бный краю Озер в штате  Висконсин;  многие  знатоки  при  этом
небезосновательно полагают,  что  жемчужиной  этого  края  является  озеро
Женева. Расположено оно на редкость удачно и достаточно близко  к  Чикаго,
чтобы стать для его богатых жителей центром зимних развлечений, и в то  же
время на определенном  расстоянии,  которое  отпугивало  в  праздничные  и
выходные дни основную массу населения этого города.
     Зимний дом Торнов, или, как его еще называли, "озерный  уголок",  был
построен из дерева. Дом был  внешне  стилизован  под  охотничью  избу.  Но
внутри его имелись такие удобства, которые  были  по  карману  лишь  очень
обеспеченным людям. Например, внутренняя телевизионная  система  слежения.
Как и многие богатые люди, Ричард Торн  имел  все  основания  остерегаться
кражи детей. В довершение всего рядом с домом была оборудована вертолетная
площадка.
     "Озерный уголок" был снабжен также одной  из  самых  сложных  частных
телефонных систем, имеющихся в США. Конечно, Торн запросто мог  отказаться
от всех звонков, за  исключением  телефонного  вызова  от  президента  или
госсекретаря.  Но,  как  человек,  облеченный  властью,   он   предпочитал
оставаться в пределах досягаемости.
     На этот раз в доме на озере  Женева  собралась  неизменная  компания:
сами  Торны,  их  друзья  и  деловые  знакомые.  Предстояло  отпраздновать
тринадцатилетие мальчиков. Торнам нравилось устраивать вечеринки, особенно
же они любили отмечать семейные торжества.
     Хотя настоящий день рождения Дэмьена был шестого июня, с тех пор, как
он вошел в семью своего дяди, дни рождения мальчиков праздновались в  один
и тот же день. Многие знакомые Торнов решили, что подобное совмещение двух
праздников задумано просто  удобства  ради.  И  лишь  Ричард  помнил,  что
безумный поступок  его  брата  Роберта  каким-то  образом  связан  с  днем
рождения Дэмьена.
     Накануне торжества вечером Марк и Дэмьен устроились в  гостиной.  Они
играли. Обычно Дэмьен всегда  выигрывал.  Но  в  этот  раз  Марк,  похоже,
обскакал брата. Марк совершенно спокойно  относился  к  своим  проигрышам,
если в сражении участвовал только Дэмьен. Однако стоило кому-то из  других
сверстников  вырвать  победу  у  него  или  у  Дэмьена,  Марк  моментально
заводился. Когда же дело касалось только братьев,  проигрыш  не  имел  для
Марка ни малейшего значения.  Возможно,  это  объяснялось  тем,  что  Марк
всегда подсознательно помнил о трагическом прошлом брата.  Он  всегда  был
невероятно деликатен, даже в младенчестве, теперь же, по-своему заботясь о
Дэмьене, Марк самозабвенно отдавал брату все самое лучшее.
     Мальчики расположились  перед  пылающим  кирпичным  камином  огромных
размеров  и  бросали  игральный  кубик.  Тишину  в  зале  нарушали  только
потрескивание поленьев и стук фишек на игральном столе. Высоко над камином
висело чучело оленьей головы. Ричард застрелил оленя как раз  в  тот  год,
когда был построен этот дом. Еще была жива его первая жена Мэри, и  теперь
даже  мимолетный  взгляд  на  чучело  вызывал  в  Ричарде  грусть.   Мэри,
ненавидевшую любое убийство, охватило в ту ночь страшное смятение при виде
туши убитого оленя, которую Ричард тащил от ручья в Лэнд Роувер.  Убийство
животного и твердое  намерение  Ричарда  иметь  чучело  головы  оленя  над
камином привело к их единственной серьезной ссоре. Мэри была настолько  не
в себе, что нарушила неписаное правило:  ограничиваться  предметом  спора.
Она пошла дальше и припомнила мужу чуть ли не  все  его  прегрешения.  Всю
неделю потом Ричард побаивался, как бы Мэри не ушла от него, но через свое
упрямство  так  и  не  смог  переступить:  он-таки  смастерил   чучело   и
взгромоздил его над камином.
     Когда Анна, впервые заметив голову оленя, спросила о ней мужа, Ричард
ограничился рассказом об охоте, где застрелили этого  самца.  О  ссоре  со
своей первой женой Ричард никогда бы не решился заговорить с  Анной.  Хотя
порой сам себе удивлялся: ведь его вторая жена при всей  ее  женственности
испытывала  почти  мужскую  страсть  к  любому  "кровавому"  виду  спорта.
Совершенно очевидно, что Анна разделила бы увлечение Ричарда, заняв в  том
давнишнем, беспокоящем его инциденте позицию мужа.
     Мальчики так увлеклись игрой, что  не  заметили,  как  Анна  вошла  в
гостиную.  Некоторое  время  она  молча  наблюдала  за  ними.  "Какие  они
замечательные", - подумалось ей. Наконец она нарушила молчание:
     - Эй вы, двое, уже поздно. Завтра такой день...
     Марк, которому впервые за этот вечер пришло везение, поднял  глаза  и
попросил:
     - Мам, мы почти закончили. Еще пару минут, хорошо? Ну, пожалуйста!  -
Он обратился к брату за поддержкой. Лукаво прищурившись, Дэмьен возразил:
     - Пошли, Марк. Раз мама говорит, что пора спать, значит,  так  оно  и
есть.
     Анна улыбнулась. Улыбнулся и Марк.
     - У меня идея, - начал он. - Почему бы нам на ночь не оставить  доску
здесь, прямо так - не убирая?
     Все засмеялись. Поцеловав мальчиков, Анна выключила свет  и  ушла.  А
братья отправились наверх по деревянной лестнице в свои спальни.
     - Дэмьен, - заговорил Марк, - я хотел у тебя кое-что спросить.
     - Это очень важно? - акцентируя в голосе  томную  усталость,  обронил
Дэмьен. В этот момент  он  точно  спародировал  занудливого  и  брюзжащего
бизнесмена. Марк рассмеялся.
     - Конечно, нет.
     - Ладно, валяй, - милостиво разрешил Дэмьен.
     - Что за дела у вас с Неффом?
     Чего угодно ожидал Дэмьен, но только не этого вопроса. Он внимательно
взглянул на брата и холодно спросил:
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ну, - протянул  Марк,  остановившись  наверху  у  лестницы,  -  мне
кажется, он все время за тобой наблюдает. Это как-то странно.
     - Да, пожалуй, - согласился Дэмьен. Он прошел по темному  коридору  к
своей комнате и открыл дверь. Потом повернулся к  Марку,  наблюдавшему  за
ним: - Нефф - сержант. А сержанты все странные. Ты что, не  знаешь?  -  Он
драматически поклонился и вдруг улыбнулся, давая понять, что шутит.  Затем
театрально произнес: - Спокойной ночи! - И исчез в своей спальне.
     Гости прибыли вечером на  следующий  день.  Здесь  были  и  Бухер,  и
Пасариан с Ахертоном, и доктор Уоррен. Даже из  Академии  несколько  ребят
умудрились добраться сюда на торжество.
     Посреди просторной и ярко освещенной столовой в  окружении  друзей  и
гостей стояли Марк и Дэмьен. Они зажали глаза ладонями. Приглушили свет. В
столовую доносились изысканнейшие ароматы из великолепной  буфетной  залы,
где был накрыт длинный  узкий  стол.  Этот  стол  XVI  века  долгое  время
принадлежал ордену фламандских монахов. Как-то во время визита в монастырь
Святого  Симона  Ричард  Торн  обратил  внимание  на  антикварный  стол  и
мимоходом заметил своему близкому другу из  семейства  Херстов,  что  этот
старинный предмет ему очень понравился. Спустя несколько недель  стол  был
доставлен в Чикаго вместе с запиской  следующего  содержания:  "Как-нибудь
угостишь меня за  этим  столом".  Поначалу  Ричард  пребывал  в  некотором
замешательстве от подобной щедрости друга. Но подарок тем не менее  принял
и через некоторое время переправил его в Лейксайд.
     Теперь же, стоя посреди зала, стол выдерживал немалую тяжесть:  здесь
были и копченая индейка, и деревенский окорок, и  потрясающий  ростбиф,  и
куча всяких салатов - словом, все то, что так необходимо двум крепким юным
паренькам, дабы набраться сил и превратиться в мужчин.
     Не хватало только десерта, и его вот-вот должны были подать.
     - А можно уже посмотреть? - проговорил Марк, все еще зажимая ладонями
глаза.
     - Пока нет, - ласково ответила Анна.
     Из соседней комнаты донеслись поющие мужские голоса:
     - С днем рождения! С днем рождения!
     - А теперь? - не унимался Марк.
     - С днем рождения, Марк и Дэмьен! - пропели мужчины.
     - Можно! - волнуясь, воскликнула Анна, и оба мальчика тут  же  отняли
руки от лица.
     Они увидели торт таких размеров, что им одним можно  было,  наверное,
накормить досыта всю Дэвидсоновскую Академию. Торт был трехъярусным, а его
верхушка походила  на  озеро  Женева,  если  на  него  взглянуть  из  окна
столовой. По поверхности  озера  из  сахарной  ваты  катались  на  коньках
буковки-человечки  в  длинных  пальто  и  шарфах:  женщины  в  хорошеньких
шляпках, мужчины в цилиндрах. Все  эти  конькобежцы  конца  прошлого  века
застыли на месте, освещенные, будто  фонарями  вокруг  катка,  тринадцатью
свечами. Создатель этого торта обычно оформлял к рождеству  витрины  самых
фешенебельных чикагских магазинов.  Но  тут  его  убедили  применить  свое
искусство в новой области. И он создал нечто, что несомненно явилось самым
восхитительным и, возможно, наиболее дорогим тортом  ко  дню  рождения  из
всех когда-либо существовавших.
     Марк  восторженно  захлопал  в  ладоши,  Дэмьен  заулыбался.  Грянули
аплодисменты.
     - Фантастика! - воскликнул Марк.
     - С днем рождения, мои  дорогие  мальчики!  -  Анна  обняла  Марка  и
Дэмьена и расцеловала их.
     Марк не мог  больше  сдерживать  свое  любопытство,  он  вырвался  из
объятий Анны и бросился к торту, который как раз водрузили на стол. Следом
за ним кинулся к столу и Дэмьен.
     В зал вошел Бухер, пропустивший церемонию поздравлений.  Его  одолела
мучительная мигрень, и он пытался избавиться от нее, отлежавшись  в  одной
из комнат.
     Анна первая заметила Бухера и сочувственно улыбнулась.
     - Ну как, получше, Поль? - поинтересовалась она.
     - Да, намного, спасибо, - ответил  Бухер.  Но  сведенное  болью  лицо
выдавало его состояние. - Последние дни я был страшно занят,  -  признался
он и поглядел в другой угол на Ахертона,  стоявшего  рядом  с  мальчиками.
Марк восхищенно разглядывал маленькие  фигурки  на  торте,  а  Дэмьен  тем
временем успел засунуть в сахарный лед палец и весь вымазался.
     - Мам! Мистер Бухер! Подите сюда, посмотрите же! -  крикнул  Марк,  с
трудом отрывая взгляд от этого произведения искусства.
     Анна улыбнулась и подошла к  Марку,  а  Бухер  направился  в  сторону
Дэмьена, который стоял, прислонившись  плечом  к  стене.  Мальчик  заметил
приближение Бухера, улыбнулся и вежливо кивнул, надеясь, что  тот  пройдет
мимо. Дэмьена не устраивала перспектива заниматься болтовней со взрослыми,
ведь поблизости находился такой роскошный торт!
     - Как к вам относятся в Академии, Дэмьен? - спросил Бухер.
     Дэмьен вздрогнул.
     - Хорошо, мистер Бухер.
     - А сержант Нефф?  Он  как?  -  продолжал  спрашивать  Бухер.  Дэмьен
заинтересовался.
     - Вы его знаете? - удивился мальчик. Растерянность была  написана  на
его лице.
     Бухер рассмеялся и положил руку на плечо Дэмьену.
     - Я спросил о нем только потому, что наблюдаю за  вами,  -  улыбаясь,
пояснил Бухер. Дэмьен не  знал,  что  и  ответить.  Он  смутился  и  снова
уставился на торт. От Бухера, похоже, было трудно отделаться.  -  Скажите,
пожалуйста, Дэмьен, - опять начал тот, - а знаете ли вы, чем я занимаюсь в
"Торн Индастриз"?
     Дэмьен взглянул на него и отрицательно покачал головой:
     - Не совсем, сэр. -  Мальчику  казалось,  что  его  глаза  достаточно
красноречиво выражают скуку, но деликатность не позволяла  резко  оборвать
разговор. Между тем Бухер продолжал:
     - А вам следует знать о  "Торн  Индастриз"  абсолютно  все.  В  конце
концов ведь однажды компания станет вашей.
     - И Марка, - поправил его Дэмьен.
     - "Вашей" - я имел в виду вас обоих, - уточнил Бухер. "Этот мальчик -
не дурак, - подумалось ему. - Такту и дипломатии обучен  прекрасно".  -  А
почему бы вам не зайти  как-нибудь  на  завод?  Поглядеть  на  все  своими
глазами?
     Предложение показалось Дэмьену заманчивым.
     - А можно я приду с друзьями? - спросил он. И тут же представил себе,
как они под  видом  экскурсии  на  целый  день  отделаются  от  занятий  в
Академии.
     - Конечно, конечно, - тут же согласился Бухер, делая при этом широкий
жест политика, только что удачно завершившего дело чрезвычайной важности.
     В это время Ричард Торн постучал серебряной ложечкой по  хрустальному
бокалу; этот звук  заставил  всех  разом  замолчать.  Гости  расселись  за
столом, и Ричард поднял свой бокал:
     - Именно в такие моменты  хочется  поднять  бокал  за  нашу  удачу  и
поблагодарить судьбу за все, что мы имеем.  Потому  что  мы  действительно
имеем очень многое. Торны - особая семья. И очень важно, что мы используем
свое привилегированное положение, как мне кажется, правильно и  мудро.  Мы
ни на минуту не должны  забывать:  так  было  всегда,  но  все  это  может
оборваться,  если  мы  не  будем  много  и  упорно  трудиться,  дабы  быть
достойными того, что нам оставлено. Это все, что я  хотел  сказать.  Марк,
ты, конечно, будешь рад услышать, что  я  не  собираюсь  тут  выступать  с
речью.
     - Но ведь ты как раз только что с  ней  выступил,  папа,  -  возразил
Марк, и все рассмеялись. Ричард жестом призвал гостей к молчанию.
     - Хотя мне действительно надо сказать еще кое о чем...  -  За  столом
раздались дружные и нарочитые стоны. - Помогите! -  театрально  воскликнул
Ричард; - Я чувствую себя как победивший адмирал Нельсон!
     На этот раз все покатились со смеху. Счастливые  слезы  выступили  на
глазах Ахертона, а Чарльз Уоррен ухмылялся, как Чеширский кот.
     Ричард, как ни в чем не бывало, продолжал:
     - Я все-таки скажу, как бы вы ни пытались меня остановить.  -  Он  на
мгновение  замолчал  и  для  пущего  эффекта  затаил  дыхание.  А   затем,
заскользив по паркету, закричал: - Все к окну!
     Несколько  озадаченные,  гости  бросились  за  ним.   Однако   первым
подскочил к отцу Марк,  обожавший  сюрпризы  и  надеявшийся  на  очередную
забаву.
     - Пожалуйста, выключите свет, - попросил Ричард, когда  вся  компания
собралась у широкого окна. Комната  погрузилась  во  мрак.  Деньги  творят
чудеса! Снаружи в темном ночном небе, как по мановению волшебной  палочки,
вспыхнул фейерверк. Это был один из самых ярких и  красочных  фейерверков,
когда-либо виденных присутствующими. Зеленые, голубые,  желтые  и  красные
радужные брызги рассыпались по  небу,  превращая  ночь  в  неоновый  день.
Взлетали ракеты, оставляя  за  собой  хвосты  огненных  брызг;  шипя,  они
взрывались где-то в полутора сотнях футов над  озером.  И  вдруг  вся  эта
полыхающая феерия каким-то образом распалась на огромные красочные  буквы:
С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, МАРК И ДЭМЬЕН!
     Все ошеломленно замерли и тут же принялись неистово хлопать в ладоши,
обниматься и целоваться.
     - В это невозможно поверить, папа! - воскликнул  Марк,  бросившись  к
отцу, чтобы обнять его.
     Дэмьен улыбался. Он, пожалуй, был так же взволнован, как и  Марк,  но
не считал нужным выражать свои чувства подобным образом. Его  эмоции  были
глубоко запрятаны и всегда строго контролировались.
     Единственным человеком, оставшимся ко  всему  этому  пиротехническому
зрелищу совершенно безразличным, был Бухер.  Он  стоял  позади  Дэмьена  и
пытался опять поговорить с ним. Склонившись над мальчиком, он зашептал ему
на ухо:
     -  Тринадцатилетие  юноши  многие  расценивают  как  начало   половой
зрелости. Мужского начала. Евреи, например, называют его "бар митцвах".  В
переводе с иврита это означает "Сын Долга", или "Человек Долга".
     Дэмьен никак не мог понять, что  имеет  в  виду  Бухер.  Но  мальчику
ничего не оставалось, как продолжать игру в вежливость.
     - Неужели? - спросил он, все еще не отрывая взгляда от фейерверка.
     - Ты также будешь отмечен,  -  произнес  Бухер.  Дэмьен  обернулся  и
поглядел на него. Глаза их встретились. Бухер мягко  заговорил,  он  почти
завораживал своим голосом: - Извини, мне придется процитировать из Библии:
"В "Первом Послании к коринфянам" говорится: "Когда я  был  младенцем,  то
по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а
как стал мужем, то оставил младенческое".  Время  придет,  и  ты  оставишь
"младенческое" и столкнешься с тем, "кто ты".
     - А кто я?
     Бухер кивнул.
     - Великий момент, Дэмьен. Ты, должно быть, уже чувствуешь его.
     Дэмьена охватило волнение. Поначалу он решил,  что  Бухер  добивается
его расположения, чтобы как-то польстить Ричарду. Но именно  Бухер  только
что выразил словами то глубокое  беспокойство,  которое  испытывал  Дэмьен
последние несколько месяцев.
     - Думаю, что да, - медленно  произнес  Дэмьен,  -  я  чувствую...  не
уверен, но я ощущаю... что-то происходит со  мной...  _с_о_б_и_р_а_е_т_с_я
произойти...
     - Предчувствие судьбы, не так ли? - улыбнулся Бухер. - Оно у  всех  у
нас есть. И у твоего отца, и у Билла Ахертона... и у меня. - Он  помедлил,
а затем с какой-то нарочитой драматичностью в голосе произнес:  -  Я  тоже
сирота, ты этого не знал?
     Дэмьен отрицательно покачал головой.
     -  Поэтому  я  мог  бы  помочь  тебе  преодолеть  возможные   будущие
препятствия. Кстати, ты ведь начал предчувствовать свою судьбу с  прошлого
июня, не так ли? Когда наступил твой _н_а_с_т_о_я_щ_и_й_ день рождения...
     Дэмьен был ошеломлен, но не успел  он  открыть  рот,  как  их  позвал
Ахертон:
     - Эй вы, двое! Присоединяйтесь к нам!
     Церемония по разрезанию торта была в самом разгаре.
     - Дэмьен, иди же сюда! - нетерпеливо  окликнул  брата  Марк.  Он  уже
готовился задувать свечи.
     - И не забудьте загадать желание! - напомнила мальчикам Анна..
     Дэмьен бросился к Марку, испытывая облегчение от того, что  отделался
наконец от Бухера. Слишком тягостным  казалось  мальчику  общение  с  этим
человеком.
     Марк и Дэмьен набрали в легкие воздух и, стремительно  выдохнув  его,
задули все тринадцать свечей, расставленных на торте.
     - Молодцы, мальчики, - воскликнула Анна. - Разрезайте теперь торт.  А
то мы все жутко проголодались!
     - Да, пока мы не начали есть, - заметил Дэмьен, - у меня тут  кое-что
есть для Марка. - Он полез в карман.
     - Ба-а, - хитро протянул Марк, - и я кое-что забыл отдать тебе.  -  С
трудом сохраняя подобие серьезности, он тоже засунул руку в карман.
     Размерами и очертаниями подарки мальчиков походили друг на друга  как
две капли  воды.  Даже  оберточная  бумага  была  одинаковой.  Марк  начал
смеяться:
     - Если ты приготовил для меня...
     - То же самое, что я приготовил для тебя, - перебил его  Дэмьен.  Они
взглянули на Анну и воскликнули:
     - Мам!
     Счастливо улыбаясь, Анна наблюдала за мальчиками, которые нетерпеливо
распаковывали подарки. Наконец  они  вытащили  наборы  красивых  армейских
ножичков. На  сверкающих  клинках  была  выполнена  гравировка.  Раздались
одобрительные возгласы.
     - Я как раз такие хотел! -  воскликнул  Марк  и  легонько  подтолкнул
брата локтем.
     - Я тоже! - заявил Дэмьен.
     Мальчики решили обновить свое сокровище и разрезать праздничный торт.
Но прежде чем они приступили к этому,  Дэмьен  своим  ножичком  неожиданно
срезал с верхушки торта одного конькобежца.  Затем  вдвоем  с  Марком  они
вонзили ножи глубоко в торт под одобрительные возгласы окружающих.


     На следующее утро лучи яркого солнца, отражаясь и дробясь  в  ледяном
панцире озера Женева, заливали все вокруг сверкающим, радужным сиянием.
     На свои собственные средства природа устроила восхитительное  дневное
шоу, перещеголяв вчерашний вечерний фейерверк.
     Из озера вытекала речка; изгибаясь, она убегала далеко в лес.  Именно
здесь проходила сегодня хоккейная битва.
     К полудню игра была  в  разгаре.  Хоккейные  команды  составились,  в
основном, из служащих "Торн Индастриз".
     На первый взгляд  казалось,  что  хоккей  на  свежем  воздухе  -  это
всего-навсего чудесное  развлечение.  Но  и  Ахертон,  с  его  потрясающим
внутренним  чутьем,  и  Бухер,  бесконечно  чуткий  к   любому   изменению
эмоциональной  температуры,  прекрасно   сознавали,   что   происходит   в
действит