пейку, а
второй послал к самому себе.  Именно это показалось ей смешным. А ведь самое
смешное -  это разговор слуг,  ведь они-то действительно оказались идиотами.
Но это до Зои не дошло,  смысла анекдота она не уловила.  Возможно,  потому,
что ее все время отвлекали покупатели. А может быть, я плохо рассказал. Иной
человек расскажет анекдот так,  что  обхохочешься,  а  другой так,  что выть
захочется от тоски.
 Я хотел рассказать ей еще один анекдот,  тоже про английских лордов, но
Зою позвали на склад принимать товар.  И,  когда она ушла,  я сообразил, что
следовало пригласить ее сегодня в кино. Впрочем, приглашу послезавтра, когда
папа с  мамой уедут.  Будем каждый вечер ходить с Зоей в кино,  а в выходной
ездить на пляж.
 Я  вернулся домой и взял энциклопедию на букву "Д" -  дактилоскопия.  У
Брокгауза и Ефрона этого слова не было. Восемьдесят лет назад такой науки не
существовало, люди еще не знали, что можно пользоваться отпечатками пальцев.
Очень хорошо. Чем моложе наука, тем больше в ней возможности для открытий.
 Слово "дактилоскопия" я нашел в Большой советской энциклопедии.
 "Дактилоскопия" -  (от греческого дактило -  палец, скопия - смотрю)...
Установление личности  по  кожным  узорам...  пальцев...  На  каждом  пальце
каждого человека узор различен,  и... этот узор не изменяется в течение всей
жизни   человека.   По   этим   узорам  устанавливают  личность  задержанных
преступников, скрывающих свое имя и прошлое. Если..."
 ...Если  с  этой личности раньше был  снят и  зарегистрирован отпечаток
пальцев.  Только в  этом случае его можно сличить с тем,  который остался на
той или иной вещи...
 Значит,  если  и  удается  обнаружить  на  древнем  предмете  отпечаток
пальцев, то как я узнаю, кому этот отпечаток принадлежит? Если нэцкэ держали
в руках Бальзак, Наполеон или братья Гонкур, то как доказать, что это именно
их отпечатки?
 Ни с Бальзака, ни с Наполеона при жизни не снимали отпечатков пальцев.
 Так  лопнула моя очередная фантазия,  продиктованная мелким тщеславием.
Стыдно сознаться,  но до сих пор я  еще иногда воображаю себя то усмирителем
дикой лошади или сбежавшего из цирка льва, то знаменитым джазовым певцом или
ударником, футболистом, гимнастом или хоккеистом - достаточно мне посмотреть
по телевизору соответствующую передачу.
 А вот если бы я стал собирать нэцкэ, то делал бы это не из тщеславия, а
ради них самих, мне было бы приятно собирать эти фигурки просто так. Они мне
нравятся сами  по  себе,  без  всякого тщеславия.  С  каждой  нэцкэ  связана
легенда,  сказание или  притча (одну из  них  я  поместил в  виде эпиграфа в
начале повести),  они очень привлекательны и поэтичны. И так как я собираюсь
стать писателем, то они бы мне пригодились.
 Впрочем,  намерение стать писателем тоже  тщеславно.  Хорошо,  что  мои
размышления прервал своим звонком Игорь и сказал, что Веэн просит меня зайти
к нему.


14

 Веэн встретил меня не так радушно,  как обычно,  я  это почувствовал по
его спине.  У  меня поразительное чутье на  эти холодные,  враждебные спины.
Такая  спина  у  нашего школьного учителя математики,  широкая,  равнодушная
спина.  Когда у меня не приготовлен урок и я с волнением дожидаюсь звонка, я
по  его  спине всегда точно знаю,  спросит он  меня  или  нет.  Если урок не
приготовлен, обязательно спросит.
 Некоторое время  Веэн  молча  рассматривал бумаги  на  столе,  я  молча
рассматривал его недружелюбную спину Потом он сел и минуты две, сощурившись,
смотрел на меня так, будто я перед ним провинился. Я ни в чем не провинился,
я это хорошо знаю,  и вместе с тем мне было не по себе,  будто действительно
провинился.  Я всегда попадаю в истории,  черт бы их побрал! Ничего не делаю
такого,  чтобы попадать, а попадаю. Другие отходят в сторону, а я попадаю. И
сейчас у меня тоже было ощущение, что я влип.
 - Почему ты не сдержал своего слова? - спросил Веэн.
 - Какого слова?
 - Ты рассказал Косте про его отчима.
 - Что вы! Он мне сам сказал, что у него отчим.
 - А ты сказал, что знаешь об этом. Зачем?
 - К слову пришлось.  И раз он уже знает,  зачем мне притворяться, что я
не знаю?
 - Костя выпытывал у  тебя,  а  ты сразу признался.  И он понял,  что ты
узнал от меня никто, кроме меня, этого не знает. Нехорошо.
 Неужели Костя у  меня  выпытывал?  Подло с  его  стороны!  Этого я  ему
никогда не  прощу Недаром меня тогда так  поразила его  откровенность.  А  я
думал,  он простой,  честный парень. И Веэн опять прав. Он всегда прав, черт
бы его побрал с его секретами.
 - Ладно, - сказал Веэн уже более мягко, - забудем об этом: ты ничего не
говорил Косте,  я  ничего не  говорил тебе.  Или  ты  опять передашь ему наш
разговор?
 - Что вы!
 - Я прошу тебя быть сдержанным. Для твоей же пользы.
 Я почувствовал в его словах скрытую угрозу.
 - Ребенок и тот ответствен за свои поступки. Мужчина тем более.
 Возразить было нечего. Мужчина ответствен за свои поступки.
 - Итак,  с  этим кончено.  Веэн протянул мне руку и улыбнулся дружески,
как улыбался раньше.
 Потом он снял с полки нэцкэ...
 Я  даже рот раскрыл от удивления,  чуть было не сболтнул того,  чего не
надо.  Это была та самая фигурка,  которую я  видел у  Кости и  о которой он
велел мне молчать, - мальчик с книгой.
 - Чему ты удивлен?
 - Красивая фигурка, - нашелся я.
 - Да, прекрасная вещь, запомни ее хорошенько.
 Я повертел фигурку в руках.
 - Хорошо запомнил?
 - Хорошо.
 Веэн поставил мальчика на полку и  снял другую нэцкэ -  большую круглую
пуговицу.  На ней был изображен спрут. Его глаз холодно и беспощадно смотрел
из-за громадных щупалец,  чуть согнутых, напряженных, готовых обхватить свою
жертву и присосаться к ней жадными, хищными, омерзительными присосами.
 Вместе со спрутом Веэн протянул мне записку.
 - Поедешь по  этому адресу,  спросишь художника Краснухина.  Предложишь
ему  обменять спрута на  какую-нибудь фигурку.  Краснухин покажет тебе  свою
коллекцию.  Осмотр коллекции и  есть твоя главная и единственная задача.  Ты
должен установить:  есть у него точно такая же фигурка мальчика с книгой или
нет.  -  Веэн протянул руку к шкафу, где стояла фигурка мальчика с книгой, и
повторил:  - Есть у него такая фигурка или нет - вот что ты должен выяснить.
Понял?
 Теперь я хорошо все понял.  Эта фигурка мальчика -  копия,  а Веэн ищет
оригинал.
 Он ищет его у художника Краснухина, а на самом деле оригинал у Кости.
 - Если мальчик у него,  -  продолжал Веэн, - попроси в обмен на спрута.
Он, конечно, не отдаст, а ты ничего другого не бери. В крайнем случае возьми
что-нибудь,  но условно:  скажи,  что хочешь посоветоваться, оценить - это у
нас практикуется. Все понял?
 - Понял.
 - И последнее.  Адрес Краснухина ты получил у своего товарища, скажем у
Жени Иванова.  Меня не назовешь ни в коем случае. Если спросит, знаешь ли ты
меня,  - нет, не знаешь! Прислал Женя Иванов, и все! Какой Женя Иванов? Женя
Иванов, одноклассник, Женя Иванов тоже собирает нэцкэ. Это ты тоже понял?
 - Конечно.
 - Подойди к шкафу, еще раз посмотри мальчика и как следует его запомни.
 Я  подошел к  шкафу.  Мне незачем было рассматривать мальчика:  я и без
того хорошо его запомнил.  Я только скользнул по нему взглядом, посмотрел на
другие фигурки и вдруг... Я увидел бродячих музыкантов, тех самых, что Костя
купил у старухи и которых я сдал в антикварный магазин.
 Веэн заметил мое удивление и небрежно сказал:
 - В конце концов я достал подлинник музыкантов.


15

 Веэн  сказал неправду.  Когда человек врет,  мне  становится стыдно,  и
тогда я  безошибочно узнаю,  что он говорит неправду.  Это те самые бродячие
музыканты,  что мы за бесценок купили у старухи.  Веэн обманывает меня. Но и
Костя обманывает Веэна - подлинный мальчик у него.
 А я не хочу никого обманывать, не хочу, чтобы обманывали меня, не люблю
говорить неправду.  Когда говоришь неправду, то со временем забываешь, какую
неправду ты  сказал,  и  говоришь новую  неправду.  И  чтобы не  запутаться,
приходится всю жизнь помнить, как именно ты соврал.
 Конечно,  Веэн искусствовед, антиквар, обаятельный человек и так далее,
но зачем он обманывает меня?  И ухаживание за Зоей. И этот затаенный взгляд,
так поразивший меня в лесу.
 Безусловно,   нэцкэ  -   произведения  искусства,  но  разве  искусство
покупается и  продается?  Разве  коллекционирование построено на  обмане?  Я
представлял себе коллекционирование по-другому.
 Почему Веэн сам никуда не  ходит,  сам не достает,  не обменивает своих
нэцкэ?  Почему такая таинственность?  Почему Костя убежал из мотеля? Я ни от
кого не хочу убегать -  убегать унизительно. Почему я должен все скрывать от
своих родителей, разве я делаю нечто предосудительное? Почему они так темнят
с отчимом Кости?  Что за тайна такая,  что за секрет?  В сущности, если меня
что и интересует, то именно это. Конечно, я могу бросить их компанию, но это
значит бросить и Костю.  А я не хочу бросать Костю. Он замкнутый, грубый, но
хороший и чем-то несчастный парень.
 Я пойду к художнику Краснухину. Но не для того, чтобы узнать, есть ли у
него фигурка мальчика с книгой,  я-то ведь знаю, что ее у него нет. Я пойду,
чтобы поближе познакомиться с  делом,  которым они занимаются и которым,  по
странному стечению обстоятельств, приходится заниматься и мне.
 Что такое, в конце концов, эти самые нэцкэ?
 Нэцкэ -  миниатюрная японская скульптура.  Вот все,  что я  о них знаю.
Предмет коллекционирования.  Но  видно,  не  такой уж простой предмет,  если
вокруг него происходят такие странные и загадочные вещи.
 Как  всегда,  я  начал  с  Брокгауза и  Ефрона.  Слова  "нэцкэ" там  не
оказалось.  Я посмотрел на букву "е", не "нЭц-кэ, а "нЕцкэ", но и тут ничего
не  нашел.  Я  вспомнил,  что  до  революции употреблялась буква  ъ  -  ять.
Употребление старых букв,  вроде "ь", "i", "0"... и твердого знака - большое
неудобство Брокгауза и  Ефрона:  ищешь слово,  а  оно,  оказывается,  раньше
писалось совсем по-другому. Но на "ъ" нэцкэ я тоже не нашел.
 Не оказалось этого слова и  в Большой советской энциклопедии.  Странно!
Нэцкэ -  старинная вещь, есть нэцкэ семнадцатого века, а в энциклопедиях они
даже не упоминаются. Громадную, на пятьдесят восемь страниц, статью "Япония"
я  прочитал от  первой до последней строчки.  Прочитал и  общие сведения,  и
физико-географический очерк,  и  про  берега,  рельеф,  полезные ископаемые,
растительность, животный мир, население, промышленность, транспорт, сельское
хозяйство,  внешнюю торговлю,  финансы;  всю историю прочитал с незапамятных
времен -  про феодализм,  абсолютизм,  буржуазные революции;  познакомился с
государственным устройством,  религией,  вооруженными силами,  политическими
партиями,  профсоюзным  движением,  просвещением,  философией,  литературой,
искусством и архитектурой,  музыкой,  театром и кино. Но слова "нэцкэ" нигде
не нашел.
 Я снова взялся за Брокгауза и Ефрона, прочитал и там статью про Японию.
Опять  пошли всякие сведения и  таблицы,  гидрографии,  средние температуры,
осадки,  фауна и флора,  плотность населения,  возрастные группы,  сословия,
эмиграция и  иммиграция,  земледелие,  горные промыслы,  обработка масличных
семян, капиталы, банки, страховые общества, монетная система, оспопрививание
и все такое прочее...
 И  наконец  в  главе  "Японское  искусство"  я  обнаружил  единственное
упоминание о нэцкэ.  Оказывается, нэцкэ - это "маленькие фигурки, носимые на
поясе для  пристегивания к  ним разных мелких предметов".  Вот все,  что там
было сказано про  нэцкэ.  Для  того чтобы прочитать эту короткую и  мало что
говорящую фразу,  я  потратил столько  времени,  изучил  Страну  восходящего
солнца со всем ее рельефом и финансами.
 Конечно,  Япония древняя страна, но как же с нэцкэ? "Маленькие фигурки,
носимые на  поясе для пристегивания к  ним разных мелких предметов".  Почему
мелкие предметы надо пристегивать к поясу, да еще с помощью нэцкэ? И при чем
здесь искусство? И почему за ними так охотятся?
 Ни на один из этих вопросов я не нашел ответа ни у Брокгауза, ни в БСЭ.
И тогда я отправился в читальню.
 Я не люблю читален,  особенно больших.  Тишина,  неподвижность,  того и
гляди,  упадешь со стула.  Можно выходить в буфет,  в уборную, в курилку, но
если  все  время  выходить,   то  какая  это  работа?  Начинаешь  потихоньку
поглядывать на  соседей и  обнаруживаешь,  что  и  они на  тебя поглядывают.
Девчонки поглядывают так, будто ты не работать сюда пришел, а бездельничать.
Самим хочется побездельничать -  скука смертная. Попадаются, конечно, дубы -
как прирастут к стулу,  так не оторвут от него своего седалища. Но я не могу
- я люблю наблюдать людей.  Сегодня здесь главным образом поступающие в вуз,
это видно невооруженным глазом. Первого августа вступительные экзамены - вот
они и вкалывают. Никого другого сюда летом палкой не загонишь.
 Свободных стульев было много,  но к  какому ни подойдешь,  перед ним на
столе книги и тетради -  занято.  Наконец я нашел свободное место,  разложил
книги  и  зажег лампу.  На  соседей я  пока  не  обращал внимания,  хотелось
поскорее прочитать про нэцкэ.  И можете себе представить,  в первой же книге
была  целая  глава  о  нэцкэ  с  фотографиями.  Оказывается,  нэцкэ  великое
множество:  каждый  японец  носил  на  поясе  нэцкэ,  а  Япония  -  одна  из
населеннейших стран мира.
 В традиционном японском костюме нет карманов.  То, что европеец носит в
кармане, японец носит на поясе: трубка, кисет, коробочка для лекарств, веер,
печать,  ручка,  карандаш.  Все  это,  связанное вместе  или  в  специальной
коробочке,   закрепляется  на  одном  конце  шнура,   а   другой  его  конец
протягивается сквозь нэцкэ, в которой для этого есть две крохотные дырочки.
 Таким образом,  нэцкэ -  своего рода  пуговица,  брелок,  застежка.  Со
временем их стали делать в виде фигурок из камней,  слоновой кости,  панциря
черепахи и  самые  лучшие из  дерева:  самшита,  сандалового или  вишневого.
Постепенно они становились украшением, а затем и произведением искусства. Не
все,  конечно,  а  те,  что  были созданы великими мастерами,  богатыми лишь
талантом,  могучим воображением,  поразительным вкусом и трудолюбием.  Это -
высокое и подлинно народное искусство.
 Просто  удивительно,   что  я  сразу  наткнулся  на  книгу,  так  полно
освещающую этот вопрос,  хотя это книга не об нэцкэ, а об японском искусстве
вообще.  Специальные книги о  нэцкэ есть на английском языке.  Одну из них я
тоже  выписал.  В  ней  воспроизведены пятьдесят  цветных  репродукций нэцкэ
поразительной  красоты.   Просто  счастье,  что  я  догадался  ее  выписать.
Пятьдесят  самых  дорогих  и  редких  нэцкэ,  составляющих  славу  японского
искусства. И среди них фигурка мальчика с книгой, фигурка, которую я видел у
Кости, потом у Веэна и которую должен найти у художника Краснухина. Теперь я
понимаю, почему Веэн так охотится за ней.


16

 В рубашке с закатанными рукавами и в джинсах,  художник Краснухин сидел
на  низком табурете и  лепил.  Рубашка его  и  джинсы были испачканы гипсом,
алебастром,  известкой,  углем и  красками.  Кругом на стенах и на полу были
картины,   слепки,   гипсовые  маски,  мольберты,  подрамники,  инструменты,
верстак,   станки  -   токарный  и  шлифовальный,   мотки  проволоки,  куски
необработанного дерева,  причудливые корневища.  Широкая, продавленная тахта
была завалена журналами, альбомами. На покосившемся столике стояли бутылка с
пивом,  коробка с табаком и телефон. Видно было, что здесь человек работает.
Человек с толстыми, сильными руками, короткой шеей и широкой могучей грудью.
Каштановые волосы двумя прядями падали ему на лоб, и Краснухин всей пятерней
откидывал их назад,  а  пятерня была в  глине.  Это мне понравилось.  Он был
полноват,  оттого что работник,  ему некогда было заниматься спортом. Передо
мной  был  совсем  другой тип  коллекционера,  именно такой,  каким  я  себе
представлял настоящего человека искусства.  В его открытом лице,  в больших,
синих,  немного выпуклых глазах,  которыми он вращал, когда разговаривал, не
было ничего затаенного,  ничего лукавого. Я сразу понял, что тоже не сумею с
ним хитрить и  лукавить.  Я  вообще не умею хитрить и  лукавить.  И не желаю
обманывать этого художника-работягу ради какого-то сноба и пижона Веэна.
 Мастерская была довольно большой,  но сама квартира маленькой. Я прошел
через тесный коридорчик,  загроможденный вешалками,  шкафами,  коробками. Из
кухни доносился запах жареной трески,  из  второй комнаты -  детские голоса.
Это были дети Краснухина -  Галя и  Саша;  они появились в  мастерской,  как
только я вошел туда.  Гале было лет семь,  Саше -  четыре,  он сосал палец и
пучил на меня глаза, такие же большие и синие, как у Краснухина, и он вращал
ими  так  же,  как  отец.  И  у  Гали  были  такие  же  большие синие глаза.
Поразительно глазастая семья, честное слово!
 Наглядевшись на  меня,  дети залезли на диван,  стали прыгать,  шуметь,
кувыркаться. Краснухин, не глядя на них, говорил: "А ну марш отсюда!" Но они
не обращали на эти слова никакого внимания,  продолжали прыгать и шуметь.  И
самому Краснухину они,  по-видимому,  не слишком мешали. Или он просто такой
добрый - не может их выгнать.
 Краснухин не спросил, кто я и откуда, взял у меня спрута, рассмотрел.
 - Что ты хочешь за него?
 - А что у вас есть?
 Краснухин повращал глазами.
 - Мало ли что у меня есть...
 Он отодвинул мольберты,  за стеклом шкафа стояли нэцкэ.  Много нэцкэ. У
Веэна большой шкаф,  и  каждая нэцкэ видна,  как на выставке.  А  здесь шкаф
небольшой, и фигурки стояли тесно, в несколько рядов.
 Перебирая нэцкэ  и  отыскивая ту,  которую  он  собирался дать  мне  за
спрута, Краснухин спросил:
 - Давно собираешь?
 - Нет.
 - Знаком с настоящими коллекционерами?
 - Так, с некоторыми...
 Мои  ответы  были  неуверенными,   мне  было  стыдно  врать.  Краснухин
внимательно посмотрел на  меня.  Тем  временем Галя  и  Саша  расшумелись на
диване так, что мы с Краснухиным почти не слышали друг друга.
 - Люда, забери их! - крикнул Краснухин.
 В мастерскую вошла молодая женщина,  тонкая и стройная,  с прекрасным и
измученным лицом, какое, наверно, и должно быть у жены настоящего художника:
она  и  натурщица,  и  мать,  и  хозяйка в  доме,  где  мало  денег и  много
неприятностей.
 Она позвала детей, и они покорно пошли за ней.
 Краснухин поставил на стол несколько нэцкэ:
 - Выбирай.
 Ни одна нэцкэ мне не понравилась.  Лебедь,  черепаха,  крыса,  лягушка,
кучка грибов,  заяц... Наверно, Краснухин предлагал мне не лучшие нэцкэ - да
ведь и  спрут не многого стоил.  И кроме того,  мне нравились фигурки людей.
Меня охватил азарт обмена, как будто я меняю нэцкэ для себя.
 В  эту минуту я  понял,  что коллекционирование -  это страсть,  игра и
риск.
 - Мне нравятся изображения людей, - сказал я.
 Я  показал на  ярко раскрашенную фигурку клоуна в  колпаке,  широченных
брюках,  с  красным,  веселым,  разрисованным  лицом.  Одна  нога  его  была
приподнята,  он притопывал,  приплясывал,  излучал радость и веселье.  Такую
нэцкэ я бы взял с удовольствием.
 Краснухин повращал глазами.
 - Мало ли, брат, что тебе нравится. Ты, я вижу, не дурак.
 - А вы знаете такую нэцкэ - мальчик с книгой? - спросил я.
 Краснухин пристально посмотрел на меня.
 - Откуда ты знаешь про нее?
 - Читал.
 - Это  знаменитая нэцкэ,  -  сказал Краснухин,  -  лучшая из  коллекции
Мавродаки.
 - Кто такой Мавродаки?
 - Ты собираешь нэцкэ и не знаешь, кто такой Мавродаки?
 - Не знаю, - признался я.
 - Коллекция Мавродаки была лучшей в стране.
 - Вы сказали Мавродаки?
 - Мавродаки.
 - А где он?
 - Его уже нет.
 Странный ответ.  Что  значит "его уже  нет"?  Умер?  Тогда так  и  надо
сказать:  умер.  Но по тому,  как Краснухин это произнес, я понял, что он не
хочет об этом говорить, и я только спросил:
 - А коллекция?
 - Исчезла.
 - Совсем?
 - Изредка появляются отдельные экземпляры,  но  из  разных источников -
коллекция разрознена.
 - А фигурка м