ы, она, однако, с
изумлением обнаружила, что и коммандант, и его лошадь исчезли. Она поскакала
в сторону  леса и  через некоторое  время  к ужасу своему увидела Чаку  и ее
наездника лежащими без движения на земле. Она подъехала и спешилась.
     Когда коммандант Ван  Хеерден пришел в себя, то увидел,  что голова его
удобно   покоится   на  смуглых   коленях   склонившейся   над  ним   миссис
Хиткоут-Килкуун. Ее лицо выражало при этом чисто материнское восхищение.
     - Не двигайтесь, - - предупредила она. Коммандант попробовал пошевелить
пальцами ног, чтобы проверить, не сломан  ли позвоночник. Пальцы  шевелились
нормально. Он приподнял ногу и  согнул ее в колене. С руками тоже все было в
порядке.  Кажется,  ничего  не  сломано.  Коммандант  снова открыл  глаза  и
улыбнулся.  Миссис   Хиткоут-Килкуун,  лицо  которой  нависало  над   ним  в
обрамлении завитых локонов, улыбнулась ему в ответ. Комманданту Ван Хеердену
почудилось,  что  в  этом  обмене  улыбками  скрывается  признание  какой-то
глубокой эмоциональной связи,  отныне соединившей их, что за ним - - встреча
двух сердец, двух людей, совершенно одиноких в этом пустынном вельде. Миссис
Хиткоут-Килкуун как будто читала его мысли.
     Дыра от муравьеда, -- произнесла она с глубоким чувством в голосе.
     Дыра от муравьеда? - - переспросил коммандант.
     Дыра от муравьеда, -- ласково повторила миссис Хиткоут-Килкуун.
     Коммандант  пытался  сообразить,   что  может  быть  общего  между  его
чувствами  к ней и  дырой от муравьеда. Пожалуй, хорошо было бы  забраться с
ней вдвоем в какую-нибудь норку -- больше ему ничего не  приходило в голову.
Он еще  раз пробормотал:  "Дыра  от муравьеда", постаравшись  вложить в  эти
слова как  можно больше  чувства,  и умиротворенно прикрыл глаза. Ее  пышные
формы образовывали  великолепнейшую подушку у него под  головой.  Коммандант
вздохнул и  поудобней устроился у нее на коленях. Счастье переполняло его, и
это чувство лишь слегка омрачалось при мысли, что придется снова садиться на
проклятую  лошадь.  Он,  однако,  не собирался  торопить  наступление  этого
неизбежного момента. Миссис Хиткоут-Килкуун укрепила его надежды.
     - Нельзя здесь оставаться, -- сказала она. - - Тут слишком жарко.
     Коммандант,  начавший уже  подозревать, что к нему  в бриджи  забралось
какое-то  крупное насекомое, не  мог  не  согласиться.  Он медленно  оторвал
голову от ее коленей и встал на ноги.
     - Давайте уйдем в лес, -- сказала миссис Хиткоут- -Килкуун. -- Вам надо
отдохнуть, а я хочу убедиться, что у вас ничего не сломано.
     Когда  коммандант  поднялся,   он  понял,  что  имела   в  виду  миссис
Хиткоут-Килкуун,  говоря  о  дыре  от  муравьеда.   Огромная  черная  лошадь
бездыханно лежала  на боку, шея у нее была сломана: одна из  передних ног ее
угодила в  узкую и глубокую, похожую на  нору, яму, оставленную  кормившимся
тут  муравьедом. Со  вздохом облегчения, что ему больше не придется садиться
на эту лошадь  и что он-таки доказал свое умение ездить  верхом,  коммандант
позволил проводить себя под сень леса. Впрочем, в проявлении такой заботы не
было никакой необходимости. Там, в небольшой лощинке, затененной окружавшими
ее деревьями, миссис Хиткоут-Килкуун заставила комманданта снова лечь, чтобы
она могла проверить, нет ли у него переломов. - У вас могло быть сотрясение,
-- сказала  она.  Ее опытные пальцы тем временем ловко и быстро расстегивали
его  куртку. В  следующее мгновение  коммандант начал думать, что, возможно,
она и права. То, что проделывала с ним почтенная английская леди, могло быть
только следствием помутнения разума.  Когда, встав  над ним, она расстегнула
пряжку юбки, коммандант понял,  что ему предстоит увидеть нечто невероятное.
Лучше лежать тихо, пока все не кончится, подумал он и закрыл глаза.
     В двух  милях  от  этого места  гончие напали наконец  на след Фокса  и
азартно кинулись в погоню.  Участники охоты неслись теперь напрямую, во весь
опор. Время от времени Харбингер дудел в рог.
     Интересно, что сейчас поделывает этот проклятый бур, -- прокричал майор
Блоксхэм.
     - Думаю, с ним все в  порядке,  --  прокричал ему в ответ полковник. --
Скорее всего, Дафния за ним присматривает.
     Тем  временем  стая  гончих,  забирая  все  сильнее  влево,  постепенно
сворачивала  к  лесу.  Еще  десять минут спустя  вся стая,  разгоряченная  и
увлеченная погоней,  влетела под сень деревьев. Здесь  запах следа  оказался
сильнее, чем на открытой'  местности, и потому гончие устремились вперед еще
быстрее. В полумиле от них ускорил темп и коммандант Ван Хеерден.
     В отличие от стаи гончих, которая мчалась по следу совершенно бесшумно,
коммандант издавал некоторые звуки.  Однако при этом  он был  также  всецело
поглощен  своим  занятием,  как  гончие  --  своим.  Сидя  на  нем,   миссис
Хиткоут-Килкуун, облаченная только в сапоги со шпорами и цилиндр,  вскриками
подбадривала свою новую лошадку,  время  от времени огревая  ее плеткой. Они
были настолько  заняты друг другом, что не обращали ни малейшего внимания на
нараставший  шум  и  треск,  свидетельствовавший  о  приближении  охотников.
"Дафния, красавица, дорогая", -- стонал коммандант, не в силах отделаться от
впечатления, будто он  угодил прямиком в один из романов  Дорнфорда  Йейтса.
Воображение    же   миссис    Хиткоут-Килкуун,    обостренное    многолетней
неудовлетворенностью, осталось прикованным к верховой езде.
     Вот леди  скачет на  коне, смотрите  все, смотрите все! - - выкрикивала
она и вдруг с изумлением обнаружила, что ее приглашение посмотреть принято.
     Из леса вырвалась стая гончих, и коммандант, который вот-вот должен был
кончить уже вторично,  вдруг  почувствовал,  что облизывающий  его лицо язык
стал  какой-то странный. Во всяком случае, судя по его длине и производимому
им ощущению, трудно  было вообразить,  чтобы  такой  язык  мог  принадлежать
миссис  Хиткоут-Килкуун. Коммандант открыл глаза и увидел прямо перед  собой
морду гончей. Пасть ее  была широко раскрыта, язык  вывалился наружу, с него
отвратительно капала  слюна. Коммандант скосил глаза вначале  налево,  потом
направо. Вся лощинка была  заполонена  собаками.  Над  его головой колыхался
целый лес хвостов, а над этими  хвостами возвышалась сидевшая на комманданте
миссис Хиткоут-Килкуун, во все стороны лупившая наотмашь своей плеткой.
     -  Джейсон,  сидеть! Снарлер, сидеть! Крэйвен, си  деть!  Ван  Хеерден,
сидеть! -- выкрикивала она, разда вая удары, и цилиндр у нее на голове часто
и энергич но подпрыгивал в такт движениям ее груди.
     Ничего  не соображая,  коммандант  смотрел  снизу  на Снарлера, пытаясь
выплюнуть изо рта собачью лапу. Ему  никогда  не  приходило  в  голову,  что
разгоряченная собака воняет столь омерзительно. Снарлер, привыкший слушаться
хозяйку, сел  --и тут  же вскочил, потому  что  коммандант, которому грозила
смерть  от  удушья,  укусил  его.  Переведя  дыхание,  ком-мандант приподнял
голову,  чтобы оглядеться, но что-то  тут же сильно вдавило ее  обратно. Он,
однако,  успел  кое-что  разглядеть, и увиденное было  столь ужасно, что  он
предпочел бы навсегда остаться под ногами гончих, в грязи и вони,  -- только
бы его  не  обнаружили.  На  краю лощины стояли  выехавшие из леса полковник
Хиткоут-Килкуун  и  все другие  участники охоты и  с  изумлением  взирали на
открывшуюся их глазам сцену.
     - О  Господи, Дафния, чем ты здесь  занимаешься?! - услышал  коммандант
сердитый голос полковника.
     Миссис  Хиткоут-Килкуун  повела  себя  в  этих  обстоятельствах  просто
великолепно.
     Какого  черта?!  А чем,  по-твоему,  я  тут  занимаюсь?  --  возмущенно
закричала она в  ответ. Ее возмущение  было более чем оправданно.  И все  же
ком-  манданту казалось, что  оно могло бы  пробудить в  полковнике вопросы,
которые  лучше всего  было бы  оста вить без  ответа. Тем не  менее  реакция
миссис Хиткоут-Килкуун произвела на комманданта большое впечатление.
     Понятия не имею,  -- прокричал со своей стороны полковник, который и на
самом деле не мог взять в толк, чем может заниматься посреди этой лощины его
совершенно обнаженная жена. Миссис Хиткоут-Килкуун внесла полную ясность.
     -  Посрать  села!   -  -  грубо  крикнула  она.  Ее  грубость  резанула
комманданта, но в целом была, по его мнению, более чем уместна.
     Полковник стушевался и закашлялся от смущения.
     О Боже, извини, пожалуйста, -- забормотал он, но миссис Хиткоут-Килкуун
была преисполнена реши мости воспользоваться обретенным ею преимуществом.
     Ну-ка вы, все, живо, поворачивайте и мотайте отсюда ко всем чертям, - -
продолжала  шуметь она.  Ее  слова  возымели немедленное  действие. Охотники
развернули лошадей и ускакали туда, откуда появились.
     Вслед  за ними отхлынула  и  стая гончих. Коммандант  лежал,  абсолютно
голый, весь  покрытый грязны ми следами собачьих лап, и смотрел  снизу вверх
на   леди,   ниспосланную  ему  судьбой.  Медленно  и  неохотно  что  делало
комманданту честь миссис  Хиткоут-Килкуун оторвалась от него и  встала.  Ван
Хеерден, у которого замирал дух и от восхищения перед ней, и от страха за ее
дальнейшую  судьбу,  тоже с  трудом  поднялся на ноги  и  начал  искать свои
бриджи.  Вот  теперь  он  понял,   что   такое  британское  хладнокровие   и
самообладание.
     А у меня верхняя губа  одеревенела,  -  -  сказал коммандант,  все  еще
страдая от когтей наступившего на него Снарлера.
     Похоже, это  единственное, что способно  у тебя деревенеть, - -  честно
ответила миссис Хиткоут-Кил куун.
     Сидевший в  кустах  на  краю  лощины Харбингер тихонько  захихикал.  Он
никогда не стремился выдавать себя  за  джентльмена. И кроме того, ему давно
уже хотелось как-нибудь увидеть жену полковника голой.

Глава двенадцатая
     Пока  они  одевались,  настроение у  комманданта  Ван Хеердена и миссис
Хиткоут-Килкуун,  как  обычно  бывает после  близости,  сменилось  в  худшую
сторону.
     Приятно  для  разнообразия   натолкнуться  на  настоящего  мужчину,  --
проговорила она. - Ты себе не представляешь, каким занудой может быть Генри.
     Ну почему  же не представляю,  -- ответил ком- мандант, которому на всю
жизнь запомнилась не давняя бешеная скачка. Кроме того, комманданту не очень
улыбалась перспектива через какое-то короткое время  снова оказаться в одной
компании с полковником практически сразу же после столь близкого - или,  как
деликатно подумал про себя коммандант, те лесного -- знакомства с его женой.
     Пожалуй, я прогуляюсь отсюда пешком прямо назад к себе в гостиницу, - -
сказал он. Но миссис Хиткоут-Килкуун не желала и слышать об этом.
     - Я  пришлю за тобой Малыша  на "лендровере", -  заявила  она. -- После
падения  тебе нельзя столько  ходить. Да еще по такой  жаре. -- И прежде чем
коммандант смог что-то возразить,  она уже  вышла из леса, села  на лошадь и
ускакала.
     Коммандант  Ван Хеерден  уселся на  бревно  и стал  заново  припоминать
только что пережитый им романтический эпизод.
     Вот именно что пережитый, - - произнес он вслух и с ужасом услышал, как
кусты позади него раздвинулись и какой-то голос сказал:
     - Славненькая штучка, а?
     Коммандант узнал этот голос. Он резко обернулся и увидел Элса, который,
ухмыляясь, в упор смотрел на него.
     - Какого черта ты тут делаешь? -- спросил ком- мандант. -- Я думал, что
ты умер.
     Кто умер? Я?! Никогда,  - - ответил  Эле. Он прав,  подумал коммандант.
Такие, как Эле,  не умирают.  Они вечны, как  первородный  грех. - -  Хорошо
позабавились с женушкой полковника? -- продолжал Эле с фамильярностью, очень
досаждавшей комманданту.
     Не твое  дело, как я провожу свое свободное время, -- резко ответил Ван
Хеерден.
     Конечно. Это  дело  полковника, жизнерадостно согласился Эле. -- Думаю,
ему будет интересно узнать...
     Неважно, что ему  будет  интересно, -- поспешно перебил коммандант. - -
Мне интересно узнать,  как  получилось, что ты не умер в пьембургской тюрьме
вместе с губернатором и капелланом?
     Произошла  ошибка,  -  ответил  Эле.  -  Меня  перепутали  с  одним  из
заключенных.
     - Понятно, -- заметил коммандант. Эле сменил тему разговора.
     Я подумываю, не вернуться ли мне назад  в полицию, -  -  сказал он. - -
Надоело быть Харбингером.
     О   чем  подумываешь?   --  удивился  коммандант.  Он  попробовал  было
рассмеяться, но смех вышел какой-то неуверенный.
     Хочу снова быть полицейским.
     Шутишь, -- ответил коммандант.
     Нет,  не шучу. Мне  пора уже думать о  пенсии.  И кроме того,  мне  еще
причитается награда за поимку мисс Хейзелстоун.
     Коммандант припомнил, какая награда  была за это обещана, и  задумался,
что же ответить Элсу.
     - Ты умер без завещания, -- сказал он наконец.
     - Неправда, -- возразил Эле. -- Я умер в Пьембурге.
     Коммандант тяжело вздохнул.  Он уже успел позабыть,  как трудно  бывало
заставить констебля Элса согласиться с очевиднейшими фактами и элементарными
требованиями закона.
     - Я  хочу  сказать, что ты  умер, не оставив после  себя  завещания,  -
объяснил коммандант. На Элса эти слова не произвели впечатления, и он лишь с
интересом разглядывал комманданта.
     А  вы оставили  завещание? спросил  Эле,  угрожающе вертя в  руках рог.
Впечатление было такое, будто он собирался в него затрубить.
     Не вижу связи. -- сказал коммандант.
     Связь в том, что полковник имеет законное право убить вас за то, что вы
трахнули его жену, - ответил Эле. - - И стоит мне потрубить в рог и по звать
его сюда, и он это тотчас сделает.
     Комманданту  ничего не  оставалось,  как признать, что на  этот раз Эле
прав.  Южноафриканские  законы не предусматривали наказания  мужей, когда те
убивали  любовников своих  жен. За время службы  в полиции комманданту много
раз  приходилось успокаивать  мужчин, опасавшихся, что их  может  постигнуть
подобная судьба. Эле поднял рог и поднес его ко рту. Коммандант решился.
     - Хорошо, -- сказал он, -- чего ты хочешь?
     - Я сказал, - ответил Эле. Вернуться на прежнюю работу.
     Коммандант  задумался,  как  бы  увильнуть от  каких-либо  определенных
обещаний, но в этот момент послышался  шум подъезжавшего "лендровера", и это
решило исход спора.
     Хорошо, посмотрю, что я  смогу сделать, -- сказал  коммандант.  - -  Но
один Бог знает,  как я  сумею  объяснить,  что  черный заключенный  и  белый
констебль -- это на самом деле одно и то же лицо.
     Бог  не выдаст,  свинья  не  съест,  -- заметил  Эле,  воспользовавшись
выражением, которое он позаимствовал у майора Блоксхэма.
     - Слышал,  вы попали  в  небольшую переделку,  старина, - сказал майор,
останавливая   "лендровер"  возле  погибшей  Чаки.  Я  всегда  говорил,  что
когда-нибудь эта черная дрянь кого-нибудь убьет.
     Коммандант уселся  в машину рядом с майором  и  выразил свое согласие с
этой мыслью. Впрочем, в отличие от майора, под черной дрянью он подразумевал
вовсе  не  лошадь. Констебль Эле, устроившийся на заднем  сиденье, счастливо
улыбался. Он уже предвкушал  тот  момент, когда снова  сможет на  совершенно
законных основаниях убивать кафров.
     На крыльце у  дома их поджидали полковник и  миссис Хиткоут-Килкуун. Их
поведение снова поразило комманданта.  Женщина, с которой он всего час назад
испытал  трогательную   близость,  сейчас   держалась  надменно,  холодно  и
отчужденно.   А   ее  муж,   проявлял  признаки   крайнего  смущения,   явно
неподобающего его нынешней роли.
     - Я искренне,  искренне сожалею, -- бормотал он, распахивая комманданту
дверцу машины. -- Конечно же, я не должен был предлагать вам эту лошадь.
     Коммандант мучительно искал подобающий ответ на это извинение.
     Дыра  от муравьеда, - -  выдавил он наконец,  прибегнув  к спасительной
фразе, за которой могло скрываться все, что угодно.
     Совершенно верно,  --  согласился полковник. - Это такая  пакость. Пора
уже как-то положить этому конец. - - Взяв комманданта под руку, он помог ему
подняться  по  ступенькам.  Миссис  Хиткоут-Килкуун  шагнула  навстречу  Ван
Хеердену.
     - Очень хорошо, что вы сумели к нам выбраться, - произнесла она.
     Спасибо,  что вы  меня  пригласили, - - ответил  коммандант,  заливаясь
румянцем.
     Приезжайте к нам почаще, - - сказала миссис Хиткоут-Килкуун.
     Они вошли в дом. Там комманданта  приветствовала  Маркиза, проехавшаяся
насчет Летучего голландца. Ее острота не понравилась комманданту.
     - Не обращайте внимания, --  заметила ему миссис Хиткоут-Килкуун. -- Вы
сегодня были великолепны. Они все вам просто завидуют.
     Какое-то время  коммандант пребывал в центре всеобщего внимания. Каждый
считал своим  долгом высказать  свое восхищение тем,  как он перепрыгнул  на
лошади через высокую стену.  Коммандант  и не подозревал, что станет первым,
кому  удалось -- пусть  и  -преднамеренно - -  взять это  препятствие.  Даже
полковник заявил, что  готов снять перед ним  шляпу,  учитывая, что  погибла
одна из  его лошадей и немалый ущерб был нанесен его саду, не говоря уже  об
инциденте  в лесу, коммандант счел этот жест полковника  весьма благородным.
Ван  Хеерден пространно объяснял собравшимся,  что научился ездить верхом на
ферме своей бабушки в Магалиесбурге и что ему приходилось садиться на лошадь
и в Пьембурге, уже как полицейскому.  Едва он закончил  свои объяснения, как
тут-то и взорвалась бомба.
     - Должен сказать, у вас потрясающее хладнокровие, коммандант, -- заявил
толстяк,  знавший,  как  добиваться  скидок на холодильники.  - В  Пьембурге
творится такое, а вы здесь спокойно отдыхаете и охотитесь.
     Творится? Что творится? - - спросил коммандант.
     - Как это что? Вы  и вправду ничего не знаете? - переспросил толстяк. -
Там  жуткая вспышка терроризма. По всему городу  взрываются бомбы. Радио  не
работает. Электричества нет. Полный хаос.
     Выругавшись, коммандант  вылил  свой  стакан с  куантро в  первое,  что
подвернулось ему под руку.
     -   К   сожалению,  у   нас   тут  нет  телефона,   --  сказала  миссис
Хиткоут-Килкуун,  увидев,  что коммандант лихорадочно  ищет его взглядом.  -
Генри  не  хочет его  устанавливать из соображений  безопасности.  Он  часто
звонит своему биржевому брокеру и...
     Но  коммандант уже заторопился, и слушать о биржевом брокере  Генри ему
было некогда.  Он промчался  вниз по  лестнице,  выскочил на  улицу  к своей
машине. В ней за рулем уже сидел Эле. Все правильно, так и должно было быть.
Коммандант плюхнулся на заднее сиденье, инстинктивно ощутив, что сегодняшняя
самонадеянность Элса  как-то  связана  с  новостями,  которые он  только что
узнал, и вполне соответствует их  ужасному смыслу. Казалось, в самом воздухе
повисло  ощущение  катастрофы. И  не только ощущение:  катастрофа немедленно
постигла  цветочный  бордюр, на который Эле сдал машину  задним ходом  перед
тем, как  рвануть вперед так,  что из-под колес брызнул  гравий. Со  стороны
могло показаться, что Эле на прощание как будто отряхивает с ног пыль имения
"Белые леди".
     С террасы миссис Хиткоут-Килкуун грустно наблюдала за их отъездом.
     Когда расстаешься, всегда как будто бы немножко умираешь, -- прошептала
она и пошла посмотреть, чем занят полковник. Тот мрачно взирал на аквариум с
тропическими  рыбками,  в котором  уже начинало действовать выплеснутое туда
коммандантом вино.
     - Так вот от чего умер бедняга Вилли, -- сказал полковник.
     По дороге в Веезен коммандант костерил себя за собственную глупость.
     "Я  же должен был сообразить, что  Веркрамп  устроит  без  меня черт-те
что", -- досадовал он.  В Веезене он приказал  Элсу остановиться  у местного
полицейского участка. То, что он там узнал, расстроило его еще больше.
     - Что они делают? --  удивленно переспросил ком-мандант, когда дежурный
сержант сказал ему, что Пьембург  наводнен стаями взрывающихся неизвестно от
чего страусов.
     -- Они сотнями слетаются по ночам в город,