с лентами?"
     "Все заперто там. Все заставили оставить на месте."
     "В самом деле?"
     "Они чертовски спешили.  Гестаповские  приемчики. Толкали и  выпихивали
нас  наружу.  Вы не можете  себе представить,  какая  паника  поднимается  в
американском   университете,   если  там   подумают,  что   могут   потерять
финансирование."  Он  вздохнул.  "Я  не  уверен,  но,  может  быть,   Тереза
ухитрилась взять с собой несколько лент. Можете ее спросить сами."
     "А где она?"
     "Кажется, она пошла кататься на коньках."
     Я сморщил лоб: "На коньках?"
     "Так она сказала, когда собиралась уходить. Можете сами проверить."
     И он посмотрел на Коннора. Весьма многозначительно.


        x x x
     Тереза Асакума не каталась  на коньках.  По катку носились три  десятка
мальчишек с молодым  учителем, тщетно пытающемся  их контролировать. Похоже,
четвероклассники. Смех и визг эхом отзывался от высокого потолка.
     В зале стояла звенящая пустота. Кучка ребят сидела в одном углу, глазея
и толкаясь плечами. По нашей стороне высоко почти у потолка ходила с тряпкой
уборщица. Парочка взрослых,  вероятно, родители, стояла  возле льда у перил.
Напротив нас какой-то мужчина читал газету.
     Я нигде не видел Терезу Асакума.
     Коннор  вздохнул.  Он  устало  присел на деревянную скамью и  откинулся
назад, скрестив ноги. Я стоя, смотрел на него. "Что теперь? Ее здесь нет."
     "Садись."
     "Вы всегда так торопитесь..."
     "Садись. Наслаждайся жизнью."
     Я  сел рядом. Мы следили, как дети носятся по  периметру  льда. Учитель
кричал:  "Александр! Александр! Я  тебе уже говорил! Не толкайся!  Не толкай
ее!"
     Я откинулся на спинку, пытаясь расслабиться. Коннор  смотрел на детей и
посмеивался. Казалось, он совсем не заботился о внешнем мире.
     Я спросил: "Думаете, Сандерс прав? Японцы надавили на университет?"
     "Очевидно", сказал Коннор.
     "И  все  его рассказы  о покупке  Японией  американской  технологии?  О
содержании профессорских мест в МТИ?"
     "Все законно. Они поддерживают ученых. Благородный идеал."
     Я нахмурился: "Так вам кажется, что все окей?"
     "Нет",  сказал он. "Я совсем не думаю, что все окей. Если отказываешься
управлять собственными  институтами, то  отказываешься  от всего. И  вообще,
тот,  кто  платит за институт,  тот  и  контролирует его.  Если японцы хотят
давать   деньги,   и   если   американское   правительство   и  американская
промышленность   не  хотят,  то  японцы  будут  контролировать  американское
образование.  Знаешь, они  уже  владеют  десятью  американскими  колледжами.
Владеют  полностью. Купили их  для  обучения  собственной молодежи.  Так что
теперь спокойно могут посылать молодых японцев учиться в Америку."
     "Но  они  и  так  могли это делать. Тьма японцев  учится в американских
университетах."
     "Верно. Но, как обычно, японцы  планируют  загодя. Они понимают, что  в
будущем  это может стать труднее.  Они понимают, что рано или поздно маятник
качнется назад. Безразлично насколько дипломатично они действуют сейчас -- а
сейчас они в фазе  под®ема, так что играют  они весьма дипломатично.  Потому
что истина в том, что никакие страны не любят, когда над ними доминируют. Им
не нравится,  когда их  оккупируют -- экономически или военной  силой -- все
равно. И японцы понимают, что в один прекрасный день американцы восстанут."
     Я смотрел, как дети катаются  на катке. Я  слышал  их смех.  И  думал о
своей дочери. Думал о встрече в четыре часа.
     Я спросил: "Почему мы здесь сидим?"
     "Потому что", сказал он.
     Поэтому мы сидели  здесь. Учитель начал закругляться  и гнать детей  со
льда. "Снимайте коньки здесь же. Снимайте! Ты тоже, Александр! Александр!"
     "Знаешь", сказал Коннор, "если ты захочешь купить японскую компанию, то
не сможешь этого сделать. Японские компании считают,  что постыдно быть  под
иностранцами. Это позор. Они этого никогда себе не позволяют."
     "Мне  казалось,  что  это  можно.  Говорили, что  японцы  улучшили свои
правила."
     Коннор улыбнулся.  "Теоретически,  да.  Теоретически  ты можешь  купить
японскую компанию. Но практически это тебе  не удастся.  Потому что, если ты
захочешь завладеть  компанией,  тебе  вначале надо обратиться  к  ее банку и
получить согласие. И  эта процедура абсолютно необходима. А банк согласия не
даст."
     "Кажется, Дженерал Моторс владеет Исудзу."
     "ДжМ  владеет  третьей частью Исудзу, а не контрольным пакетом.  И  это
всего  лишь  изолированный  случай.  А  вообще,  за  последние   десять  лет
иностранные  инвестиции в Японию  сократились  наполовину. Одна  компания за
другой  обнаруживала,  что  японский  рынок чересчур  крут. Они уставали  от
обманов, от махинаций,  от  сговоров,  от  нечестности на рынке, от данго --
секретного соглашения  их  вытеснить.  Они  уставали  от  правительственного
регулирования.  От  изматывания.  И  в  конце концов сдавались.  И  попросту
отступали. Большинство  фирм из других  стран  отступило: немцы,  итальянцы,
французы. Все  просто  устали  делать бизнес  в  Японии. Потому  что  Япония
закрыта,  вне  зависимости от  того, что они сами об этом говорят. Несколько
лет назад Т. Бун  Пикенс купил одну четверть акций японской компании, но так
и не смог попасть на собрание совета директоров. Япония закрыта."
     "Так что же нам делать?"
     "То же, что делают европейцы",  сказал Коннор. "Взаимность. Так на так.
Один ваш за одного моего. У всех в мире та же самая проблема с  Японией. Это
просто вопрос  о  том,  какое  решение работает лучше.  Европейское  решение
весьма прямое. И работает хорошо, по крайней мере, пока."
     На  катке  несколько   девочек-тинейджеров  начали  делать  разминку  и
тренировочные  прыжки. Учитель  повел  класс по  коридору  мимо нас. Проходя
мимо, он спросил: "Кто из вас лейтенант Смит?"
     "Я.", ответил я.
     Один мальчишка спросил: "У вас есть пистолет?"
     Учитель сказал: "Эта женщина просила вам  передать: то, что  вы  ищите,
находиться в мужской раздевалке."
     "Да?", сказал я.
     Мальчишка спросил: "А можете показать?"
     Учитель  сказал:  "Знаете,  такая   восточная  женщина.  То  есть,  мне
показалось, что она восточная."
     "Да", сказал Коннор. "Спасибо."
     "Я хочу посмотреть пистолет."
     Другой мальчишка  сказал: "Молчи, дурак. Разве ты не понимаешь? Они  за
кем-то следят."
     "Я хочу посмотреть пистолет!"
     Коннор и я  пошли прочь. Дети шли следом  и просили показать оружие. На
другой стороне катка человек с газетой с любопытством поднял глаза и следил,
как мы уходили.
     "Совсем не похоже на незаметный уход", проворчал Коннор.


        x x x
     В  мужской раздевалке было пустынно. Я  начал один за другим  открывать
зеленые шкафчики в поисках лент. Коннор  даже не пошевелился. Я услышал, как
он позвал меня. "Сюда."
     Он стоял возле душевой. "Вы нашли ленты?"
     "Нет."
     Он держал открытой дверь.


        x x x
     Мы  прошли вниз на пролет бетонных  ступенек  и вышли на  площадку. Там
были  две  двери. Одна выходила в  грузовой полуподземный ход. Другая вела в
темный коридор. С деревянными балками. "Сюда", сказал Коннор.
     Мы, скрючившись,  пошли  по  коридору  и  снова  оказались под  катком.
Миновали вибрирующую машину из нержавеющей стали и прошли серию дверей.
     "Вы знаете, куда идти?", спросил я.
     Одна из  дверей стояла приоткрытой. Он  ее  толкнул. Свет в комнате был
выключен, но я разглядел,  что мы оказались в лаборатории.  В углу я заметил
слабое свечение монитора.
     Мы двинулись туда.


     ( Тереза  Асакума оторвалась от стола, подняла  очки  на  лоб и потерла
свои красивые  глаза.  "Все  окей, если вы не  наделали много шума", сказала
она.  "Раньше у главной  двери у них стоял охранник.  Я  не  знаю, там ли он
еще?"
     "Охранник?"
     "Ага.  Они  серьезно  отнеслись  к  закрытию   лаборатории.   Проходило
эффектно, словно облава на наркотики. Американцы сильно удивились."
     "А вы?"
     "Я знаю эту страну."
     Коннор смотрел на картинку перед нею.  На мониторе  застыло изображение
парочки в об®ятиях, движущихся в  конференц-зал. Тот  же  образ,  видимый  с
других  угловых  камер, высвечивался  на  других  мониторах стола. Некоторые
картинки  перечеркивались  красными  линиями  от  ночных  фонарей.  "Что  вы
узнали?"
     Тереза показала  на большой экран. "Я не уверена",  сказала она. "Чтобы
стать  абсолютно  уверенной,  надо  бы  прогнать  трехмерное  моделирование,
сравнить  размеры зала  и проследить  все  источники света и  тени  от  всех
источников. Я этого  не сделала  и, наверное,  со  здешним оборудованием  не
смогу. Для этого, наверное, потребуется целая ночь на линии. Может, я  смогу
получить время на следующей неделе на факультете астрофизики. Может, выйдет,
а, может, и нет. Но пока у меня сложилось сильное ощущение."
     "Чего?"
     "Что тени не совпадают."
     Коннор  во  тьме  медленно  кивнул.  Как будто для него сказанное имело
смысл.
     Я спросил: "Какие тени не совпадают?"
     Она показала  на  экран: "Когда  люди идут  по полу, отбрасываемые тени
ложатся не  точно. Они  находятся не  на тех местах  или  имеют неправильную
форму. Зачастую, различия незначительны. Но мне кажется, что они есть."
     "И то, что тени не совпадают, означает..."
     Она пожала плечами: "Я сказала бы, что ленты изменили, лейтенант."
     Наступило молчание. "Изменили как?"
     "Я не уверена, сколько сделано исправлений. Но мне кажется ясным, что в
комнате был кто-то еще, по крайней мере некоторое время."
     "Другой человек? Вы хотите сказать -- кто-то третий?"
     "Да. Кто-то за всем следил. И этого третьего систематически стерли."
     "Не слабо", сказал я.
     Я  покрутил головой  и  взглянул на  Коннора. Он внимательно смотрел на
мониторы и совсем не казался удивленным. Я спросил: "Вы уже знали об этом?"
     "Подозревал что-то такое."
     "Почему?"
     "С самого начала расследования казалось, что ленты хотят изменить."
     "Почему казалось?", спросил я.
     "Подробности, кохай. Маленькие  штучки, которые мы обычно забываем." Он
взглянул на Терезу, словно не хотел ничего говорить при ней.
     Я сказал: "Нет,  я хочу это  выслушать.  Когда  вы впервые поняли,  что
ленты изменены?"
     "В комнате безопасности Накамото."
     "Почему?"
     "Потому что ленты пропали."
     "Ну и что, что пропали."
     "Подумай сам", сказал Коннор.  "В комнате безопасности  охранник сказал
нам, что сменил ленты, когда пришел на службу около девяти часов."
     "Да..."
     "А на  всех рекордерах  есть  таймеры, показывают  время  использования
около двух часов. Каждый рекордер начинал работы на десять-пятнадцать секунд
позже предыдущего. Ему как раз столько требовалось, чтобы сменить ленту."
     "Верно...", припомнил я.
     "И я показал ему, что один рекордер выпадает из последовательности. Эта
лента крутилась всего полчаса. Поэтому я спросил, не сломан ли он."
     "И охранник сказал, что так и есть."
     "Да,  он так  сказал. Я позволил ему сорваться с крючка. На самом деле,
охранник прекрасно знал, что рекордер в порядке."
     "Он не был сломан?"
     "Нет.  Это одна из  немногих ошибок,  которую допустили японцы. Но  они
сделали  ее только  потому, что  влипли  -- и  не смогли  выпутаться. Им  не
удалось побить собственную технологию."
     Я  прислонился  к  стене и  виновато посмотрел  на Терезу.  В  полутьме
мониторов она выглядела прекрасной. "Извините, я запутался."
     "Потому  что  ты отвергаешь очевидное  об®яснение, кохай.  Подумай сам.
Если ты видишь ряд рекордеров и каждый запускается на несколько секунд позже
предыдущего,  и   вдруг   замечаешь,   что   один   рекордер   выпадает   из
последовательности, что ты станешь думать?"
     "Что кто-то позднее сменил ленты на этом рекордере."
     "Верно. Именно это и произошло."
     "Одну ленту сменили позже?"
     "Да."
     Я нахмурился.  "Но зачем?  Все ленты сменили в девять часов. Поэтому ни
одна из замененных в любом случае не показывала убийство."
     "Правильно", сказал Коннор.
     "Тогда зачем же переключать еще одну ленту?"
     "Хороший вопрос. Это озадачивало. Я  долго не видел  в этом смысла.  Но
теперь я понял", сказал Коннор. "Надо помнить о времени. Все ленты сменили в
девять.  Потом  одну  ленту  снова  сменили  в девять  пятнадцать.  Очевидно
предположить,  что  между  девятью и  девятью  пятнадцатью  случилось что-то
важное,  что было записано на  ленту,  и  что эту  ленту унесли для какой-то
цели. Я спросил себя: какое важное событие произошло?"
     Я задумался. Я морщил лоб и не мог ничего вспомнить.
     Тереза заулыбалась и начала кивать головой, словно ее что-то изумило. Я
спросил: "Вы поняли?"
     "Я догадалась", улыбаясь сказала она.
     "Что  ж", сказал  я, "я рад, что,  похоже, все тут,  кроме меня,  знают
ответ. Потому что я  не  могу  припомнить ничего важного, что могло  бы быть
записано  на   эту  ленту.  К  девяти  часам  был  проложен  желтый  барьер,
изолирующий место преступления. Тело девушки было на другой стороне комнаты.
Толпа японцев стояла у лифтов  и Грэм  по телефону  вызвал меня  на  помощь.
Фактически, расследование не начиналось, пока я не прибыл туда около десяти.
Потом  у нас была  большая перепалка  с Ишигуро. Не  думаю,  что  кто-нибудь
пересекал  ленту  почти до  десяти тридцати. Скажем, десять пятнадцать самое
раннее. Поэтому, если кто-то посмотрит запись, он увидит лишь пустую комнату
и девушку, лежащую на столе. И это все."
     Коннор сказал: "Очень хорошо. Если не считать, что кое-что ты забыл."
     Тереза спросила: "Кто-нибудь пересекал комнату -- все равно кто?"
     "Нет",  ответил  я. "Там  был  желтый  барьер.  Никому  не  позволяется
находиться по другую сторону ленты. На самом деле..."
     И  тут  я  вспомнил.  "Постойте-ка! Там кто-то  был!  Маленький  тип  с
камерой", сказал я. "Он пролез по ту сторону барьера и делал снимки."
     "Верно", сказал Коннор.
     "Какой еще маленький тип?", спросила она.
     "Японец. Он делал снимки. Мы спросили Ишигуро, кто это. Он сказал,  что
его зовут..."
     "Господин Танака", подсказал Коннор.
     "Верно,  господин Танака. И вы попросили у Ишигуро пленку из камеры." Я
нахмурился. "Но он ее так и не отдал."
     "Нет", подтвердил  Коннор. "И, откровенно говоря, я и не  думал, что он
отдаст."
     Тереза спросила: "Он делал снимки?"
     "Сомневаюсь, что  он  действительно делал  снимки", сказал Коннор. "Но,
может, и делал, потому что пользовался маленькой камерой Канон..."
     "Из тех, что снимают на диск, а не на пленку?"
     "Да. Снимки могли пригодиться - для ретуши, например."
     "Может  быть",  сказала  она.  "Для  подгонки  текстуры.  Это  делается
быстрее, если снимки уже оцифрованы."
     Коннор  кивнул. "Тогда,  кроме  всего  прочего,  он, наверное, делал  и
снимки. Но мне было  ясно, что фотографирование было только предлогом, чтобы
он прошел на другую сторону желтой линии."
     "Да", кивнула Тереза.
     Я спросил: "Как вы догадались?"
     "Вспомни, как это было", сказал Коннор.


        x x x
     Я  стоял лицом к лицу  с Ишигуро, когда Грэм завопил: "О боже,  что там
такое?" И я взглянул через  плечо и увидел коротышку-японца метрах в  десяти
за желтой  лентой.  Человек  стоял  спиной  ко  мне  и  делал  снимки  места
преступления. Камера была очень маленькой, почти вся помещаясь в ладони.
     "Помнишь, как он двигался?",  спросил Коннор. "Он шел по  определенному
пути."
     Я попытался вспомнить, но не смог.
     Грэм двинулся к ленте, говоря: "Ради  бога,  вам нельзя там находиться.
Это место преступления.  Вам нельзя делать снимки?" Поднялся общий гам. Грэм
вопил на Танаку, но он оставался полностью  сосредоточенным на своей работе,
жужжа камерой  и пятясь к нам задом.  Несмотря на  все  крики, обращенные  к
нему,  Танака  не сделал того,  что должен был сделать нормальный человек --
повернуться  и пойти к  ленте.  Вместо  этого  он так и  допятился до желтой
ленты, потом пригнулся и поднырнул под нее.
     Я сказал: "Он ни разу не повернулся. Он всю дорогу пятился."
     "Верно. Это первая  загадка. Почему он пятился? Мне кажется, теперь  мы
знаем."
     "Знаем?"
     Тереза  сказала:  "Он  повторял  проход  девушки  и  убийцы в  обратном
направлении, чтобы на видеоленте осталась запись теней в комнате."
     "Верно", сказал Коннор.
     Я вспомнил, что на мои протесты Ишигуро ответил:  "Это наш сотрудник Он
работает на службу безопасности Накамото."
     А я ответил: "Это возмутительно. Он не имеет права снимать.
     А Ишигуро возразил: "Эти с®емки для использования корпорацией."
     А тем временем человек исчез в толпе, просочившись через нее к лифту.
     Для использования корпорацией.
     "Черт побери!", сказал я. "Значит, Танака покинул нас, спустился вниз и
заменил  одну ленту, потому что на ней был записан его проход  по  комнате и
его тени?"
     "Верно."
     "И ему нужна была эта  лента, чтобы  сделать изменения  в  оригинальных
лентах?"
     "Верно."
     Я начал,  наконец-то, понимать. "Но теперь, даже если  мы вычислим, как
были изменены ленты, их нельзя предоставить суду, верно?"
     "Верно", сказала Тереза. "Любой толковый адвокат их завернет."
     "Значит, единственный способ продвинуться, это найти свидетеля, который
подтвердит,  что это  было  сделано. Сакамура  мог это знать,  но  он мертв.
Поэтому мы влипли, если нам  не  удастся каким-то  образом наложить  лапы на
господина Танаку. Мне кажется, нам лучше сразу же задержать его."
     "Сомневаюсь, что это вообще произойдет", сказал Коннор.
     "Почему? Думаете, они его уберут от нас?"
     "Нет, мне кажется, это им без надобности. Вполне вероятно, что господин
Танака уже мертв."


     ( Коннор резко повернулся к Терезе: "Вы хороший специалист?"
     "Да", ответила она.
     "Очень хороший?"
     "Мне так кажется."
     "У  нас осталось мало  времени. Поработайте с  Питером, посмотрите, что
вам удастся извлечь из  ленты. Гамбатте:  старайтесь сильно.  Ваши усилия не
пройдут даром, поверьте мне. А я пока кое-куда позвоню."
     Я спросил: "Вы уезжаете?"
     "Да, и мне нужна машина."
     Я передал ему ключи. "Куда вы едете?"
     Он промолчал.
     "Да я просто спросил."
     "Не  забивай себе лишним голову. Мне надо кое  с  кем  встретиться." Он
повернулся уходить.
     "Почему вы думаете, что Танака мертв?"
     "Ну,  может, и  нет. Обсудим  это потом, когда появится время. Нам надо
успеть закончить до  четырех массу  дел. Это наш настоящий крайний срок. Мне
кажется,  тебя  ждут  больший  сюрпризы, кохай. Это  просто  чоккан  --  моя
интуиция. Окей? Если возникнут неприятности  или что-то неожиданное, позвони
мне  в   машину.  Удачи  вам.   А  теперь   поработай  с  этой  милой  леди.
Юраямашин-не!"
     И он ушел. Мы слышали, как за ним закрылась дверь.
     Я спросил Терезу: "Что он сказал?"
     "Что завидует вам." Она улыбнулась во тьме. "Начнем?"
     В быстрой последовательности она стала нажимать кнопки на оборудовании.
Лента перемоталась к началу.
     Я спросил: "Как мы это будем делать?"
     "Существуют три  главных  подхода для  ответа на вопрос, было ли  видео
изменено.  Первое --  исследовать сдвиги и искажения цвета краев.  Второе --
линии теней. Можно  попробовать еще поработать с этими элементами, но я  уже
делала это последние два часа и продвинулась не слишком-то далеко."
     "А третий способ?"
     "Это отражающие элементы. Я их еще не исследовала."
     Я покачал головой.
     "Отражающие элементы -- ОЭ  -- это  такие части сцены, которые отражают
саму сцену. Например, когда Сакамура выходил из комнаты, его лицо отразилось
в  зеркале. Почти наверняка в  комнате есть и  другие  отражения. Настольная
лампа  может оказаться  хромированной и искаженно отражать  проходящих мимо.
Стены самого  ко