ких кораблях и не удержался от любопытства...
     - Да, корабль красивый и быстроходный.
     - Только вот имя "Шрезан" вовсе не хаморианское. Интересно...
     Карон рассмеялась.
     - Корабль принадлежит Лейтррсу. Он родом из Энстронна: был отправлен на испытание, да так и не вернулся. Сделался в Хаморе процветающим купцом и даже порой выступает в качестве посланника. Правда, не у нас.
     - Да... понимаю... - Гуннар снова вернулся взглядом к кораблю. - Сталь кажется такой же прочной, как черное железо, и винты отполированы прекрасно.
     Карон кивнула.
     - У них есть много военных кораблей еще быстроходнее этого. А еще больше стоит на верфях. Помощник капитана, когда говорил мне это, все время оглядывался.
     - Раз они умеют строить такие корабли, я не удивлюсь, если их оснастят орудиями.
     Карон взглянула в сторону судна и снова перевела взгляд на собеседника.
     - Один матрос в "Белом Олене" рассказывал, будто они давно вооружают корабли пушками. У них таких много, может быть, уже сотни.
     - Но для этого же нужна уйма железа, - заметил Гуннар, почесав подбородок.
     - Ну, как раз в Хаморе железа полным-полно.
     - Пожалуй, - отозвался Гуннар, задумчиво глядя на корабль, на залив и в сторону Кандара.
     Загудел паровой свисток, и женщина с мимолетной улыбкой сказала:
     - Это сигнал для меня: пора приступать к погрузке. Рада была повидать тебя, магистр Гуннар.
     - Я тоже, Карон.
     Гуннар бросил последний взгляд на "Шрезан" - пара чаек пронеслась над кормой хаморианского судна - и зашагал назад.
     От следующего, охраняемого причала убегал кильватерный след, хотя никакого судна на виду не было. Некоторое время Гуннар продолжал смотреть вслед невидимому кораблю, а потом, покачав головой, двинулся вверх, к лавкам и пакгаузам над причалами.

IX

     От Кифриена мы двинулись в юго-восточном направлении по утрамбованной глинистой дороге, ширина которой позволяла проехать в ряд трем всадникам или одному всаднику и одному фургону. Дорога шла вдоль кручи из красной глины, покрытой тонким слоем песка, травянистых лугов и тщательно ухоженных рощ оливковых деревьев с серебрившимися в утреннем свете листьями. Между рощами попадались деревушки - такие маленькие, что там не имелось ни верстовых столбов с названиями, ни даже сельских площадей: просто кучки белых оштукатуренных домишек с черепичными крышами да стайки ребятни. Некоторые из детишек пасли быков или овец, другие же просто сидели на каменных оградах, болтая ногами.
     К середине утра серые облака поредели, а по-прежнему легкий ветерок изменил направление. Теперь он дул с севера, и воздух здесь казался более прохладным, чем в Кифриене.
     Проезжая мимо оливковых деревьев, я невольно задумался о том, многие ли из этих плантаций принадлежат Хенсилу, купцу, заказавшему мне комплект стульев. Почему-то Антона понравилась мне больше, чем он, хотя я не сказал бы что ее профессия внушала мне большее уважение. Впрочем, и он, и она потакали человеческим прихотям, а такого рода деятельность никогда меня не восхищала. В конце концов намного ли этот богач Хенсил лучше Фастона, желавшего, чтобы я покарал голодного мальчишку? Торговцы провизией придерживают продукты для тех, у кого больше монет, а торговцы плотскими утехами делают то же самое со своим товаром. Разница в том, - при этой мысли я покачал головой, - что женщины думают сами, а вот оливки едва ли обладают мыслительными способностями.
     - Мастер Гармонии, ты никак о чем-то задумался, - заметила Елена.
     - Да вот, сравниваю оливки и женщин, - пробормотал я.
     Джилла и Фрейда обменялись ухмылками.
     - Кому этим заняться, как не тебе, - тихонько проговорил Валдейн, откидывая назад длинные русые волосы.
     Тут уж и я не удержался от улыбки.
     Тем временем рощи и деревушки стали попадаться все реже, уступив место склонам, поросшим приземистыми, суковатыми кедрами. Примерно в полдень мы остановились напоить лошадей у пробегавшей в ложбине между двух холмов речушки. Справа, ниже по течению, к водопою подошла отара бурых овец.
     - Хорошо, что они пьют ниже нас по реке, - заметила Елена.
     Я остановился и зачерпнул пригоршню воды, решив, что небольшая гармонизация ей вовсе не повредит. Елена и Валдейн отпили из своих фляжек, тогда как мне хотелось поберечь клюквицу. По этой причине я и напился прямо из речушки, разумеется, очистив водицу с помощью гармонической магии. Очищение ее от хаоса я почувствовал при этом почти физически.
     - Как ты можешь пить прямо из реки? - спросила Джилла. - Понос не проберет?
     - Ты права, - ответил я, - это надо делать с осторожностью. Воду из рек и ручьев нельзя пить без крайней необходимости.
     - Но ты-то пьешь.
     - Я наложил на нее заклятие.
     Фрейда с Джиллой переглянулись и покачали головами. Я между тем подошел к Гэрлоку и достал из сумы сыр и галеты.
     - Угощайтесь.
     Зная, что даже у Наилучших не больно-то балуют разносолами, я предложил своим спутникам по ломтику белого сыра.
     - Спасибо! - сказали Валдейн и Елена.
     Фрейда и Джилла молча кивнули.
     - Сколько времени займет дорога до Литги? - спросил я. По словам Кристал, только до Джикойи, выдерживая хороший темп, можно было добраться не быстрее, чем за четыре дня, а еще два ушло бы на путь оттуда до Литги.
     - Чуть больше шести дней, - отозвалась Елена, откусив зараз половину ломтя сыра. - Но тот путь, каким ты собираешься попасть в Хидлен, на восемь дней длиннее.
     - Но мне не очень-то хочется ехать прямиком к Астрии: это все равно что затрубить в рог и объявить: "Привет, Герлис, а вот и я!" Такие выходки могут оказаться вредными для здоровья.
     - Против первого Мастера Хаоса ты выступил в одиночку.
     - Тогда я был моложе и глупее. К тому же, по правде сказать, Антонин был вторым. У него не имелось под рукой войска, а вот у первого белого колдуна оно имелось, и я был очень рад тому, что мне удалось унести ноги.
     О том, что от солдат меня уберегла способность укрываться щитом невидимости, я предпочел умолчать. Даже пуская стрелы наугад, воины едва не подстрелили меня, а от настоящего чародея никакой щит не укроет. Против Герлиса он бесполезен.
     - А главное, - продолжил я, - нынче моя задача состоит не в том, чтобы кого-то одолеть, а чтобы вернуться в Кифриен со сведениями, которые позволят самодержице составить истинное представление о происходящем.
     Джилла, услышав эти слова, хмыкнула.
     - Это твоя личная точка зрения, Леррис, - сухо указала Елена.
     - При чем тут моя точка зрения? - спросил я, не то чтобы разозлившись, но ощутив досаду. - Мне крупно повезет, если я вернусь целым и невредимым.
     - А вот я испытываю к тебе большее доверие, Мастер Гармонии.
     - Рад слышать, что кто-то мне доверяет.
     Уложив в суму остатки сыра, я вновь гармонизировал воду и ополоснул лицо. Овцы, взбаламутившие воду ниже по течению, запрудили часть дороги, так что нам пришлось двинуться в объезд.
     - Извини, - сказал я Елене, когда мы отъехали подальше.
     - Не за что, - отозвалась она и, помолчав, добавила: - Леррис, ты знаешь, что делает тебя таким опасным?
     - Меня? Опасным?
     - Тебя, - подтвердила она и, оглянувшись на сопровождавшую троицу солдат, понизила голос: - Ты всегда делаешь то, что должен. И всегда вкладываешь в это все свои силы. Но действовать ты будешь лишь в том случае, если без того не обойтись, в противном случае предпочтешь бездействие. Ничего не скажешь, подход практичный.
     Я смутился и, не найдясь с ответом, принялся рассматривать дорогу.
     Легкий ветерок стих, а солнце, напротив, стало припекать сильнее. Холмы по пути к Дазиру становились все более пологими, а утрамбованная темная глина дороги - краснее и суше. Под копытами заклубилась пыль.
     Громко чихнув, я принялся тереть нос, стараясь не чихнуть снова. Джилла чихнула не менее впечатляюще, после чего я все-таки не сдержался.
     - Здорово чихаешь! - заметила Елена.
     - Спасибо на добром слове! - буркнул я, прочищая забитый проникавшей повсюду красноватой пылью нос.
     - В этом году по эту сторону от Кифриена почти не было дождей, - продолжила она. - Вот почему здесь такая пылища. Но это лучше, чем непролазная грязь.
     Последнее утверждение показалось мне сомнительным: хлюпая по грязи, не приходится, во всяком случае, чихать да кашлять. С помощью магии я умел отгонять слепней и москитов, но на всепроницающую пыль заклинания не действовали. Вскоре у меня зачесалось чуть ли не все тело, что непроизвольно заставило меня задуматься о том, рассмотрен ли вопрос о зуде в "Началах Гармонии". Возможно, там указан способ решения этой животрепещущей проблемы. Я пожалел о том, что не изучил книгу достаточно подробно, и дал себе слово перечитать ее в ближайший вечер.
     С каждым шагом пыль вздымалась все выше, ноги моего пони казались обутыми в высокие красные сапоги. Красной пылью припорошило и мой плащ.
     - А-а-а-пчхи!
     Прояснившееся осеннее небо приобрело веселый сине-зеленый оттенок, наступило полное безветрие, и к вечеру сделалось так душно, что я взмок от пота и на моем лице появились грязные потеки. Вдобавок к тому времени, когда солнце повисло над кромкой тянувшихся позади нас низких холмов, у меня уже изрядно саднило задницу. Кифриен остался далеко позади. Я все еще чихал, красная пыль забивала нос и горло, в глотке першило, все тело чесалось, глаза слезились, и мне хотелось огреть Герлиса своим посохом и угробить его, чтобы поскорее со всем этим покончить.
     - Мы остановимся вон там, - сказала Елена, указывая на стоявший слева от дороги верстовой столб с надписью "Матисир".
     Прищурившись, я разглядел впереди кучку втиснувшихся между двумя пологими холмами строений.
     - Там есть казармы, возле площади, если это можно назвать площадью.
     Джилла вздохнула. Валдейн щелкнул поводьями.
     В Матисире насчитывалось около десятка строений, причем одно из них представляло собой казарменное помещение для прикомандированных солдат из Наилучших, а другое - их же конюшню. Оба крытых черепицей сооружения были сложены из кирпича, некогда побеленного штукатуркой. Ее изрядно смыло дождями, отчего стены приобрели розовый оттенок.
     На противоположной стороне заросшей травой "площади", позади установленной в память невесть чего каменной стелы, высилось двухэтажное, тоже кирпичное, но не оштукатуренное здание, над входом в которое красовалась облезлая вывеска с грубо намалеванным камином.
     - Это "Старый Очаг", - пояснила Елена. - Раньше, когда здесь был сборный пункт, туда заглядывали новобранцы, а теперь все больше бывают местные пастухи.
     Первым делом мы направились на конюшню. Я выбрал самое маленькое стойло и, не прекращая чихать, расседлал Гэрлока.
     - Все чихаешь, Мастер Гармонии? - спросила Елена.
     - Чертова пыль, - пробормотал я, начищая пони. В конце концов Гэрлок стал выглядеть более или менее чистым, зато мой плащ покрыл толстенный слой пыли. Пока я искал для лошадки воду и корм, прозвенел колокол и все, кроме Елены, ушли.
     - Нам не с ними, - пояснила Елена. - Для тебя подготовлена комната в офицерском крыле.
     Комната оказалась узкой - менее пяти локтей в ширину и всего около десяти в длину - с единственным закрытым ставнями окошком. Ни посуды, ни камина, ни даже стола в ней не было, только складная парусиновая кровать. Поставив вещи на пол, я подумал, что если так размещают офицеров, то Валдейну, Джилле и Фрейде можно только посочувствовать.
     - Ужин скоро, по второму колоколу, - сообщила Елена, перед тем как покинуть меня и удалиться со своей торбой к себе в комнату.
     Я вышел наружу и принялся выбивать пыль из одежды.
     - Что толку, завтра опять весь пропылишься, - заметил, стоя в дюжине локтей выше по ветру, Валдейн.
     - Так то завтра.
     Отыскав умывальную, я накачал насосом пару ведер воды, - увы, холодной, - чтобы попытаться смыть пыль и грязь. Задача оказалась непростой, но в конце концов мне удалось прочистить нос, выбрать красные комки из волос и смыть глину, забившуюся между пальцами ног: красный порошок проник даже в сапоги. После того как весь мир перестал пахнуть пересохшей глиной, я побрился, и тут прозвучал второй колокол. Пришлось снова одеваться. Почти все места за тремя стругаными столами оказались занятыми, причем едоки, судя по бледно-зеленым кожаным одеяниям и разговору, были по большей части не местными.
     - ...Гистер... говорит, будто соскучился... больно уж ему охота наведаться в "Старый Очаг"...
     - ...всякому охота...
     - ...а мечом машет, что мясник секачом...
     - ...толкуют, будто в Хидлене объявился новый чародей. Слышал?
     - ...Берфир... пастух-переросток со здоровенным мечом...
     - ...какой...
     - ...хлеба, черт побери...
     Елена жестом поманила меня к себе, и я устроился на краю длинной скамьи, рядом со стулом, занятым незнакомцем в куртке с золотым шитьем.
     - Леррис, это командир местного гарнизона Устрелло. Устрелло, это Леррис, Мастер Гармонии, - представила нас друг другу Елена.
     - Спасибо за гостеприимство, - сказал я, склонив голову.
     - Ты тот самый маг, который победил белого колдуна и раскрыл тайну чародейских дорог? Тех, по которым никто не может ездить? - осведомился Устрелло, седоусый, коренастый крепыш с широченными бычьими плечами.
     - Мне просто повезло, - пробормотал я, ощущая неловкость.
     Приспичило же мне рассказать Елене о дорогах белых колдунов, после чего выяснилось, что никто, кроме мага, отыскать ни одну из них не может. Впрочем, после гибели Антонина этот вопрос утратил актуальность.
     Елена улыбнулась.
     - Познакомьтесь с Тасиэль, моей супругой, - сказал Устрелло, указывая кивком на сидевшую между нами женщину, чья русая с серебром коса обвивалась кольцом вокруг головы.
     - Это и есть тот самый знаменитый маг, совершивший столько чудес и разъезжающий на самом крепком пони на свете? - спросила она Устрелло, но перевела взгляд на меня, словно ожидая подтверждения.
     - Гэрлоку будет приятно узнать, что он самый крепкий пони на свете. А я рад знакомству с тобой, Тасиэль.
     - А у тебя правда есть невидимый мешок, который невозможно опустошить? - полюбопытствовала она.
     Я застонал и покачал головой.
     - Вы что, встречались с Шерваном?
     - С Шерваном? - Вид у обоих супругов был озадаченный.
     Елена подавила ухмылку.
     - Впервые приехав в Кифрос и остановившись в Теллуре, я, чтобы не искушать разбойников, наложил заклятие невидимости на свои седельные сумы. И вот когда я достал что-то из заговоренной сумы, один малый, - Шерван его звали, - приметил это и решил, будто у меня есть волшебный мешок. Я порывался объяснить ему, что к чему, но он, похоже, принялся разносить повсюду слухи о моем волшебном мешке.
     Устрелло рассмеялся.
     - Я отроду не встречал никакого Шервана, но историю про мешок слышал. Ее пересказывают все путники, и я чуть ли не разочаровался, узнав правду.
     - Так ведь маг наверняка рассказывает не все, иначе он не был бы магом, - промолвила Тасиэль, подмигнув мне.
     - Увы, правда не всегда вызывает восторг.
     - Правда в том, что ты так и не поел, а мы никому не позволим встать из-за нашего стола голодным, а уж тем паче знаменитому магу, - промолвила она, передавая мне огромное блюдо с мясом. Судя по запаху, с козлятиной, приправленной кэрри.
     - Спасибо, - сказал я, накладывая себе изрядную порцию. Есть хотелось так, что меня не могли смутить никакие, даже самые острые приправы.
     Елена вручила мне длинную корзинку, и я взял ломоть темного, влажного, испускавшего пар хлеба.
     - Возьми оливки, они у нас особенные, - предложила Тасиэль, протягивая небольшое ведерко.
     Рассеянно взяв пригоршню, я вспомнил о маленьком воришке, поймать и наказать которого требовал от меня Фастон, и обмакнул хлеб в подливку. Ух ты! - она оказалась еще острее, чем буркха Риссы. На лбу у меня выступила испарина, а у Елены, откусившей куда меньший кусочек, чем я, ехидно блеснули глаза.
     - Наша козлятина славится повсюду, - громко, чтобы перекрыть гомон в столовой, заявил Устрелло. - Моя Тасиэль делает лучшую приправу во всем Кандаре. Острее, чем у нее, ни у кого не сыщешь.
     Тасиэль просияла, и я сглотнул, потянувшись к стоявшему перед Еленой кувшину. После того как я проглотил нечто вроде огненного шара, из тех, что творят белые маги, оставалось надеяться лишь на хлеб без подливки и перебродившую фруктовую тиклу.
     - Нравится?
     - В жизни не пробовал ничего подобного! - искренне заверил я.
     На сей раз просиял Устрелло, а вот Елена прикрыла ладошкой рот. Я же, перед тем как взять еще кусочек козлятины, набил рот хлебом. На моем лбу все еще поблескивали бусинки пота.
     - Вот как волшебник ест: любо-дорого посмотреть, - промолвил Устрелло. - Не то что некоторые солдаты.
     При этих словах он многозначительно взглянул на жевавшую хлеб без подливки Елену.
     - Так ведь я не волшебница, огонь глотать не обучена, - откликнулась та.
     У меня тоже не было привычки глотать огонь, однако, встав спозаранку проводить Кристал, я остался почти без завтрака, да и на обед обошелся крохотным кусочком хлеба с сыром. Путь был долгим, и, изрядно проголодавшись, я налегал на жгучее мясо, обильно запивая его тиклой и заедая здоровенными ломтями хлеба.
     - Вот молодец, целую тарелку умял, - похвалила меня Тасиэль. - Хочешь добавки?
     Я кивнул, хотя на сей раз взял порцию поменьше. А хлеба побольше.
     - Вот что значит маг! - заметила Елена, закатывая глаза.
     - Куда путь держишь? - поинтересовался Устрелло.
     - Да так, поколдовать надо, - ответил я, прожевав очередной кусок.
     - Чего и следует ждать от мага, - серьезно заявила Тасиэль. - Маги должны делать то, чего не можем мы: на то они и маги.
     Возразить было нечего. Устрелло кивнул в знак согласия с этим мудрым заявлением, а мне оставалось лишь придать своей физиономии невозмутимый вид. Не мог же я раскрыть свои истинные намерения.
     - А что делают маги, когда не занимаются волшебством? - осведомился Устрелло.
     - Да кто что. Я, например, столяр.
     - Краснодеревщик?
     - Да, занимаюсь в основном изготовлением мебели. Стулья делаю, шкафы, кресла, комоды...
     - С ума сойти! Маг, а умеет делать полезные вещи!
     Едва не поперхнувшись, я кивнул и торопливо отхлебнул глоток тиклы.

***

     По окончании ужина я, гадая, чем нынче занимается Кристал, вернулся в свою каморку, с зевком достал из торбы свечу, разжег ее с помощью огнива и принялся листать "Начала Гармонии". О пыли там, к сожалению, не говорилось ничего, а вот насчет зуда имелся целый подраздел, в котором указывалось, что это ощущение делается сильнее при "разгармонизации сознания". Красота, да и только! Получалось, будто зуд способствует разгармонизации сознания, а разгармонизация сознания - усилению зуда. А вот способов избавиться от упомянутого зуда там не рекомендовалось никаких: во всяком случае, я, торопливо перелистывая страницы, таковых не обнаружил.
     Не найдя, что искал, я вернулся к вводным разделам, тем самым, которые всегда нагоняли на меня такую тоску, что вникнуть в них толком мне так ни разу и не удалось. Первые страницы едва не погрузили меня в сон, но после того, как я их одолел, мне удалось обнаружить кое-что интересное.
     "Гармония в чистом виде не может насыщать жизнь, ибо для жизни необходим рост, а рост представляет собой непрерывную борьбу, суть которой в выведении гармонии из хаоса".
     Не знаю, имело ли это отношение к Герлису, а вот к вопросу о скуке имело, и самое непосредственное. Я всегда воспринимал гармонию как нечто наводящее скуку, но не заключалась ли вся проблема в названной "чистоте" гармонии? Уверенности у меня не было, но тут было над чем подумать.
     Особо далеко мне продвинуться не удалось: чтение завершилось на параграфе, гласившем, что "гармония должна воплощать в себе хаос, а хаос гармонию".
     Для меня это было слишком мудрено и затейливо, а потому я задул свечку, свернулся клубочком и