нет",   засмеялся   он.   "Это   просто   наблюдение.  Спроси   любого
японца-продавца  компьютеров, что он думает о своих американских коллегах, и
он  тебе  скажет именно  это. Все, кто  в  Японии имеют дела с американцами,
думают  так.  И  когда  посмотришь на Грэма, то понимаешь, что  они правы. У
Грэма не истинного знания, нет опыта, полученного из первых  рук.  Он просто
скопище предрассудков и фантазий прессы. Он ничего  на знает о японцах и ему
никогда не приходило в голову попытаться узнать."
     Я сказал: "Так вы думаете, он не прав? Что девушку убил не японец?"
     "Я не утверждал этого, кохай", ответил  Коннор. "Очень может быть,  что
Грэм прав. Но в данный момент..."
     Двери  открылись и мы увидели  зал  приема, услышали  оркестр, играющий
"Серенаду лунного света". В лифт  вошли две  удаляющиеся с приема  пары. Они
казались похожими на агентов по  продаже недвижимости: мужчины с серебристой
сединой и уверенной осанкой, женщины хорошенькие  и слегка прилипчивые. Одна
женщина сказала: "Она меньше, чем я думала."
     "Да, крошечная. А этот... это был ее бойфренд?"
     "Наверное. Тот, что был с ней на видео?"
     "Мне кажется, это он."
     Один мужчина произнес: "Думаете, она надула буфера?"
     "Как все."
     Другая женщина хихикнула: "Кроме меня, конечно."
     "Верно, Кристина."
     "Но я подумываю об этом. Ты видела Эмили?"
     "О-о, она сделала свои такими громадными."
     "Ну, начало положила Джейн, вини ее. Теперь все хотят их большими."
     Мужчины повернулись и посмотрели в стекло. "Чертовски красивое здание",
сказал  один. "Оформление фантастическое. Должно быть, обошлось в состояние.
Ты сейчас много работаешь с японцами, Рон?"
     "Примерно  двадцать  процентов", отозвался другой. "Чуть меньше,  чем в
прошлом году. Мне пришлось научиться  гольфу,  потому что они  всегда  хотят
играть в гольф."
     "Двадцать процентов твоего бизнеса?"
     "Ага. Теперь они скупают округ Ориндж."
     "Да-да, они уже окружили Лос-Анджелес", смеясь, сказала одна из женщин.
     "Ну, что-то около. Вон их здание Арко", сказал один, указывая в стекло.
"Кажется,  сейчас  у  них в кармане  семьдесят --  семьдесят пять  процентов
даунтауна Лос-Анджелеса."
     "И еще больше на Гаваях."
     "Черт  побери, да  они  просто владеют Гаваями --  девяносто  процентов
Гонолулу  и  все сто  процентов  побережья  Кона.  Строят  гольф-клубы,  как
бешеные."
     Одна из женщин  сказала: "Этот прием будет завтра по TV? Там было полно
камер."
     "Напомни, чтобы не пропустить."
     Лифт сказал: "Мосугу-де годзаймасу."
     Мы прибыли на гаражный  этаж  и люди вышли.  Коннор посмотрел  вслед  и
покачал  головой. "Ни  в какой другой стране мира", сказал он, "не услышишь,
как спокойно обсуждают то, что их города и штаты продаются иностранцам."
     "Обсуждают?", спросил я. "Это те, кто продает."
     "Да, американцы  просто  рвутся  продавать.  Это удивляет  японцев. Они
думают, что мы совершаем экономическое самоубийство. И они, конечно, правы."
Продолжая говорить, Коннор нажал кнопку на панели лифта  с надписью: "Нажать
в критической ситуации."
     Прозвучал мягкий звонок.
     Коннор поднял голову  к видеокамере, вмонтированной в углу на потолке и
приветственно  помахал  рукой.  Голос в  интеркоме произнес: "Могу ли чем-то
помочь?"
     "Да", ответил Коннор. "Я говорю со службой безопасности здания?"
     "Верно, сэр. Что-нибудь не так с лифтом?"
     "Где вы располагаетесь?"
     "Мы на первом этаже в юго-восточном углу за лифтами."
     "Благодарю вас", сказал Коннор и нажал кнопку первого этажа.


     (  Офис  службы  безопасности  Башни  Накамото  находился  в  небольшой
комнате, всего пять  метров на  восемь. В  ней  доминировали  три  громадные
плоские  видео-панели,  каждая  разделенная на  десятки меньших  экранов.  В
данный  момент большинство из них были просто  черными  прямоугольниками. Но
один  ряд показывал картинки вестибюля  и гаража, на другом был виден идущий
прием. Третий ряд показывал команды полицейских на сорок шестом этаже.
     Дежурил охранник Джером  Филипс, черный,  лет  сорока пяти. Серая форма
службы  безопасности Накамото была влажной у воротничка и темной от пота под
мышками.  Когда мы  вошли,  он попросил  оставить  двери открытыми. Он  явно
забеспокоился, увидев нас у себя. Я  почувствовал, что  он  что-то скрывает,
однако Коннор  отнесся  к  нему  по-дружески.  Мы  показали  свои  значки  и
обменялись  рукопожатиями. Коннор  удачно  высказался, что все  мы, дескать,
профессионалы  службы  безопасности и встретились, чтобы  немного  поболтать
друг с другом. "Должно быть, беспокойное местечко, мистер Филипс?"
     "Ну, да, конечно. Прием и все остальное."
     "И толпа в этой комнатенке."
     Он вытер пот со лба. "Тут вы, ребята, правы. Набились все -- Иезус!"
     Я спросил: "Кто все?"
     Коннор взглянул на меня и сказал: "После того как японцы покинули сорок
шестой этаж,  они  спустились сюда и наблюдали  за нами  на  мониторах.  Это
правда, мистер Филипс?"
     Филипс кивнул. "Не все, но довольно многие. Толпятся здесь внизу, курят
свои проклятые сигареты, глазеют, пыхтят и передают факсы."
     "Факсы?"
     "О-о, да,  через каждую  минуту кто-нибудь приносит очередной факс. Ну,
знаете, написанный  по-японски.  Передают его по  кругу  и переговариваются.
Потом  один  уходит,  чтобы отправить факс  обратно.  А  остальные  стоят  и
смотрят, как вы, ребята, крутитесь там на этаже."
     Коннор спросил: "И слушают тоже?"
     Филипс покачал головой: "Нет. У нас нет звукового входа."
     "Я удивлен", сказал Коннор. "Оборудование кажется таким современным."
     "Современным? Черт побери, да оно самое  передовое в  мире! Это тот еще
народ,  скажу  я  вам.  Они   все  делают  правильно.  У  них  самая  лучшая
противопожарная система. Самая лучшая  защита  от землетрясений. И  конечно,
самая  лучшая  электронная   система  безопасности:  лучшие  камеры,  лучшие
детекторы, все самое лучшее."
     "Я это вижу", сказал Коннор, "поэтому и удивлен, что у них нет звука."
     "Нет.  Звука  нет.  Сделали  только   видео  высокого  разрешения.   Не
спрашивайте  меня,  почему.  Что-то  там с камерами  и  как  они  подвешены,
насколько я знаю."
     На плоских панелях я смотрел на пять разных видов  сорок шестого этажа,
как их  видят  различные  камеры. По-видимому,  японцы установили  камеры по
всему этажу. Я вспомнил,  как Коннор расхаживал  по  атриуму, уставившись на
потолок. Должно быть, тогда он выслеживал камеры.
     Сейчас  я  видел  Грэма  в  конференц-зале,  управляющего  полицейскими
командами.  Он курил сигарету,  что  совершенно  против правил поведения  на
месте преступления. Я  увидел, как Элен потянулась  и зевнула.  Кроме  того,
Келли  готовился переложить тело  девушки со стола на  тележку  и застегнуть
мешок, и он...
     И тут меня ударило.
        У них там камеры!
     Пять разных камер.
     Покрывающих каждый закоулок этажа.
     Я сказал: "О, бог мой", и повернулся в большом возбуждении. Я уже хотел
что-то сказать, как  Коннор лучезарно  улыбнулся  мне и положил мне руку  на
плечо. И стиснул -- сильно.
     "Лейтенант", сказал он.
     Боль была невероятной. Я пытался не поморщиться. "Да, капитан?"
     "Не будете возражать, если я задам мистеру Филипсу один-два вопроса?"
     "Нет, капитан. Приступайте."
     "Наверное, вы запишете ответы?"
     "Хорошая мысль, капитан."
     Он отпустил мое плечо. Я достал блокнот.
     Коннор присел на краешек стола  и спросил: "Вы долго работаете в службе
безопасности Накамото, мистер Филипс?"
     "Долго, сэр. Уже около шести лет.  Я начал на их  заводе Ла-Авра, потом
повредил  ногу  --  автомобильная авария  --  не  мог хорошо  ходить,  и они
перевели меня в безопасность. На заводе. Потому что я не мог бы ходить возле
конвейера, понимаете? Потом, когда они открыли завод Торранс, меня  перевели
туда. Жена тоже получила работу на Торрансе. Там делают  запчасти к Тойотам.
Потом, когда открылось это здание, перевели меня сюда, на ночную работу."
     "Понятно. Уже шесть лет."
     "Да, сэр."
     "Вам, наверное, нравится."
     "Ну,  скажу,  работа  надежная. В  Америке  это  что-то. Я знаю, они не
слишком хорошо  думают  о черных,  но ко мне они всегда относились  окей. И,
черт,  перед  этим  я  работал  на Дженерал Моторс  в  Ван-Найсе,  а  там...
понимаете, там черт-те что."
     "Да, уж", сочувственно произнес Коннор.
     "Такое место", сказал Филипс, качая головой при воспоминании.  "Боже ты
мой. Идиоты из управления,  которых вечно  нам присылали.  Трудно  поверить.
Сопляки-бакалавры  из Детройта, сосунки,  не знают  ни  черта