едо мной стоял Макс.
   Макс в своей любимой черной майке.  Он  смотрел  на  меня  и  ласково
улыбался. Даже шрам на щеке улыбался мне.
   - Вот ты и нашла своего серийного убийцу, Ева, - сказал  Макс.  -  Ты
так хотела найти его. И ты его нашла. Ты  раскрыла  преступление...  Что
еще нужно для полного счастья?
   - Макс...
   - Теперь ты можешь быть  удовлетворена.  На  некоторое  время.  Очень
короткое. - Макс довел свою улыбку до совершенства. До абсурда. -  Очень
короткое. Уверяю тебя.
   - Макс... Я не понимаю ..
   - Ну... Девочка. Что за игры? Все ты прекрасно понимаешь.
   Теперь все  становилось  на  свои  места.  Макс  нашел  папку,  когда
провожал меня в каюту в тот вечер... Он остался возле двери и  подождал,
пока я вырублюсь. Может быть, он и не искал ее, скорее всего не искал  -
просто рылся в вещах... А когда она попала в его руки... Он пошел тем же
путем, что и я. Вычислить маньяка в душе, куда ходят мыться хотя бы  раз
в день, не составило труда... Или был какой-то иной путь?..  Теперь  уже
все равно, меня ничего не спасет. Но почему он убил  их  всех  -  именно
этих людей... С Мухой все более или менее ясно, он -  визитная  карточка
маньяка, он - прямой след... Но все остальные...  Я  больше  никогда  не
получу ответа ни на какие вопросы.... Я никогда не войду в дом,  который
построит для меня Антон, я никогда не буду носить его фамилию, и детей у
нас не будет никогда... Я потеряла его, даже  не  успев  толком  найти..
Бедный Антон, он так расстроится, когда проснется...
   - Зачем вы сделали это. Макс?
   - Скажем так, из соображений высшей целесообразности.
   - Вы... Вы намерены продолжать?
   - Ну, у меня в запасе еще  неделя.  Посмотрим.  Сегодняшней  жертвой,
например,  будешь  ты.  Исчезнешь  так  же,  как  и  этот  тип.  Лаккай.
Мерзость... Но никогда не думал, что и кровавые маньяки умирают так  же,
как  и  все  остальные...  Даже  еще  незаметнее.  Считай,  что   сделал
богоугодное дело.
   Господи, почему он гак страшно улыбается?
   - Зачем вы убили их. Макс? Это бессмысленное убийство.
   - Убийство никогда  не  бывает  бессмысленным.  Это  первое,  что  ты
скажешь Господу Богу, когда перед ним предстанешь. Очень скоро,  заметь.
И передашь привет от меня. Думаю, что мы с ним никогда не увидимся.
   - Зачем вы убили их?
   - А кто тебе сказал, что я хотел убить  именно  их?  Это  шестерки  в
колоде. До тузов я еще не добрался.
   Теперь все становилось на свои места. Он может убить всех по  очереди
и списать все на сумасшедший корабль. Или на маньяка. В  зависимости  от
того, какой версии он будет придерживаться. А главная дичь, ради которой
и затеяна вся охота, - главная дичь еще жива. Теперь я  знаю  схему,  но
уже никому не смогу о ней сообщить...
   - Вы убьете того, кого действительно хотите убить, а  потом  спрячете
главное убийство в ряду всех остальных, как птицу среди птиц... Или  как
кошку среди кошек... Или как...
   - Как тюленя среди тюленей, - смеясь, закончил он. - Умная девочка. Я
подумаю  над  этим.  Жаль,  что  приходится  так  расставаться.  Ты  мне
нравилась. Устойчивая психика. И с нервами в порядке.
   - Куда делся экипаж? - спросила я  только  для  того,  чтобы  немного
потянуть время. Я увидела на полу то, что не спасало меня.  Не  спасало,
но давало призрачный шанс на спасение.
   - Ты бы очень удивилась, если бы узнала, куда он делся. И восхитилась
красотой  замысла.  Жаль,  что   такая   хорошая   идея   гикнется,   не
развившись...
   - И все-таки...
   - Не скажу. Поломаешь над этим голову  в  райских  кущах.  Будет  чем
заняться. У тебя впереди целая вечность. - Ему  нравилось  пугать  меня.
Интересно, на сколько его хватит?
   Его хватило ненадолго.
   - Ладно, что-то я с тобой здесь забазарился. Пора и  честь  знать.  У
меня еще уйма дел до утра. Не люблю я шума, но ведь ты от ножа  помирать
не пожелаешь. Будешь сопротивляться.
   - А вы попробуйте, - обмирая от страха, сказала я.
   - И пробовать не буду. Не люблю такие эксперименты...
   Он вытащил из-за пазухи пистолет, снял  предохранитель  и  передернул
затвор. Теперь нужно  попытаться,  Ева,  попытаться,  девочка,  хотя  бы
попытаться... Я ударила носком ботинка ближайшую ко мне  коробку,  упала
на пол и молниеносно подхватила с пола  ?мартышку?  -  длинную  железную
рогатину для закручивания вентилей. Макс стоял не так далеко от меня, но
среагировал мгновенно. Прогремел выстрел...
   Он промахнулся. Я осталась жива. И доли секунды хватило на то,  чтобы
с силой ударить его ?мартышкой? в живот. Такого поворота он  не  ожидал.
Макс согнулся пополам и выронил пистолет. Но и я упустила свой  шанс,  я
не дотянулась до оружия. Теперь все...
   Конец.
   Я могу сопротивляться, я хорошо  помню  приемы,  которым  учили  меня
когда-то... Но он боец, демон припортовых кабаков, он сильнее меня  и  в
два  раза  тяжелее...  Я  не  продержусь  долго,   не   продержусь,   не
продержусь... Мы  с  Максом  сцепились,  как  две  бойцовые  собаки,  мы
катались по ледяному полу и хрипели... Я чувствовала, как  уходят  силы,
еще несколько минут, и он  окончательно  одолеет  меня...  Я  больше  не
могу... Пусть все кончится сразу.
   Пусть.
   Я отпустила Макса и вдруг почувствовала страшное облегчение.  Чувство
облегчения не исчезло даже тогда, когда ледяные пальцы Макса  сомкнулись
на моей шее.
   Когда ледяные пальцы Макса начали сжимать мою шею, прогремел выстрел.
Это было так неожиданно, что Макс ослабил хватку, почти  отпустил  меня.
Мы оба повернули голову на звук выстрела.
   Перед нами стояла Карпик. В руках она держала  пистолет  Макса.  Дуло
еще дымилось. Должно быть, она выстрелила в воздух.
   - Карпик! - выдохнула я. И мой голос слился с голосом Макса,  который
тоже назвал ее по имени. В этом голосе было столько нежности  и  столько
тоски, что я внутренне содрогнулась.
   Она переводила взгляд с меня на Макса и снова - с Макса на меня. Лежа
на холодном полу, мы молчали. Мы даже отстранились друг от друга,  чтобы
не мешать ей сделать выбор. А она выбирала, это было видно.
   Макс, который всегда прав; Макс, который  сделал  ей  такую  шикарную
татуировку; Макс, который всегда  защищал  ее;  герой  любимых  романов,
воплощение силы, в которой всегда можно укрыться...
   И Ева - добрая Ева, которая все понимает; Ева,  которая  должна  была
возвращаться с ее отцом одним самолетом; Ева,  которой  прокололи  палец
булавкой в знак вечной дружбы; Ева, которую так хорошо обнимать за шею и
которая  может  так  запросто  сказать:  ?Карпик,  ты  ведешь  себя  как
beast?...
   Она все еще не могла решиться. По ее лицу текли слезы. Минуты стекали
на холодный пол, а она не могла решиться.
   - Ну! - первой не выдержала я.
   И она решилась. Она посмотрела на меня: еще никогда ее глаза не  были
такими огромными. Я зажмурилась, я даже и представить себе не могла, что
моя смерть будет тринадцатилетней девочкой.  ?Девочка-смерть?,  неплохое
название для романа ужасов, который я никогда не напишу...
   - Прости, - сказала Карпик.
   Не открывая глаз, я кивнула, и в эту минуту прозвучал выстрел...

***

   ...Господи, я жива.
   Я жива, господи...
   Я открыла глаза. Окаменевшая от горя Карпик стояла  совсем  рядом,  с
опущенным пистолетом. Она больше не плакала. Я медленно повернула голову
и увидела лежащего ничком Макса. Он был мертв. Пуля попала ему  прямо  в
сердце, черная майка быстро пропиталась кровью, сейчас  она  потечет  на
холодный пол, чтобы застыть там навсегда.
   Я приподнялась  и  на  коленях  поползла  к  Карпику.  Обняла  ее  за
неподвижные плечи и зарыдала. Крепко прижимая ее  к  себе,  я  повторяла
только: ?Прости меня, девочка, прости, прости, пожалуйста, но он... Макс
убийца, он убил четверых, он убил бы еще... Прости меня,  прости  меня?.
Что-то мешало, давило мне грудь, какой-то  предмет,  и  только  потом  я
поняла,  что  это  боцманский  ключ,  который  висел  у  нее  на  шее...
Боцманский ключ, но ведь она же потеряла его, она же сама сказала мне об
этом... К черту боцманский ключ...
   - Прости меня, Карпик.
   - Это ты прости меня. - Она с трудом разжала губы.
   - Как ты оказалась здесь?
   - Я... Я видела, как ты вышла из его каюты.
   - Из каюты?
   - Из каюты этого Антона...
   - Да, я понимаю...
   - Я пошла за тобой...
   - Ты спасла мне жизнь, девочка.
   - Ева... - Ее голос,  постаревший  и  глухой,  ударил  меня  в  самое
сердце. - Его нужно унести отсюда, Ева... Макса  нельзя  оставлять.  Его
нужно перенести в каюту, иначе он замерзнет... Он замерзнет, я не  хочу,
чтобы он замерз. Не хочу.
   - Я понимаю, - мягко сказала я. - Отдай мне пистолет.
   - Возьми. - Она легко рассталась с ним, удивляясь,  как  эта  игрушка
могла попасть ей в руки.
   - Пойдем отсюда... Нам нужно уходить отсюда побыстрее...
   - А Макс? Мы не можем его оставить...
   - Я обещаю тебе. Мы не оставим. Но сейчас нужно уйти.
   - Хорошо.
   Она покорно позволила взять себя  за  руку,  и  вместе  мы  вышли  из
трюма...

***

   ...В иллюминатор било солнце.
   Я сидела на руках у Антона, завернутая в  одеяло.  События  прошедшей
ночи казались нереальными, они опустошили меня, они выжгли все изнутри.
   - Я больше никуда не отпущу тебя. Никуда и никогда... Боже  мой,  как
легко, оказывается, было тебя потерять... Нет, я никуда не отпущу тебя.
   - Карпик спасла мне жизнь.
   - Да, я знаю. - Он прижал меня к себе и  принялся  осыпать  мое  лицо
поцелуями.
   Впервые за несколько дней страшное напряжение спало. Несмотря на  все
те  трагедии,  которые  разыгрались  на  ?Эскалибуре?,   я   чувствовала
громадное облегчение. С нами может быть  все,  что  угодно.  Но  убийств
больше не будет.
   Корабль тоже молчал. Он устал преподносить  сюрпризы.  Он  снова  был
зверобойным судном, предназначенным  для  охоты  на  тюленей.  Только  и
всего. ?Лоханкой?, как сказала бы  Клио.  Она  лежала  сейчас  внизу,  в
ледяной темноте трюма,  там,  где  лежали  убийцы  -  Макс  и  Лаккай...
Чудовищная вещь: убийцы и убитые находились рядом. Мы бродили с  Антоном
по палубе, изредка натыкаясь на оставшихся в живых пассажиров. Никто  не
хотел ни с кем разговаривать. Никто не смотрел друг другу  в  глаза.  Мы
забрались на шлюпочную палубу, откуда виден был весь горизонт  и  жирные
тюленьи хребты, охота на которых закончилась  так  трагично.  Я  качнула
тяжелую шлюпку - ту самую шлюпку, в которой мы  сидели  с  Карпиком.  Ту
самую шлюпку, в  которой  я  нашла  папку  старпома  Митько.  Мне  вдруг
нестерпимо захотелось остаться одной. Даже Антон  был  сейчас  далек  от
меня, даже он сейчас мешал мне.
   - Уйди, пожалуйста, - попросила я его.
   - Что?
   - Уйди, не обижайся... Я люблю тебя... Но мне надо побыть одной.
   - Хорошо. Я понимаю. -  Он  сразу  сник,  стал  похож  на  обиженного
мальчишку, и я поцеловала его в холодный, порозовевший от легкого мороза
нос.
   - Я не буду уходить далеко, - сказал он.
   - Теперь уже нестрашно, - утешила  я  его.  -  Теперь  все  кончилось
Правда, все кончилось.
   - Хорошо. Только будь осторожна.
   - Ну, не смеши меня. Мне больше ничего не угрожает... И никому ничего
не угрожает. Разве что какая-нибудь розовая чайка спикирует...
   - Я прослежу, чтобы они не пикировали.
   - Люблю тебя. - Я не удержалась и снова поцеловала его.  -  А  теперь
уходи.
   Антон спустился вниз и исчез где-то в тени правого борта.  Я  закрыла
глаза и глубоко вздохнула - все действительно кончилось.  И  теперь  все
только начинается. А с ним ты будешь счастлива, Ева... Вот  только  кого
хотел убить Макс на самом деле? И зачем? Наверное, я  никогда  этого  не
узнаю... Я открыла глаза и далеко внизу,  на  кормовой  палубе,  увидела
Карпика. Девочка медленно шла  вдоль  кормовых  надстроек  и  все  время
оглядывалась. Я вдруг вспомнила ключ, который оцарапал  мне  грудь  этой
ночью в трюме. Почему она сказала, что  потеряла  его?  Почему  она  мне
солгала?
   Скатившись вниз по крутым трапам, я через минуту уже была на  палубе.
Спрягавшись за кабинку портальной  лебедки,  я  наблюдала  за  Карпиком.
Карпик остановилась возле двери в трюм, в котором мы нашли Клио. Еще раз
внимательно осмотрев все вокруг, она юркнула  туда.  Подождав  несколько
секунд, я последовала за ней.
   ...Мы - она, а потом я - миновали то место, где убили Клио. Но Карпик
пошла дальше. Похоже,  она  отлично  ориентировалась  в  хитросплетениях
коридоров. Стараясь не потерять ее из виду (заблудиться здесь было проще
простого) и  не  приближаться  на  опасное  расстояние,  я  шла  следом,
недоумевая, что же  могло  привести  Карпика  сюда.  Детский  тайник  со
стеклышками и бусинками? Свалка запретных Максовых ?Плейбоев?? Или склеп
для  книжки  ?Овод?,  которую  она  так  ненавидела?..  Наконец   Карпик
остановилась, повернулась лицом к стене и  нажала  на  какую-то  панель.
Тихонько скрипя, поднялась дверь, Карпик исчезла за  ней,  и  с  тем  же
скрипом дверь опустилась. Обмирая от  любопытства,  я  стала  на  то  же
место,  на  котором  стояла  Карпик  еще  несколько  секунд  назад.  Еще
несколько секунд ушло, чтобы найти ту самую панель. Я нащупала ее рукой,
приложила ухо к стене и услышала далекий скрежет ключа: там, за  стеной.
Карпик открывала какую-то  дверь.  Подождав,  пока  скрежет  стихнет,  я
нажала рукой на небольшую выпуклость в обшитой деревом стене.
   Сезам открылся и для меня.
   Я оказалась в небольшом предбаннике перед железной дверью. Дверь была
приоткрыта, Карпик  даже  не  потрудилась  закрыть  ее  изнутри.  Тонкая
полоска искушала меня, но я все еще не решалась войти  -  слишком  свежи
были раны впечатлений предыдущей ночи.
   Ты разве не знаешь, что любопытство сгубило кошку, Ева?..
   И все-таки я не смогла бороться с собой. Я толкнула дверь и вошла.
   То, что я увидела, поразило меня в самое сердце.
   ...Это была огромная, около ста квадратных метров, звукоизолированная
комната. С каютой ее роднило только  наличие  задраенных  иллюминаторов.
Противоположную от иллюминаторов стену занимали мониторы. Они работали и
сейчас. На экранах я узнала кают-компанию, бильярдную,  рубку,  машинное
отделение, трюм морозильного цеха, сам цех, каждую из пассажирских  кают
и еще множество помещений, в которых я никогда не была. Перед мониторами
стоял стол с выключенным компьютером и сваленными на него  бумагами.  За
приоткрытой дверью в соседнее помещение просматривалась маленькая кухня.
В углу комнаты, рядом с видеодвойкой, стоял дорогой диван черной кожи. А
вокруг стола - несколько глубоких кресел и пара стульев.
   Теперь на диване сидела Карпик.
   Она сидела, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой. В руках
она сжимала ключ.
   А к  одному  из  стульев,  самому  неудобному,  был  привязан  стюард
Роман... Рот его был залеплен пластырем.
   - Карпик! - слабым голосом позвала я. - Что... Что это...
   Увидев меня, девочка закаменела еще больше, а потом вдруг сорвалась с
места и выбежала из комнаты. Но я тотчас же забыла о ней.
   Роман. Роман, вот о ком надо было позаботиться.
   За те несколько дней, что мы не виделись, он превратился в  глубокого
старика с запавшими  глазами,  даже  его  шикарный  подбородок  усох.  Я
опустилась перед ним на колени и осторожно  сняла  пластырь  с  губ.  Он
никак не отреагировал на это. Только глаза его наполнились слезами.
   Сдирая ногти, я принялась  развязывать  узлы  его  веревок.  От  тела
стюарда, еще  недавно  такого  холеного,  шел  удушающий  запах  страха,
высыхающего и вновь  проступающего  пота.  Но  даже  когда  я  полностью
освободила его, он не двинулся с места.

***

   ...Он смог заговорить только через полчаса. С трудом двигая губами  и
останавливаясь на каждом слове.
   - Вы нашли меня... Я не думал, что вы найдете... Я знаю обо всем... Я
все это видел... Я видел каждое убийство... Во всех подробностях...  Все
писалось на пленку, вы же видите...
   - Убийства? Вы привезли людей на корабль,  чтобы  убить  их  всех  до
единого?
   - Нет. - Лицо Романа исказила гримаса ужаса.  -  Нет,  как  вы  могли
подумать об этом? Конечно  же,  нет...  Никто  не  хотел  убивать...  Мы
разрабатывали  план  этого  круиза  целый  год.  Вы   же   знаете,   вас
предупреждали, что это будет экстремальный тур...  Такого  еще  не  было
никогда. Целый год мы подбирали историю, мы расписывали  каждый  день...
Каждый день путешествия по минутам. Это должно было  быть  так  здорово.
Немного  страха,  немного  мистики,  то,  что  делает  ощущения   такими
острыми... То, что придает жизни аромат. Немного опасности, но  в  самых
разумных пределах. Я бы сам, сам хотел оказаться  на  вашем  месте.  Нас
было десять человек - программисты, историки, психологи.  Мы  просчитали
все. Все до мелочей... мы придумали историю с английским кораблем,  если
бы вы только могли знать, что это была за история...  Какие  потрясающие
вещи должны были вас ожидать дальше...
   - Значит, экипаж...
   - Экипаж покинул корабль тогда, когда и должен был покинуть. Это было
изначально  оговорено  в  контракте...  За  ними   специально   прилетел
вертолет...
   - А для того, чтобы никто не слышал шума винта и никто не видел,  как
команда покидает корабль, вы подсыпали всем снотворное в выпивку.
   - В самых щадящих индивидуальных дозах, поверьте... Мы же знали,  кто
приедет. Мы знали некоторые вещи об индивидуальных особенностях  каждого
пассажира... Не обо всех, конечно... Но для каждого был свой  манок,  вы
понимаете?
   Несчастный Вадик  оказался  прав,  нужно  отдать  ему  должное...  Во
многом, если не во всем...
   - Свой манок? И для  этого  вы  установили  камеры.  Бы  знаете,  что
вторжение в частную жизнь уголовно наказуемо?
   - Эта информация никуда бы не вышла, она была бы уничтожена. Это тоже
оговаривалось в рабочих контрактах... С этой стороны  пассажирам  ничего
не грозило. Они бы и не узнали об этом никогда.  Просто  в  самом  конце
круиза команда вернулась бы на борт, и мистическое путешествие  было  бы
закончено... И этих впечатлений вам хватило бы на всю  жизнь...  Это  же
миллионная идея... В долларовом эквиваленте... Шикарное ноу-хау.
   - Да, - жестко сказала я - Пять трупов. Шикарное ноу-хау.
   Подбородок Романа мелко задрожал:
   - Никто не виноват, что все вышло из-под контроля...
   -  Никто?  А  если  бы...  Даже  в  рамках  того,  что  вы  называете
экстремальным... если бы все-таки все пошло не так, как было задумано?
   - Я в любую минуту мог бы связаться с базой, в любую минуту...
   - И что же произошло?
   - Макс, - сказал Роман, и его лицо снова исказила судорога. - Мы  все
должны были делать с Максом. Его специально  готовили...  Я  был  мозгом
путешествия, его глазами. А Макс - его руками и ногами.
   - Как же вы так проглядели его? - не удержалась я.
   - Макс профессиональный моряк. Умница, все  схватывал  на  лету.  Его
привел руководитель проекта. Я не знаю, что там была  за  история...  Но
Макс когда-то спас  его,  вытащил  из  какой-то  смертельной  переделки.
Лучшей кандидатуры и подобрать было нельзя. И придумать невозможно.
   - Да. Лучшей кандидатуры и придумать невозможно, - повторила я. - Так
что же с ним произошло?
   - Это просто ад какой-то... Я больше не  могу  говорить.  Не  сейчас,
потом... Возьмите кассету, с  желтым  ярлычком,  вон  ту...  Я  случайно
записал ее, но, когда понял, во что это  может  вылиться,  было  слишком
поздно.... Поставьте ее, и вы все поймете...

***

   Теперь я действительно знала все. Истина, открывшаяся мне,  была  так
чудовищна, что затмила все пять трупов,  лежащих  в  трюме  морозильного
цеха.
   Теперь я знала все, и я знала, где искать ее.
   Еще в комнате у Романа я подобрала боцманский ключ. И сейчас я открою
эту дверь. Я знаю, что она сейчас там. Больше ей негде спрятаться.
   Антон не отставал от меня ни на шаг. Я не хотела, чтобы он видел  все
это, но он все равно шел за мной, сжав зубы и боясь оставить  меня  хо