ноги молодой женщине по имени Одетта Холмс.



        10



     ---   Ты  глянь,  ---  сказал  пеший  патрульный  Эндрю
Стоунтон  своему напарнику, Норрису Уиверу, когда сине-белая
машина  О'Мейры  и Делевана остановилась в  пол-квартале  от
них.  Свободных мест для паврковки не было, но  водитель  не
стал  утруждать себя долгими поисками. Он просто остановился
во  втором  ряду, оставив свободным только всего  один  ряд.
Сразу  же  образовалась пробка. Машины просачивались  в  это
узенькое  пространство  медленно,  точно  кровь  по  сосуду,
безнадежно забитому хллестерином.

     Уивер проверил номер на боку рядом с правой передней фарой.
7447  Да,  тот  самый номер, о котором пришло  сообщение  из
диспетчерской. Да.

     Мигалка горела и все вроде бы выглядело как надо --- до тех
пор, пока дверца не распахнулась и не вашел водитель. Да, он
был  в  синем  костюме,  но только  без  золотых  пуговиц  и
серебряного  знака. Туфли его тоже не походили на  форменные
полицейские  ботинки,  если  только  Стоунтон  и  Уивер   не
пропустили  распоряжение по городским отделением  полиции  о
переходе всех офицеров действительной службы на новую  форму
обуви: туфли от "Гуччи". Но это вряд ли. Скорее всего,  этот
мужик  ---  тот  самый  тип, который  чуть  не  прибил  двух
полицейских  в Вест-Сайде. Он вышел, не обращая внимания  на
гудки  и возмущенные крики водителей, которым он перегородил
дорогу.

     --- Черт возьми, --- выдохнул Энди Стоунтон.

     При  поимке  преступника соблюдать особую осторожность,
предупреждала диспетчер. Преступник вооружен и очень опасен.
Эти  диспетчерши всегда говорят так, как будто им все  время
прямо-таки  изнывают  от скуки --- и так,  наверное,  оно  и
есть,  ---  вот почему едва ли не благоговейно произнесенное
этой диспетчершей слово "очень" несказанно его поразило.

     Стоунтон вытащил свой пистолет --- в первый раз за все четыре
года  службы в полиции --- и покосился на Уифера.  Тот  тоже
достал  оружие.  Они  стояли  на  улице,  возле  магазинчика
деликатесов, футах в тридцати от входа в подземку.  Они  уже
давно  знали  друг  друга, и успели, как говорится,  к  друг
другу  "пропритереться",  как  могут  лишь  полицейские  или
профессиональные  солдаты. Поняв друг друга  без  слов,  оба
отступили к дверям магазина, держа оружия наготове.

     --- В подземку? --- спросил Уивер.

     --- Ага. --- Эндю быстренько глянул на вход на станцию.
Час  пик  был  в  самом  разгаре, и на лестнице  было  полно
народу.  Люди  спешили на поезда. --- Надо брать  его  прямо
сейчас, пока он не смешался с толпой.

     --- Ну так давай.

     Они  вышли  из  дверей  пусть  маленькой,  но  идеально
сплоченной  командой  ---  этих  стрелков  Роланд  сразу  же
расценил бы как противников, более достойных и сильных,  чем
первые  двое. По-первых, эти были моложе, а во-вторых,  хотя
Роланд  этого и не знал, какая-то незнакомая ему диспетчерша
обозвала его "особо опасным", что в глазах Энди Стоунтона  и
Норриса  Уивера  приравнивало его  ко  взбесившемуся  тигру-
людоеду. Если он не остановится по первому моему приказу,  я
еще раз повторю, а потом буду стрелять на поражение, подумал
Энди.

     --- Стой! --- закричал он, пригнувшись и выставив перед
собой  пистолет, держа его обеими руками. Рядом с ним  Уифер
проделал то же самое. --- Полиция! Руки за голо...

     Но  не успел он договорить, как тип в синем костюме уже
добрался  до  лестницы подземки. Скорость он развил  просто-
напросто сверх®естественную. Но и Энди Стоутон тоже ворон не
считал  и  набрал  максимальные обороты. Он  развернулся  на
каблуках и отбросил в сторону все эмоции, как бы облачившись
в  покров отрешенного хладнокровия --- Роланду состояние это
было  знакомо. Он и сам столько раз переживал нечто подобное
в сходных ситуациях.

     Энди  прицелился  и  нажал на  курок  своего  "тридцать
восьмого".  Мужчина  в  синем костюме на  бегу  развернулся,
стараясь  удержаться  на ногах, а затем  упал  на  мостовую.
Прохожие, которых еще мгновение назад заботило только  одно:
как  бы пережить очередную поездку домой в подземке,  ---  с
криками  бросились  врассыпную, как перепуганные  куропатки,
обнаружив, что сегодня им предстоит пережить еще одно жуткое
испытание сверх ежедневной программы.

     --- Срань господня, дружище, --- выдохнул Норрис Уивер,
--- ты его завалил.

     ---  Я знаю, --- голос Энди не дрогнул. Стрелок бы  это
оценил. --- Пойдем глянем, кто это был.



        11



     Я умер! вопил Джек Морт. Я умер, из-за тебя меня убили,
я умер, я...

     Нет,  отозвался стрелок. Он полуприкрыл глаза,  оставив
только  маленькую  щелочку, чтобы  видеть,  как  полицейские
приближаются к нему с пистолетами наготове. Эти  помоложе  и
попроворней,  чем  те,  что сидели  в  машине  у  оружейного
магазинчика.  Попроворнее. И по крайней  мере  один  из  них
чертовски метко стрелял. Морт --- а вместе с ним и Роланд --
-  на  самом  деле должны были умереть на месте, или  сейчас
умирать,  или  выляться  с серьезной  раной.  Энди  Стоунтон
стрелял  на  поражение. Пуля прошила  левый  лацкан  мортова
пиджака,  продырявила карман рубашки фирмы  "Эрроу"  ---  но
дальше  она  не прошла. Жизнь обоих, Джека Морта  снаружи  и
Роланда внутри, спасла зажигака Морта.

     Сам  Морт  не курил, но его босс --- на место  которого
самоуверенно метил Морт, причем получить он его  рассчитывал
уже  в  будущем  году --- дымил вовсю. Соответственно,  Морт
выложил  двести  баксов  и  прикупил  в  фирменном  магазине
зажигалку  "Данхилл". Не то чтобы он подносил огонек  каждый
раз,  когда  мистер  Фрамингэм совал в рот  сигарету...  это
могло  быть  расценено  так,  как  будто  он  лижет  задницу
начальству, а подхалимом прослыть ему вовсе не улыбалось. Но
иногда, время от времени... и обычно когда рядом стоял  кто-
нибудь из вышестоящих начальников, кто мог бы по достоинству
оценить:

     а) ненавязчивую вежливость Джека Морта, и

     б) хороший вкус Джека Морта.

     Умные люди очень предусмотрительны.

     На этот раз предусмотрительность Джека Морта спасла жизнь
ему  и Роланду. Пуля Стоунтона вошла в серебярную зажигалку,
а  не  в  сердце Морта (спасла их и страсть Морта к  хорошим
вещам  ---  хорошим  вещам  от известных  фирм  ---  была  б
зажигалка дешевенькой, им бы точно пришел конец).

     Разумеется, без легкой раны не обошлось. Когда  в  тебя
стреляют  из крупнокалиберного пистолета, так просто  ты  не
отделаешься.  Зажигалку загнало в грудную  клетку,  так  что
образовалась  вмятина. Ее сплющило и разнесло на  куски,  от
которых  на  коже Морта остались царапины, а одна серебряная
щепка  перерезала левый сосок почти пополам. Карман пиджака,
куда  вытек бензин, воспламенился. Но стрелок, тем не менее,
продолжал  лежать  неподвижно, дожидаясь, когда  полицейские
подойдут  поближе. Тот, который стрелял в  него,  кричал  на
ходу прохожим, чтобы те не подходили и не мешались тут, черт
возьми.

     Я  горю!  мысленно завопил Морт. Я горю, потуши  огонь!
Потуши его, ПОТУШШШШШШИ...

     Роланд  лежал  неподвижно, пристушиваясь  к  тому,  как
поскрипывают  по  асфальту  ботинки  стрелков,  не   обращая
внимания на вопли Морта, пытаясь не обращать внимания  и  на
внезапное жжение в груди и запах горелого мяса.

     Ему под грудь просунулась нога, а когда его грубо поддели,
Роланд позволил себе безвольно перевернуться на спину. Глаза
Джека Морта были открыты. Мыщцы лица --- вялыми. Несмотря на
разбитую зажигалку и воспламенившийся пиджак, ничто на  этом
обмякшем лице не выдавало того, что внутри этого тела  вопит
живой человек.

     ---  Боже, --- пробормотал кто-то в толпе, --- ты  что,
приятель, трассирующей в него пальнул?

     Дымок поднимался из отверстия в левом лацкане пиджака Джека
Морта  тоненькой  аккуратной струйкой и просачивался  из-под
отворота  размытым  облачком. Полицейские чувствовали  запах
горелого  мяса  ---  подкладка пиджака Морта,  протипавшаяся
бензином из зажигалки, разгорелась уже вовсю.

     Энди   Стоунтон,  который  до  этой  минуты  действовал
безупречно,  теперь  совершил  единственную  ошибку,  причем
такую, что Корт, несмотря на прежние его успехи, отослал  бы
его  домо,  оттаскав  предварительно  за  уши  и  сказав  на
прощание,  что  иной  раз одна-единственная  промашка  может
стоить человеку жизни. Стоунтон сумел подстрелить парня  ---
а  ни  один  полицейский не знает, сможет  он  выстрелить  в
человека  или  нет,  пока  не  окажется  в  ситуации,  когда
выяснить  волей-неволей приходится, --- но от  одной  только
мысли,  что  пуля его почему-то подожгла этого бедолагу,  он
преисполнился невообразимым ужасом. Не думая о последствиях,
он  наклонился, чтобы погасить огонь, и ноги стрелка ударили
его  в  живот  еще  прежде, чем он успел  заметить  проблеск
сознания в глазах того, кого он считал за труп.

     Взмахнув руками, Стоунтон повалился на своего напарника, при
этом  выронив пистолет. Уивер схватился было за свой,  но  к
тому  вренени,  когда ему удалось оторваться  от  Стоунтона,
навалившегося на него всей тяжестью, он услышал  выстрел,  и
его пистолет исчез как по волшебству. Рука, в которой только
что  был  пистолет,  онемелакак будто по ней  ударили  очень
тяжелой кувалдой.

     Парень в синем костюме встал, посмотрел на них и сказал:

     --- Вы молодцы. Лучше, чем те, другие. Но позвольте мне
дать  вам  совет. Не надо меня преследовать. Уже  скоро  все
кончится. Мне не хотелось бы вас убивать.

     Потом он развернулся и бегом бросился к лестнице в подземку.



        12



     Лестницы были забиты людьми. Все, кто до этого спускались вниз,
услышав  крики  и  стрельбу,  решили  вернуться  на   улицу,
обуреваемые  нездоровым  и свойственным  только  нью-йоркцам
патологическим  любопытством:  кого  пришили,  кто  стрелял,
много  ли крови пролилось на грязный асфальт. И все  же  они
расступились  перед мужчиною в синем костюме, который  несся
вниз, протискиваяст сквозь толпу. И не удивительно. В руке у
него был пистолет, а на поясе --- еще один.

     И еще он, похоже, горел.



        13



     Роланд не обращал внимания на истошные вопли Морта, которые
все  усиливались  по  мере того, как рубашка  его,  майка  и
пиджак  разгорелись еще пуще, а серебряные осколки зажигалки
начали плавиться и стекать к поясу обжигающими ручейками.

     Он  уже чувствовал душный запах воздушной волны, слышал
рев подходящего поезда.

     Время почти пришло. Уже близился этот момент, когда  он
извлечет  троих или же потеряет все. Во второй раз  в  жизни
ему  показалось,  что  у  него над  головой  содрогнулись  и
завертелись миры.

     Он  выбежал  на платформу, отшвырнул пистолет  тридцать
восьмого калибра, который держал в руке, и, расстегнув брюки
Морта,  приспустил  их, обнаружив белые  подштанники,  очень
похожие  на  панталоны  шлюх. Но  у  него  не  было  времени
поразмыслить  над  этой  странностью.  Если  сейчас  сбавить
скорость,  то тогда можно уже и не переживать о том,  сгорит
он  заживо или нет: очень скоро патроны в карманах нагреются
и начнут выстреливать, и это тело просто разорвет на куски.

     Стрелок запихал коробки с патронами в подштанники и туда же
отправил  бутылек  с "Кефлексом". Теперь подштанники  нелепо
раздулись.  Роланд сбросил горящий пиджак, но рубашку,  тоже
горящую, снимать не стал.

     Он  уже слышал рев поезда, приближающегося к платформе,
видел  его  огни.  Ему  неоткуда было  узнать,  по  тому  ли
маршруту идет этот поезд, по которому шел и тот, под который
столкнули  Одетту,  но  тем не менее  он  знал.  Когда  дело
касалось  Башни,  судьба  бывала и милосердной,  и  дарующей
боль,  как  зажигалка, которая чудом спасла  ему  жизнь,  но
теперь    обжигала   тело   его   огнем.   Подобно   колесам
под®езжающего поезда, судьба продвигалась путями  разумными,
но  и  неумолимо  жестокими тоже, и противостоять  ей  могли
только сталь и доброта.

     Он  задержался  лишь на мгновение, чтобы скинуть  брюки
Морта,  и побежал дальше, не обращая внимания на людей,  что
шарахались от него во все стороны. Воздушный поток,  гонимый
перед  собою  поездом,  еще пуще  разжег  огонь  на  горящей
рубашке:  вот загорелся воротник, вот пламя перекнулось  ему
на волосы. Тяжелые коробки с патронами, которые он запихал в
подштанники,  с  каждым шагом били его по  яйцам,  грозя  их
расплющить. Живот крутило от боли. Живым пылающим метеоритом
проскочил  он  турникет. Погаси огонь!  орал  Морт.  погаси,
иначе я просто сгорю!

     Вот  и  гореть  бы тебе, мрачно подумал  стрелок.  Тебе
уготованное   во  сто  крат  милосердней   того,   чего   ты
заслуживаешь.

     Что ты имеешь в виду? ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?

     Бросившись к краю платформы, стрелок не ответил, но уже одним
этим   действием   он   заставил   Морта   заткнуться.    Он
почувствовал,  что  одна  из  коробок  с  патронами  вот-вот
вывалится  из  нелепых подштанников Морта,  и  поддержал  ее
рукой.

     Всю свою умственную энергию, без остатка, он обратил  к
Госпоже  Теней.  Он не был уверен, что до  нее  дойдет  этот
телепатический сигнал, а если даже дойдет, то подчинится  ли
она  его  приказу,  но он все же послал  ее:  стремительную,
отточенную, как стрела, мысль:

     ДВЕРЬ! ПОСМОТРИ В ДВЕРЬ! ПРЯМО СЕЙЧАС! СЕЙЧАС!

     Весь  мир наполнился грохотом поезда. Какая-то  женщина
закричала:  "Господи, он собирается прыгнуть!",  ---  кто-то
схватил  его за плечо, пытаясь оттащить от назад. Но  Роланд
уже толкнул тело Джека Морта за желтую ограничительную линию
и  спихнул  его  с края платформы. Он упал на  рельсы  перед
надвигающимся поездом, обхватив руками чресла, вцепившись  в
свою  добычу --- патроны и "Кефлекс", --- которую он заберет
с собою... обратно...если только ему удастся в нужный момент
выйти  из тела Морта. Если он успеет. И уже падая, он позвал
ее --- их --- снова:

     ОДЕТТА ХОЛМС! ДЕТТА УОЛКЕР! ПОСМОТРИТЕ В ДВЕРЬ!

     И  только  когда  поезд  уже  надвигался  в  неумолимом
вращении  колес, Роланд повернул, наконец, голову и заглянул
в дверь.

     Он смотрел ей в лицо.

     Им в лицо!

     Они там обе, я вижу их, вижу одновременно обеих...

     НЕЕЕТ...  заорал  Морт, и в последнюю долю  секунды  до
того,  как  поезд  подмял  его  под  себя,  перерезая  Морта
пополам, но не выше колен, а прямо по талии, Роланд рванулся
к двери и упал... на той стороне.

     Джек Морт погиб в одиночестве.

     Коробки с патронами и бутылочка с "Кефлексом" возникли рядом с
физическим  телом Роланда. Его руки сужорожно  цеплялись  за
них, но потом постепенно расслабились. Стрелок заставил себя
подняться,  осознавая,  как бьет  лихорадка  его  ослабевшее
больное тело, в котором он оказался снова, слыша, как кричит
Эдди Дин, как Одетта кричит двумя голосами. Он взглянул  ---
и  смотрел  только мгновение, --- и увидел  именно  то,  что
слышал:  не  одну  женщину, а двух. Обе были  безногие,  обе
темнокожие,  обе очень красивые. И все эе одна из  них  была
злобной   стервой,  и  внешняя  красота   не   скрывала   ее
внутреннего уродства, а лишь подчеркивала его.

     Роланд смотрел на этих сестер-близнецов, которые  были,
конечно,  не  сестрами, а двумя лицами: злам и  добрым,  ---
одной   и   той   же   женщины,  смотрел   пристально6   как
завороженный.

     А потом Эдди закричал сова, и Роланд увидел, как из моря
выползают омарообразные твари и не спеша направляются  туда,
где оставила его Детта, связанного и беспомощного.

     Солнце зашло. Стемнело.



        14



     Детта увидела себя в дверном проеме, увидела себя своими
глазами  и  глазами стрелка, и смятение  ее  было  таким  же
внезапным,  как  и  у  Эдди,  но только  более  отчаянным  и
безудержным.

     Она была здесь.

     Она была там, в глазах стрелка.

     Она слышала рев подходящего поезда.

     Одетта!  выкрикнула она, и неожиданно пришло понимание:
кем была она и когда это произошло.

     Детта! выкрикнула она и вдруг понял все: кем была она и
кто это сделал.

     Мгновенное ощущение, как будто ее вывернули наизнанку... а потом
--- боль.

     Ее разрывало надвое.



        15



     Роланд кое-как спустился по пологому склону берега к тому
месту,  где  лежал связанный Эдди. Движения  его  напоминали
движения  тряпичной  куклы. Один  из  омаров  уже  потянулся
клешней  к  лицу Эдди. Тот закричал. Стрелок отбросил  омара
ногой.  Неловко нагнувшись, он обхватил руки Эдди и  потащил
его  прочь, но было уже слишком поздно: сил у него почти  не
осталось, эти твари сейчас доберутся до Эдди, черт,  до  них
обоих...

     Эдди опять закричал, когда один из омаров --- дид-а-чик? --
-  выдрал  у  него кусок штанины вместе с мясом. Эдди  хотел
закричать, но из горла его вырвался только сдавленный  хрип.
Его душила петля, сплетенная Деттой.

     Ползучие твари окружили их со всех сторон, сомкнувшись кольцом,
подступая все ближе и ближе и алчно клацая клешнями. Стрелок
вложил  все  свои  силы  в последний  отчаянный  рывок  и...
повалилс  плашмя.  Он слышал, как они подступают  со  своими
идиотскими вопросами и клацающими клешнями. Может быть,  это
не  так уж и плохо, подумал он. Он поставил на карту  все  и
проиграл.

     Грохот собственных его револьверов привел его в оцепенение.



        16



     Две женщины лежали на пляже лицом к лицу, приподнявшись,
как   змеи6   готовые   атаковать,  пальцы   с   одинаковыми
отпечатками  смыкались вокруг одинаковых шей  с  одинаковыми
морщинками.

     Эта  женщина пыталась убить ее, но эта женщина  ---  не
настоящая.  Нереальная, как и та девочка.  Девочка  ---  это
просто  сон,  который  привиделся ей после  того,  как  упал
кирпич... но сейчас сон стал явью, сон вцепился ей в горло и
пытался  убить  ее, пока стрелок там спасает  своего  друга.
Сон,  ставший  явью,  матерился ей в  лицо,  бразжа  горячей
слюной. "Это я взяла ту синюю тарелку, потому что эта  тетка
положила  меня в больницу, и потом, у меня никогда  не  было
такой особенной тарелки, и я разбила ее, потому что так было
надо  ---  ее  разбить, а потом, как только я видела  белого
парня,  я и его избивала, я всегда била белых парней, потому
что  им  так  и надо, и воровала я в магазинах,  где  только
особенные  продают  товары, для белых, которые  там  жиреют,
пока  наши  черные  братья и сестры голодают  в  Гарлеме,  а
детишек их пожирают крысы... это все я, слышишись, сука? Это
все я. Я... Я... Я...

     Убить ее, подумала Одетта, но поняла, что не сможет.

     Она не могла убить эту ведьму и выжить сама, точно так же,
как и эта отвратительная деваха не могла просто так убить ее
и  спокойненько  жить себе дальше. Они могут  лишь  задушить
друг друга, пока Эдди и тот

     (Роланд)/(Гнусный Мужик)

     кто  позвал  их  из-за  двери, погибают  там,  у  воды,
пожираемые  заживо. Но это будет конец для всех. Однако  она
могла еще

     (любовь)/(ненависть)

     отступится.

     Одетта  отняла руки от горла Детты, хотя та  продолжала
остервенело  душить  ее, перекрывая  дыхание.  Вместо  того,
чтобы душить свою противницу, она обняла ее.

     ---  Нет  уж,  сука!  --- завопила  Детта,  но  в  этом
истошном  крике смешались и ненависть, и благодарность.  ---
Нет, оставь меня, слышишь, оставь меня...

     У  Одетты  не  было уже голоса, чтобы  ответить.  Когда
Роланд   отпихнул  ногой  первого  омара,   а   второй   уже
подбирался, навострившись цапнуть Эдди за руку,  она  сумела
лишь прошептать этой ведьме в ухо:

     --- Я люблю тебя.

     Руки сжались еще сильнее смертоносной петлей... и вдруг
обмякли.

     Исчезли.

     У  нее  снова  возникло  такое чувство,  как  будто  ее
выворачивает  наизнанку... а потом вдруг --- о радость!  ---
она  стала  единой. Цель