его посмотреть...
   - Ну что, едем? -  Господи,  как  ему  не  хотелось  везти  меня  в  свой
упорядоченный, вылизанный до блеска тренажерный зал!..
   - Нет. Мне нужно увидеться с твоим боссом. Надеюсь, я его еще застану.

***

   ...Я столкнулась с Кравчуком на полпути в съемочную группу,  на  площадке
между вторым и третьим  этажами  административного  корпуса.  Сопровождаемый
Сеней, он спускался вниз и направлялся в сторону павильона.
   - Уже уходишь? - Кравчук посмотрел на меня испытующе.
   - Хотела уйти, но появились кое-какие обстоятельства...  Кравчук  не  дал
мне договорить. То, что произошло секундой спустя, не подчинялось ни логике,
ни здравому смыслу: он ударил меня.
   Нет, не так. Он хотел меня ударить. Он занес руку, но я  перехватила  ее,
провела молниеносный захват, и чистюля Кравчук, так ничего и  не  сообразив,
оказался на полу. Я тоже ничего не успела сообразить, кроме того, что ничего
из прошлого, которое  я  так  яростно,  так  страстно  пыталась  забыть,  не
забылось. Как не забылись изнуряющие тренировки в спортзале - с  Лапицким  и
инструктором Игнатом. Они хорошо подготовили меня тогда,  черт  возьми,  они
приучили мое тело к автоматизму самозащиты -  я  даже  представить  себе  не
могла, что это мне когда-нибудь  пригодится  в  моей  нынешней  дикорастущей
жизни. А через несколько секунд на полу  оказался  и  Сеня,  бросившийся  на
выручку  своему  шефу,  нужно  все-таки  обучаться  правилам  ближнего  боя,
щенок...
   Но  щенок  оказался  хорошо  экипированным  -  теперь  на  меня  смотрело
пистолетное дуло. Пожалуй, это было уже излишеством.
   Кравчук уже успел сесть и непонимающе  тряс  головой.  Сеня,  не  опуская
пистолета, помог боссу подняться.
   - Надеюсь, у тебя есть лицензия на ношение оружия? - спросила я Семена.
   - Спрячь пушку, идиот, - посоветовал телохранителю Кравчук. Он  явно  был
недоволен - и собой, и подчиненным.
   - Не мешало бы,  -  присоединилась  к  Кравчуку  я,  -  извините,  Андрей
Юрьевич, это только самозащита.
   - Это не самозащита. - Кравчук, как всегда, осторожно, подбирал слова.  -
Откуда ты знаешь этот захват?
   - Обучалась на реабилитационных курсах жертв изнасилования.
   - Интересно было бы посмотреть на преподавателей этих  курсов.  Не  много
найдется людей, которые владеют этим комплексом приемов автоматически  -  Он
смотрел на меня совершенно другими  глазами,  я  больше  не  была  для  него
ассистенткой режиссера, случайно оказавшейся с ним  в  одной  упряжке.  -  Я
хотел поговорить с тобой, но теперь не знаю, стоит ли начинать разговор.
   - По-моему, вы его уже начали. Очень своеобразно.
   - Извини. Объявляю перемирие. И поднимемся в группу:
   - Хорошо.
   - На сегодня ты свободен, - через плечо сказал Кравчук Митяю, который все
это время маячил у меня за спиной с выражением  неподдельного  удивления  на
лице Судя по всему, решение Кравчука было спонтанным, я даже не  знала,  что
повлияло на него...
   - Я расконвоирована?
   - Похоже, что да. Идем.
   В полном молчании мы дошли до съемочной группы. Кравчук толкнул  дверь  и
пропустил меня вперед.  Сеня,  проводив  меня  полным  бессильной  ненависти
взглядом, остался сторожить ближние подступы.
   В комнате нас уже ждал Братны.
   Он сидел в  кресле,  спиной  к  двери,  закинув  ноги  на  подоконник,  и
рассеянно смотрел в непроглядную темень окна. А затылок у тебя здорово зарос
за время съемок, Братны, не мешало бы постричься...
   - Я привел ее, - коротко сказал Кравчук, не вдаваясь в подробности  нашей
встречи.
   Братны, лениво качнувшись в кресле, повернулся к нам.
   - Привет, Ева.  Давно  не  виделись.  А  пока  мы  не  виделись,  кое-что
произошло.
   Я села на стул и  независимо  закинула  ногу  на  ногу.  Кравчук  остался
стоять. Страшно хотелось курить, но сигарет не было, в кармане лежала только
пустая пачка с угрожающими иероглифами,  теперь  придется  сменить  сигареты
- ?Житан Блондз? всегда будут напоминать мне о том, что правила  игры  нужно
менять.
   - Я тоже думаю, что кое-что произошло, - согласилась с Братны я.
   - Нет, - сказал Братны Кравчуку, внимательно разглядывая меня, -  она  не
шантажистка. Профессиональная карманница -  да.  Неглупая  баба  с  крепкими
нервами - да. Но не шантажистка. Я знаю своих людей.
   - О чем вы?
   - Сегодня я получил странную записку, - спокойно начал Братны, -  вернее,
не получил даже. Нашел в бумагах, она  была  написана  на  обратной  стороне
факса. Позавчерашний факс из  Лодзи,  предлагают  прочесть  курс  лекций  по
режиссуре  в  киношколе.  Точно  такую  же  записку  получил  наш  уважаемый
директор. Ты знаешь, что там было написано?
   Конечно, я знала, что там было написано. Теперь - знала.
   - Догадываюсь. - Я вытащила из кармана сигаретную пачку и, не  поднимаясь
со стула, бросила ее Братны. Режиссер взял пачку и принялся ее изучать.
   - Да, - наконец сказал он, - точно такая же. И точно такой же текст.
   Он не отказал себе в удовольствии  прочесть  записку  вслух,  по-актерски
интонационно выделяя ключевые слова: озвученные хорошо поставленным  голосом
Братны, фразы показались мне еще более зловещими: ?Я ЗНАЮ,  ЧТО  ВЫ  ЗНАЕТЕ.
ЗАЧЕМ ВЫ СКРЫЛИ ТО, ЧТО ПРОИЗОШЛО?
   ЭТО НЕЧЕСТНО. ЭТО НЕ ПО ПРАВИЛАМ.  ЕСЛИ  БУДЕТЕ  МОЛЧАТЬ  И  ДАЛЬШЕ,  ЭТО
НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТ, НО ПРИДЕТСЯ МЕНЯТЬ ПРАВИЛА ИГРЫ?.
   Несколько минут мы молчали. Только по лицу  Кравчука  проскользнула  тень
досады.
   - Что скажете, господа соучастники? - весело спросил Братны,  сумасшедший
черт, он ничего не боялся.
   - Я смотрю, для тебя это  все  игра.  -  Кравчука  раздражала  непонятная
веселость Братны, он находил ситуацию гораздо более серьезной.
   - Конечно. Так же,  как  и  для  человека,  который  эту  записку  писал.
Посмотри на ситуацию с этой точки зрения: я получаю ее на  обратной  стороне
факса, потому что факсы - это моя гнусная реальность.  Ева  получает  ее  на
сигаретной  пачке,  потому  что  курит  только  ?Житан?...  Это  ее  гнусная
реальность... Я прав, Ева?
   - Да. Очень любезно с твоей стороны, что ты это заметил.
   - И курит, учти, так, что через полгода загнется от рака горла. А знаешь,
Ева, в  каком  виде  эти  опереточные  угрозы  дошли  до  нашего  уважаемого
директора? Сообрази, и я прибавлю тебе зарплату.
   Игра. Почему бы и нет?
   Почему  бы  не  принять  сторону  Братны,  я  ведь  всегда  принимаю  его
сторону... А если бы я была на стороне человека, написавшего записку...
   - Пожалуй, тебе все-таки придется увеличить мне жалованье. Я  думаю,  это
было написано на фигурке из бумаги. Оригами, да?
   - Браво! - Анджей сделал несколько ленивых  хлопков  в  ладоши,  а  затем
вытащил бумажную птицу:
   - Можешь посмотреть. Андрей Юрьевич обнаружил это у себя  в  машине.  Она
была прикреплена к ветровому стеклу.
   Я взяла фигурку в руки - должно быть, человек, который писал записку,  не
имел ни малейшего представления об искусстве оригами  и  обучился  этому  на
скорую руку и специально для этого случая: несколько сгибов были  неверными,
птицу несколько раз переделывали. Но текст  был  идентичен  тексту  на  моей
сигаретной пачке, та же  шариковая  ручка,  те  же  печатные  буквы,  слегка
заваливающиеся друг на друга.
   - Интересно, кто еще знает  о  твоем  невинном  хобби,  Большой  брат?  -
насмешливо спросил Анджей у Кравчука - Все. Я же верчу  их  где  ни  попадя,
раздаю твоим культ-соскам... Привык, успокаивает нервы. - Весь  кагэбистский
лоск Кравчука куда-то исчез, даже всегда идеально выглядящий галстук  сбился
в сторону. - Старый дурак.
   - Я говорила, что вы зря все это затеяли. Я с самого начала была против.
   - Что сделано, то сделано, -  заметил  Братны.  -  Теперь  поздно  давать
задний ход. Теперь у  меня  есть  классная  актриса.  Классная  актриса  под
классную новую идею.
   - И шантажист в группе, - заметил Кравчук. - Когда ты сказал, что труп не
видел никто, кроме нас троих, ты очень  сильно  ошибся.  Была  еще  какая-то
сволочь... Может, этот твой парень...  Почему  только  я  пошел  у  тебя  на
поводу?
   - Потому что все идут у меня на поводу.
   - Но втравливать сюда этого...
   Увлекшись обвинениями, Кравчук сказал что-то, не предназначенное для моих
ушей, и Братны тотчас же осадил его:
   - Послушай, ты же веришь своему телохранителю...
   - Это другое.
   - Это одно и то же. Закроем тему.
   - Самое время закрыть тему... - проворчал Кравчук. -  Почему  ты  делаешь
вид, что все нормально?
   - Пока ничего страшного не произошло. Легкая  дрожь  пробежала  по  моему
позвоночнику - ?ничего страшного не произошло?, если не считать скрытого  от
всех убийства женщины. Скрытого от всех. От всех ли?
   - В любом случае это мало похоже на шантаж, - продолжил свои  рассуждения
Братны.
   - Почему ты так решил?
   - Никаких требований,  только  легкое  порицание  за  содеянное.  Так  не
шантажируют.
   - Откуда ты знаешь, как шантажируют? - Кравчук начал  терять  терпение  -
Могу предположить Не забывай - это кино. И ты работаешь в кино.
   - Что ты предлагаешь делать?
   - Ничего. - Братны снова закачался на кресле. - Ровным счетом ничего.  Мы
все равно ничего не сможем сделать, даже если бы хотели. И потом  -  почитай
записку внимательно. Он... Человек, который ее  написал,  он  оставляет  нам
свободу выбора. Смотри! - И Братны прочел нам то, что и без его  напоминаний
было уже выучено наизусть:
   - ?ЕСЛИ БУДЕТЕ МОЛЧАТЬ И ДАЛЬШЕ,  ЭТО  НИЧЕГО  НЕ  ИЗМЕНИТ,  НО  ПРИДЕТСЯ
МЕНЯТЬ ПРАВИЛА ИГРЫ?. Так что будем ждать. Ничего другого нам не остается.
   - Чего мы будем ждать?
   - Когда изменятся правила игры. А сейчас я должен снять кино. Чего бы мне
это ни стоило. Я должен. Я так этого хочу, что даже зубы забываю чистить  по
утрам. Сейчас пошел крутой драйв, сейчас я могу все, ты понимаешь? Я  должен
снять это кино.
   - А я должен найти ту сволочь, которая играет у меня на нервах.
   - Ничего не получится, Андрюша, - снисходительно сказал Братны.
   - Почему?
   - Судя по всему, это писал человек, связанный с кино, видишь, как он  все
обставил... Типичный видеоприемчик - ?Я знаю, что вы делали прошлым  летом?.
А ты - не человек кино.
   - Может быть, она - человек кино? - ревниво кивнул в мою сторону Кравчук.
   - Может быть. - Братны нравилось сталкивать нас лбами.
   - Может быть, записку написал тот, кто убил актрису, - неожиданно сказала
я. Еще несколько секунд назад я даже не думала об этом. - Ведь мы до сих  не
знаем, кто это сделал и почему. Если бы тогда... Если бы  тогда  мы  предали
убийство огласке - этих посланий можно было бы избежать.
   В комнате повисла тишина.
   - Не могу сказать, чтобы эти послания как-то  особенно  повлияли  на  мой
аппетит. - Братны продолжал демонстрировать абсолютное  спокойствие.  -  Но,
зачем человеку,  который  сделал  это,  обращать,  на  себя  внимание  таким
экстравагантным способом? Не сумасшедший же он, в самом деле.
   - У тебя в группе полно уродов, - не согласился с режиссером  Кравчук,  -
наркоманы, пьянчуги, воришки со стажем.
   -  Алкогольная  или  наркотическая  зависимость  еще  не   повод,   чтобы
пригвождать  к  креслу  ведущих  актрис.  Я  думаю,  здесь  другие  причины.
Возможно, личного характера.
   - Убийство всегда совершается по причине личного  характера.  -  Кравчука
злила беспечность Братны, но он ничего не мог с ней поделать. - У тебя  есть
версии?
   - Да. Скажем так - да. Я думал об этом.
   - Но сейчас это неважно.  И  неопасно,  поверьте  мне.  Я  хочу  спокойно
доснять кино. А насчет того, что  записку  написал  убийца...  -  он  широко
улыбнулся мне, - что ж, тем лучше. Круг посвященных  уменьшается  на  одного
человека.
   - И что мы будем делать теперь? - спросил Кравчук.
   - То же, что и раньше. Каждый занимается своим делом. Ты - группой,  я  -
кино, а Ева - актерами. Знаешь, Ева, наш уважаемый директор думал,  что  эти
записки - твоих рук дело. - Братны сдал Кравчука с потрохами.
   - А ты?
   - Я сказал, что ты поступила бы по-другому. - Он критически  оглядел  мой
затрапезный вид.
   - Интересно, как же?
   - Ты попросила бы денег. Ты не стала бы писать. Ты  просто  попросила  бы
денег за молчание с самого начала, вот и все. Если бы попросила...
   - Кассета Ирэн, - сказала я.
   - А что - кассета Ирэн? - насторожился Кравчук.
   - Она в конечном итоге нашла ее там, где оставляла, - в гримерке.  Кто-то
взял ее, либо тот, кто совершил убийство, либо тот, кто написал  записку.  Я
очень хорошо запомнила стол в  гримерке,  когда  зашла  и  увидела  тело.  В
экстремальных ситуациях визуальная память срабатывает,  как  фотоаппарат.  Я
помню стаканы, мятые салфетки, но никакой кассеты. А потом кто-то  подбросил
ее. Тот, кто увел ?Пурпурную розу Каира?, был  последним,  видевшим  старуху
живой. Или первым, видевшим старуху мертвой. И это  может  быть  именно  тот
человек, который писал записки...
   - Слишком вычурно получается, - поморщился Кравчук.
   - Это же площадка, ребята, почему нет? Это кино. - Братны даже, казалось,
обрадовали мои выкладки.
   - Скажите мне, что вы  сделали  с  телом?  -  в  который  раз  безнадежно
спросила я. Спросила, зная, что они никогда не скажут мне этого.
   - Это еще одна игра. Пусть это тебя не  волнует.  Мы  просто  обезопасили
себя, а старухе уже все равно. Мертвые сраму не имут. - Братны снова  широко
улыбнулся.
   - Тебе нужно взять псевдоним, - сказала я.
   - Какой  же,  посоветуй.  Люцифера,  Брэма  Стокера   и Стивена Кинга я отметаю сразу.
   - Как насчет Хичкока?
   - Я лучше, чем  Хичкок.  У  тебя  будет  возможность  в  этом  убедиться.
Андрюша, ты не подбросишь меня в центр?
   Все. Аудиенция закончена.
   Я поднялась со стула, и уже у самой двери Братны окликнул меня:
   - Ева! Советую тебе быть поосторожнее с Андреем Юрьевичем.  По-моему,  ты
нажила себе врага.
   - Я этого не хотела.
   - Ты здесь ни при чем. Мы поспорили с ним. Я сказал, что  ты  никогда  не
написала бы подобных записок. Ты никогда не стала бы  шантажировать  нас.  Я
слишком хорошо чувствую людей, которые со мной работают. Кто угодно,  только
не ты... Он проиграл мне перстень  Давида  Строителя,  а  это  девятый  век.
Фантастическая ценность.
   - Я остаюсь  при  своем  мнении.  Никому  нельзя  доверять,  -  вклинился
Кравчук. - Возможно, эта милая дама и ни при  чем.  И  вообще,  нет  у  меня
никакого перстня. Это я так, прихвастнул.
   - Очень некрасиво с твоей стороны, - поморщился Братны.
   - Извини, - впервые за время разговора Кравчук улыбнулся, -  если  хочешь
ехать, то поехали сейчас, у меня еще  уйма  дел...  Почему  не  купишь  себе
машину, Братны? С тех бабок, которые у тебя крутятся, давно можно было бы.
   - Не могу. В целях национальной безопасности. Слишком  большое  искушение
наехать на зазевавшегося пешехода. И только для того, чтобы потом  отследить
мизансцену. Смерть интересует меня во всех проявлениях.
   - Пусти себе пулю в лоб, - вяло посоветовал Кравчук.
   - Я не хочу быть участником, только сопровождающим. До дверей и  обратно.
Я вас покину на несколько минут, друзья мои...
   Подтянув штаны, Братны вышел из комнаты. Мы с Кравчуком остались вдвоем.
   - Я больше не представляю опасности, Андрей Юрьевич? - спросила я.
   - Представляете,  -  ему  явно  не  хотелось  говорить  со  мной,  -  все
представляют  опасность,  так  или  иначе.   А   вы   особенно.   Ничем   не
примечательная ассистентка со знанием восточных единоборств...
   - Вы же занимаетесь оригами в свободное  от  работы  время?  Тоже,  между
прочим, искусство, пришедшее с Востока.
   - ..и не просто восточных единоборств. Это экстракт  из  лучшего  в  них,
специальная методика. Откуда вы ее знаете?
   Не рассказывать же ему историю своей жизни, в самом деле!
   - Я неопасна. Поверьте. Я гораздо менее опасна  для  вас,  чем  тот,  кто
пишет эти записки. Вы хотели ударить меня - я защитилась. Вот и все.
   - Вы ведь не имеете никакого отношения к кино.
   - Почему же? Я пока справляюсь со своими обязанностями.
   - Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю.
   Пожалуй, только теперь мы попытались раскрыть карты.
   - Я не работаю на спецслужбы, если это вас интересует.
   - Меня это интересует, но я знаю, что вы не работаете на спецслужбы.
   - Вот как?
   - Если бы даже вы и работали, предположим на минуту, что это  так...  Они
бы снабдили вас куда более  убедительной  легендой.  И  документами  -  тоже
гораздо более убедительными, чем любые настоящие. Вас всегда можно  было  бы
проверить. Но я ничего не узнал о вас, как ни старался. А я профессиональный
человек.
   - Интересно, Андрей Юрьевич, что могут отслеживать гипотетические  агенты
спецслужб в такой богадельне, как ?Мосфильм??
   Я сказала это просто так, не вкладывая в слова никакого  смысла,  и  лицо
Кравчука неожиданно закаменело:
   - В любом случае я не верю вам.
   - Тогда почему вы решили убрать своего мальчика? Он мне очень понравился.
- Я не узнавала себя, сейчас я разговаривала с Кравчуком, как  разговаривала
бы с ним несостоявшийся агент по спецпоручениям  Анна  Александрова:  та  же
вялая  ирония,  то  же  ощущение  собственной  силы,  та  же  готовность   к
рискованным играм, тот же цинизм - и  никаких  моральных  принципов.  Месяцы
подготовки в закрытой конторе Кости Лапицкого  не  прошли  бесследно,  давно
забытое ощущение веселой ненависти к  миру  -  в  котором  можно  полагаться
только на себя, но не верить даже себе, - накрыло меня с головой. По тонкому
льду идешь, девочка, так недолго и сорваться. ?Девочка?, я уже давно  так  к
себе не обращалась. ?Девочка? относилось к  совершенно  другому  времени,  в
котором я была ослепительной красоткой,  роскошной  сукой  без  принципов  и
моральных обязательств, дорогой шлюхой с парой  лишних  козырей  в  кармане.
Черт возьми, я действительно не узнавала себя.
   А знала ли я себя когда-нибудь по-настоящему?
   - В вашем случае он бесполезен. - Только теперь  я  наконец-то  заметила,
что после инцидента на площадке между этажами он снова перешел  на  ?вы?.  -
Если бы вы хотели - обставили бы его  в  два  счета.  Зачем  попросту  парня
гонять?
   - Пожалуй, вы правы.
   - Вы постоянно удивляете меня, Ева. А я очень не  люблю  удивляться.  Мне
противопоказаны сильные эмоции.
   - Фигурки из бумаги входят в число медицинских показаний?
   - Вы выбрали не тот тон разговора.
   - Простите. - Мне действительно не хотелось лишний раз задевать попранное
самолюбие Кравчука.
   - Я не могу относиться ко всему, что произошло, с  той  же  легкостью,  с
какой относится к этому Анджей. Он гениальный человек, но иногда путает кино
с жизнью. Это профессиональное заболевание. К тому же эти записки...
   - У вас достаточно людей, чтобы найти  анонимщика.  Хотя  начинать  нужно
было не с этого, а с убийства актрисы.
   - Вы тоже не проявили должных моральных  качеств,  -  запоздало  упрекнул
меня Кравчук.
   - У меня не было выбора.
   - Да, пожалуй. Хоть в этом  мы  союзники.  Кстати,  вы  не  знаете  марку
пистолета моего телохранителя?
   - ?ЗИГ-зауэр?, - машинально сказала я и тут  же  прикусила  язык,  совсем
потеряла контроль над собой, даже профурсетки с Плас-Пигаль ведут себя более
осторожно.
   Кравчук удовлетворенно улыбнулся.
   - Действительно, ?ЗИГ-зауэр?, швейцарская  пушка,  в  России  встречается
крайне редко. Ну, не мне вам объяснять. Это относится к области  специальных
знаний.  Или  этому  тоже   обучали   на   реабилитационных   курсах   жертв
изнасилованию. -Повторяю, я для вас неопасна.
   Он хотел поверить мне - я видела это; хотел и не мог.
   - Знаете, чего бы я хотел больше всего? Чтобы на месте безобидной старухи
оказались бы вы. Так, для личного спокойствия. И хлопот было  бы  меньше.  И
головных болей.
   - Я польщена. Приглашение в ресторан не отменяется?
   - Конечно же, нет. Я не смог узнать о вас ничего, и это, как ни  странно,
мой козырь. Вы ничего не знаете обо мне - и э