рилось...

     Пусть только с ней ничего не случится. Ноги уже начинали
болеть, разгоряченное дыхание тяжело вырывалось из легких, а
ведь  ему предстоял еще один переход, третий, со стрелком  в
коляске,  причем Роланд весит на добрую сотню фунтов  больше
Одетты, и хотя Эдди знал, что ему надо бы поберечь силы,  он
продолжал  бежать. Только бы с ней ничего не  случилось  ---
вот мое жедание. Чтобы с моею любимой ничего не случилось.

     Но  тут,  точно дурное предзнаменование,  откуда-то  из
оврагов,  которыми  были  изрезаны ближайшие  склоны,  снова
донесся  вопль  дикой кошки... только на этот  раз  крик  ее
походил на рев раз®яренного льва в африканских джунглях.

     Эдди побежал еще быстрее, толкая перед собою коляску. И
очень  скоро ветер тонко и призрачно завыл в спицах поднятых
кверху, свободно вращающихся передних колес.



        11



     Стрелок  услышал,  как  к  нему  приближается  какой-то
пронзительный завывающий звук, на мгновение напрягся, но тут
же  расслышал  тяжелое дыхание человека и  расслабился.  Это
Эдди. Он понял это, даже не открывая глаз.

     Когда завывание стихло, а топот бегущих ног остановился,
Роланд  открыл  глаза. Перед ним стоял Эдди, тяжело  дыша  и
обливаясь  потом. Его рубаха прилипла к груди  одним  темным
расплывшимся  пятном.  В нем больше  не  было  и  намека  на
приличного  мальчика  из  университета,  каковое  требование
пред®являл в свое время Джек Андолини к внешнему виду  своих
людей. Отросшие волосы мокрыми прядями лежали на лбу.  Брюки
лопнули  по  шву на самом, как говорится, интересном  месте.
Синевато  багровые  синяки  под глазами  довершали  картину.
Видок у Эдди Дина был просто ужасным.

     ---  Я все сделал, --- выдавил он. --- Я вернулся,  ---
он  огляделся по сторонам, потом снова уставился на стрелка,
как будто не веря своим глазам. --- Господи, я действительно
здесь.

     --- Ты отдал ей револьвер.

     Эдди подумал, что Роланд выглядит едва ли не хуже, чем до
первого  ---  прерванного --- курса лечения "кефлексом".  От
него  так и било волнами жара, и хотя Эдди понимал, что  ему
надо  бы  посочувствовать Роланду, но  сейчас  он  буквально
взбесился:

     ---  Я  драл  свою  задницу,  чтобы  добратся  сюда  за
рекордно  короткий срок, и тебе больше нечего  мне  сказать,
кроме   как  "Ты  отдал  ей  револьвер".  Спасибо,  конечно,
дружище.  Я  имею в виду, я ожидал из®явления благодарности,
но это, мать твою, даже слишком.

     --- Я сказал то, что важнее всего.

     ---  Ладно,  теперь, когда ты все высказал,  предоставь
слово мне, --- Эдди упер руки в боки и свирепо уставился  на
стрелка сверху вниз. --- Выбирай: либо ты сейчас же садишься
в  коляску, либо я ее складываю и запихиваю тебе в жопу. Что
для вас предпочтительней, босс?

     --- Ни то, ни другое, --- Роланд улыбнулся как человек,
которому очень не хочется улыбаться, но и удержаться он тоже
не  может.  ---  Сначала тебе, Эдди, нужно немного  поспать.
Утро вечера мудренее, тогда и посмотрим, а сейчас тебе нужно
поспать. Ты ж на ногах не стоишь.

     --- Я хочу вернуться к ней.

     ---  Я  тоже.  Но  если  ты  не  отдохнешь,  ты  просто
свалишься  где-нибудь по дороге. В этом-то все и  дело.  Так
будет хуже тебе, мне, а хуже всего будет ей.

     Эдди на мгновение заколебался.

     --- Ты очень быстро вернулся, --- прищурившись, стрелок
поглядел на солнце. --- Сейчас часа четыре, самоек большее -
--  четверть  пятого. Поспи часиков пять, может  быть,  даже
семь, а там уж совсем стемнеет...

     --- Четыре. Четыре часа.

     --- Хорошо. Пока не стемнеет. Я думаю, это важно. Потом
поешь, а тогда уже и пойдем.

     --- Ты тоже поешь.

     Стрелок улыбнулся опять.

     ---  Я попробую. --- Он спокойно взглянул на Эдди.  ---
Сейчас твоя жизнь у меня в руках. Я полагаю, ты это знаешь.

     --- Да.

     --- Я похитил тебя.

     --- Да.

     ---  Ты не хочешь убить меня? Если да, сделай это прямо
сейчас.  Это  лучше,  чем... --- голос его  оборвался  тихим
присвистом.  В  груди у него захрипело, но  Эдди  не  придал
этому  обстоятельству никакого значения, или, верней6 сейчас
ему  было  на  это плевать. --- ...доставать  друг  друга  и
дальше, --- закончил Роланд.

     --- Не хочу я тебя убивать.

     ---  Тогда... --- теперь голос его сорвался неудержимым
приступом кашля. --- ... ложись.

     Эдди  послушно лег. И сон не подкрался к нему легонько,
мягким наплывом, как это обычно бывает, а обхватил его грубо
руками  любовницы,  неуклюжей в  своем  нетерпении.  Он  еще
слышал  (или это был уже сон?), как Роланд сказал:  Но  тебе
все  же  не  надо было оставлять ей револьвер, ---  а  потом
провалился во тьму, где даже время остановилось, и  вот  уже
Роланд трясет его за плечо, и Эдди приподнимается на локтях,
и  в  теле его нет ничего, кроме боли: боли и тяжести. Мышцы
его  превратились  в какие-то проржавелые лебедки  и  блоки,
забытые  в заброшенном помещении. Он не сумел даже  поднятьс
яна ноги с первой попытки: он тяжело рухнул обратно в песок.
Он  попробовал еще раз, но ощущуение было такое, что вся эта
нехитрая  процедура грозит занять у него минут  двадцать.  И
ему будет очень больно.

     Роланд смотрел на него испытующе:

     --- Ты готов?

     --- Да, --- кивнул Эдди. --- А ты?

     --- Да.

     --- Сможешь?

     --- Да.

     Они  поели... а потом Эдди тронулся в путь. Это был его
третий и последний рейс по этому чертову пляжу.



        12



     В  тот вечер они покрыли приличное расстояние, но когда
стрелок об®явил привал, Эдди был несколько раздосадован,  но
не   стал  спорить,  потому  что  он  слишком  устал,  чтобы
геройствовать и отказываться от отдыха, хотя с самого начала
наделс,  что  им  удасться  пройти подальше.  Вес.  Проблема
серьезная.  По  сравнению с Одеттой,  толкать  Роланда  было
ничуть  не лучше, чем толкать вагонетку с железными балками.
Эдди  поспал еще четыре часа и проснулся с рассветом,  когда
солнце   только  еще  показалось  над  холмами,  сглаженными
эрозией  остатками горной гряды. Стрелок  кашлял.  Кашель  с
хрипами,  слабый  ---  так  кашляет  старик,  умирающий   от
обширного воспаления легких.

     Глаза их встретились. Спазматический приступ кашля вдруг
обернулся смехом.

     --- Я еще не кончаюсь, Эдди, --- сказал Роланд, ---  не
смотри, что меня так пробило на кашель. А ты?

     Эдди вспомнил глаза Одетты и мотнул головой.

     --- Я тоже еще не кончаюсь, хотя чизбургер и "бутончик"
мне очень бы не помешали.

     ---  Бутончик?  ---  не понял Роланд,  представив  себе
яблоневые деревья и буйство цветов в Королевском Саду  (хотя
Эдди имел в виду кружечку пива).

     ---   Не   бери   в  голову.  Забирайся,  дружище.   Не
четырехместный, конечно, кабриолет, но как-нибудь пару  миль
мы одолеем.

     И  они  действительно одолели несколько  миль,  хотя  к
закату  второго дня его расставания с Одеттой, они ненамного
приблизились  к  тому  месту, где была  третья  дверь.  Эдди
прилег, надеясь вырубиться еще на четыре часа, но не  прошло
и  двух,  как  его разбудил очередной истошный  вопль  дикой
кошки.  Он вскочил, его сердце бешено заколотилось. Господи,
судя по крику, зверюга была громадной.

     Он  увидел, что стрелок тоже не спит: он приподнялся на
локте, и глаза его сверкали в темноте.

     ---  Ты готов? --- спросил Эдди и медленно поднялся  на
ноги6 скривившись от боли.

     --- А ты? --- едва слышно спросил Роланд.

     Эдди  потянулся, позвонки захрустели, как будто в спине
взорвались крошечные хлопушки.

     --- Да. Но я все-таки не отказался бы от чизбургера.

     --- Ты, по-моему, мечтал о цыпленке.

     Эдди застонал:

     --- Не трави душу, старик.

     Когда взошедшее солнце осветило холмы, вдали показалась
третья дверь. Они добрались до нее через два часа.

     Снова все вместе, подумал Эдди, готовый свалиться с ног.

     Но  он явно поторопился с выводом. Одетты Холмс не было
видно. Нигде.



        13



     ---  Одетта! --- закричал Эдди, и теперь голос его  был
точно таким же надорванным и хриплым, как и у той, другой.

     В  ответ  тишина. Не было даже эха, которое он  мог  бы
принять  по  ошибке за голос Одетты. Эти низкие, выветренные
холмы   не  отражали  звука.  Слышался  только  плеск  волн,
особенно громкий на этом узеньком клинышке берега --- глухой
и ритмичный грохот прибоя о стену грота, пробитого волнами в
хрупком камне скалы, --- и непрестанный вой ветра.

     --- Одетта!

     На  этот  раз  он закричал так громко,  что  голос  его
сорвался,  и  острая боль, точно рыбная кость,  вонзилась  в
голосовые  связки. Взгляд его исступленно шарил  по  холмам,
высматривая  светло коричневое пятнышко ее ладони,  промельк
движения,  когда  она встанет... или (да  простит  его  Бог)
яркие пятна крови на бурых камнях.

     Он поймал себя на том, что пытается угадать, что он будет
делать,  если  действительно  там  будет  кровь,  или   если
найдется  револьвер с глубокими следами зубов на  сандаловом
дереве  рукояти. Наверное, он впадет в истерику, если вообще
не  сойдет  с ума, но он все равно продолжал высматривать...
хоть что-нибудь.

     Но  он ничего не увидел. Не услышал даже самого слабого
ответного крика.

     Стрелок тем временем изучал третью дверь. Он ждал, что на ней
будет  написано одно слово, то самое слово, которое произнес
человек в черном, переворачивая шестую карту колоды Таро  на
пыльной  Голгофе,  где  они с Роландом  долго  беселовали  в
бесконечной ночи. Смерть, сказал тогда Уолтер, но  не  твоя,
стрелок.

     На  двери было слово, но совсем другое... не СМЕРТЬ. Он
прочитал его снова, беззвучно шевеля губами:

     ТОЛКАЧ

     И  все  же оно означает смерть, подумал Роланд и понял,
что это так.

     Он  вдруг  сообразил, что голос Эдди стал удаляться,  и
обернулся. Эдди карабкался вверх по склону ближайшего холма,
не переставая звать Одетту.

     Сначала Роланд решил его не удерживать.

     Может быть, Эдди найдет ее, может быть, даже живой и не
слишком сильно искалеченной, и это по-прежнему будет она. Он
мог  допустить, что эти двое даже сумеют наладить здесь свою
жизнь,  что  любовь Эдди к Одетте и ее --- к  нему  все-таки
одолеют  ночную  тень, которая называет себя Деттой  Уолкер.
Да,  очень  возможно,  что между ними двумя  нет  места  для
Детты,  и  она  просто  тихо  исчезнет.  По-своему  он   был
романтиком,   суровым  и  жестким6  но   все   же   немножко
романтиком...   но  в  то  же  время  он  был  непробиваемым
реалистом  и знал, что иногда любовь действительно побеждает
все.  А  что  остается ему? Даже если ему удастся заполучить
лекарства из мира Эдди, те самые, которые так помогли ему  в
прошлый раз, помогут ли они теперь? Сейчас ему хуже,  чем  в
прошлый  раз, и он даже пойал себя на том, что начинает  уже
беспокоится,  как далеко все зашло. Руки и  ноги  болели,  в
голове  глухо гудело, грудь отяжелела, наолнившись мокротой.
Когда  он кашлял, левый бок обжигала боль, как будто  там  у
него были сломаны ребра. Левое ухо горело. Может быть, думал
он, настало время со всем этим покончить и просто сдасться.

     При этой мысли все существо его возмутилось.

     ---  Эдди!  ---  закричал он, и  теперь  голос  его  не
сорвался кашлем, а звучал, как всегда, глубоко и мощно.

     Эдди  обернулся, стоя одною ногою на влажном прибрежном
грунте, а другую опставив уже на каменистый выступ.

     ---  Иди,  --- сказал он и небрежно махнул  рукою,  как
будто  давая понять этим жестом, что он хочет избавиться  от
стрелка  и  заняться  своим настоящим  делом,  действительно
важным  делом: найти Одетту и спасти ее, если  в  том  будет
необходимость. --- Все нормально. Иди туда и забери все, что
нужно. Когда ты вернешься, мы будем здесь.

     --- Что-то я сомневаюсь.

     --- Мне нужно найти ее, --- Эдди взглянул на Роланда, и
взгляд его был открытым и чистым. --- То есть, действительно
нужно.

     ---  Я  понимаю,  что  ты  ее любишь  и  что  тебе  это
действительно необходимо, --- сказал стрелок. --- Но на этот
раз я хочу, чтобы ты пошел вместе со мною, Эдди.

     Эдди долго смотрел на него, как бы пытаясь поверить тому,
что он слышит.

     ---  Пойти с тобой, --- озадаченно вымолвил он наконец.
---  Пойти  с  тобой! Господи Боже, теперь я, кажется,  и  в
самом деле услышал все. Трам-парам-парам, все. В прошлый раз
ты так уперся, чтобы только меня не брать, не побоялся даже,
когда  я  грозился глотку тебе перерезать. А на этот  раз  я
должен бросить все и идти с тобой, и пусть там ей кто-нибудь
раздерет горло.

     ---  Это,  возможно, уже случилось, --- сказал  Роланд,
хотя  сам  был  уверен,  что нет.  Госпожа,  может  быть,  и
пострадала, но уж наверняка не погибла.

     К сожалению, Эдди был тоже в этом уверен. Уже семь, или
даже  десять  дней  он не принимал наркотиов,  и  разум  его
заметно прояснился. Он указал на дверь:

     ---  Ты  же знаешь, что нет, что она жива. Если  б  она
умерла, эта чертова штука пропала бы. Если только ты мне  не
врал, когда говорил, что без нас троих --- всех --- никакого
толку от этой двери не будет.

     Эдди  хотел было вернуться на склон, но взгляд  Роланда
буквально пригвоздил его к месту.

     ---  Хорошо, --- голос Роланда был почти таким же мягкм
и  ласковым, как тогда, когда он пытался достучаться  сквозь
пылающее  ненавистью лицо и вопли Детты до  другой  женщины,
что  скрывалась за ними. --- Она жива. Но почему  она  тогда
тебе не отвечает?

     ---  Ну... ее могла утащить дикая кошка, --- неуверенно
высказал Эдди.

     ---  Кошка  забгызла бы ее, с®ела, сколько ей  надо,  а
остальное бы бросила. В крайнем случае, оттащила бы ее  тело
в тень, чтобы ночью вернуться и сожрать мясо, которое еще не
успело  испортиться  от  жары. Но в  этом  случае  дверь  бы
пропала.  Кошки, если ты еще не знаешь, это не те насекомые,
которые парализуют добычу и уносят к себе, чтобы полакомится
потом.

     ---  Вовсе необязательно. --- Эдди вдруг вспомнил,  как
Одетта  сказала  ему,  что ему надо  было  бы  записаться  в
дискуссионый  клуб,  но  не  стал  останавливаться  на  этом
воспоминании. --- Могло быть и так, что кошка накинулась  на
нее,  и она постаралась ее застрелить, но первые два патрона
дали  осечку.  Черт, может быть, даже четыре патрона.  Кошка
успела   добраться  до  нее,  искалечить,  но   только   уже
собиралась загрызть... как БА-БАХ! --- Эдди хлопнул  кулаком
по  ладони, представив себе эту сцену так живо, как будто он
при  всем  этом  присутствовал. --- Выстрел сразил  зверюгу,
или,  может  быть, только ранил, или просто напугал,  и  она
убежала. что ты на это скажешь?

     --- Мы бы услышали выстрел, --- мягко ответил стрелок.

     Эдди  приумолк,  не  сумев найти убедительного  ответа.
Конечно,  они  бы услышали выстрел. Когда они в  первый  раз
услышали вопль дикой кошки с расстояния в полтора, а то и во
все два десятка миль. А уж выстрел...

     Он с хитрецой поглядел на Роланда.

     --- Может быть, ты и слышал. Может быть, ты его слышал6
пока я спал.

     --- Он бы тебя разбудил.

     --- При том, что я так измотался. Я заснул, будто...

     ---  Мертвый, --- закончил за него Роланд, и голос  его
оставался  все  таким  же  мягким.  ---  Мне  это  состояние
знакомо.

     --- Значит, ты понимаешь...

     ---  Спишь ты как мертвый, но ты же не мертвый. Прошлой
ночью  ты  тоже  вырубился  мгновенно,  но  когда  в  холмах
завопила  кошка, ты тут же вскочил. Потому  что  ты  за  нее
переживаешь.  Не  было никакого выстрела,  Эдди,  и  ты  это
знаешь. Ты бы услышал. Потому что ты за нее переживаешь,  за
Одетту.

     --- Тогда она, может быть, отбилась от кошки камнем! --
-  закричал  Эдди. --- Откуда мне, черт возьми, знать,  если
вместо  того,  чтобы  ее  искать,  я  стою  тут  и  с  тобой
перепираюсь!  Может,  она лежит где-нибудь  искалеченная!  И
умирает от потери крови! Как бы тебе понравилось, если бы  я
вошел  с тобой в эту дверь, а она бы тут умерла, пока  мы  с
тобой  были на той строне?! Как бы ты себя чувствовал,  если
бы  ты  оглянулся однажды, а двери нет, как будто и не  было
вовсе,  потому что она умерла?! Тогда уже ты  бы  застрял  в
моей  мире, а не наоборот! --- Он смотрел на стрелка, тяжело
дыша, и сжимал кулаки.

     Роланд устал спорить с Эдди, в нем закипало уже раздражение.
Кто-то --- может быть, Корт, но скорее всего отец ---  любил
повторять: Спорить с влюбленным --- все равно, что  пытаться
вычерпать  море  ложкой.  И  если  б  Роланду  потребовалось
подтвердить  истинность этой пословицы,  ему  не  надо  было
далеко  ходить:  вот оно стоит, живое подтверждение,  и  вся
поза  его выражает неприятие и вызов. Ну давай, говорит  его
поза. Давай, я отвечу тебе на любой вопрос.

     --- А, может, это была не кошка, --- сказал он стрелку.
--- Пусть это твой мир, но я сомневаюсь, что ты в этих краях
бывал  чаще,  чем я на Борнео. Ты же понятия не имеешь,  что
вообще  может  бегать по этим холмам, я не прав?  Может,  ее
утащила горилла или еще какая-нибудь гадость.

     ---  Вот  именно,  кто-то  ее  утащил,  ---  согласился
стрелок.

     ---  Ну  слава Богу, ты со своей болезнью еще не совсем
рехнулся...

     --- И мы оба знаем, что это за "гадость". Детта Уолкер.
Вот кто ее утащил. Детта Уолкер.

     Эдди открыл было рот, но помедлили секунду --- всего лишь
секунду, но и ее им обоим хватило, чтобы осознать и  принять
горькую  правду,  ---  и  потом,  увидев  безжалостное  лицо
Роланда, забыл все свои доводы.



        14



     --- Это вовсе необязательно.

     ---   Подойти   лучше  поближе.  Если   мы   собираемся
поговорить, то давай поговорим нормально. Каждый раз, когда,
обращаясь к тебе, я пытаюсь перекричать шум волн, у меня еще
пуще  в  горле дерет. Впрочем, теперь у меня все  время  его
дерет.

     ---  А почему, бабушка, у тебя такие большие глаза? ---
сказал Эдди, не сдвинувшись с места.

     --- Ты о чем, черт побери, говоришь?

     --- Это из одной сказки, --- Эдди немного спустился  по
склону. Ярда на четыре, не больше. --- И ты, кажется, веришь
в сказки, если ты думаешь, что у тебя получится убедить меня
подойти достаточно близко к твоей коляске.

     ---  Для чего достаточно? Я тебя не понимаю, --- сказал
Роланд, хотя все понимал прекрасно.

     Почти в ста пятидесяти ярдах над ними и, вероятно, в целой
четверти  мили  к  востоку, за этою перебранкой  внимательно
наблюдали  черные глаза --- глаза очень умные,  но  лишенные
человеческого  сострадания. О чем  шел  разговор,  разобрать
было  никак  не возможно: из-за волн, ветра и глухих  ударов
воды в стену подводного грота ничего не было слышно, ---  но
Детте  и  не было в том нужды, она и так знала,  о  чем  они
говорят.  Не  нужен  был  и бинокль, чтобы  разглядеть,  что
Воистину Гнусный Мужик стал теперь Очень Больным Мужичонкой,
и  если  Гнусный Мужик был бы не прочь задержаться здесь  на
денек-другий,  а  то и на недельку, чтобы помучить  безногую
негритянку --- по всему судя, в этом унылом местечке  других
развлечений  не  ожидалось, --- то Больной  Мужичонка  хотел
лишь  одного:  поскорей  унести свою жопу  подальше  отсюда.
Просто войти в эту волшебную дверь и сгребать отсюда. Раньше
он  ничего  такого  не  делал. Раньше он  вообще  никуда  не
влезал, только ей в голову. Ей до сих пор не хотелось думать
о  том,  как  это  было,  как легко он  сводил  на  нет  все
отчаянные  ее попытки вытолкнуть его вон, чтобы стать  снова
себе  хозяйкой. Это было так жутко. Ужасно. Но самое мерзкое
то,   что  она  ничего  не  могла  понять.  почему  она  так
испугалась?   Какая  причина?  Она  испугалась   не   самого
вторжения, но чего-то еще. Она знала, что смогла бы  понять,
стоило  лишь  повни