рчать на холоде.  Он  может  спокойно
войти и перехватить ее.

     Кейт сделала в блокноте последние  пометки  и  стала  искать  глазами
пальто.
     - Через пять минут закрываем, миссис Рейнолдс.
     - Иду, иду! - крикнула она в ответ.  Обычно  Кейт  радовалась,  когда
программа удачно завершалась, но  сегодня  все  было  иначе.  Она  боялась
возвращаться домой.
     - Миссис  Рейнолдс,  -  внезапно  раздался  чей-то  голос.  Кейт  вся
сжалась. Обернувшись, она гневно взглянула  на  священника.  Как  он  сюда
проник? Вечно появляется в темноте и пугает ее.
     - Что вы здесь делаете? - спросила Кейт.
     - Вы его видели,  не  так  ли,  миссис  Рейнолдс?  Священник  казался
изможденным. В полумраке она смогла разглядеть его
впалые щеки, усталые глаза, поникшие плечи.
     - Теперь вы знаете, что Торн - Антихрист, - продолжал он. - Почему вы
защищаете его.
     - Либо вы уйдете отсюда, либо я вызову охрану, - раздраженно отрезала
Кейт.
     - Миссис Рейнолдс, а ваш сын... Где он?
     - В кровати. Спит, конечно. Отец де Карло покачал головой. - Нет,  он
не в кровати. Ваш сын с
Дэмьеном Торном.
     Кейт удивленно уставилась на него. - С  Торном,  миссис  Рейнолдс,  -
повторил священник. - С ним - душой и телом. Ваш  сын  сделался  апостолом
Антихриста.
     Кейт разразилась язвительным смехом.  Она  до  смерти  устала,  и  ей
хотелось, чтобы священник оставил ее наконец в покое.
     - Вы думаете, что последние три недели Питер провел в школе,  не  так
ли?
     Кейт насмешливо кивнула. - Проверьте, если не верите мне. Позвоните в
школу. - Отец де Карло заметил, как переменилось  выражение  лица  Кейт  -
гнев уступил место сомнению  и  страху.  -  Питер  служит  Торну.  Он  его
последователь в деле зла. Но им не удастся убить Божьего Сына. Святое Дитя
вне пределов досягаемости. Оно в безопасности, но ваш сын - нет.
     Кейт покачала головой и нахмурилась. - Есть только один  путь  спасти
Питера, миссис Рейнолдс, и путь этот - уничтожение Антихриста. - Священник
полез в свою куртку, и  вытащил  кинжал.  Кейт  смотрела  на  него  широко
раскрытыми от ужаса глазами.
     - Вы просите, чтобы я... - Она замолчала. Взгляд ее  был  прикован  к
лезвию.
     - Нет, миссис Рейнолдс, это уж мой святой долг. Но если  вы  дорожите
бессмертной душой сына, то должны помочь мне.
     Кейт все еще смотрела на кинжал. Отец де Карло пристально вглядывался
в ее лицо. Он нуждался в помощи Кейт. Если она не поможет, надежды мало.
     - Пожалуйста, поспешите, миссис Рейнолдс, - раздался голос одного  из
сторожей.
     - Да, да, закрываю! -  воскликнула  Кейт.  Голос  охранника,  похоже,
вернул ее на землю. - Иду! - прокричала Кейт
и, уже полностью овладев собой, проговорила:
 - Я еду домой, к своему сыну.
     - Тогда умоляю, разрешите мне присоединиться к  вам,  -  попросил  де
Карло. - Нельзя терять ни секунды после того, как вы  убедитесь,  что  его
нет дома.
     Кейт пожала плечами и пошла к выходу.  Она  не  могла  запретить  ему
следовать за ней. Она проведет его наверх, в спальню, и  ткнет  пальцем  в
своего сына. Может, после этого он, наконец, оставит ее в покое!
     -  Питер!  Дом,  погруженный  во  мрак,  безмолствовал.   Пока   Кейт
поднималась в
спальню сына, отец де Карло дожидался в гостиной. Когда женщина вернулась,
на ней не было лица.
     - Вы были правы, - потухшим голосом вымолвила она.  Де  Карло  поднял
телефонную трубку и передал ее Кейт. Она набрала
номер школы и замерла в ожидании.
     Миссис Грант? Извините за столь поздний звонок. Это Кейт Рейнолдс...
     Пока Кейт разговаривала, священник поглядывал через окно на улицу.  -
Вы опять правы, - положив трубку, проговорила Кейт. - Вы  утверждали,  что
Питер был прошлой ночью Пирфорде?
     - Боюсь, что так.
     - О, Господи! - Кейт так сжала  свои  руки,  что  кожа  на  запястьях
побелела.
     - Вы поможете мне? - спросил священник.
     - Конечно. Маршрут был ей знаком. Она вела машину, пытаясь переварить
в уме то,
о чем рассказывал ей де Карло.
     - Я в курсе, что вы читали о трагедии Торнов, - тихим голосом говорил
тот. - Но вы знаете только половину.
     Кейт бросила на него любопытный  взгляд.  -  Отец  Тассоне,  -  тихим
голосом продолжал де Карло, - трагическая фигура, он помогал при рождении.
Потом пытался искупить свой грех и предупредить Роберта Торна. Он мертв.
     Де Карло поднял правую руку и начал загибать пальцы.  -  Фотограф  по
имени Дженнингс, пытавшийся помочь Роберту Торну. Обезглавлен.
     Кейт вздрогнула. - Шесть  лет  спустя,  -  продолжал  священник  ,  -
Бугенгаген, археолог. Похоронен заживо. Билл Ахертон...
     - Да, - прервала его Кейт, - я читала о нем.
     - Джоан Харт. Как и вы, журналистка. Мертва.  Доктор  Чарльз  Уоррен,
руководитель музея Торнов. Раздавлен...
     - Хватит, - остановила его Кейт. Лицо ее побледнело, голос дрожал.  -
Я не хочу больше слушать.
     - Ладно, - согласился священник.  -  Тогда  я  вам  расскажу  кое-что
другое. - Он прикрыл глаза. - Мы наблюдали вспышку трех  звезд.  Это  были
самые восхитительные минуты в моей жизни. Через  две  тысячи  лет.  Второе
пришествие.
     Кейт слегка расслабилась, пытаясь избавиться от страшных видений. - А
потом мы бросились на Его поиски. Все было очень просто.  Астроном  указал
нам точное место Его рождения. И мы нашли Его... у цыган.
     Кейт всплеснула руками. - Это самое  красивое  и  чудесное  существо,
которое я когда-либо видел. Цыганам не  нужны  свидетельства  о  рождении,
потому-то  Он  и  остался  жив.  А  все  остальные  несчастные   младенцы,
родившиеся в ту же ночь, были перебиты. Ради чего?
     - А ваш друг, монах? - вставила Кейт. - И он умер? Ради чего?
     - Не только он, - мягко возразил де Карло.
     - Разве был еще кто-то?
     - О, да. Кейт протестующе оторвала руку от  руля.  -  Пожалуйста,  не
говорите
мне. Я больше не вынесу. - Да, я  понимаю.  Но  есть  еще  кое-что  ...  -
Несмотря на возражения Кейт, священник рассказал ей о рождении Дэмьена,  о
камне, размозжившем голову младенца, и ужасном  чудовище,  извлеченном  из
утробы шакалихи.
     - Чьей? - переспросила Кейт, резко повернувшись к  де  Карло  и  чуть
было не выпустив руль из рук. Она вновь почувствовала на своем теле  укусы
и когти. Кейт передернуло, когда она вспомнила  животную  похоть,  тяжелое
дыхание, странные слова и звериный вой... Гнусная мерзость. Ей  захотелось
выдраить себя до крови, но она понимала, что никогда больше не почувствует
себя чистой.
     - Вот здесь, - указал де Карло.  -  Мы  приехали.  Кейт  затормозила,
подождала, пока священник вылез из машины, затем
развернулась и направилась за Питером. Когда весь  этот  кошмар  кончится,
она заберет сына с  собой,  и  они  уедут  отдыхать.  Она  обнимет  его  и
долго-долго не будет выпускать из своих объятий. Пока не залечатся раны  в
их душах.
     У ворот особняка охранник улыбнулся Кейт  и  доложил,  чтто  господин
посол ждет. Она даже не удивилась, ибо ничего на свете  не  могло  удивить
ее.

     Часовня была погружена во мрак. но Питер  видел  все,  что  ему  было
нужно. Он уставился на крест и на Дэмьена, застывшего перед распятием.
     - Итак, ты думаешь, что ты победил? - обратился Дэмьен к Христу. - Ты
равнодушно наблюдал, как я истреблял вместо тебя сотни младенцев,  и  даже
пальцем не пошевелил, чтобы спасти их... - Дэмьен презрительно взглянул на
распятие и обошел его, чтобы посмотреть в искаженное агонией и прижатое  к
кресту лицо. - Твоя вечная игра в кошки-мышки. На протяжении столетий.  Ну
теперь-то она закончилась. - Дэмьен взглянул на Питера.  Потом  подошел  к
нему, взял за руку и поднял глаза к потолку. - О Сатана, возлюбленный отец
мой, победа за тобой! Благодарю тебя за то, что ты отдал мне этого чистого
отрока, и теперь я смогу встретиться с Назаретянином.
     Дэмьен упал на колени, глядя в лицо Питеру и  удерживая  его  за  обе
руки.
     - Я хочу, чтобы ты выслушал меня, Питер, - произнес он. - Слушай меня
внимательно. Твоя мать на пути сюда. Она собирается забрать тебя...
     Питер  замотал  головой:  -  Нет,  Дэмьен,  не  отдавай  меня.  -  Не
беспокойся, с этого момента ты принадлежишь мне душой и телом, - улыбнулся
Дэмьен, коснулся лица мальчика и приподнял его подбородок.  -  У  христиан
десять заповедей. У меня - всего одна.
     Питер кивнул. В коридоре послышались шаги, но Дэмьен не обернулся. Он
впился взглядом в лицо Питера.
     - Повторяй, что я говорю, и мы станем с тобой единым целым.
     - Я обожаю тебя, - выдохнул Питер.
     - Сильнее всех и превыше всего, - требовал Дэмьен.
     - Сильнее всех и превыше всего.
     - Сильнее самой жизни.
     - Сильнее самой жизни. Дэмьен  вздохнул  и  склонил  голову.  В  этот
момент дверь распахнулась и
на пороге появилась Кейт.
     - Я здесь, чтобы поторговаться с тобой, Дэмьен, - бросила она.  Питер
испуганно переминался с ноги на ногу. Но Дэмьен крепко держал
его за руки.
     - Где Он? - спросил Дэмьен, продолжая глядеть Питеру в глаза.
     - Верни мне моего сына, и я отвезу тебя к Нему,  -  предложила  Кейт.
Питер прижался к Дэмьену: - Нет, Дэмьен, я не ее сын. Я принадлежу
тебе.
     Из груди  Кейт  вырвался  стон.  Услышав  его,  Дэмьен  улыбнулся  и,
медленно повернувшись, посмотрел на стоящую в дверях женщину.
     - Веди нас к Назаретянину, - согласился он. -  И  тогда  тты  сможешь
забрать Питера.
     Мальчик съежился и снова замотал головой: - Нет, Дэмьен, это  уловка.
- Если она хочет вернуть сына, это не может быть уловкой.
     Кейт кивнула и привалилась к двери, впившись взглядом в Питера.
     Питер, ее единственный ребенок, превратился во врага.  Она  не  могла
принять этого.
     - Пойдем, - произнес Дэмьен. Кейт бросила взгляд  на  крест.  Вся  ее
жизнь разлетелась вдребезги. У
нее не оставалось выбора. Ей  предстояло  вести  своего  сына  в  западню.
Единственное существо, за которое она легко отдала бы собственную жизнь.
     - Если можешь помочь мне, - прошептала Кейт, глядя в искаженный мукой
лик Христа, - то помоги.

     Глава двадцать первая

     Кейт глянула в зеркальце заднего вида. Две пары глаз смотрели на нее,
две пары  глаз,  отсвечивающих  желтым  пламенем.  Она  слышала,  как  они
переговариваются, будто два заговорщика, и ее охватила ярость...
     Кейт попыталась взять себя в руки. Но мысли  обрывались  и  путались.
Пожалуй, в таком состоянии она в два счета разобьет машину. Это,  конечно,
шанс спасти Питера. Но если он пострадает, она никогда себе не простит.
     - Мы уже подъезжаем? - голос Питера прервал ход ее мыслей.
     -  Еще  две  мили,  -  вмешался  Дэмьен.  Кейт  удивленно   захлопала
ресницами. Он знал. Он читал ее мысли,
проникал  в  самое  сокровенное.  Сидя  за  спиной  Кейт,   он   наверняка
посмеивался над ее  нелепыми  и  шаткими  планами.  И  Кейт  сдалась.  Она
полностью сосредоточилась на дороге. Кругом не  было  ни  души,  и  только
насекомые то и дело разбивались о лобовое стекло. Ночь  выдалась  ясная  и
светлая. Множество звезд мерцали в высоком небе. Все безмолствовало.
     Наконец Кейт заметила силуэт разрушенного собора.  Питер  поперхнулся
на вдохе и  прикрыл  лицо  руками,  чтобы  не  видеть  собора,  будто  его
присутствие доставляло мальчику боль. Дэмьен облизнул губы.
     Кейт резко ударила по тормозам, из-под самых колес  взметнулась  стая
ворон. Она услышала проклятия Дэмьена и отметила, что он крепче  прижал  к
себе мальчика.
     Неодолимая ненависть поднялась в ней. В конце концов это его  судьба,
а не их. Кейт  вдруг  вспомнила,  как  он  любовался  загородным  домом  и
рассказывал ей о безоблачной поре своего детства. Да черт  с  ним,  с  его
невинным детством, пропади он пропадом, и пусть душа его  вернется  в  ад,
где ей и место!
     Ярдах в пятидесяти от собора Кейт заглушила мотор. Тишина  обрушилась
на них.
     - Разреши мне войти первой, - попросила Кейт. - Давай пойдем  вдвоем,
Дэмьен, только ты и я. Оставь Питера в машине. Пожалуйста!
     - Мы пойдем все вместе, - отрезал Дэмьен
     - Поверь мне, Дэмьен, я просто хочу знать...
     - Нет, - закричал вдруг Питер,  -  не  доверяй  ей!  Он  выбрался  из
машины, Дэмьен - следом за ним. Они стояли рука об
руку - мальчик и мужчина - и ждали Кейт. "У меня нет  выбора,  -  внезапно
осознала Кейт, - я не могу ничего изменить".
     - Веди нас, - приказал Дэмьен. Кейт взглянула на  собор.  Он  казался
холодным и пустым. Разрушившийся
монумент забытому Богу. Кейт нетерпеливо вглядывалась в  темноту,  но  так
ничего и не обнаружила.
     - Иди же, - скомандовал Питер с нетерпением в голосе.  Кейт  медленно
двинулась вперед. Она боялась упасть. Божий Сын родился
среди цыган. Кейт все еще не могла поверить в  это.  Впрочем,  ее  уже  не
волновали подобные мысли. Она думала только о кинжале...
     У  входа  Кейт  остановилась,   каждой   своей   клеточкой   чувствуя
присутствие Дэмьена.
     - Там, внутри, - произнесла Кейт.
     - Открой дверь, - приказал Дэмьен. Кейт  шагнула  вперед  и  потянула
дверную ручку. Краешком глаза она
заметила де Карло,  появившегося  из-за  колонны  с  кинжалом  в  руке,  и
инстинкттивно вскрикнула: "Нет, святой отец!"
     Священник колебался ровно столько,  сколько  хватало  Дэмьену,  чтобы
повернуться, схватить Питера и,  приподняв  его  перед  собой,  прикрыться
мальчиком, как щитом. Однако де Карло уже не мог  остановиь  свой  прыжок.
Кинжал, нацеленный на Дэмьена, вонзился в спину Питера.
     - Питер! - закричала Кейт, когда Дэмьен, швырнув мальчика  на  землю,
ринулся на священника, пытаясь ухватить его за горло.
     - Питер! - Кейт бросилась к сыну, но споткнулась и упала  на  колени.
Мальчик полз на четвереньках, из спины торчала рукоятка кинжала.
     - Сыночек, любимый мой... Не покидай  меня!  -  взмолилась  Кейт.  Но
глаза его уже затуманились, дыхание с хрипом вырывалось  из  груди.  -  Не
умирай, пожалуйста, не умирай!...
     - Я люблю тебя, - пробормотал Питер.
     - Питер...
     - Больше жизни люблю тебя, Дэмьен... - Он улыбнулся, закрыл  глаза  и
поник на руках матери.
     - Нет, Питер, нет!... Кейт несколько секунд смотрела на  сына,  затем
осторожно перевернула
тело и, затаив дыхание, обеими руками вытащила кинжал.
     Демьен повалил отца де Карло и склонился над ним,  пытаясь  добраться
до горла. Он не видел, как Кейт медленно двинулась к нему.  Яростный  крик
прорезал тишину в тот момент,  когда  она  вонзила  кинжал  ему  в  спину.
Послышался хруст костей, и Кейт погрузила лезвие по самую рукоятку. Только
тогда она отступила, а крик ее эхом продолжал отдаватться среди руин.
     Дэмьен поднялся и выпрямился во весь рост. Он пытался  дотянуться  до
кинжала. Из груди его вырывался хрип, он снова  рухнул  на  колени,  затем
встал и, шатаясь, двинулся к дверям собора. Распахнув двери, он застыл  на
пороге.
     Несколько мгновений стоял Дэмьен, не шевелясь, глаза его  лихорадочно
блуждали по разрушенным стенам.
     - Назаретянин! - выкрикнул он рокочущим басом. - Где ты, Назаретянин?
Ты слышишь меня?
     Как бы в ответ на  призыв  в  дальнем  конце  собора  забрезжил  едва
различимый свет, сияющий ореол, разгоравшийся  все  ярче  и  ярче.  Дэмьен
шагнул вперед и направился навстречу свету.  Раскинув  руки,  он  побежал.
Спину жгла невыносимая боль, лицо исказилось от мучительного страдания, но
взгляд его был устремлен в небо,  разгоревшееся  чудесным  сиянием  сквозь
разрушенный купол собора.
     - Сатана! - прорычал Дэмьен. - Почему ты  покинул  меня?  Руины  эхом
отразили бас, и Дэмьен рухнул на четвереньки. - Вот и все,
отец, - прошептал  он.  Забери  меня  обратно  в  свой  рай.  -  Тело  его
задрожало, он ничком упал на каменный пол и затих.
     Сияние становилось невыносимым,  но  отец  де  Карло  впился  в  него
немигающим взглядом. Затем он посмотрел на Кейт,  склонившуюся  над  телом
сына, коснулся ее волос и перекрестил мальчика. Кейт взяла тело Питера  на
руки и встала рядом со священником. Они не отводили глаз от ослепительного
ореола, и по их щекам струились слезы.
     Пробил час рассвета. Противоборство завершилось. Наступала новая эра.

     "И отретъ Богъ слезу съ очей ихъ, и смерти не будет уже; ни плача, ни
вопля, ни болезни уже не будетъ; ибо прежнее прошло. И сказалъ сидящий  на
престоле: се, творю все новое...
     Се, гряду скоро: блаженъ соблюдающий слова пророчества книги сей".

                                              Откровение Иоанна Богослова,
                                                  гл. 21: 4, 5; гл. 22: 7.

























                               Жозеф ХОВАРД

                                  ДЭМЬЕН




                           ПРОЛОГ. СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД

     Карл Бугенгаген, всемирно  известный  археолог,  нервничал.  Он,  как
крот, ход за ходом буравил  землю.  Но  волновался  Бугенгаген  совсем  не
потому, что забрался так глубоко. Напротив, ему нравилось здесь.  Прохлада
и сумрак будоражили приятные воспоминания. Стояла гробовая тишина.
     Внезапно археолог услышал  какие-то  шорохи.  Бугенгаген  был  не  из
пугливых. Ему давно уже  перевалило  за  пятьдесят,  но  Карл  по-прежнему
оставался в форме: рослый и крепкий, литая шея и  мускулистые  плечи  были
точь-в-точь как у древнегреческих  атлетов.  Поседевшие  волосы  и  борода
вкупе с пронзительным и загадочным взглядом придавали ученому  сходство  с
каким-то ветхозаветным пророком. Отчасти  это  внешнее  сходство  являлось
истинным.  Ибо  Бугенгаген  искал  здесь,  в  недрах  израильской   земли,
доказательства существования Дьявола.
     Услышав шорох,  Бугенгаген  вздрогнул.  Каждой  клеточкой  он  ощутил
угрозу со стороны своего могущественного противника.  Археолог  уже  давно
предчувствовал, что станет очередной жертвой в кровавом списке несчастных,
пытавшихся предупредить мир о страшной опасности. Более  того,  у  Дьявола
была и особая причина избавиться от Бугенгагена, ведь ученый  уже  пытался
убить ЕГО.
     Сам  археолог  не  нуждался  ни  в  каких  доказательствах.  Все  его
подозрения оказались сущей правдой. Но ему необходимо было убедить  в  ней
своего помощника Майкла Моргана - только  так  можно  было  сохранить  эти
страшные сведения. Бугенгаген слишком ясно отдавал себе отчет в том,  что,
покусившись на жизнь Антихриста, он не сможет избежать мести Дьявола.
     Накануне они с Морганом сидели в уютном прибрежном кафе и  наблюдали,
как под их ногами на прохладном плиточном полу удлиняются тени.
     Поначалу Морган не поверил Бугенгагену. Карл прекрасно  понимал,  что
здесь необходимы только факты. И  сейчас,  в  этом  калейдоскопе  ярчайших
средиземноморских красок, когда солнце,  заваливающееся  за  синюю  водную
гладь, дробило ее на огненно-рыжие осколки, а белоснежные  каменные  стены
древнего израильского города Эйкра, отражая, струили мягкий закатный свет,
Бугенгагену пришла вдруг мысль, не сошел ли он просто с ума.
     Но следом за этой внезапно мелькнувшей  мыслью  он  услышал  в  своем
мозгу голос, убедивший археолога в том, что, находясь в  здравом  уме,  он
осенен свыше знанием и ответственность за это знание камнем лежала на  его
плечах.
     Бугенгаген из кожи вон лез, пытаясь убедить скептически  настроенного
Моргана  в  правдивости  своего  рассказа.  Но  если  Майкл  всего-навсего
сомневался, то уж его очаровательная подружка всем своим видом показывала,
что не верит ни одному слову археолога. Бугенгагена вообще  раздражало  ее
присутствие,  но  он  нисколько  не  удивился,  заметив  рядом  со   своим
помощником женщину, он просто разозлился.
     Ее звали Джоан Харт. Броская особа с сияющими глазами  и  каштановыми
волосами. Если бы Бугенгаген был помоложе, такая фемина  вполне  могла  бы
сразить его наповал. Но во времена его молодости женщин, похожих на  Джоан
Харт, просто не существовало. Джоан была фоторепортеро