Снаружи, на улице, двое копов в плексигласовых защитных
пластинах  для  лица,  бронежелетах и кельварах  разнесли  в
щепки  переднюю дверь "Падающей башни". В туалетной  комнате
Эдди  (одетый только в трусы и в кроссовки "Адидас") передал
Роланду  упаковки  кефлекса, и Роланд сложил  их  в  карманы
джинсов  Эдди.  Когда  Роланд  закончил,  он  правой   рукою
приобнял  Эдди  за  плечо, а Эдди сжал левую  руку  Роланда.
Дверь  появилась  опять  --- прямоугольником  темноты.  Эдди
почувствовал, как ветер иного мира треплет его слипшиеся  от
пота волосы. Он услышал плеск волн, набегающих на каменистый
берег.  Почувствовал  запах соли.  И  несмотря  ни  на  что,
несмотря на всю боль и горечь, ему вдруг захотелось  увидеть
}rs  Башню,  о  которой ему говорил Роланд.  Очень-очень.  А
теперь,  когда  Генри мертв, что держит  его  в  этом  мире?
Родители их давно умерли, постоянной девушки у него не  было
вот  уже  три  года,  с  тех пор,  как  он  пристрастился  к
наркотикам --- только шлюхи, ширяльщицы и нюхачки. Ни  одной
стоящей. Всех к этой матери.

     Они  шагнули  через порог, Эдди даже  немного  опередил
Роланда.

     Уже на той стороне его вдруг снова пробила дрожь, а все
тело   его  свело  судорогой  ---  первые  симптомы  острого
героинового  голодания.  И  еще  ---  тревожная,  запоздалая
мысль.

     ---  Погоди! --- крикнул он. --- Мне на минуточку нужно
вернуться!  У  него  в  столе! Или в  соседнем  каком-нибудь
офисе!  Товар!  Если Генри держали подколотым,  значит,  там
есть! Героин! Мне нужно! Нужно!

     Он умоляюще посмотрел на Роланда, но лицо у стрелка было
каменным.

     ---  Этот  этап твоей жизни уже завершился,  Эдди,  ---
сказал Роланд и преградил ему путь левой рукой.

     ---  Нет! --- закричал Эдди, вцепившись в стрелка.  ---
Ты не врубаешься! Мне нужно! МНЕ НУЖНО!

     С тем же успехом он мог бы царапать камень.

     Стрелок захлопнул дверь.

     Она   издала  тихий  щелчок,  означающий  бесповоротное
завершение,  и  упала  плашмя  на  песок.  Из-под  краев  ее
взметнулись облачка пыли. Больше за дверью не было ничего, и
надпись на ней пропала. Эти врата между мирами закрылись уже
навсегда.

     --- НЕТ! --- завопил Эдди, и чайки ответили ему криком,
в   котором   как  будто  сквозило  насмешливое   презрение.
Омароподобные  твари  выщелкивали  свои  вопросы,   как   бы
намекая,  что  он их расслышит гораздо лучше, если  подойдет
поближе,  и  Эдди  упал  на  песок,  продолжая  кричать,   и
трястись, и корчиться в судорогах.

     --- Эта нужда пройдет, --- сказал стрелок и достал одну
упаковку лекарства из кармана эддиных джинсов, которые  были
очень  похожи  на  его  собственные штаны.  Он  опять  сумел
разобрать  несколько  букв, хотя и не все.  Чифлет,  так  он
прочитал это слово.

     Чифлет.

     Лекарство из того, другого мира.

     ---  Смерть  или  спасение, ---  пробормотал  Роланд  и
проглотил  всухую две капсулы. Потом принял еще три  астина,
лег  рядом  с Эдди, обнял его как можно крепче, и уже  через
пару минут они оба заснули.

         * ПЕРЕТАСОВКА * 

     перетасовка

     время,  что  воспоследовало за этой ночью,  в  сознании
Роланда представилось временем сломленным, разбитым на сотню
осколков. Время, которого не было. Он запомнил лишь вереницу
образов  и  мгновений, и разговоров без  сожержания;  образы
проносились мимо, как одноглазые валеты и тройки, девятки  и
кроваво  черная  сучка, Паучья Королева --- карты  в  быстро
тасуемой колоде.

     позже он спросил Эдди, сколько все это продолжалось, но Эдди
тоже   не   знал.  Время  исчезло  для  них   обоих.   Время
разрушилось.  В  Аду  не бывает времени,  а  каждый  из  них
пребывал в своем собственном частном аду: Роланд ---  в  аду
заражения и лихорадки, Эдди --- в преисподней ломки.

     ---  Меньше недели, --- сказал Эдди. --- В этом я точно
уверен.

     --- Откуда ты знаешь?

     ---  Таблеток,  которые я тебе дал, должно  хватить  на
неделю.  А  потом мы посмотрим, что с тобой будет.  Одно  из
двух.

     --- Либо я вылечусь, либо умру?

     --- Точно.



                         перетасовка



     Когда сумерки растворяются во тьме ночи, раздается выстрел:
сухой  грохот,  натыкающийся на  неизбежный  и  неотвратимый
плеск волн, что замирает на пустом берегу --- БА-БАХ! Пахнет
порохом. Похоже, У нас проблемы, думает стрелок и тянется за
револьвером, которого нет. О нет, это конец, это...

     Но выстрелов больше не слышно, и что-то запахло во тьме



                         перетасовка



     так хорошо. Так вкусно. После всего это долгого темного и
сыпучего  времени, что-то готовится. Варится. Это не  просто
запах.  Теперь  Роланд  различает треск  хвороста  и  тускло
оранжевое  мерцание маленького костерка. Иной раз,  когда  с
моря  тянет ветерком, он чует пахучий дым и еще один аромат,
от  которого слюнки текут. Еда, думает он. Боже  мой,  я  же
голоден! А если я голоден, может быть, я поправляюсь.

     Эдди,  пытается он сказать, но голоса нет. Горло болит,
очень  сильно  болит.  Надо нам было взять  и  астина  тоже,
думает он и пытается засмеяться: все снадобья --- для  него,
и ни одного --- для Эдди.

     появляется Эдди. В руках у него жестяная тарелка. Стрелок узнает
ее  тут  же: тарелка из его собственного мешка. На  ней  ---
дымящиеся кусочки розовато-белого мяса.

     Что?  пытается  он  спросить, но издает  только  слабый
хрип.

     Эдди читает по губам.

     --- Я не знаю, --- говорит он раздраженно. --- Но я  от
него не умер. Ешь, черт бы тебя побрал.

     Он  видит, что Эдди бледен, что Эдди трясет, чует,  что
пахнет от Эдди не то дерьмом, не то смертью, и понимает, что
Эдди  сейчас  погано.  Он  тянет руку,  что  бы  как-то  его
ободрить, успокоить, но Эдди отталкивает ее.

     ---  Я  тебя  покормлю, --- говорит он  раздраженно.---
Мать твою, если б я знал, почему. Мне бы надо тебя убить.  Я
так бы и сделал, но вдруг подумал, что если ты раз пробрался
в мой мир, то, черт тебя знает, может, ты снова сможешь.

     Эдди оглядывается по сторонам.

     ---  Да  и  не  улыбается мне сидеть  здесь  одному.  В
компании этих... ползучих.

     Он опять смотрит на Роланда, и вдруг его сотрясает дрожь
--- такая сильная, что он еда не роняет тарелку с мясом.  Но
приступ скоро проходит.

     --- Ешь, черт тебя побери.

     Стрелок ест. Мясо совсем неплохое --- оно восхитительное. Он
с®едает три куска, а потом все опять расплывается



                         перетасовка


     в  попытке  заговорить, но получается только сдавленный
шопот.  Эдди  приникает  ухом  к  его  губам,  хотя  оно   и
отодвигается  каждый  раз,  когда  тело  Эдди   трясется   в
конвульсиях. Стрелок повторяет:

     --- На север. На север... по берегу.

     --- Откуда ты знаешь?

     --- Просто знаю, --- шепчет он.

     Эдди смотрит на него.

     --- Ты повернутый. Сумасшедший.

     Стрелок улыбается и пытаетя отключиться , но Эдди бьет его по
щеке. Бьет сильно. Голубые глаза Роланда широко раскрываются
и  на  мгновение в них загорается столько огня и жизни,  что
Эдди  чувствует неловкость, а потом губы его расползаются  в
улыбке, больше похожей на оскал.

     ---  Ладно, можешь отрубаться, --- говорит он,  ---  но
сначала  прими  колеса.  Пора. Во  всяком  случае,  судя  по
солнцу. Так мне кажется. Я, правда, не был бой-скаутом,  так
что  я не могу говорить наверняка. Но, сдается мне, судя  по
солнцу, пора открывать контору. Открой ротик пошире, Роланд.
Доктор Эдди даст тебе пилюльку, гребаный похититель детей.

     Стрелок открывает рот, как младенец навстречу материнской
груди.  Эдди  кладет  ему  в рот  две  таблетки  и  небрежно
заливает их свежей водой. Роланд предполагает, что вода  эта
---  из  ручья в холмах на востоке и она может быть ядовита.
Эдди  не  знает, как различать хорошую и плохую воду.  Но  с
другой  стороны,  сам  Эдди, кажется, в  полном  порядке,  а
выбора все равно нет. Ведь нет? Нет.

     Он  глотает, кашляет и едва не давится. Эдди равнодушно
глядит на него.

     Роланд тянется к нему.

     Эдди пытается отодвинуться.

     Но глаза стрелка пригвождают его к месту.

     Роланд притягивает его так близко к себе, что чует запах
болезни Эдди, а Эдди чует запах его болезни, и сочетание это
вызывает у каждого омерзение и тошноту.

     ---  Есть только два пути, --- шепчет Роланд. --- Я  не
знаю  уж,  как  в твоем мире, но здесь их только  два.  Либо
подняться и, может быть, выжить, либо умереть на коленях  со
склоненною  головою,  так что в нос  тебе  ударяет  вонь  из
собственных подмышек. Но это... --- он кашляет. ---  Это  не
для меня.

     --- Кто ты? --- кричит Эдди.

     --- Твоя судьба, Эдди, --- шепчет стрелок.

     --- Почему бы тебе не сдохнуть в своем дерьме?

     Стрелок хочет ответить, но не успевает --- его вновь унесло во
тьму, и карты летят



                         перетасовка.



     БА-БАХ!

     Роланд открывает глаза, видит миллиарды звезд, кружащихся в
темноте, и закрывает снова.

     Он  не  знает, что происходит, но надеется, что  все  в
порядке. Калода все еще в игре, карты



                         перетасовка



     Еще куски свежего вкусного мяса. Он себя чувствует лучше.
Эдди тоже выглядит получше, но он чем-то обеспокоен.

     ---  Они подбираются ближе, --- сообщает он. --- Может,
они  и уроды, но все-таки не совсем тупые. Они знают, что  я
такое  делаю.  Каким-то  образом они  знают,  и  им  это  не
нравится, и с каждым разом они подбираются все ближе. Нам бы
надо чуть-чуть отойди до заката, если ты можешь двигаться. А
то  может  так получиться, что это будет последний  закат  в
нашей жизни.

     --- Кто? --- Это уже не шопот, а что-то срд\еднее между
шопотом и настоящей речью.

     ---  Они, --- Эдди указывает в сторону моря. --- Дад-а-
чак,  дум-а-чум и все это дерьмо. По-моему, они  вроде  нас,
Роланд:  готовы  сожрать всех и вся, но  чтобы  при  том  не
сожрали тебя.

     Внезапно, в жутком наплыве ужаса, Роланд понимает,  что
это   за  розовато-белое  мясо,  которым  кормил  его  Эдди.
Говорить  он не может. Тошнота подступает к горлу, не  жавая
прорваться  голосу.  Но по лицу его  Эдди  читает  все,  что
Роланд не сумел сказать.

     ---  А  что,  ты  думал, я делал? ---  он  едва  ли  не
усмехается.  --- Позвонил в ресторан "Красный  омар",  чтобы
прислали обед на дом?

     --- Они ядовитые, --- шепчет Роланд. --- Вот почему...

     ---  Ага, вот почему ты сейчас hors de combat.  ((вышел
из  строя))  А я-то стараюсь, Роланд, дружище, чтобы  ты  не
стал  еще  и  hors  d'oeuvre. ((добавочным блюдом)).  А  что
касается ядовитых тварей, то вот, скажет, гремучая змея, она
ядовита  тоже, но в некоторых странах ее едят. И  она  очень
вкусная.  Как  цыпленок. Я где-то это читал.  Для  меня  они
выглядят как омары, вот я и решил попробовать. А что еще  мы
должны были кушать? Грязь? Я подстрелил одного чипиздрика  и
приготовил  из  него  конфетку.  Здесь  ничего  больше   нет
с®едобного.  И  уж  если  на то пошло,  то  они  очень  даже
вкусные.  Каждую  ночь,  когда  солнце  только  садилось,  я
подстреливал  одного. Они не очень активны, пока  совсем  не
стемнеет. И я ни разу не видел, чтобы ты отказался откушать.

     Эдди улыбается.

     --- Мне нравилось думать, что, быть может, какой-то  из
тех,  кого я подстрелил, сожрал Джека. Мне нравилось думать,
что  я  ем  этого  мудака.  У меня,  знаешь  ли,  настроение
поднималось.

     ---  Какой-то  из  этих сожрал и  кусок  от  меня,  ---
выдавливает стрелок. --- Два пальца с руки, один --- с ноги.

     ---  Тоже  круто,  --- Эдди продолжает улыбаться.  Лицо
его,  бледное,  с заострившимися чертами, напоминает  акулью
морду... но он выглядит все же уже не таким больным, а  этот
запах  не  то дерьма, не то смерти, что окружал его  плотным
облаком, начинает, похоже, рассеиваться.

     --- Отымей себя в задницу, --- хрипит стрелок.

     --- Роланд проявил силу духа! --- вопит Эдди. --- Может
быть, все-таки ты не откинешь копыта! Дорогуша! Это ле ве-ли-
ко-леп-ненько!

     ---   Выберусь,   ---   говорит   Роланд.   Шепот   его
превращается в хрип. Горло дерет, как крюками.

     ---  Да?  --- Эдди глядит на него, потом кивает  и  сам
отвечает на свой вопрос. --- Да. По-моему, ты выживешь. Хотя
я  уже  пару  раз думал, что ты кончаешься, а один  раз  мне
показалось, что ты уже все. А теперь ты, похоже, выберешься.
Это  антибиотики помогли, но мне кажется, что  ты  сам  себя
вытащил.  Но  почему? Почему, мать твою, ты  так  стараешься
выжить на этом долбанном берегу?

     Башня,  говорит  он одними губами, не в силах  выдавить
даже хрип.

     ---  А  пошел ты со своей долбанной Башней, --- говорит
Эдди,   уже   отворачиваясь.   Но   тут   же   в   изумлении
поворачивается  обратно,  когда  рука  Роланда  сжимает  его
запястье, точно стальные наручники.

     Они смотрят друг другу в глаза, и Эдди говорит:

     --- Ну хорошо. Хорошо!

     На  север,  шепчет стрелок одними губами. На  север,  я
говорил  уже.  Говорил? Кажется, да.  Но  все  как  будто  в
тумане, затерялось в тасуемой калоде.

     ---  Откуда  ты  знаешь? --- кричит  Эдди  в  отчаянии,
поднимает  кулаки будто бы для того, чтобы ударить  Роланда,
но потом опускает.

     Просто знаю --- зачем ты тратишь время мое и силы, задавая
дурацкие вопросы? хочет ответить Роланд, но карты снова



                         перетасовка



     а   его   тащат   по  берегу.  Голова  его   беспомощно
переваливается из стороны в сторону. Он привязан к  какой-то
странной волокушке своими же собственными ремнями. Волокушка
подпрыгивает и глухо ударяется о землю. Стрелок слышит,  как
Эдди  Дин распевает какую-то жутко знакомую песню, и  сперва
ему кажется, что ему снится бредовый сон:

     ---  Heyy  Jude...  don't make it  bad...  take  a  sad
упоз... and make it better...

     Где ты слышал ее, Эдди? хочет он спросить. может быть, я
ее пел? И где мы?

     Но не успел он спросить, как все закружилось



                          перетасовка



     Если бы Корт такое увидел, он бы снес парню голову, думает
Роланд,  глядя на волокушку, на которой провел этот день,  и
смеется.  Но смех его больше похож на плеск волн, набегающих
на  каменистый  пляж. Он не знает, как  далеко  они  с  Эдди
продвинулись,  но  все  же  достаточно  далеко,  чтобы  Эдди
выдохся  окончательно. Сейчас, в сумеречном свете  уходящего
дня, Эдди сидит на камне с револьвером стрелка на коленях, а
рядом   валяется  полупустой  бурдюк.  Карман   рубахи   его
оттопырен.  Там  ---  патроны из  задней  части  патронташа:
сокращающийся  запас  "хороших".  Эдди  обмотал  их  куском,
оторванным  от  своей  рубахи. Но запас  этот  таял  быстро,
потому что каждый четвертый или пятый патрон из "хороших" на
поверку оказывался пустышкой.

     Эдди, который только что засыпал, поднимает голову:

     --- Чего ты ржешь?

     Стрелок трясет искалеченною рукою и качает головой. потому что
он  понимает,  что был неправ. Корт не стал бы сносить  Эдди
голову  за  эту  убогую кривенькую волокушку. Роланд  думает
даже,  что  Корт бы его похвалил --- причем  хвалил  он  так
редко, что мальчик, с которым подобное происходило, даже  не
знал,  что ответить: он лишь хлопал глазами и открывал  рот,
как рыба, только что вытащенная из воды.

     Каркасом для волокушки служили две тополиные ветви, примерно
одинаковой  длины  и  ширины.  Скорее  всего,  бурелом,  ---
предположил  стрелок.  Каркас поддерживали  ветки  поменьше,
которые  Эдди  закрепил посредством  всего,  что  имелось  в
наличии:  ремнями  патронташа, клейкой  лентой,  которой  он
прикрепил  к  телу мешочки с бес-порошком,  даже  сыромятным
шнурком от шляпы стрелка и шнурками своих кроссовок.  поверх
веток он положил одеяло Роланда.

     Корт не стал бы дубасить Эдди, потому что, несмотря на свою
слабость, Эдди, по крайней мере, плюхнулся на задницу  и  не
принялся оплакивать злую судьбу. Он сделать хотя бы  что-то.
Он попытался.

     И  Корт  наверняка похвалил бы Эдди,  в  своей  обычной
манере  --- едва ли не грубо, потому что какой бы  дикой  ни
выглядела эта штука, она сработала. И тому доказательство --
-  долгие  следы,  протянувшиеся до самого берега,  где  они
сходились в перспекттиве в единую точку.

     ---   Ты   их  видишь?  ---  спрашивает  Эдди.   солнце
спускается  за  горизонт,  расплескивая  по  воде  оранжевую
дорожку,  и  стрелок соображает, что на этот раз  он  был  в
отключке  часов шесть, если не больше. Он окреп  и  сам  это
чувствует.  Он  садится  и смотрит на  воду.  Ни  берег,  ни
пейзаж,  простирающийся до западного склона гор особенно  не
изменились,  разве  что только в деталях: например,  комочек
перьев,  шевелящихся  на ветру ---  мертвая  птица  ярдах  в
двадцати слева и в тридцати ярдах от кромки воды. Но, помимо
таких мелочей, они как будто и не сдвигались с места.

     ---  Нет, --- говорит стрелок. И чуть погодя:  ---  Да.
Вон там один.

     Он  показывает.  Эдди всматривается  и  кивает.  Солнце
спускается  ниже,  и  оранжевая дорожка на  море  постепенно
окрашивается  в  цвет  крови,  первые  омарообразные  чудища
выходят из волн и расползаются по каменистому берегу.

     Двое  неуклюже  несутся  наперегонки  к  дохлой  чайке.
Победитель набрасывается на нее, перерезает клешней  пополам
и начинает запихивать в пасть гниющие останки.

     --- Дид-а-чик? --- вопрошает он.

     --- Дуд-а-чум? --- отзывается второй. --- Дод-а...

     БА-БАХ!

     Револьвер Роланда обрывает расспросы второго чудовища. Эдди
спускается   к   нему  и  поднимает  за  хвост,   не   сводя
настороженного  взгляда  с  его  собрата.  Тот,  однако,  не
доставляет  ему  никаких  проблем:  он  занят  чайкой.  Эдди
приносит  добычу.  Чудище еще корчится, воздевая  и  опуская
свои  клешни,  но  вскоре  оно  замирает.  В  последний  раз
выгибается  хвост, а потом просто падает --- не  опускается.
Вяло повисают клешни.

     ---  Кушать  сейчас  будеи подано, масса,  ---  говорит
Эдди. --- Выбирайте: филе из ползучего гада клешнистого  или
филе   из   клешнистого  гада  ползучего.  Что  вам   больше
понравится, масса.

     --- Я тебя не понимаю, --- отвечает стрелок.

     ---  Все ты понимаешь, у тебя просто нет чувства юмора.
Куда оно делось?

     --- Отстрелили, наверное, где-нибудь на войне.

     Эдди улыбается:

     --- Сегодня ты вроде уже оживаешь, Роланд.

     --- Мне тоже так кажется.

     ---   Ну,  тогда,  может,  ты  завтра  сумеешь  немного
пройтись. Сказать по правде, дружище, я уже заколебался тебя
тащить.

     --- Я постараюсь.

     --- Да уж, пожалуйста, постарайся.

     --- Ты тоже сегодня выглядишь получше. --- На последних
двух словах голос Роланда ломается, как у мальчишки. Если  я
сейчас  не замолчу, еще думает он, я скоро совсем  не  смогу
говорить.

     ---  Сдается  мне, я буду жить, --- Эдди  безо  всякого
выражения глядит на Роланда. --- Ты ведь даже не знаешь, как
близко я подходил к этой черте пару раз. Однажды я взял один
из  твоих  револьверов и на полном серьезе  приложил  его  к
голове.  Взвел курок, подержал так немного, а потом отложил.
Осторожненько  освободил  курок и  засунул  обратно  тебе  в
кобуру.  А  ночью   меня скрутило. Спазмы,  судороги...  По-
моему, на вторую ночь, хотя не уверен. --- Он качает головой
и  добавляет фразу, которую стрелок понимает и в то же время
не понимает: --- Теперь Мичиган для меня --- как сон.

     Хотя голос его опять падает до хриплого шепота, и сам он
знает,  что ему нельзя разговаривать, Роланд задает  вопрос,
потому что ему нужно знать:

     --- Почему ты не нажал на курок?

     ---  Ну,  видишь  л