на полке под столом, хлеб и сыр, - сказала Лурлис.
   - Точно?
   - Мне кажется, ты честный парень. Речь у  тебя  честная,  да  и  поступки
тоже. Конечно, мне случалось ошибаться, да, наверное, и еще случится, да что
уж там... Такова жизнь.
   Старуха рассмеялась, и, несмотря на  редкие,  почерневшие  зубы  старухи,
Джастин вдруг увидел ее той прелестной, веселой девушкой, какой она когда-то
была. Инженер поставил кувшин и направился к столу.
   Отрезав три толстых куска хлеба и положив сверху сыр, он  забрал  из  рук
старой женщины кружку и подал ей еду, после чего уселся на табурет.
   - Крепкие у тебя пальцы, точно у кузнеца, - заметил Лурлис. - Ты часом не
кузнец?
   - Да. Я работаю у горна.
   - Это хорошо. В жизни не встречала... кузнеца, который был  бы...  плохим
человеком.
   Старуха произносила слова с расстановкой,  жуя  свой  хлеб.  Хлеб  и  сыр
показались Джастину вкуснее самых замечательных яств.
   - Ты хорошо закрепил веревку? - спросила старуха.  -  Я  смогу  доставать
воду?
   - Тебе не следует... - начал он.
   - Ну ты даешь! Ты ведь Черный  кузнец,  стало  быть,  задерживаться  тебе
здесь нельзя. Если хочешь жить.  Скажи  лучше,  как  долго  мне  держать  ту
штуковину, которую ты наложил мне на ногу?
   - Я думаю, от четырех до пяти восьмидневок. Но по-настоящему нога заживет
месяца через три.
   - Ну и ну!
   - И постарайся беречь ее, а то, неровен час, сломаешь снова, -  промолвил
Джастин, проглотив последний кусок.
   - Ох уж эти мужчины... - Лурлис протянула руку, и инженер снова  наполнил
ей кружку.
   - Ты говоришь так, словно веришь в Предание, - заметил Джастин.
   - Поверишь тут... стоит взглянуть на Бирсена.
   Джастин помолчал, потом прокашлялся:
   - Хм... это... веревка-то колодезная того, не перетерлась.
   - Я сама слышала, как ведро упало в колодец.
   - Упало, потому что веревка была разрезана. Продольно, по всей длине.
   Он вручил ей обрывок, и она прощупала его чуткими пальцами.
   - Да... придется что-нибудь предпринять в отношении этого мальчишки.
   - Мальчишки?
   - Бирсена. Он всего лишь глупый, эгоистичный мальчишка, -  Лурлис  слегка
изменила позу, поморщившись при этом  движении.  -  Говорила  я  Фирле,  что
слишком уж он смазливый. Впрочем, мой Томаз  тоже  был  красавчиком.  А  ты,
парнишка, как? Хорош собой?
   - Я... я как-то об этом не задумывался. Вот брат у меня, он симпатичный.
   - Не задумывался он... Мужчина - он мужчина и  есть.  Но  я  уверена,  ты
парнишка миловидный, - Лурлис ухмыльнулась, а потом добавила:
   - Вот что, дружочек. Со мной все будет в порядке, а тебе,  пожалуй,  пора
уносить ноги, пока тебя не догнали Белые дьяволы.
   - Я наберу себе воды.
   - И возьми каравай да второй круг сыра.
   - Они нужны тебе.
   - А тебе что, не нужны? Ты лечил мою ногу и  ухаживал  за  мной,  хотя  я
всего-навсего никчемная старуха. Это дорогого стоит, мой Черный красавчик.
   Ухмыльнувшись, Джастин взял два маленьких кувшина и побрел под  дождем  к
колодцу.
   Вернувшись в хижину и поставив кувшины на стол, он вытер лицо  и  волосы,
после чего сказал:
   - Вода на столе. Что-нибудь еще нужно?
   - Нет, - Старуха помолчала, а потом добавила:
   - В ближнем углу сарая, за столбом, есть бочка, а в бочке немного  зерна.
Для твоей лошади.
   - Честно говоря, если это для тебя не слишком тяжелая потеря,  я  был  бы
благодарен.
   - Паренек... я тебе и про себя, и про Фрилу рассказала, а сама  не  знаю,
как тебя звать.
   - Джастином. Меня зовут Джастин.
   - Вот что, Джастин, уходи. Ты и так потратил  на  старуху  слишком  много
времени.
   Джастин легонько коснулся ее лба и подкрепил женщину потоком гармонии.
   - Ты точно не священник Храма?
   - Точно. Всего-навсего приблудный кузнец.
   - Тогда забирай хлеб с сыром и проваливай. Живо.
   Джастин взял остаток уже порезанного круга - примерно половину -  и  один
каравай. Полный круг и два каравая  остались  на  месте.  Уже  с  порога  он
оглянулся на Лурлис.
   - Со мной все будет в порядке, - крикнула она, словно увидев его  взгляд.
- Уезжай, не мешкай.
   Инженер тихонько прикрыл дверь и отправился за зерном для кобылы.
   Дождь превратился в мелкий, моросящий туман.

52

   Тропа, как и говорила Лурлис, сворачивала и петляла по склону, с которого
Джастин, оглянувшись  через  плечо,  увидел  уходящий  на  юго-восток  изгиб
восточного притока Сарронна.
   Поискав глазами  хижину,  инженер  увидел  лишь  соломенную  кровлю.  Ему
хотелось верить, что у Лурлис все будет хорошо. Вздохнув,  он  повернулся  и
едва успел увернуться от очередной ветки. Тропа вновь резко повернула на юг.
   Джастин подумал, что, возможно, выбор этого направления был его серьезной
ошибкой. Однако он уже заехал так далеко, что  попытка  вернуться,  пожалуй,
стала бы ошибкой еще худшей.
   Чем дальше он, однако, ехал, тем тягостнее становилось у него на сердце.
   Окна немногих попадавшихся по пути хижин были  плотно  закрыты  ставнями.
Заброшенной выглядела и единственная встретившаяся ему укрепленная  усадьба,
однако чувства подсказали ему, что внутри затаились вооруженные люди,  и  он
предпочел объехать усадьбу стороной.
   Покачиваясь в седле, он продолжал размышлять о  своих  снах,  особенно  о
последнем, удивительно отчетливом. В обоих снах присутствовала одна и та  же
женщина, но в первом речь шла о деревьях, а во втором о Наклосе. О том самом
Наклосе, насчет которого мало кто знал что-либо  определенное,  кроме  того,
что там  живут  друиды.  Из  Дила,  единственного  порта  в  Наклосе,  порой
приходили суда, груженные превосходной древесиной,  а  люди  рассказывали  о
друидах всякие небылицы.  Точно  о  них  никто  ничего  не  знал,  но...  Но
прекрасная друидка являлась Джастину во снах.
   С заросшей сорняками кучи  камней,  нагроможденных  в  углу  заброшенного
поля, раздался крик стервятника.
   Джастин нахмурился. Неужто это та самая птица? Он потянулся к стервятнику
чувствами, и тут же отпрянул, поняв, что если это другая  птица,  то,  стало
быть, у Белого мага не один подручный.
   Неужели Белые выслеживают именно его? Но почему?
   Джастин повернулся в седле и присмотрелся к участку дороги,  оставленному
им поутру.  Там  никого  не  было.  Хотя  солнце  скрывали  облака,  Джастин
чувствовал - время клонится к вечеру. А он все  еще  блуждает  по  холмам  в
поисках дороги на Клинию.
   Доехав до очередной развилки, Джастин повернул кобылу  на  запад,  в  том
направлении, которое, как ему казалось, могло вывести к  реке.  В  очередной
раз оглянувшись через плечо, он поежился. В  прохладном  и  влажном  воздухе
висела угрюмая тишина.

53

   - На некоторое время он остановился у Рорна. Когда пошел дождь, я потерял
его, но он по-прежнему довольно далеко от Клинийской дороги.
   Элдирен слегка щелкнул поводьями, побуждая лошадь не  замедлять  быстрого
шага.
   - Ты думаешь, Юркэ поймает его? - тихо и почтительно спросил офицер.
   -  Судя  по  тому,  как  разворачиваются  события,  Юркэ   доберется   до
перекрестка раньше него. Тропа, которую выбрал этот инженер,  длиннее  любой
из главных дорог, и ехать по ней ему придется гораздо дольше,  -  со  смехом
отозвался  Элдирен.  -  Вот  почему  Фэрхэвен  вкладывает  столько   сил   в
строительство дорог. И не только Фэрхэвен. Креслин,  величайший  из  Черных,
тоже распорядился о прокладке на  Отшельничьем  хороших  трактов...  А  этот
бедолага так и не усвоил уроков своего предшественника.
   - И как ты собираешься с ним поступить?
   - С Юркэ? Никак. Он инженера не поймает.
   - Не поймает? То есть... Но я вообще-то спрашивал не о Юркэ,  а  о  самом
инженере.
   - Инженер ощутит появление Юркэ с его солдатами и повернет назад, по  той
самой дороге, по которой ему следовало двигаться с самого  начала.  Так  что
мы, - Белый маг покачал головой, - мы можем даже не торопиться.
   Оставив без внимания удивленное выражение  на  лице  своего  собеседника,
Элдирен продолжил:
   - Знаешь, если мы поймаем инженера, нам придется  готовить  нападение  на
Клинию. Я совершенно уверен в том, что тамошний мост будет сильно  укреплен,
а не исключено, что и разрушен. Конечно, если эта погоня за инженером займет
слишком  много  времени  и  скажется  на  состоянии  лошадей,  мы,  пожалуй,
вынуждены будем вернуться к Рорну.
   - Но маг Зиркас...
   - Верно. Маг Зиркас...
   Элдирен поджал губы и улыбнулся.

54

   Джастин щурился в сумраке. Несмотря на туман и вечерний полумрак,  он  не
оставлял попыток найти эту постоянно ускользавшую от него дорогу на Клинию.
   Он пожалел о том, что не способен направлять свои чувства с ветрами,  как
это делает Гуннар. К сожалению, его дарования лежали в  иной  сфере,  и,  не
используя зрения, он мог улавливать что-либо на расстоянии не больше  чем  в
несколько сотен локтей.
   Во влажном воздухе послышался приглушенный, едва уловимый  лязг  металла.
Натянув поводья, Джастин остановил кобылу под полуоблетевшим дубом. Когда он
напрягся, силясь установить источник этого звука,  желтый  лист  спланировал
вниз,   прямо   на   его   запястье.   Инженер   стряхнул   его,   продолжая
сосредоточиваться.
   Впереди, на вершине  холма,  высилось  небольшое  укрепление  с  каменной
стеной,  высотой  почти  в  восемь  локтей.  На  угловой  сторожевой   башне
находились двое караульных, один из которых был вооружен арбалетом.  Джастин
усилил концентрацию, стараясь уловить, о чем они говорят.
   "...каких-то дезертиров из войск Тирана...  видели  у  Рорна...  пытались
переправиться..."
   "...желаю им удачи..."
   "...думает, что Белые двинутся этим путем... не иначе как копейщики..."
   Джастин закусил губу - везло ему, как утопленнику. Он наткнулся то ли  на
крепостцу, где находился воинский  пост,  то  ли  на  укрепленное  поместье,
владелец которого имел собственную дружину.
   Еще один желтый лист слетел с дерева, пролетев мимо правого  уха  кобылы.
Она прянула ушами и встряхнула гривой.
   "...думаю, они нападут..."
   "...Когда-нибудь точно нападут. Но не  сейчас.  С  сотней...  им  нас  не
одолеть..."
   "...насчет чародея..."
   "...стены... обратно в Джиру... прямо на скале..."
   "...надеюсь, что так..."
   Джастин  развернул  лошадь  и  направился  назад  по  тропе  к  последней
развилке. Хотя он и предполагал, что речная дорога должна проходить недалеко
от замка, у  него  не  было  намерения  даже  пытаться  проскочить  рядом  с
укреплением, гарнизон которого не  сомневался  в  своей  способности  отбить
атаку сотни копейщиков. Особенно учитывая тот факт, что ночная тьма  еще  не
пришла, а туман мог развеяться в любую минуту.
   Вздохнуть с облегчением он позволил себе, лишь проехав  около  полукай  в
обратном направлении. За вздохом последовал зевок.
   От развилки Джастин направил кобылу  по  левой,  с  виду  более  проезжей
тропе, которая, как  казалось,  не  выводила  на  невидимую  дорогу,  а  шла
параллельно  ей.  В  сгущавшейся  тьме  Джастин  различал  справа  от   себя
аккуратную кладку каменных стен и ровные линии плетней. Местность  выглядела
более ухоженной, чем любая другая, по которой Джастину доводилось проезжать.
Скорее всего, эти угодья принадлежали владельцу замка.
   Только когда петляющая тропа снова вывела  его  к  каменистым  выпасам  и
покосившимся изгородям, Джастин решил остановиться.
   Через некоторое время тропа слегка повернула на запад - во всяком случае,
так ему показалось - и вновь стала  взбираться  и  опускаться  по  невысоким
холмам, которым полусонный Джастин скоро потерял счет. Потом она  спустилась
в долину и пошла почти строго на юг по углублению между склонами.
   Намек на невидимую эманацию гармонии заставил Джастина  остановиться.  Он
бросил  взгляд  вниз  по  склону,  но  различить  что-либо   впотьмах   было
невозможно. Виднелись лишь темные  очертания  ельника,  за  которым  журчала
вода.  Прищурившись,  инженер  направил  вперед  чувства,   но   не   уловил
присутствия ни людей, ни животных. Ему удалось лишь установить, что ощущение
спокойствия исходит от незаросшего участка в крохотной долине,  вклинившейся
между двумя холмами. Джастин внимательно изучил склон, но поскольку его взор
не мог проникнуть за темную  стену  деревьев,  он  направил  кобылу  вперед,
руководствуясь, главным  образом,  чувствами.  Пробравшись  между  стволами,
инженер  соскочил  на   усыпанную   еловыми   иголками   землю.   Ноги   его
подкашивались.
   Джастин  присмотрелся  к  местности.  Около   полудюжины   высоких   елей
образовывали почти замкнутый круг, скрывая поляну за  раскидистыми  ветвями.
Ручей вытекал из-за непролазных зарослей терновника и терялся за  поляной  в
такой же глущобе.
   Поджав губы, инженер принялся зондировать окрестности чувствами, но через
некоторое время покачал головой.  Ничего  определенного,  кроме  подспудного
ощущения гармонии, пронизывающей и деревья, и камни, обнаружить не  удалось.
Оставалось предположить, что некогда эта крошечная  долина  была  создана  с
некой целью, сопряженной с гармонией, - целью,  о  которой,  надо  полагать,
никто  уже  ничего  не  помнил.  Ему,  во  всяком  случае,  она   оставалась
непонятной.
   Он обошел  прогалину,  но  не  нашел  никаких  признаков  того,  чтобы  в
последнее время хоть кто-нибудь останавливался или разбивал лагерь  на  этом
месте. Наконец он расседлал кобылу и привязал ее к еловой ветке,  достаточно
длинной для того, чтобы лошадь могла пастись.
   Толстый слой хвои и одеяло показались ему самой мягкой постелью, в  какой
не доводилось  спать  уже  много  дней,  если  не  месяцев.  Хотя  поляна  и
производила впечатление безопасного места,  Джастин  установил  единственное
известное ему охранное заклятие, которое должно было разбудить его в  случае
появления поблизости любого крупного существа. Потом он завернулся в  одеяло
и провалился в сон.
   ...Ему  показалось,  что  он  проснулся  совсем  разбитым,   с   ватными,
непослушными  ногами,  причем  обнаружил  себя  не  лежащим  на  поляне,   а
пытающимся догнать кобылу, которая убегала от него и никак  не  давала  себя
поймать. На дальнем гребне холма маячила фигура Гуннара. Он шел на север, не
обращая на Джастина никакого внимания.
   Потом раздался пронзительный крик, и с неба на него обрушился стервятник.
Джастин выставил руку, чтобы защититься от когтей и клюва.
   Послышалось шипение. Два огненных шара пролетели так близко, что  опалили
ему волосы. Оглянувшись, он увидел устремлявшийся к  нему  по  склону  отряд
облаченных в белое всадников и еще резвее припустил за кобылой. Ему  наконец
удалось  ухватиться  за  поводья,  но  тут   он   споткнулся...   И   увидел
распростертое на земле тело в темном одеянии.
   - Крителла! - вскричал Джастин, приподнимая  целительницу,  но  ее  рыжие
волосы  внезапно  потемнели  и  укоротились.  Ткань  под  пальцами  Джастина
распалась, а когда он с содроганием уронил гниющий  труп  Железного  Стража,
тело растеклось по земле зловонной жижей.
   Вскочив, Джастин утер пот со лба и огляделся. Конечно, то был всего  лишь
сон, но в какой-то миг он казался реальнее действительности. Уж  не  происки
ли это преследующего его Белого мага?
   Дрожа на прохладном, влажном воздухе Джастин распространил чувства, чтобы
убедиться - не скрывается ли кто за  елями?  Но  поляна  по-прежнему  дышала
спокойствием и подспудной гармонией. Нигде не ощущалось и  намека  на  хаос,
равно как и на чуждое присутствие.
   Нащупав флягу, он отпил несколько маленьких глотков прохладной воды.  Что
значит этот сон и вообще значит ли он хоть что-то? Если эпизод с  Крителлой,
превратившейся в Железного Стража, можно было объяснить его  уверенностью  в
том, что обе они мертвы, то как  понимать  сцену  с  Гуннаром?  Как  попытку
сознания подсказать  ему,  что  догнать  Гуннара  не  удастся?  Или  же  это
предостережение - предупреждение о том, что  Белый  маг  со  своим  крылатым
подручным продолжает следить за ним?
   Джастин снова натянул на плечи одеяло и привалился к стволу.
   Со временем сердце его стало биться ровнее и глаза закрылись.
   Еловые ветви тихо шелестели на ветру.

55

   С наступлением серого рассвета Джастин проснулся по-настоящему.
   С росшего на склоне за ручьем невысокого дуба, кружась,  облетали  желтые
листья, сорванные ветерком, взъерошившим темные волосы Джастина.  Один  лист
прилип ко  лбу.  Смахнув  его  рукой,  инженер  поскреб  колючую  щетину  на
подбородке и покачал головой.
   Проверив свой немногочисленный скарб, Джастин взобрался в седло.
   Выехав из тени деревьев на узкую тропку, он искренне порадовался  теплому
солнышку, но чуть-чуть отъехав, оглянулся на  покинутую  рощу.  Несмотря  на
общее  ощущение  спокойствия,  ему  хотелось  присмотреться  к  этому  месту
повнимательнее, при дневном свете.
   Как ни странно, это ему не удалось. Деревья словно  отталкивали  от  себя
взгляд, не позволяя толком рассмотреть ельник. Не говоря  уж  о  том,  чтобы
проникнуть взором за древесное кольцо.
   - Чудно, - пробормотал он себе под нос. - Что это с деревьями?  Или  дело
не в них, а во мне?
   В последнее, впрочем, верилось слабо.
   Перебегая с одного пологого холма на другой, тропа шла почти прямо на юг,
а потом снова повернула на запад. По сторонам расстилались  луга,  почти  не
вытоптанные скотом. Возделанные участки попадались  редко.  С  тех  пор  как
Джастин  покинул  ельник,  деревьев  ему  по  пути  не  встречалось,  только
низкорослые кусты. Единственная попавшаяся по дороге, столь  же  неказистая,
как у Лурлис, хижина, была пуста и стояла с закрытыми ставнями.
   В  неподвижном  утреннем  воздухе  даже   жужжание   насекомых   казалось
приглушенным. Немногочисленные птицы то кружили над головой, то садились  на
поля и ковырялись в стерне.
   После поворота на запад, за  двумя  низкими  холмами,  тропа  расширялась
настолько, что ее уже можно было назвать узкой дорогой. Близ гребня  второго
холма Джастин попридержал  лошадь.  Внизу,  слева  от  дороги,  он  приметил
небольшой сад. Примерно в половине кай впереди,  на  почти  ровном  участке,
огороженном низенькой, полуразвалившейся стеной, росло около  двух  десятков
почти голых деревьев. С запада к саду примыкали  два  просевших,  обложенных
дерном строения. Между ними находилось возвышение, более всего походившее на
старый каменный колодец.
   На дороге, под тонким слоем пыли, угадывались отпечатки множества  копыт.
Местные жители угнали всех своих коз и  овец  на  запад  -  может  быть,  за
Клинийский мост. Только вот цел ли этот мост сейчас?
   Благодаря солнцу и безветрию воздух  над  холмами  прогрелся  как  летом.
Никаких недавних следов Джастину приметить не  удалось,  хотя,  конечно,  он
отдавал себе отчет в том, что отнюдь не является следопытом. В конце  концов
инженер решился и медленно направился по дороге к покинутому саду.
   Подъехав к стене, он присмотрелся к оливковым деревьям и направил чувства
к закрытым строениям. К его облегчению, они оказались пустыми.
   Джастин осмотрел халупы. Стоявшая справа походила на  некогда  обитаемое,
но годами не приводившееся в порядок жилище. Дверь на левой была  поновее  и
заперта на железный засов. От этой двери к дороге  тянулись  недавние  следы
колес.
   Еще раз оглянувшись на дорогу, Джастин поднял засов  и  открыл  дверь.  В
ноздри ударил запах рассола, а в глаза бросились  пустые  деревянные  полки.
Впрочем, нет, в помещении было не совсем уж пусто. Под одной из полок стояла
большая бочка с обломанным верхним краем. Подойдя ближе, Джастин увидел, что
крышка снята и  по  полу  разбросаны  какие-то  маленькие  темные  кругляши.
Оливки, сообразил он. На  дне  бочки,  под  слоем  рассола  тоже  оставалось
несколько  пригоршней  оливок.  Выловив  одну,  инженер  нашел   ее   вполне
съедобной.
   Джастин вернулся за пустой седельной сумой, принес ее  с  собой  и  залез
головой в бочку, старясь не поцарапаться  об  острые  края  двух  обломанны