ант Веркрамп когда-нибудь поправится?
     Коммандант Ван  Хеерден заверил его, что не  имеет на этот счет никаких
сомнений.
     У него нет ни малейших  шансов выбраться оттуда.  Вот  ни столечки,  --
жизнерадостно заявил он. Сержант Брейтенбах вздохнул с явным облегчением.
     В таком случае, полагаю, вы должны  знать: эти микрофоны установили там
вовсе не коммунисты, сэр.
     -  Сержант выдержал  паузу,  чтобы  смысл  сказанного  лучше  дошел  до
начальника.
     - Вы хотите сказать... - - начал коммандант, на глазах багровея.
     Это Веркрамп, сэр, - - поспешно вставил сержант.
     - Этот негодяй напичкал мой дом микрофонами?
     -  заорал  коммандант.  Сержант  Брейтенбах   тупо  кивнул   и  замолк,
дожидаясь, пока коммандант выпустит весь пар.
     Он говорил, что получил соответствующий приказ из БГБ, сэр, --  добавил
сержант, когда коммандант несколько успокоился.
     Из БГБ?  -- переспросил коммандант. -- Приказ из  БГБ? -- в  его голосе
зазвучало беспокойство.
     Так он говорил, сэр. Однако не думаю, чтобы это было на самом деле так,
-- сказал сержант.
     -  Понимаю, - - сказал  коммандант, пытаясь  сообразить, с  чего бы БГБ
вдруг заинтересовалось  его  личной жизнью.  Мысль об этом могла встревожить
кого  угодно.  Те,  кем начинало  интересоваться  БГБ,  часто  выбрасывались
впоследствии из окон десятиэта жного здания БГБ в Йоханнесбурге.
     -  Мне  кажется,  сэр,  это  как-то  связано с  его  сумасшествием,  --
продолжал сержант. -- Вся его борьба за чистоту наших рядов.
     Коммандант затравленно посмотрел на Брейтенбаха.
     О  Боже,  -- проговорил он,  --  значит,  все  рассуждения Веркрампа  о
коммунистах и  их агентах -- всего лишь предлог, чтобы выяснить, есть у меня
с кем-нибудь роман или нет?
     Так  точно,  сэр,  --  подтвердил  сержант  Брейтенбах,  преисполненный
решимости ни при  каких обстоятельствах не говорить, с кем именно, по мнению
лейтенанта, был у комманданта роман.
     Ну, в таком случае Веркрампу здорово повезло, что он угодил в психушку.
Иначе быть бы ему разжалованным в рядовые.
     Так точно, сэр, --  ответил сержант. -- Сегодня ночью взрывов не будет.
- - Ему очень хотелось сменить тему разговоров и  уйти от обсуждения вопроса
о  личной жизни комманданта. Ван Хеерден посмотрел в окно, в которое до  сих
пор не вставили стекло, и вздохнул.
     И прошлой ночью не было взрывов. И поза прошлой. Ни одного взрыва с тех
самых пор, как Веркрамп очутился в дурдоме. Странно, не правда ли? - спросил
коммандант.
     - Очень странно, сэр.
     Все происшествия совпали почему-то  с  периодом,  когда тут  командовал
Веркрамп, - - продолжал коммандант. -- Вся взрывчатка была позаимствована из
арсенала полиции. Действительно очень странно.
     Вы думаете о том же, что и я? -- спросил его се ржант.
     Коммандант Ван Хеерден пристально посмотрел на него.
     Я  об этом не думаю, чего и вам  советую,  -- ответил он. - - Об этом и
помыслить  невозможно.  -   Коммандант  замолк,  взвешивая   про   себя   те
поразительные   выводы,   которые    вытекали   из   сообщенного   сержантом
Брейтенбахом. Если коммунистические агенты не  имели никакого касательства к
установке микрофонов  в его  доме... Коммандант прервал  ход своих  мыслей в
этом направлении. А Бюро государственной безопасности -- какова  его роль во
всей этой истории? Но и  это направление рассуждений показа лось комманданту
тоже опасным.
     Одно мне  ясно. Мы должны отыскать  заговорщиков и представить их перед
судом -- или не усидеть мне в этом кресле. Общественность начнет возмущаться
нашим бессилием, и кого-то понадобится от дать ей на съедение. -- Коммандант
устало поднялся.
     - Поеду спать, -- сказал он. -- На сегодня достаточно.
     -  Я  хотел  сказать  вам   еще  кое  о  чем,  что,  мне  кажется,  вас
заинтересует, -- сказал сержант. -- В связи с  этими взрывами. Я тут кое-что
посчитал.  --  Он  положил  перед  коммандантом  листок  бумаги.  -  -  Вот,
взгляните. Каждый раз  было  двенадцать взрывов. Верно?  --  Коммандант  Ван
Хеерден  кивнул.  --  За день до  того, как вы  уехали  в  отпуск, лейтенант
Веркрамп   приказал  изготовить   двенадцать  новых  ключей  к  полицейскому
арсеналу. --  Сержант замолчал. Коммандант  снова уселся  за стол и обхватил
голову руками.
     Продолжайте,  -- сказал  он,  помолчав какое-то  время.  -- Давайте  уж
разберемся до конца.
     Так вот,  сэр,  --  продолжал  сержант,  -- я опросил  тех, кто забирал
донесения из тайников  от  тайных агентов. Получается, что этих агентов было
тоже двенадцать.

     Вы хотите сказать, что Веркрамп сам организо вал эти взрывы? -- спросил
коммандант, впрочем,  понимая всю бесполезность своего  вопроса.  Мнение  се
ржанта Брейтенбаха было и без того очевидно.
     Похоже так, сэр, -- ответил сержант.
     Но зачем?!  Какой  в этом смысл, черт побери?  - воскликнул  в отчаянии
коммандант.
     Мне кажется, он еще раньше сошел с ума, сэр, - сказал сержант.
     Сошел с  ума?  -- закричал коммандант.  -- Со шел  с  ума?! Да  он  был
сумасшедшим с самого начала!
     Когда коммандант Ван Хеерден добрался  наконец до  постели, он уже  сам
пребывал почти в таком же состоянии. Полученные за день впечатления не могли
пройти  без последствий.  Ночью комманданту снились  взрывающиеся страусы  и
"голубые"  полицейские, среди  которых  почему-то  оказалась одетая  лишь  в
цилиндр и  сапоги миссис Хиткоут-Килкуун верхом  на  огромной черной кобыле.
Все пространство было испещрено  воронками  от взрывов,  а  где-то на заднем
плане стоял и  демонически улыбался Эле. Коммандант провел беспокойную ночь,
мечась во сне, непрерывно ворочаясь с боку на бок и вздрагивая.
     Виновник  всех обрушившихся на комманданта  несчастий тоже  провел ночь
крайне беспокойно  и  неприятно в своей  палате в Форт-Рэйпире. Правда,  эта
ночь была не такой скверной, как то, что ему пришлось пережить накануне  под
влиянием ЛСД.  Но  все же  она оказалась  достаточно  трудной, чтобы убедить
доктора  фон  Блименстейн  - - нет худа без  добра,  -что  она  дает  своему
пациенту слишком мощные дозы лекарств.
     Один  лишь  констебль  Эле спал спокойно.  Оказавшись  в  одиночестве в
квартире  Веркрампа,  которую он якобы  охранял, констебль  быстро обнаружил
имевшийся  у лейтенанта  запас  порнографических  журналов,  пролистал их, а
потом  отправился  спать, мечтая о констебле  Боте,  желтый  парик  которого
произвел  на него большое впечатление.  Один  или  два раза он подергался во
сне, как дергается спящая собака,  которой снится  охота. Утром Эле встал  и
подъехал на машине к дому комманданта. Сдержанная ругань, донесшаяся до него
с  кухни,  позволяла  предположить,  что  ком-манданту  пришлась не по вкусу
редакционная статья в утренней газете.
     - Так я и знал, так я и знал, -- шумел коммандант, размахивая "Зулулэнд
кроникл", статья  в  которой  в  оскорбительной  форме  обвиняла  полицию  в
некомпетентности,  в  пытках  невинных  людей  и  в   неспособности   вообще
поддерживать законность и порядок в городе. -- Следующим делом они потребуют
судебного расследования. Страна катится ко всем чертям! Как,  черт побери, я
могу поддерживать законность и порядок,  когда половина моих подчиненных  --
скурвившиеся педерасты?
     Миссис Руссо была шокирована.
     Ну и выражения у вас, -- резко  заметила она. - Даже у стен бывают уши,
между прочим.
     Вот именно, -- столь же резко и энергично со гласился с ней коммандант.
-- Да будет вам известно,  вот уже месяц как  я  живу  в доме, который впору
срав  нить  с трибуной в каком-нибудь  конференц-зале.  Тут  везде  натыкано
больше микрофонов, чем...
     Договорить миссис Руссо ему не дала.
     - Подобного я от вас и выслушивать не желаю, - заявила она.
     Стоя  под  окном,  констебль Эле усмехался про  себя  и  с  нарастающим
удовольствием прислушивался  к  спору, разгоравшемуся  все  жарче.  В  конце
концов комманданту удалось уговорить миссис Руссо остаться его экономкой, но
только после того, как он извинился за критику в ее адрес. С этим коммандант
и отправился на работу.
     В полицейском участке  комманданта поджидала целая  группа  недовольных
женщин.
     Их с трудом удалось убедить дать ему пройти по лестнице.
     Делегация жен полицейских, сэр, -- объяснил се ржант Брейтенбах.
     Какого черта им нужно? -- требовательно спро сил коммандант.
     Это по поводу мужей, что стали "голубыми", -  ответил сержант. -  - Они
пришли требовать удовлетворения.
     Удовлетворения? -- воскликнул коммандант. - Как же я, черт побери, могу
их всех удовлетворить?!
     Вы меня не так поняли, -- пояснил сержант, - они хотят, чтобы вы как-то
привели их мужей в норму.
     Ах вот  оно что.  Ну ладно, зови их, -  - устало проговорил коммандант.
Сержант вышел и через ми нуту  вернулся в сопровождении двенадцати крупных и
явно рассерженных женщин, которые немедленно об ступили комманданта.
     Мы  пришли, чтобы заявить официальную жалобу, -- сказала самая  крупная
из них, по всей видимости, игравшая в группе роль лидера.
     Да, -- сказал коммандант, -- я понимаю.
     По-моему,  вы  ничего  не  понимаете,  -- ответила женщина.  Коммандант
взглянул на  нее и решил  про  себя, что  все-таки  он понимает  причины  их
жалобы.
     Насколько я понимаю, вопрос касается ваших мужей, -- сказал он.
     Совершенно верно,  подтвердила  крупная  женщина.  --  Наши мужья  были
подвергнуты эксперименту, в результате  которого  они  утратили свои мужские
достоинства.
     Коммандант записал эту жалобу на листе бумаги.
     - Ясно, -- сказал он. -- Ну и что вы от меня теперь хотите?
     Женщина неприязненно поглядела на него.
     Мы  хотим, чтобы вы безотлагательно исправили это положение, -- заявила
она. Коммандант откинулся в кресле и уставился на нее.
     Исправил бы?
     Именно, -- с чувством  подтвердила женщина. Коммандант задумался о том,
как ему следует вести себя дальше, и решил, что можно прибегнуть к лести.
     Мне кажется, средства излечения находятся в ваших собственных руках, --
предположил  он, сопроводив свои слова улыбкой  вполне определенного смысла.
Но говорить этого ему явно не стоило.
     Позор! -- зашумели женщины. -- Это оскорбительно!
     Коммандант Ван Хеерден залился краской.
     Пожалуйста,  извините,  -- начал оправдываться он,  -- вы  меня  не так
поняли... -- Но остановить женщин было уже невозможно.
     Что  нам  теперь  -- на свечи  и морковки переходить, да?! -- закричала
одна.
     Женщины,  женщины!  Вы  не так меня  поняли,  -  изо  всех  сил пытался
успокоить их  коммандант.  --  Я  хотел  только  сказать,  что если  вы  все
вместе...
     Сквозь  обрушившуюся на  него  лавину выкриков коммандант  Ван  Хеерден
пытался донести до женщин мысль, что если только они  все вместе соберутся и
твердо встанут...
     - Возьмите себя в руки! --  заорал он, когда  кричащие женщины окружили
его стол.  Сержант Брейтенбах  и два  полицейских,  не  успевших  еще  стать
"голубыми", восстановили в кабинете порядок.
     В конце  концов основательно потрясенный коммандант пообещал  женщинам,
что постарается по возможности помочь им.
     Можете  быть уверены, что я  из кожи  вон вылезу, лишь  бы  ваши  мужья
возвратились  к  исполнению  своих  супружеских  обязанностей,   --  заверил
коммандант, и женщины цепочкой вышли из кабинета.  Пока  они спускались вниз
по  лестнице, констебль Эле успел поинтересоваться  у некоторых, не может ли
он быть  им  чем-нибудь полезен,  и договорился на  вечер о трех  свиданиях.
Когда  женщины  ушли,  коммандант  приказал  сержанту   Брейтенбаху  достать
фотографии голых мужчин.
     Придется проделать все снова, чтобы вернуть их в исходное состояние, --
пояснил он.
     Белых мужчин или цветных, сэр?
     Тех  и  других,  -- сказал коммандант.  - - Чтобы на  этот раз все было
наверняка.
     Может   быть,  нам   лучше  вначале  проконсультироваться  у   опытного
психиатра? -- спросил сержант.
     Коммандант Ван Хеерден задумался над этим предложением.
     А  откуда  вообще у  Веркрампа появилась  мысль о подобном  лечении? --
спросил он.
     Он читал книгу какого-то профессора по имени Айс Инк.
     Странное имя для профессора, - - сказал ком- мандант.
     Странный профессор, -  -  уточнил сержант. - Мне  все-таки кажется, что
нам бы стоило обратиться за помощью к хорошему психиатру.
     Пожалуй, --  неохотно  согласился коммандант. Единственным  психиатром,
которого  он знал,  была  доктор фон  Блименстейн,  и  комманданту очень  не
хотелось обращаться к ней за помощью.
     Ближе  к  полудню, однако, его точка зрения по этому поводу изменилась.
Его посетила делегация представителей делового мира  Пьембурга, предложившая
сформировать  отряд добровольцев из граждан, готовых содействовать полиции в
ее  пока  что  безуспешных   попытках   защитить  от  террористов  жизнь   и
собственность граждан города. Коммандант получил  также судебные повестки от
адвокатов, представлявших интересы  мэра  и  еще  тридцати  пяти известных в
городе граждан, в которых предъявлялись претензии за незаконное задержание и
пытки их клиентов.  И в довершение  всего ему  позвонил  верховный  комиссар
полиции Зулулэнда, потребовавший немедленного задержания лиц, организовавших
серию взрывов.
     - Вы лично, Ван Хеерден, отвечаете за  это! -- кричал комиссар, который
уже не один год искал предлог, чтобы отправить комманданта в отставку. - И я
хочу,  чтобы  вы   это  поняли.  Вы  лично  несете  ответственность  за  все
происшедшее.  Либо  вы работаете по-настоящему и  можете показать результат,
либо я вас отправляю в отставку. Понятно?
     Не  понять  этого было  невозможно.  Когда  коммандант  положил  трубку
телефона, вид у него был такой, как у загнанной в угол крысы.
     За следующие полчаса стало совершенно очевидно, что угрозы, высказанные
верховным комиссаром, возымели действие.
     Плавать  мне,  кто  они  такие!  --  шумел  комман   дант  на  сержанта
Брейтенбаха. - - Любые одиннадцать человек, которые соберутся вместе, должны
быть немедленно арестованы!
     Даже если это будут мэр и старейшины города, сэр? --'спросил сержант.
     Нет! -- еще громче заорал  коммандант. -- Мэра и старейшин  не трогать!
Все остальные подозрительные группы задерживать!
     Но  сержант  Брейтенбах  и  "на  этот  раз  проявлял  свойственные  ему
колебания.
     -  Думаю, что  мы  таким  образом нарвемся  на не  приятности,  сэр, --
заметил он.
     - На неприятности?! - -. возмутился коммандант. - А сейчас,  по-твоему,
у меня их нет?! Я  и так повис на ниточке! И если ты думаешь, что  я позволю
этому чертову комиссару оборвать эту ниточку, то ты сильно ошибаешься!
     - Меня волнует БГБ, сэр, -- сказал сержант. -БГБ?
     -  Агенты  лейтенанта Веркрампа  были скорее  всего  сотрудниками  Бюро
государственной безопасности из  Претории,  сэр.  Если  мы их  арестуем,  не
думаю, чтобы БГБ это понравилось.
     Коммандант в растерянности посмотрел на него.
     - Ну и что же, по-твоему, я должен делать? - спросил он, и в голосе его
зазвучали  истерические  нотки.  --  Комиссар  требует,  чтобы  я  арестовал
организа  торов взрывов.  Ты  утверждаешь, что если  я это сделаю, то против
меня ополчится все БГБ. Что же мне, черт побери, делать?
     На  этот счет  сержант Брейтенбах не имел ни малейшего понятия. В конце
концов  коммандант отменил  собственное приказание  арестовывать  всех,  кто
собирается по одиннадцать человек, и отпустил сержанта. Оставшись в кабинете
один, он  предался мучительным раздумьям: как справиться  с задачей, которая
казалась неразрешимой,
     Через десять  минут он нашел решение. Он уже  был готов послать  Элса в
подвал отобрать среди черных заключенных одиннадцать человек, которые должны
были подорваться в угнанном автомобиле,  начиненном полицейской взрывчаткой,
- - это доказало бы, что, когда надо изловить коммунистических заговорщиков,
южноафриканская  полиция  в  целом  и  коммандант  Ван  Хеерден в  частности
действуют быстро и энергично. Но тут ему пришло  в  голову, что в этом плане
есть  один  существенный изъян.  По показаниям очевидцев,  те люди,  которые
чем-то  кормили   страусов,  были   белыми,  Коммандант  выругался  и  вновь
задумался.
     - Веркрамп точно  сошел с ума, - - пробормотал он  себе под нос уже Бог
знает в который раз,  недоумевая, что же послужило тому причиной. И тут  его
осенило.
     Схватившись за телефон, коммандант набрал номер доктора фон Блименстейн
и договорился встретиться с ней после обеда.
     --  Что  вы  хотите,  чтобы  я  сделала?  --  переспросила  доктор  фон
Блименстейн,  когда  коммандант изложил ей  свое  предложение.  Она  сделала
движение, чтобы включить магнитофон, но коммандант дотянулся и выдернул шнур
из розетки.
     Мне кажется,  вы не совсем поняли,  -- произнес он с мрачной решимостью
человека, твердо  вознамерившегося  добиться  взаимопонимания.  - -  Либо вы
будете  со мной сотрудничать, либо я вытащу отсюда  Веркрампа, предъявлю ему
обвинение в намеренном уничтожении общественной собственности и  в подрывной
деятельности и отправлю его под суд.
     Но не можете же вы требовать от меня... --  начала врачиха, направляясь
к двери. С неожиданной для нее ловкостью она  подскочила к двери, распахнула
ее и очутилась лицом к лицу с констеблем Элсом. Она поспешно закрыла дверь и
вернулась на свое место.
     Это  возмутительно,  запротестовала  она. Коммандант  Ван Хеерден  лишь
зловеще улыбался.
     -- Вы не можете арестовать моего  Бальтазара,  -продолжала она, пытаясь
не  потерять силы  духа перед этой  улыбкой. - Только вчера вы мне говорили,
что он очень компетентно и с высокой степенью ответственности провел все это
дело. Не так ли?
     - Компетентно? --  рявкнул  коммандант. -- Я вам  скажу,  насколько это
было компетентно. Этот  паскуд ник, ваш  чертов Бальтазар, организовал самую
крупную серию террористических актов за  всю историю страны. Те бандиты, что
орудуют возле Замбези, по сравнению с ним просто казаки-разбойники. Он лично
ответствен  за  уничтожение  четырех  шоссейных мостов, двух железнодорожных
линий,   трансформатор    ной    подстанции,   телефонного   узла,   четырех
бензохранилищ, одной газораспределительной станции, пяти тысяч акров посевов
сахарного тростника и радио станции. И у  вас еще  хватает наглости говорить
мне, что он действовал компетентно?!
     Доктор фон  Блименстейн  безвольно  поникла в своем кресле и со страхом
смотрела на комманданта.
     - У вас  нет  доказательств, -- возразила она,  по молчав.  -- А  кроме
того, ему плохо.
     Коммандант Ван Хеерден перегнулся через стол к ней и уставился ей прямо
в глаза.
     - Правда? -  спросил он.  Действительно плохо? Когда  он попадет в руки
палачу, ему будет куда хуже, поверьте.
     Доктор фон  Блименстейн охотно поверила.  Она закрыла  глаза и помотала
головой,  пытаясь избавиться  и  от пристального взгляда  комманданта, и  от
возникшей в ее воображении картины того, как ее избранник будет болтаться на
виселице. Коммандант понял, что попал в точку, и несколько расслабился.
     - В конце концов, мы ведь сделаем только то, что они пытались сделать и
сами, но потерпели неудачу,
     - убеждал  коммандант. -- Мы не будем делать ничего такого,  что шло бы
вопреки их же собственным склонностям.
     Доктор  фон  Блименстейн  открыла  глаза  и с  ненавистью посмотрела на
комманданта.
     - Но мы же с Бальтазаром помолвлены, -- сказала она.
     На  этот раз настала  очередь  комманданта испытать  потрясение. У него
перехватило  дыхание при  одной мысли  о  том, что  эта толстозадая  врачиха
станет  женой  обезьяноподобной фигурки, метавшейся вчера  на  его глазах по
палате. Теперь  коммандант понял причину того  малодушного ужаса, который он
заметил накануне во взоре Веркрампа.
     - Поздравляю, -- растерянно проговорил он. -- В