И посмотри, чего я нашел.

     Роланд услышал какой-то щелчок, и когда стрелок в синей форме
выпрямился, у него в руке был револьвер немалых размеров.

     Толстяк Джонни, вдруг сообразивший, что он единственный из
всех  присутствующих излагает историю, совсем не похожую  на
эту сказочку, которую только что рассказал ему коп, нашедший
его "Магнум", тут же помрачнел.

     --- У меня есть разрешение, --- сказал он.

     --- На хранение и ношение? --- уточнил Делеван.

     --- Да.

     --- На тайное хранение?

     --- Да.

     ---  Пистолет зарегистирован? --- спросил в свой  черед
О'Мейра. --- Да или нет?

     --- Ну... я не помню уже.

     --- Он, может, был в деле, а ты этого тоже не помнишь?

     --- Мать твою. Я звоню своему адвокату.

     Толстяк Джонни уже развернулся, но Делеван схватил его за
плечо.

     ---   Тогда  встает  вот  какой  вопрос:  есть  у  тебя
разрешение на хранение боевого оружия в тайнике с  пружинным
зажимом?  ---  спросил  он  все тем  же  мягким,  как  будто
мурлыкающим  тоном.  ---  вопрос  действительно  интересный,
потому  что,  насколько  я знаю, у  нас  в  Нью-Йорке  таких
разрешений не выдают.

     Полицейские смотрели на Толстяка Джонни, Толстяк Джонни смотрел на
них.  Так  что  никто  не  заметил,  как  Роланд  перевернул
табличку на двери. Было "ОТКРЫТО", стало "ЗАКРЫТО".

     ---  Возможно,  мы  и сумеем все это как-то  уладить...
если найдем бумажник этого джентльмена, --- пообщал О'Мейра.
Сам   Сатана  не  сумел   бы  солгать   с  такой   искренней
убедительностью.  ---  Быть может,  он  просто  его  уронил.
Случайно.

     ---  Я же вам говорил! Не знаю я ни про какой бумажник!
Парень просто головонькой повредился!

     Роланд нагнулся.

     --- Вот он. Я вижу. Он его прижимает ногой.

     Он  сказал неправду, но Делеван, который так  и  держал
Толстяка Джонни за плечо, отпихнул его так быстро,  что  уже
невозможно  было определить, прижимал Джонни ногой  бумажник
или не прижимал.

     Пора.

     Роланд беззвучно рванулся к прилавку, когда оба стрелка
наглонились, заглядывая под стойку. Стояли они очень  близко
друг  к  другу,  и головы их почти что соприкасались  лбами.
О'Мейра по-прежнему держал в правой руке револьвер продавца,
который он вытащил из тайника под прилавком.

     ---  Черт  возьми, точно! --- в возбуждении  воскликнул
Делеван. --- Я его вижу!

     Роланд быстро взглянул на мужчину, которого они называли
Толстяком Джонни, просто чтобы убедиться, что тот не  станет
трепыхаться  и  создавать ему сложности. Но  Толстяк  Джонни
лишь  стоял,  привалившись  к  стене,  ---  на  самом  деле,
вжимаясь  в  стену, как будто стремясь втиснуться  в  нее  и
просочиться на ту сторону, --- руки его безвольно висели  по
бокам,  а  выпученные глаза прекратились  в  два  уязвленных
"ноля".  Он  напоминал  человека,  который  никак  не  может
понять,  как  же так вышло, что его гороскоп на  сегодня  не
предупредил его поберечься.

     С его стороны никаких проблем.

     ---  Да!  ---  радостно отозвался О'Мейра.  Полицейские
уставились  под прилавок, опершись руками о колени.  О'Мейра
поставил одно колено на пол и потянулся за бумажником. --- Я
тоже вижу...

     Роланд сделал последний шаг. Одной рукой он зажал правую щеку
Делевана,  другой  ---  левую  щеку  О'Мейры,  и  неожиданно
Толстяк Джонни Холден понял, что день, который и так казался
ему  препоганым, на самом деле во сто раз хуже. Этот псих  в
синем  костюме  столкнул копов лбами так  сильно,  что  даже
послышалс  глухой  звук,  как будто  два  камня,  обмотанные
войлоком, ударились друг о друга.

     Полицейские свалились. Человек в очках в золотой оправе
выпрямился,  направив на Толстяка Джонни "Маг" 375  калибра.
Нацеленное  дуло  его  казалось таким широким,  что  в  него
вполне поместилась бы космическая ракета.

     --- Нам ведь с тобой неприятности не нужны, правда? ---
спросил псих безжизненным голосом.

     --- Нет, сэр, --- быстро ответил Толстяк Джонни. --- Не
нужны.

     ---  Стой,  где  стоишь. Если вдруг вздумаешь  оторвать
задницу от стены, можешь сразу прощаться с жизнью. Понятно?

     --- Да, сэр. Понятно.

     --- Хорошо.

     Роланд расстащил полицейских порознь. Оба живы. Это хорошо.
Не  важно, что они медлительны и ненаблюдательны, они все же
стрелки.  Они  хотели помочь незнакомцу в  его  затруднении.
Роланд не хотел убивать своих.

     Но  ведь  раньше он убивал, правда? Да. Разве Алан,  их
побратим,  не погиб под дымящимися револьверами  Ролванда  и
Катберта?

     Не  сводя  глаз  с  продавца, он нащупал  бумажник  под
прилавком носком туфли от "Гуччи", которые носил Джек  Морт,
и  поодал  его ногой. Он вылетел из-под прилавка со  стороны
продавца. Толстяк Джонни подпрыгнул на месте и завизжал, как
нервная  девица при виде мыши. В какой-то момент его задница
все-таки  оторвалась от стены, но стрелок этого не  заметил.
Вернее, не обратил внимания. Ему совсем не хотелось стрелять
в  этого толстяка. В конце концов, если прижмет, можно будет
просто   швырнуть  в  него,  как  топорик,  этот   громадный
револьвер,  потому что если с стрелять из такой бандуры,  то
на выстрел сбежится, наверняка, пол-округи.

     --- Подними его, --- сказал стрелок. --- Медленно.

     Толстяк Джонни потянулся вниз, а когда подхватил бумажник,
вдруг  громко выпустил газы и вскрикнул. Роланд  понял,  что
продавец  принял  этот звук, им самим же  и  выпущенный,  за
грохот выстрела и решил, что его час настал.

     Когда Толстяк Джонни выпрямился, все лицо его было залито
краской. Впереди на брюках растеклось большое мокрое пятно.

     --- Положи кошель на прилавок. То есть, бумажник.

     Толстяк Джонни сделал как велено.

     ---  А  теперь  патроны. От "Винчестера"  сорок  пятого
калибра. И чтобы я видел руки твои все время.

     --- Мне нужно руку в карман опустить. У меня там ключи.

     Когда  Толстяк  Джонни отпер, а потом выдвинул  ящик  с
патронами в коробках, Роланд призадумался.

     ---  Дай мне четыре коробки, --- наконец сказал он.  Он
даже  представить себе не мог, куда он денет  потом  столько
патронов. Ему столько явно не нужно. Но все-таки он не сумел
побороть искушения и не забрать себе как можно больше.

     Толстяк Джонни выложил коробки на прилавок. Роланд открыл
одну,  все еще не в силах поверить, что это не шутка или  не
подделка. Но это были настоящие пули, новенькие, сверкающие,
без  единой царапинки, не бывшие в употреблении, ни разу  не
перезаряженные.  Он вытащил один патрон, рассмотрел  его  на
свету и положил обратно в коробку.

     --- Теперь давай пару этих браслетов.

     --- Браслетов?

     Стрелок справился по Мортоклопедии.

     --- Наручников.

     ---  Мистер, я так и не понял, чего вам нужно. Кассовый
аппарат...

     --- Делай, как я тебе говорю. И побыстрее.

     Боже,   это   вообще  никогда  не  кончится,   мысленно
простонал Толстяк Джонни, но открыл еще одну секцию прилавка
и достал с витрины пару наручников.

     --- Ключ? --- велел Роланд.

     Толстяк Джонни положил ключ на прилавок рядом с наручниками.
Ключ  легонечко  звякнул.  Один из валявшихся  без  сознания
полицейских вдруг всхрапнул, и Джонни тоненько взвизгнул.

     --- Лицом к стене, --- приказал стрелок.

     ---  Вы  ведь  не  станете  в  меня  стрелять,  правда?
Скажите, что нет!

     ---  Не  стану,  ---  проговорил стрелок  безо  всякого
выражения.  --- Но только в том случае, если  ты  немедленно
отвернешься. А не отвернешься, пристрелю.

     Толстяк Джонни теперь разревелся и отвернулся. Конечно, парень
сказал,  что  не  будет  стрелять, но  тут  явно  попахивает
мафиозной разборкой. Работенка, выходит, нервная, а хоть  бы
какой  был  навар. Рыдания его превратились  в  приглушенное
завывание.

     ---  Пожалуйста, мистер, не убивайте меня. У меня  мама
старенькая. Слепая. Она...

     ---  Она несет проклятие быть матерью труса, --- мрачно
закончил за него стрелок. --- Руки вместе.

     Хныча,  с прилипшими к чреслам мокрыми штанами, Толстяк
Джонни   сложил  руки  вместе.  В  одно  мгновение  стальные
браслеты  сомкнулись у него на запястьях. Он даже не  понял,
как этот псих оказался с его стороны прилавка так быстро. Не
знал и знать не хотел.

     ---  Стой  так и гляди на стену, пока я тебе не  скажу,
что повернуться можно. Но если ты повернешься раньше, я тебя
пристрелю.

     В  сознании Толстяка Джонни промелькнул лучик надежлды.
Может  быть, парень действительно не собирается его убивать.
Может быть, он и не псих, а просто чуть-чуть не в себе.

     --- Не повернусь. Богом клянусь. Всеми святыми клянусь.
Всеми ангелами. Всеми арханге...

     ---  А я клянусь, если ты сейчас не заткнешься, я  тебе
пулю пущу прямо в шею, --- мрачно проговорил налетчик.

     Толстяк Джонни заткнулся. Ему казалось, что он смотрит на эту
стену  целую  вечность. На самом же  деле  прошло  не  более
двадцати секунд.

     Стрелок опустился на колени, положил пистолет продавца на пол,
быстренько  глянул  как  ведет  себя  этот  слизняк,   потом
перевернул  остальных двоих на спины. Оба  они  пребывали  в
хорошем   отрубе,  хотя  ни  тот,  ни  другой  серьезно   не
пострадали. Дышали оба ровно. Только из уха того, кого звали
Делеван,  стекала  тоненькая струйка крови,  а  в  остальном
никаких тяжких травм не наблюдалось.

     Он  еще  раз  глянул  на продавца, потом  расстегнул  у
стрелков  оружейные пояса и снял их. Снял  синий  пиджак  от
костюма Морта и надел ремни на себя. Револьверы, конечно, не
те,  но ему все равно было приятно снова ощутить их тяжесть.
Опять  при оружии. Просто, черт побери, прекрасно. На  такое
он даже и не надеялся.

     Два револьвера. Один для Эдди, второй для Одетты... когда
и  если  ей можно будет его доверить. Он снова надел  пиджак
Джека  Морта,  положил  две коробки  с  патронами  в  правый
карман,  две --- в левый. Пиджак, ранее безупречно сидевший,
теперь оттопыривался по бокам. Роланд поднял с пола "Магнум"
продавца,  вынул  патроны,  положил  их  в  карман  брюк   и
зашвырнул  пистолет  в  дальний  конец  комнаты.  Когда   он
ударился  об  пол,  Толстяк  Джонни  подпрыгнул,   еще   раз
слабенько взвизгнул и пустил очередную теплую струйку себе в
штаны.

     Стрелок встал и велел Толстяку Джонни повернуться.



        10



     Когда  Толстяк Джонни еще раз взглянул на психа в синем
костюме  и  в  очках в золотой оправе, у него  от  удивления
челюсть   отвисла.   На   какой-то  миг   он   преисполнился
непоколебимой уверенности в том, что, пока он стоял и глазел
на  стену, этот мужик превратился в призрак, и теперь сквозь
него  проглядывает фигура, гораздо более  реальная,  чем  он
сам: кто-то их тех легендарных стрелков, о которых, когда он
был  мальчишкой,  снимали  столько фильмов  и  телесериалов.
Уайтт  Эрп, Док Холлидей, Батч Кассиди, в общем,  кто-то  из
этих.

     Но потом зрение его прояснилось, и он понял, что сотворил
этот  придурочный: снял у копов пистолеты и нацепил их  себе
на  пояс.  При костюме и галстуке зрелище должно было  выйти
совсем  уже смехотворным, но Толстяку Джонни почему-то  было
не до смеха.

     ---  Ключ  от  браслетов  на  стойке.  Когда  ополченцы
очнутся, они тебя освободят.

     Он  взял бумажник, открыл его и, что самое невероятное,
выложил на прилавок четыре двадцатки.

     ---  Это  за  боеприпасы, --- сказал Роланд.  ---  Твой
револьвер  я разрядил. Когда я отсюда уйду, я их куда-нибудь
выкину,  эти патроны. Думаю, что при незаряженном револьвере
и  при  отсутствии бумажника им будет весьма  затруднительно
обвинить тебя.

     Толстяк Джонни тяжело сглотнул. Очень редко случалось так, что
он  не мог ничего сказать из-за полной потери дара речи,  но
это был как раз тот случай.

     ---   Теперь,  где  тут  ближайший...  ---  Пауза,  ---
...ближайшая аптека?

     Внезапно Толстяк Джонни все понял. По крайней мере он так
подумал, что понял. Этот тип, конечно же, наркоман. Вот  где
собака,  как говорится, порылась. Понятно теперь, почему  он
такой странный. Накачался, должно быть, уже прилично.

     ---  Есть  тут  одна за углом. В половине  квартала  по
Сорок Девятой.

     ---  Если  ты мне сейчас соглал, я вернусь и пущу  тебе
пулю в лоб.

     ---  Я не лгу! --- закричал Толстяк Джонни. --- Клянусь
Богом-Сыном и Богом-Отцом! Всеми святыми клянусь!  Здоровьем
мамы...

     Но  тут  дверь  запхлопнулась. Толстяк Джонни  умолк  и
постоял еще пару минут молча, не в силах поверить, что  этот
шизик ушел.

     Потом он как можно быстрее обошел прилавок и бросился к
двери.   Повернувшись  к  ней  спиной,  он  принялся  шарить
вслепую,   нащупывая   замок.  Ему  пришлось   изрядно   еще
повозиться, чтобы закрыть дверь и на засов.

     Только тогда он позволил себе присесть --- точнее сказать,
медленно опуститься на пол, --- задыхаясь и мысленно  обещая
Всевышнему, равно как и всем святым его и ангелам, что прямо
сегодня  он  сходит  в церковь Святого Антония,  сразу,  как
только первый из этих свиней очнется и откроет наручники. Он
собирался исповедоваться, покаяться и причаститься.

     Толстяк Джонни хотел очиститься перед Богом.

     Сегодня он, мать твою, чуть было не загремел пред Его очи.



        11



     Заходящее солнце опустилось дугою над Западным морем и уже
сузилось до яркой полоски на горизонте, которая резала  Эдди
глаза.  Если  долго  смотреть на такой  свет,  можно  вполне
заработать   ожог   сетчатки.   Это   и   много   еще   чего
интересненького  он  узнал в средней  школе,  где  ему  дали
достаточно  знаний, чтобы он сумел потом  заполучить  работу
бармена  с  неполным  рабочим днем, а заодно  и  обзавестись
интересным хобби: полный рабочий день носиться по  городу  в
поисках героина и баксов, чтобы его купить. Но Эдди все-таки
продолжал  смотреть. Очень скоро ему будет  уже  все  равно,
есть у него там ожог или нет.

     Он  не  стал умолять эту ведьму. Во-первых,  все  равно
бесполезно.   Во-вторых,  раз  бесполезно,  то   зачем   еще
унижаться.  Он  и  так  прожил жизнь унизительную,  так  что
незачем  унижать  себя  еще больше в  последние  ее  минуты.
Больше у него ничего не осталось --- только несколько минут.
Все  закончится,  когда эта узкая полоса света  скроется  за
горизонтом и придет время омаров.

     Он давно перестал надеяться на то, что случится чудо  и
Одетта вернется в самый последний момент, как, впрочем, и на
то,  что Детта все-таки сообразит, что, если Эдди умрет, она
почти  наверняка  застрянет в этом мире  уже  навсегда.  Еще
пятнадцать  минут  назад  он тешил себя  надеждою,  что  она
просто решила его попугать; теперь надежды его иссякли.

     Ну,  это все-таки лучше, чем медленное удушение, утешал
он   себя,  но,  насмотревшись  за  столько  дней  на   этих
мерзостных омарчиков, он уже не был уверен в том, что же  на
самом деле лучше. Он очень надеялся, что сумеет умереть  без
воплей.   Вряд  ли  это  вообще  возможно,  но  он  все-таки
постарается.

     ---  Сейчас  они  выползут,  беленький!  ---  завизжала
Детта. --- Сейчас-сейчас! Славный сегодня их поджидает ужин,
такого они еще не едали!

     Все  это --- не пустые угрозы, чтобы просто припугнуть.
Одетита  не возвращалась... не было и стрелка. Это послдение
обстоятельство и добило его. Он был на сто процентов уверен,
что  за время этого долгого перехода по пляжу они с Роландом
сделались... ну, скажем, товарищами, если не братьями, и что
Роланд хотя бы предпримет попытку его спасти.

     Но Роланд не приходил.

     Может быть, это не потому, что он не хочет прийти. Быть
может,  он  просто не может. Он, может быть, умер,  или  его
пристрелил охранник в аптеке... вот черт, это будет  большая
хохма, если последнего в мире стрелка прикончит какой-нибудь
жлоб  из  служюы  охраны!.. или он попал  под  машину.  Быть
может, его уже нет в живых, и дверь исчезла. Быть может, она
поэтому так оборзела. Потому что терять ей нечего.

     ---  Сейчас  повыползут!  --- крикнула  Детта,  и  Эдди
увидел,  что ему больше незачем переживать о своей сетчатке,
потому что последние отблески солнца скрылись за горизонтом,
оставив после себя лишь бледные блики.

     Он  уставился на море, а в глазах его постепенно  гасло
отражение  последнего  света дня. Эдди  ждал,  когда  первые
омары выползут на берег из волн.



        12



     Эдди попытался отдернуть голову, но не успел. Омар отхватил
клешней  кусок  мясо  с  его лица, превратив  левый  глаз  в
студенистую  массу и обнажив кость, сверкнувшую  в  сумерках
белым пятном... а Воистину Гадкая Тетка расхохоталась...

     Прекрати! приказал себе Роланд. Думать так --- это хуже
еще,  чем  беспомощность: это просто  безумие.  И  вовсе  не
обязательно, что так все будет. Быть может, еще есть время.

     И время было еще. Пока. Когда Роланд в теле Джека Морта
шагал   по  Сорок-Девятой,  размахивая  руками,  не  отрывая
целеустремленных  глаз  от вывески  "АПТЕКА"  и  не  обращая
внимания на взгляды прохожих и на то, как они шарахаются  от
него,  в  мире  Роланда нижний край солнца еще  не  коснулся
линии  горизонта,  там,  где море  сливается  с  небом.  Это
случится  только  минут  через  пятнадцать.  Если  для  Эдди
настанет время мучений и боли, оно пока еще впереди.

     Хотя Роланд не стал бы с уверенностью утверждать. Он знал
только, что время в обоих мирах движется с разною скоростью,
и  там сейчас больше времени, чем здесь, и хотя здесь солнце
пока  высоко, тешить себя надеждой, что и там до заката  еще
далеко,  было бы непростительною ошибкой... а для  Эдди  ---
вообще  смертельной,  ведь тогда ему предстоит  погибнуть  в
невообразимых муках, которые Роланд снова и снова, сам  того
не желая, пытался себе представить.

     Он  едва  себя  сдерживал, чтобы  не  оглянуться  и  не
посмотреть,  как там дела. Но он не осмеливался.  Знал,  что
нельзя. Нельзя.

     Голос Корта бесцеремонно ворвался в его размышления: То, что
ты  можешь  держать  под  контролем,  держи  под  контролем,
слизняк. Пусть все остальное, тебе неподвластное, идет,  как
идет. И если тебе суждено потерпеть поражение, прими его, но
с оружием в руках.

     Да.

     Но иной раз это трудно.

     Очень трудно.

     Он наверняка обратил бы внимание и понял, почему прохожие
так на него глазеют и шарахаются во все стороны, если бы  не
был так отчаянно сосредоточен на том, чтобы как можно скорее
закончить  свои дела в этом мире и убраться отсюда  ко  всем
чертям. Но это вряд ли бы что-нибудь изменило. Он так быстро
шагал  по  направлению  к  лавке  под  синей  вывеской,  где
согласно  Мортоклопедии можно было найти  столь  необходимый
телу  его  "Ке-флекс",  что, несмотря на  набитые  патронами
карманы,  полы  пиджака  Джека Морта  разлетались,  открывая
оружейные ремни у Роланда на поясе. Он носил их не так,  как
их прежние владельны, аккуратно и прямо, а по-своему: крест-
накрест низко на бедрах.

     Покупатели,  уличные  музыканты и  торговцы  на  сорок-
Девятой воспринимали его точно так же, как и Толстяк Джонни:
отчаянным головорезом.

     Роланд добрался до аптеки Каца и вошел туда.



        13



     В  свое  время стрелок знавал колдунов, заклинателей  и
алхимиков.  Одни были умными шарлатанами, другие ---  тупыми
мошенниками,  в  которых  могли поверить  только  еще  более
непробиваемые  тупари  (но в его  мире  всегда  был  избыток
простофиль  и  дураков, так что эти мошенники  вполне  могли
заработать  себе  на  жизнь,  а  большинство  из  них   даже
преуспевали),  и  лишь  очень  немногие  действительно  были
способны на те темные ритуалы, о которых с опаской шептались
люди: вызывать демонов и духов умерших, убивать проклятием и
исцелять   непонятными  снадобьями.  Одн