ие
уже  снова взяли след на другом берегу и устремились  цепочкой в  лес. Эле с
трудом продрался через заросли следом за ними. Когда он выбрался на открытое
место,  то  вся  свора,  высунув  языки,  вертелась  вокруг  куста  колючки,
абсолютно противоестественно торчавшего из глубины  пещеры. Эле  спешился  и
внимательно осмотрел это  место. Доберман-пинчеры злобно зарычали, а гончие,
напротив, радостно  приветствовали его, впрочем, не дождавшись взаимности от
того,  кого  они считали  своим  хозяином.  Не  обращая  на  собак  никакого
внимания,  Эле  распихал  свору,  подошел  к кусту колючки  вплотную и  стал
изучать его. Через  минуту торжествующее "Догнал!" разнеслось  вдоль обрыва,
эхом отразившись от него.
     В своем  укрытии  полковник  Хиткоут-Килкуун  услышал этот крик.  Голос
кричавшего  показался  ему чем-то знакомым.  В душе  полковника  затеплилась
надежда.  Если  снаружи  был  действительно  Харбингер,  тогда  он   спасен.
Полковник  принялся  выталкивать   куст,  чтобы   выбраться  наружу,  но   в
приоткрывшееся было отверстие тут же  бросились три доберман-пинчера.  Морды
их были злобно оскалены. Полковник поспешно втянул колючку назад и попытался
что-то крикнуть Харбингеру, но его слова утонули в лае собак.
     Констебль Эле  уселся перед пещерой на камень и закурил. Торопиться ему
было  некуда. "Подстрелить  его  нельзя",  -- подумал  Эле,  вспоминая,  что
полковник  был ярым  противником охоты  на  лис  с  ружьем;  надо  раздобыть
терьера.  Но терьера не было,  и  Эле начал перебирать  в уме, чем его можно
было бы  заменить. Вскоре  он уже  искал  что-то среди  камней, разбросанных
здесь  и там вдоль обрыва. Задача  была явно непростой.  К тому же поднялось
солнце и становилось все жарче. Но полчаса спустя Эле нашел то,  что  искал.
Он  схватил большую змею,  гревшуюся на выступе скалы, и, держа ее за хвост,
пробрался назад к пещере. Собаки попятились. Посмеиваясь, Эле бросил змею на
куст  колючки и посмотрел,  как она скользнула в темноту.  Через минуту куст
затрясло,  как  будто  в   конвульсиях,  из-за  него  послышались  вопли,  и
облаченный только  в корсет  полковник выскочил из своего убежища, промчался
по каменистому подножию обрыва и скрылся в зарослях.
     -  Держи его! закричал Эле и с довольной  улыбкой  поглядел  на  свору,
бросившуюся  в  погоню.  "Дурачок, --  подумал он,  --  даже не  знает,  что
травяные  змеи   безвредны".   Рычание   и   крики,  донесшиеся  из  кустов,
свидетельствовали, что охота подошла  к концу. Распихивая  в  стороны собак,
Эле приблизился к жертве и достал нож.
     Когда  коммандант,  не  торопясь,  доскакал  назад  до  "Белых   леди",
открывшийся ему вид резанул  его по сердцу острой и незабываемой болью. Этот
вид напомнил ему о героинях книг  того автора, чей портрет  украшал когда-то
столовую особняка.  Правда, миссис  Хиткоут-Килкуун не  была  такой тонкой и
стройной, как эти героини,  а окружавший ее ореол был скорее мрачным, нежели
светлым и  сияющим.  Но эти мелкие отличия меркли перед образом трагического
горя, который выражала  вся ее  фигура.  Коммандант оставил лошадь  у ворот,
пересек гравийную площадку, подошел и встал рядом с ней. Только тогда миссис
Хиткоут-Килкуун подняла свежезавитую головку.
     - Они все там... --  начала она, и поток слез  скрыл  ее очаровательные
черты. Коммандант Ван Хеерден  посмотрел  на  труп, лежавший  у  ее  ног,  и
покачал головой.
     - Это не Берри, Дафния, --  тихо проговорил он.  - Это Малыш. Но миссис
Хиткоут-Килкуун была
     вся в своем горе и не расслышала его слов.
     -  Мое драгоценное сокровище...  -  - воскликнула  она,  бросившись  на
пепелище, и стала лихорадочно разгребать пепел. Коммандант опустился рядом с
ней на колени и снова грустно покачал головой.
     -  Их  больше  нет,  дорогая моя, --  прошептал он и  был поражен новым
приступом горя,  потрясшим супругу полковника.  Проклиная себя за отсутствие
такта и за  то,  что в такой  момент  он назвал  ее  дорогой,  ком-  мандант
осторожно вложил ее руку в свою.
     Они уже в лучшем  мире, проговорил  он, глядя прямо в ее глубокие серые
глаза. Миссис Хиткоут-Килкуун надменно оттолкнула его.
     Лжете, --  закричала она, --не могут  они там быть.  Кроме них,  у меня
ничего  не осталось!  - И, не жалея свои холеные  руки, стала снова рыться в
мусоре и пепле. Рядом с  ней, не  в силах  скрыть  обуревавшие его  чувства,
стоял на коленях и наблюдал за происходящим коммандант.
     Он все  еще пребывал в этой позе  и за  этим занятием,  когда некоторое
время спустя к ним подъехал на своей коренастой лошадке Эле и помахал чем-то
в воздухе.
     Мое! Мое! -- с торжеством прокричал он и спешился. Коммандант глянул на
него сквозь слезы, заливавшие его  лицо, и махнул рукой, показывая, что Элсу
лучше сейчас  удалиться.  Но Эле  не был  наделен ни  чувствительностью,  ни
тактом комманданта. Он  легко взбежал по ступенькам, запрыгнул на пепелище и
помахал чем-то под носом у комманданта.
     Взгляните! Неплохо, а? -- прокричал он.  Коммандант Ван Хеерден в ужасе
закрыл глаза.
     - Ради  бога,  Эле, всему же есть  время и место...  - закричал он  как
помешанный, но Эле уже мазнул его этой штукой по лбу и по щекам.
     Причастились! шумно радовался Эле. Причастились!
     Коммандант в ярости вскочил на ноги.
     - Скотина! -- заорал он. -- Грязная скотина!
     Я  думал,  вам  понравится,  --по его тону  было ясно, что Эле искренне
обиделся. То,  что коммандант отверг его  причастие,  даже оскорбило Элса до
глубины  души.  Но и миссис Хиткоут-Килкуун,  кажется,  была  оскорблена  не
меньше.  Пока коммандант  поворачивался к ней,  чтобы принести извинения  за
вопиющее отсутствие у  констебля Элса хорошего вкуса, вдова  полковника сама
вскочила на ноги.
     Вор! Это мое! -- закричала  она и  стремительно  и яростно бросилась на
Элса.  -- Верни  немедленно! У тебя  нет на это никаких  прав! -- Коммандант
должен был согласиться, что ее требования абсолютно  справедливы,  хотя  ему
был крайне неприятен тот факт, что она сочла возможным их предъявить.
     Верни, -- крикнул  он Элсу,  -- это действительно ее. Но прежде чем Эле
успел  вручить  ей  свой   омерзительный  сувенир,  миссис  Хиткоут-Килкуун,
по-видимому, движимая стремлением получить  более полноценную компенсацию за
утраченное, бросилась на констебля и принялась рвать на нем брюки.
     О  Господи! -- поразился коммандант, а Эле от неожиданности упал спиной
на пепелище.
     Помогите! - закричал Эле, явно поняв смысл нападения вдовы  так же, как
и коммандант.
     Мое! Мое!  - выкрикивала  миссис Хиткоут-Килкуун,  вцепляясь  в  нижнее
белье Элса.  Коммандант  Ван  Хеерден  закрыл глаза  и попытался  не слышать
вопли, которые издавал Эле.
     "Это же надо дойти до такого", - -  подумал он. Женская ярость, которой
кипела  сейчас   миссис   Хиткоут-Килкуун,   никак  не  сочеталась   в   его
представлении с тем ее изнеженным образом,  который он так долго  лелеял. Но
вот наконец с торжествующим  возгласом  вдова полковника поднялась  на ноги.
Коммандант открыл глаза и посмотрел на странный предмет, который она держала
в руках. Он с радостью отметил про  себя, что предмет оказался вовсе не тем,
что он ожидал увидеть. В руке у миссис Хиткоут-Килкуун был зажат потемневший
кусок  металла,  на  неровной   поверхности  которого  тут   и  там   что-то
поблескивало.  Хотя  то,  что  она  держала,  было  исковеркано  и  частично
оплавилось, но  в этих поблескивающих  каменьях  коммандант  узнал отдельные
части прежних украшений миссис Хиткоут-Килкуун. Она стояла, прижимая к груди
большой  слиток металла, и  на  глазах превращалась  в ту  женщину,  которую
коммандант знал раньше.
     - Дорогие мои!  -- воскликнула она, и на этот  раз голос ее был окрашен
неподдельной радостью. Мои драгоценнейшие!
     Коммандант свирепо повернулся к Элсу,  который  все  еще  лежал ничком,
приходя в себя от пережитого потрясения.
     - Сколько раз  я тебя предупреждал, чтобы ты ничего не крал? - загремел
коммандант. Эле слабо улыбнулся и поднялся на ноги.
     -  Я  только  хотел, чтобы  они  не  пропали,  --  ответил он,  пытаясь
оправдаться.
     Коммандант  отвернулся от него и пошел вслед  за миссис Хиткоут-Килкуун
вниз по ступенькам.
     У  вас  есть машина?  -- спросил он,  демонстрируя  внимание и  заботу.
Миссис Хиткоут-Килкуун отрицательно помотала головой.
     Тогда я прикажу вызвать такси, -- сказал коммандант.
     Лицо миссис Хиткоут-Килкуун залила смертельная бледность.
     - Шутите, - пробормотала она и свалилась без чувств ему в объятия.
     "Бедняжка, --  подумал коммандант, -- как  же  она  испереживалась". Он
осторожно  взял  ее  на руки и отнес в бронетранспортер. Укладывая ее на пол
броневика, коммандант  заметил,  что она продолжала сжимать слиток сведенной
судорогой рукой.
     "Хватка,  как  у английского бульдога", -- отметил  он  и закрыл дверцу
бронемашины.
     К тому моменту,  когда  колонна  полицейских машин двинулась наконец из
"Белых  леди"  в обратный путь, миссис Хиткоут-Килкуун  пришла в себя и  уже
могла  сидеть. Конечно, она была глубоко  потрясена  внезапными переменами в
своей судьбе, и потому ком-мандант тактично  не затрагивал эту тему.  Вместо
этого  он   занялся  подготовкой  документов  и  перебирал  в  уме  то,  что
обязательно должен был сделать.
     Сержант  Брейтенбах и  еще  несколько  человек были  оставлены охранять
место   преступления  и  фотографировать   запасы  взрывчатки   и   запалов,
разложенные на  полках  в конюшне.  Потом  эти  фотографии  будут переданы в
печать. Комманданту  предстоит  представить  полный  отчет  о  всех событиях
верховному  комиссару   полиции,  а   копию   -  -  в  Бюро  государственной
безопасности. После этого он сможет  заявить прессе, что в зародыше подавлен
еще  один  революционный  заговор,  нацеленной  на   разрушение  Республики.
Возможно,  он даже  проведет специальную пресс-конференцию. Подумав, однако,
он  решил  этого  все  же  не  делать:  журналисты отнюдь не облегчали жизнь
южноафриканской полиции, и нечего  было им помогать, снабжая их информацией,
К тому же у него  были и  более важные дела, нежели  забота  об общественном
мнении.
     Например, неясно было, что теперь делать со вдовой полковника. Конечно,
он  всячески  сочувствовал  ей  и  ее  тяжкой  нынешней  доле.  Но  при этом
коммандант  сознавал,  что  те  неприятные  действия,  которые  он  оказался
вынужден предпринять, вполне могли положить  конец расположенности,  которую
она когда-то испытывала по отношению к нему. Когда колонна  уже приближалась
к  Пьембургу,  коммандант  спросил  миссис  Хиткоут-Килкуун  о ее  планах на
будущее.
     - Планы? - переспросила миссис Хиткоут-Килкуун, очнувшись от молчаливой
задумчивости, в которую она была  погружена всю дорогу. -Нет у меня  никаких
планов.
     -  Ну, у вас же наверняка  есть какие-нибудь  друзья  в  Умтали, -  - с
надеждой в голосе спросил  комман дант. -- Они о вас, безусловно,  на первых
порах позаботятся.
     Миссис Хиткоут-Килкуун кивнула.
     - Наверное, -- сказала она.
     Во  всяком случае,  это  лучше,  чем  камера  в  полиции,  -  -  сказал
коммандант и объяснил, что обязан  задержать ее как важную свидетельницу. --
Впрочем, если вы дадите мне слово, что не уедете из страны... -- добавил он.
     Вечером  того  же  дня  у  таможенного  поста возле  моста  через  Бейт
остановился "роллс-ройс".
     - Имеете что заявить? -- спросил родезийский таможенник.
     Да,  с   чувством  ответила  миссис  Хиткоут-Килкуун.  -  Хорошо  снова
оказаться дома, среди своих.
     Верно, мадам,  --  заметил  таможенник Ван дер  Мерве  и махнул  рукой,
показывая, что она может проезжать. Опустилась ночь, и,  чтобы не заснуть за
рулем, миссис Хиткоут-Килкуун стала напевать вслух.
     Правь,  Британия, морями! Бритту  не бывать рабом!  -- весело горланила
она,  пока  ее машина  не  сшибла в канаву какого-то  африканца, ехавшего на
велосипеде. Останавливаться миссис Хиткоут-Килкуун не стала: она чувствовала
себя слишком уставшей. -- Будет знать,  как ездить без света, - подумала она
и  сильнее  нажала  на  акселератор.  В отделении  для  перчаток  гремело  и
перекатывалось ее сокровище: золото и алмазы.
     Всю   последующую   неделю   коммандант   был  слишком   занят,   чтобы
обеспокоиться  внезапным   исчезновением  миссис   Хиткоут-Килкуун.   Группа
следователей,  прибывшая  из  центральной службы  безопасности  в  Претории,
выехала в Веезен разбираться на месте в происшедшем.
     -  Допросите  там как  следует  владельца  магазина,  -  посоветовал им
коммандант. -- Он многое может
     рассказать.
     Сотрудники   службы  безопасности  попробовали  допросить  его  и  были
взбешены его категорическим отказом говорить на африкаанс.
     - Я легавых навидался, и с меня хватит, -- заявил им владелец магазина.
-- Одного так я отсюда просто выставил, а сейчас выставлю и вас. Здесь Малая
Англия. Проваливайте отсюда ко всем чертям.
     Следователи   возвратились  в  Преторию,  подтвердив,   что  коммандант
безукоризненно провел все дело  и  упрекнуть его не в чем. Тот факт, что при
осмотре  трупы мужчин  оказались одеты  в  женскую  одежду,  а  единственная
женщина Маркиза в остатки какой-то портупеи, лишь подтвердил  обоснованность
утверждений  комманданта,  что  люди,  ставшие  жертвами  действий  полиции,
готовили заговор против  Республики. Действия комманданта  во всем этом деле
получили благоприятный отклик даже на уровне кабинета министров.
     - Вот что значит  угроза  терроризма. Теперь  все  избиратели  будут на
нашей  стороне,  - -  заметил ми  нистр юстиции.  -  - Эх,  перед каждыми бы
выборами да подобный случай.
     Лейтенант  Веркрамп,  все  еще  продолжавший  пребывать  в  больнице  в
Форг-Рэйпире, отнесся к завершению этого  дела  с  несколько  иной  стороны.
Теперь,  когда у  него не  было больше  причины притворяться душевнобольным,
Веркрамп  вновь  обрел  достаточную  ясность  мысли,  чтобы  расценить  свое
предложение  доктору  фон  Блименстейн выйти за  него  замуж  как  результат
временного помутнения рассудка.
     - Я  же был ненормальный, -- ответил он врачихе, напомнившей  ему об их
помолвке.
     Доктор фон Блименстейн укоризненно посмотрела на него.
     И это после всего, что я для тебя сделала,-- про говорила она.
     Да уж, действительно сделала. Лучше бы не де лала, -- ответил Веркрамп.
     А  я  уже  наметила  такое  прекрасное  свадебное  путешествие,   --  с
сожалением протянула врачиха.
     Без меня,  -- ответил Веркрамп.  -- Я уже  напутешествовался, до  конца
жизни хватит.
     Это твое окончательное слово? - спросила докторша.
     - Да, -- ответил Веркрамп.
     Доктор фон Блименстейн вышла из палаты и приказала дежурной медицинской
сестре надеть на Веркрампа смирительную рубашку. Через десять минут это было
сделано.  Тем  временем  доктор  фон  Блименстейн  уединилась в  кабинете  с
больничным священником.
     Когда  после  обеда  коммандант  Ван  Хеерден  приехал   в  Форт-Рэйпир
поинтересоваться состоянием  Аарона Гейзенхеймера,  его встретила доктор фон
Блименстейн, одетая, по  мнению комманданта,  весьма  нарочито. На ней  была
яркая цветочная шляпка и костюм из акульей кожи.
     Куда-нибудь  собираетесь?  -   -  спросил  ее   коммандант.   За  всеми
перипетиями   последнего   времени  он   совершенно  позабыл  о  предстоящем
бракосочета нии Веркрампа.
     Мы едем в свадебное путешествие в Мюйзенберг, -- ответила врачиха.
     Коммандант Ван Хеерден выпрямился в кресле.
     А Веркрамп уже хорошо себя чувствует? -спросил он.
     Доктор  фон   Блименстейн,   все   еще  находившаяся  под  впечатлением
галантности,  проявленной  коммандантом  во время их последней  встречи,  не
уловила скрытый смысл его вопроса.
     - Нервы еще  немножко  шалят,  но самую малость,  -  ответила она.  Но,
думаю, это пройдет безо всяких последствий. - - Она  немного поколебалась, а
потом все  же продолжила, --я понимаю, что прошу от вас слишком многого,  но
не согласились бы вы быть нашим шафером?
     Коммандант  Ван  Хеерден  не  знал,  что  и  ответить.  Его  привлекала
возможность хоть в какой-то степени способствовать соединению брачными узами
человека, принесшего  ему столько неприятностей, с  женщиной, любить которую
было  совершенно невозможно.  Доктор фон Блименстейн в роли  миссис Веркрамп
-такого и врагу не пожелаешь.
     Надеюсь, он отказался от мысли о возвращении на прежнюю должность? -- с
надеждой в голосе спросил коммандант. Доктор фон Блименстейн с удовольствием
рассеяла все его сомнения.
     Не  волнуйтесь, -  -  сказала  она. - -  Как только мы  возвратимся  из
свадебного путешествия, Бальтазар сразу же выйдет на работу.
     Понимаю, --  сказал коммандант  вставая.  -- В таком случае  мне  лучше
переговорить с ним прямо сейчас.
     Он  в отделении гипнотерапии, -- сказала врачи ха, когда коммандант уже
выходил из комнаты. - Передайте ему, что я скоро приду.
     Коммандант  вышел  в коридор и спросил у дежурной сестры, как найти это
отделение.  Проводив  его и  открывая  перед  ним  дверь  в  палату,  сестра
улыбнулась.
     Вот ваш  счастливчик,  -- сказала она,  пропуская  комманданта  внутрь.
Веркрамп сидел на постели в окружении невероятного количества хризантем.
     И  вы  тоже?  -- простонал Веркрамп, когда ком- мандант  вошел и сел на
стул возле кровати.
     -- Просто  заглянул узнать, не надо ли тебе чего, -сказал коммандант. -
Я и понятия не имел, что ты женишься.
     Я не женюсь, - ответил Веркрамп. -Меня женят.
     Я смотрю  у тебя по  такому  случаю даже новая смирительная  рубашка, -
произнес коммандант, не расположенный обсуждать щекотливые темы.
     Она  уже скоро не понадобится, - - сказала  сестра. -- Ведь  правда? --
Сестра взяла шприц и, откинув одеяло, перевернула Веркрампа на живот.
     Не хочу!.. -- закричал было Веркрамп, но сестра уже воткнула иглу ему в
спину. Когда содержимое  шприца  было перекачано и сестра вынула  иглу, ком-
мандант   испытал  прилив  заметного  возбуждения,  а  Веркрамп,   напротив,
погрузился в странную тупую апатию.
     -. Вот и порядок, -- сказала сестра, снова переворачивая его на спину и
развязывая  смирительную рубашку.  --  Больше  эта  противная штука  нам  не
понадобится, да?
     - Да, -- ответил Веркрамп.
     Сестра улыбнулась комманданту и вышла из палаты.
     Послушай,  --  спросил коммандант, пораженный  тем, чему он  только что
стал свидетелем, - - ты и вправду не хочешь на ней жениться?
     Хочу,  --  сказал  Веркрамп.  Коммандант,  который  уже  собрался  было
убеждать его,  что если  он  не хочет жениться, так и  не  надо, оказался  в
замешательстве.
     Мне показалось, ты говорил, что не хочешь, - переспросил он.
     Да, -- сказал Веркрамп.
     У тебя же еще есть время передумать, - убеждал коммандант.
     - Да, -- сказал Веркрамп.
     -  Черт возьми, - в растерянности проговорил коммандант. --  Быстро  же
ты, однако, меняешь точку зрения.
     Да, --  сказал Веркрамп. В этот момент  возвратилась сестра,  принесшая
обручальное кольцо.
     И часто он начинает вот так талдычить  на все "да-да-да"? -- спросил ее
коммандант, опуская кольцо в карман.
     Это новый  метод  лечения,  -- объяснила ему  сестра.  --  Его изобрела
доктор фон Блименстейн.
     И в чем же он заключается? -- поинтересовался коммандант.
     Синдром повторений, вызываемый химическим путем, -- объяснила сестра.
     Да, -- сказал Веркрамп.
     - О Боже,  -- произнес коммандант,  до которого внезапно дошел истинный
смысл  подобного  лечения. Если  доктор  фон  Блименстейн была  в  состоянии
подобным образом  отправить  к алтарю  Веркрампа  (вопреки его  собственному
желанию) и при помощи химии заставить его там сказать "да", значит,  ей было
подвластно что угодно. Коммандант Ван Хеерден живо представил се